Книга: Негасимый свет (Зелёная серия надежды)
Назад: Не бойтесь!
Дальше: Живое

Рассказы о святителе Луке

Встреча

Во время полиелея на Благовещение кто-то трогает меня за локоть. Я оборачиваюсь — старушка с палочкой, стоит, улыбается:

— Мне сегодня 86 лет, отец Дмитрий, помолитесь за меня.

Я киваю головой, и в который раз с изумлением вспоминаю историю Александры Васильевны Борисовой:

— В пятьдесят втором году я тяжело заболела. Сначала опухла и сделалась багровой шея, потом нижняя челюсть, язык… Шея как голова была! Что делать?

Муж у меня высокую должность занимал: начальник эскадрильи в Совгавани. Это возле Хабаровска, может, знаете? Военный порт, закрытый город… Ну, значится: муж — полковник — всех врачей на ноги поднял, определил меня в лучший госпиталь, профессорский консилиум собрал, оплатил. Денег не жалел. Он вообще тогда зарплату знаете, как получал? Приходил бухгалтер к нему в кабинет и выкладывал пачки денег на стол, пока муж его не остановит. Хотите верьте, хотите нет, но так было.

Ну так вот: денег Сережа не жалел, оплатил работу лучших врачей, а те ничего сделать не могут. Лечили, лечили меня, чего только ни делали, а мне все хуже и хуже. Провалялась три месяца в госпитале и стало ясно, что положение мое безнадежное. РАК! Я уже к тому времени есть перестала, сил нет, апатия полнейшая… На все уже рукой махнула, только детей жалко. Мне ведь тогда всего тридцать три года было — молодая женщина, ну и двое детей. Дочке пять лет, а мальчонке — три годика. Жалко, конечно…

Я думаю: муж начальник большой, после смерти моей, наверное, женится, новая семья будет, деток забросит. И я их распределила: кого сестре, кого брату… Все. Вроде как управилась, приготовилась к смерти. А тут меня и из госпиталя выписали. Знаете, как безнадежных выписывают? Домой. Умирать… Что ж — домой, так домой… Посадили меня в военный самолет и — в Крым.

Я-то ведь сама из Керчи родом. Семья верующая. Папа до революции на богомолье в Киев пешком ходил… Но ко времени моей болезни мама уже овдовела и перебралась в Симферополь. Вот к ней я и прилетела.

Военные меня встретили, отвезли на машине к маме, а она первым делом и говорит: «Доченька, давай я тебя в храм отведу; помолимся, может быть, Господь поможет?» Ладно… Довез нас шофер до храма, вот до этого самого — Свято-Троицкого собора. Вышли мы, мама меня ведет (я-то ведь уже еле передвигалась), а тут старушка какая-то из храма выходит и говорит: «Что это с вашей женщиной молодой случилось?» — «Да вот, — отвечает мама, — заболела моя доченька. Беда у нас…» — «Так это вам скорее к Луке надо, — к архиепископу нашему! — отвечает бабулечка. — Он здесь недалеко, через дорогу живет».

А мы — стыдно сказать, даже и мама, хоть и набожная была — понятия не имели: что это за Лука такой? Но пошли. Лука, так Лука…

Поднимаемся на второй этаж. Деревянная лестница, дверь, а на двери большими буквами написано: «Архиепископ Лука принимает бесплатно». Постучали. Выходит монашка пожилая; объяснили ей, в чем дело, а она говорит: «Вы знаете, владыка только-только закончил прием больных и прилег отдохнуть. Вы подождите немного, и он вас обязательно примет. Присядьте пока…»

И, действительно, какое-то время спустя выходит к нам старец седобородый. Глаза — я, вот, как сейчас помню — карие такие, лучистые, ясные… Ага… Заводит он нас в комнатку, где-то так два с половиной на два с половиной метра. Небольшая комнатушка. Иконы в углу и на стенах. Стол, а на столе инструменты разложены. Ну, взял он какую-то штуку, раскрыл мне рот, заглянул внутрь и, так головой покачал — мол, плохо дело. А потом говорит: «Если бы вы сегодня ко мне не пришли, то случай был бы летальный. А так — будете милостью Божьей здоровы!» Я смотрю на него и думаю про себя (прости, Господи!): «Ну, дедушка, видно, “того”… Как же это я буду здорова, если от меня врачи уже отказались?!» Честное слово — вот так и подумала. А святитель смотрит на меня внимательно и спрашивает: «Вы в Бога веруете?»

