2

Интермедия

В течение нескольких дней Алена не решалась спросить у отца Алексия насчет того, что так мучило его. Батюшка по-прежнему ходил грустный, как в воду опущенный. И девочка, наконец, не выдержала:

– Отче, беда произошла? Тот человек соблазнился?

– Да, внучка, – молвил иеромонах.

– Но почему? – не выдержала девочка. – Почему люди соблазняются увещеваниями беса?

Отец Алексий печально посмотрел на нее:

– Бес хитер, а человек слаб. Бес врет, а человек верит. Вон сколько нам бесы всего наобещали! Мы ведь с тобой читали историю. Сначала всех равными сделать, потом людские желудки хлебом и колбасой насытить, потом о величии страны заговорили. А сейчас просто врут без стыда каждый день. Если раньше хоть приличные сроки называли, чтобы выполнить обещанное (кого потом лет через двадцать к ответу призовешь), то теперь и на это плюнули. Вещают, что всеобщая радость наступит завтра, ну послезавтра. А люди опять верят. Наверное, обман приятнее слышать, чем правду.

– И Бог это попускает?

– Он позволяет человеку самому принять решение. Иначе это уже не был бы человек.

– И что нам делать?

– Молиться о душе того, кто соблазнился.

– И все?! – Алена посмотрела на него серьезными глазами.

– А ты что хочешь?

– Думаю, батюшка, надо биться со злом на всех доступных уровнях: не только на духовном, но и на нашем, мирском.

– Так ведь одно не противоречит другому.

Обычно внучка всегда покорно кивала, однако тут она вдруг рьяно замотала головой:

– Помните, вы давали мне книгу о святом Трифоне Печенгском. Сколько времени и сил он отдал, чтобы создать на нашем Севере первый оплот православия. А потом пришли викинги, разрушили храм, перебили всех монахов. А монахов тех было много, все они – крепкие ребята, могли сражаться и даже победить. Почему он призвал к непротивлению злу? Почему дал возможность разрушить монастырь?

А еще мы много говорили о нашей безбожной революции. Если бы перед этим повесили несколько сотен смутьянов, то не было бы…

– Прекрати, – резко оборвал ее отец Алексий. И уже ласково: – Внученька, нельзя одним злом уничтожить другое. Зло должно быть побеждено в душе самого человека.

– Вы этого не дождетесь! Побеждать врага нужно не только молитвой, но и мечом.

– Правильно расставь акценты. Сначала – молитва, потом, если потребуется, меч. В противном случае меч, поднятый даже против сатаны, может стать орудием последнего.

– Простите, батюшка, я слышу в ваших словах… смирение перед врагом. Но я не такая! Я стану настоящим воином Христовым!

– Разве я призываю тебя к иному?

– Вы столько лет учили меня любить врагов. А я не желаю этого! Я буду изгонять всех их с Русской земли, насколько хватит моих сил. И…

Она не выдержала, расплакалась, убежала. Отец Алексий, глядя ей вслед, подумал: «Как тяжело сражаться с бесами, если такой раздор даже между православным людом».

3

…Итак, танец закончился, маршал Жиль де Ре ласково предложил гостье пройти в его кабинет. Чаровница не возражала и, равнодушно взирая на его бесконечные пируэты и любование ее голой спиной, направилась к большой, украшенной резьбой двери.

– Сюда, красавица из красавиц! – маршал отворил дверь с таким видом, как открывают клетку для пойманной птицы.

Его кабинет представлял собой большую комнату, заставленную охотничьими ружьями, чучелами убитых животных, причем самых необычных, которые обитают исключительно в параллельном мире. Хозяин комментировал:

– Трехголовый орел, здесь он называется стапс; вот это животное чем-то напоминает классического медведя, только гораздо крупнее, и шерсть у него ярко-красная. А вот гигантская крыса шуру, хорошо, что вам она незнакома, ее укус очень быстро приводит к летальному исходу.

Но не будем отвлекаться. Присаживайтесь в это кресло, мое прекрасное видение, а я, как и обещал, поведаю вам подлинную историю Чаровницы.

– То есть все, что написал о ней Владимиров, неправда?

– Писатель основывался на легенде. По идее каждая легенда должна отражать реальное событие. Но вдруг кому-то захочется ее переврать? Это уже ложь. И она начинает распространяться дальше и дальше. Писатель добавит еще отсебятины, решит поменять образ героя, поскольку тот «не укладывается в его рамки». И вот практически любая история превращается в свою противоположность. Но именно так теперь все ее и начинают воспринимать.

И он, как бы ненароком, задержал взгляд на большом, почти полностью открывающем грудь Чаровницы вырезе платья. Сладкие любезности призрака, кости которого давным-давно истлели, начали раздражать гостью. Она его легко одернула:

– Только не кормите меня прописными истинами. Я прибыла из мира, где ложь и обман стали повседневным явлением. Но почему я должна верить вам?

Маршал икнул, крякнул, но потом вспомнил, что она пришла не на любовное свидание.

– Я был знаком с реальной Чаровницей, с которой и началась вся эта история. Именно ее дух вселяется в ее потомков по женской линии.

