За алтарем Петропавловского собора есть четыре могилки. Их и больше было, но с детства еще запомнилось: обветшалый, поруганный храм, толпа зевак, экскаватор, яма и развороченные ковшом кирпичные склепы. Сгинули могилки, а из нынешних та, что посвежее — это могилка протоиерея Симеона Хивренко. Славный был батюшка, добрый, многие и сейчас вспоминают о нем с благодарностью.

Из биографии его я только и знаю, что он рано остался сиротой, хлебнул в жизни горя, да еще то, что в «мирской» жизни отец Симеон был человек служивый — военный, хотя и в невысоком чине прапорщика. Я его лично не знал, но хочу рассказать историю, которую поведал мне протодьякон отец Василий. Эта история кажется особенно поучительной в наше суетливое, смутное время, когда во всевозможных скорбях и напастях мы легко забываем драгоценные слова: «Уповающий на Бога не посрамится вовек!»

Будущий отец Симеон и тогда, в безбожные времена, не особо таясь, со свойственной ему решимостью и прямотой исповедовал православную веру, посещал храм. Ну и, конечно, нашлись ревнители социалистической морали, озаботились, доложили куда следует. И вот вызывает к себе прапорщика Семена Хивренко будущий главнокомандующий Вооруженными Силами СССР, маршал, а тогда командир корпуса — генерал-майор Дмитрий Тимофеевич Язов. А политика партии в отношении веры тогда была выдержано-сурова и за «божественного прапорщика» командир очень даже запросто мог схлопотать по фуражке или даже лишиться звания.

Дмитрий Тимофеевич — сам по себе человек горячий, властный, фронтовик, да к тому же еще наделенный нешуточной властью — кричит на «заблудшего» прапорщика:

— Ты что, вообще сдурел? Часть позоришь!.. — И по столу кулачищем — ба-бах!..

А Семен телосложения был субтильного и росточком совсем невысок, но ничего — стоит себе, слушает и даже вроде как не трепещет вовсе…

— Ты меня слышишь? — гремит будущий маршал.

— Слышу, товарищ генерал-майор.

— Что, правда, что ли в церковь ходишь?

— Так точно, товарищ генерал-майор.

— Тьфу ты… Да чего ж ты там не видел, дубина?..

— Так я же в Бога верую.

— Что-о?!. Советский прапорщик!.. Да я тебя, подлец ты этакий, в тюрьме сгною!.. Будешь сидеть, собака!

— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться?

— Обращайся.

— Скажите, а у вас мама верующая?

Пауза не то, что повисла, а заметалась лихорадочно в поисках ответа… правильного.

— Ну верующая… так и что с того?

— Вот видите, какая у вас мама хорошая!!!

Что тут возразишь? Возразить нечего.

— Пошел во‐о-о-он!!! — закричал генерал.

И зарядили в части, где Семен служил, проверки за проверками… Как снаряды на фронте ложатся со всех сторон: там недостача обнаружена, этому строгача влепили, а тот и под трибунал угодил, только Семену все ни по чем… А был он ни много, ни мало начальником склада! Но вот — никак не могли к нему подкопаться. Прямо чудо! А как подкопаешься, если он и хозяйственник добрый и человек безупречной честности… Но это я так… шучу только, в реальности советской — если бы одних негодяев сажали!.. Ох-ох… И все-таки обошлось. А тут Семен окончательно осознал, что главное его призвание иное — Богу служить. Сдал он благополучно дела, да и пошел себе из славных Вооруженных Сил, куда глаза глядели. А глядели они уже давно в небо.

Утекло с той поры времени вроде не много, а приглядишься — так и не мало, и вот случился в стране пресловутый горе-переворот, со всеми онёрами: оконфузившимся ГКЧП, пламенным Ельциным и демократически-революционными восторгами. Оказался теперь уже бывший маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов за решеткой в тюрьме с загадочным и красивым названием «Матросская тишина». Но прежде, после первого допроса отправили маршала в другую тюрьму, где довелось ему трое суток просидеть… в бывшей монастырской келье. Вот так. Случайно ли?..

А дальше… Тишина, даже матросская — вещь полезная, как ни крути. Хотя бы уже потому, что есть возможность помолчать, задуматься о себе, поразмыслить над вечностью… А сверх того — не родственна ли та тишина иной — благодатной, надмирной, что воцарилась на утлом суденышке после пламенных слов: «Аз есмь, не бойтеся!» В общем, настало время и маршалу о Боге вспомнить.

Отец Симеон тем временем уже служил на приходе. Трудился, молился, обличал, запрещал, умолял со всяким долготерпением и учением… И вот в один из дней навещает его высокая гостья — Эмма Евгеньевна, супруга опального маршала — со слезами и приватной записочкой в конверте от бывшего начальника — ныне заключенного. А в записке той — самые искренние слова раскаяния и просьба помолиться сугубо. Что ж… Отец Симеон человек хоть и решительный, но и незлобивый совсем, отходчивый был, добрый пастырь, — одно слово. Помолился он как мог, повоздыхал о душе замороченной, и в скором времени вышел Дмитрий Тимофеевич по амнистии на свободу.

 

Отец Симеон (Хивренко)

 

Он и сейчас, слава Богу, живет и здравствует. Недавно, вот, из рук президента награду получил высокую, правительственную — орден Почета. А чего ж — человек и впрямь заслуженный, ну а то, что не все в жизни гладко было — так ведь это же не журнал гламурный.

А вот отец Симеон не уберег себя — упал в храме со строительных лесов, поболел с годик и мирно отошел ко Господу.

И награда его — иная, неотмирная. А на земле — благодарная память, цветочки на могиле живые, да сияющий крест над куполом восстановленного собора… отзвуки святого обетования: Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня (Мф. 5, 11).