Я как-то стушевалась, но кивнула. А мама говорит за меня (я-то говорить уже не могла): мол, да-да, конечно, у нас вся семья верующая. «Молишься?» — спрашивает владыка. А мама объясняет, что муж, мол, у нее (то есть у меня) военный, высокий чин. В доме не то что икон нет, а даже имени Божьего не должно упоминаться. Строго с этим. «В уме молись, — говорит тогда Лука, обращаясь ко мне. — Я сейчас буду о твоем здоровье молиться, и ты молись».

Ну вот, — повернулся он к иконам и стал молиться негромко. А я про себя повторяю: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную…»

Помолился владыка минут пять, поворачивается и говорит: «Ты поправишься, вернешься к своему мужу в Хабаровск, воспитаешь детей, и внуков еще нянчить будешь…»

Вот так… Все сказал как есть. За восемьдесят мне уже, а я — сам видишь — хоть с палочкой, а в храм Божий хожу, и детей и внуков воспитала…

Потом он обратился к маме и говорит: «У нее (у меня, то есть) сейчас появится аппетит, но кушать ей давайте на первых порах только бульончик, кашку жиденькую, да и то понемногу…»

А я опять слушаю его и думаю: «Какой аппетит?! Я уже забыла, что это такое…» Смеешься? Несколько недель через капельницу питалась. «Потом, вот еще что… — говорит владыка. — Перед едой и после еды проводите такую процедуру: стакан теплой воды, ложку соли и две капли йода — все это перемешать и полоскать рот и горло».

Ну все. Осенил нас владыка крестом, дал приложиться и отпустил с Богом.

Вышли мы от него, идем по улице, а у меня, знаете, такое чувство — как будто шубу тяжелую таскала весь день, а тут домой пришла и сняла ее. Легкость такая!.. Я маме сиплю, пытаюсь объяснить, а она: «Молчи, — говорит. — Молчи и молись…»

Ну ладно… Доехали мы до дома, где мама жила, а там военные (жена начальника приехала!) стол накрыли в палисадничке. И я вдруг — представляешь? — увидела этот стол и так захотела есть, ну просто жуть. Вот так бы все и съела! Но мама меня отвела в какую-то комнатушку дальнюю, а сама вышла хлопотать по хозяйству.

Я сижу и не могу — есть хочу и все! Смотрю, а у мамы в огородике помидоры поспели. Красные такие, большие… Вот я украдкой вылезла в окно и — на грядку. Сорвала помидор, спряталась с ним и давай есть: раз укусила, глотаю — не больно! — второй, третий… Так весь помидор и съела. Впервые за несколько недель!!!

Потом горло полоскала — все как владыка сказал, так и делала…

И вот ночью ложусь спать. Сплю, вдруг просыпаюсь и чувствую, что у меня… как сказать? — шеи нет! Нет и все. Включаю свет, подхожу к зеркалу и не могу поверить своим глазам: опухоль пропала! Шея белая и совершенно нормальная — такая же, как и до болезни была. Разбудила маму, позвала. Вот радости было!..

И все — за два дня, считай, и поправилась. Стала быстро вес набирать, а то ведь худая была — кожа да кости. Ага… Проходит месяца полтора и шлю я мужу в Хабаровск телеграмму: «Сережа, я поправилась, встречай меня с детьми тогда-то, тогда-то…»

Муж потом рассказывал. Заходят к нему в кабинет и докладывают: «Вам телеграмма из Симферополя». Он думает: ну все, конец… Сидит и встать не может. Говорит: «Читайте». А там: «Я поправилась, встречай…»

Он не поверил. Выехал встречать на несколько станций вперед, дождаться не мог… Входит в купе. Смотрит на меня и говорит: «Шура, так не бывает. Кто тебя вылечил?!» Я говорю: «Сила Божия!» А он мне: «Шура, я взрослый человек, что ты мне сказки рассказываешь?..» И что же ты думаешь — поверил он? Нет, так и не поверил. И про святителя слушать ничего не хотел…

Посадил меня в машину, привез в госпиталь, где я умирала, и как устроил разнос врачам: «Да вас, — кричит, — всех надо гнать поганой метлой! Под суд пойдете…» А те только руками разводят и сами ничего понять не могут.

Вот такая, отец Дмитрий, была история… А вы рассказывайте, рассказывайте людям правду о святителе Луке. Он за нас, грешных, великий молитвенник перед Богом!

Назад: Не бойтесь!
Дальше: Живое