– Я это уже слышала. Но где гарантия, что я действительно ее потомок?

– Взгляните на этот портрет, мечта моей жизни, и вы увидите несомненное фамильное сходство.

Жиль де Ре вынул из шкафа портрет, несколько секунд любовался им сам, облизнулся и со словами: «Ох, какова!» – протянул его гостье. Та взяла и… уже не могла оторвать взора от изображенной на нем молодой женщины.

Как необычна ее красота! Как ее блестяще передал художник! И еще…

«Маршал прав: я похожа на эту женщину!».

– Так это и есть моя прапрапрабабушка?!..

– В свое время от ее красоты мужчины сходили с ума. Если бы не изуродованная рука, она была бы красивейшая женщина мира.

Гостья больше не обращала внимания на похотливые взгляды Жиля де Ре. Она не видела ни его самого, ни этот кабинет. Все заслонил собой облик древней представительницы ее рода.

Внезапно ей показалось, что и глаза ведьмы внимательно изучают ее; та будто пыталась понять:, насколько ее далекий потомок в состоянии выполнить миссию рода. Постепенно взгляд этот менялся, из пытливого стал жестким, словно что-то ведьме не нравилось…

Гостье сделалось не по себе. Она пыталась отдать портрет Жилю де Ре, однако он… будто прирос к ее руке.

«Что за наваждение?!»

Она закрыла глаза и лишь тогда смогла разжать пальцы. Послышался шум упавшего портрета.

– Ничего, ничего, я подниму, богиня счастья, – Маршал являл собой саму любезность.

– Расскажите о ней, – попросила гостья. – Мне нужна только правда.

– Безусловно, – Жиль де Ре сел напротив и, продолжая временами бросать на нее похотливые взгляды, начал свой рассказ:

– Помните, восхитительнейшая женщина, как один из героев повести Владимирова рассказывает историю Чаровницы? Один помещик влюбился в девушку-крестьянку. А ревнивая жена со слугами в отместку изуродовали ей правую руку. Дальше ее бабка-колдунья передала внучке свои знания о черной магии, с помощью которой девушка и подожгла поместье барина.

– Прекрасно помню. Но потом сама Чаровница опровергает это. Мол, оказалась там случайно. А разубеждать в чем-то барина не стала также из-за мести.

– А что она говорит дальше, моя неземная чудесница? «…с тех пор я получила второе наказание: я уже не несчастная девушка, я стала олицетворением зла, духом разрушения». Согласитесь, нестыковочка? Несчастная девушка, ничего плохого не совершила, только пострадала напрасно, и вдруг… становится символом зла? Или писатель что-то недодумал? Нарушена логика повествования? Но почитайте его остальные произведения: у него все там логически выверено.

– Он имел в виду другое: безвинная девушка в людском сознании становится черной силой, хотя таковой не является. И в этом ее трагедия.

– О, сладкоголосая, разрешите возразить. Мало ли кто что имел в виду. Человеку в голову не заглянешь.

– Что вы, в конце концов, хотите сказать?!

– Я ведь тоже баловался сочинительством…

– Читала.

– Автор часто бывает лишь ретранслятором чужих идей, которые диктуются свыше. Уж не знаю, кто транслировал через Владимирова «Чаровницу». Но, когда он писал именно эти строки, в его мозг могла пробраться ведьма и кое-что «подкорректировать». Вы такое не допускаете, мой безумный костер любви?

– Но Владимиров часто называет себя апологетом православия?

– Именно такие и нужны ведьмам. Они даже к священникам пробираются. Но в данном случае я ведь ничего не утверждаю, я делаю предположение.

– Допустим, вы правы. Но какова цель ведьмы?

– Подумайте сами, похитительница мужских сердец.

Приторная ласка Жиля де Ре вызывала у молодой женщины все большее отвращение. Но нестерпимо хотелось выяснить, до чего она не может додуматься.

Маршал не стал ее мучить, ответив одной фразой:

– Героиня повести дает понять, что она – настоящая ведьма.

– Но она от этого страдает!

– А вот тут уже фантазия самого автора. Или опять же она была навеяна обманом Чаровницы?…

– Чего гадать? Я хочу услышать ее настоящую историю!

– Так слушайте, бесподобная.

Гостья внимала словам маршала и словно становилась невольным участником тех событий. Действительно ли она только слушала рассказ Жиля де Ре, или все это промелькнуло перед ее глазами?

«…Прежде всего, никакая она не крестьянка. Звали ее не Валерия, как пишет Владимиров, а Серафима, что в переводе с арамейского означает „огненный ангел“. Она родилась в очень богатой и известной аристократической семье Рылеевых. Имела ли она отношение к тому самому декабристу?… Даже я не в курсе этого. В дворянских родах было столько разных хитросплетений. Ее отец был обычным человеком, офицером, а мать – ведьмой, владевшей и магией, и каббалистикой, и прочим. До определенной поры она держала дочь в неведении. Но когда той исполнилось четырнадцать, мать пригласила ее в будуар и сказала:

– Девочка моя, пора тебе узнать всю правду о своем рождении.

– Правду? – удивилась Серафима. – Разве я ее не знаю? Мой отец…

– Плевать, кто твой отец, – перебила мать. – Мужчина по наивности своей считает себя продолжателем рода, мол, у ребенка его фамилия. На самом деле род продолжает женщина. Мужчина просто помогает ей в этом. А фамилия… метка, пустой звук, не более. Не спрашивай об отце. Лучше спроси: кто твоя мать?

– И кто? – испуганно прошептала девочка.

– Мои предки из Британии. Много веков назад, когда там жгли ведьм, должны были сжечь и мою прапрапрабабку. Но, благодаря помощи нашего покровителя, ей удалось бежать.

– Не хочешь ли ты сказать, что она была ведьмой? – рассмеялась Серафима.

– Именно. Самой настоящей ведьмой.

Сначала девочка подумала, что мама решила разыграть ее. Когда поняла, что это не шутка, от страха убежала прочь…

Несколько дней между ними длилось тяжелое молчание, потом мать потребовала продолжить разговор. Состоялся он в прилегающем к особняку парке.

– Почему ты так испугалась моих слов, Серафима?

– Но ведь ведьма… это же страшно!

– Кто тебе сказал?

– Я читала, слышала.

– Книги пишут люди. А они так часто врут.

– Но я читала и труды святых отцов, – попыталась вставить дочка, однако мать резко ее оборвала:

– Религиозные – тем более. Религия утверждает, что она отстаивает истину. Тогда почему их так много, этих истин? У христиан – одна, у мусульман – другая, у буддистов – третья, у иудеев – четвертая. Язычники Древней Руси поклонялись собственным богам и также считали, что проповедуют истину.

– Я не знаю, – Серафима своим детским умом еще не понимала философских измышлений матери-ведьмы.

– Слушай, что я тебе скажу. Мир населяют не только обычные люди, но и существа, которые внешне похожи на них, но по сути своей полностью отличны. Существа эти – мы; я и ты. Мы связаны с параллельными мирами, для нас нет преград, ибо мы здесь высшие.

Серафима внимала словам матери о ее и своем избранничестве, о невероятных возможностях, которые она получила по одному только праву рождения. Слушала и… заражалась этими идеями. Мать казалась девочке убедительней настоятеля церкви отца Павла.

– На твоего отца, дочка, много невест положило глаз, однако он выбрал меня. Догадываешься, почему?

– Ты была самой красивой?

– Не смеши. Красавиц здесь масса. Мне помог наш Повелитель.

– Да? – удивленно протянула Серафима.

– И тебе поможет. Только надо дать клятву в верном служении ему. И весь мир у твоих ног.

– Но священник говорил…

– Какая разница, что он говорил! Отныне у тебя должны быть другие приоритеты. Но ты должна сохранить их в тайне.

– Отец Павел… Он такой хороший. Любит всех…

– … А я – тебя одну! Доченька моя, – мать крепко прижала ее к груди, – кто, как не я, должна заботиться о твоем будущем. Что тебя может ждать впереди? Сейчас ты слишком юна, бегаешь по лугам, радуешься жизни. Но придет время выйти замуж. Кем окажется твой будущий супруг? Не промотает ли твое состояние? Да и где гарантия, что мы не разоримся? Сейчас новая жизнь, сколько наших соседей уже лишились своих имений. Что станешь делать? Куда пойдешь? Была бы ты еще мужчиной… Однако этот мир придуман ими, и нам, женщинам, отведена в нем далеко не первая роль.

– Есть еще Божий Храм.

– Где собираются нищие и обездоленные… Нет, если ты станешь служить нашему Повелителю, то получишь все! Деньги… у него этого добра навалом. Огромную власть над людьми! У тебя будут самый влиятельный муж и самое высокое положение в обществе. Поверь, это правда! Я слышала его голос. Он сказал, что именно ты станешь величайшей из ведьм. И у тебя уже есть имя – Чаровница.

Так что ты выбираешь, дочь моя: скромное прозябание или власть и богатство?

– Последнее, конечно, лучше. Но хотя бы одним глазком взглянуть на него… на Повелителя.

– Вон он… смотри!

– Где?

– За теми деревьями. Как он прекрасен!

Сначала Серафима ничего не могла разглядеть. Потом ей показалось, как из-за дуба выглянуло нечто… Огромный, поросший шерстью зверь, с множеством огненных глаз и выпирающими клыками. Серафиму охватил такой ужас, что она потеряла сознание…»

– Вы не устали, мой чудный бриллиант? – спросил маршал. – Не хотите ли шампанского?

– Спасибо, нет! Вот только гости случаем не заскучали? Может, кое-кто из них спешит, собирается уехать, а хозяина нет.

– А куда им спешить, пурпурная роза? Это призраки, у которых нет ни сегодня, ни завтра.

– Тогда продолжим.

И опять его рассказ сопровождался вспыхивающими и тут же потухающими картинами прошлого.

«…Когда Серафима пришла в себя, она никому не рассказала про чудовище. Более всего она страшилась даже вспоминать об этом. А через неделю случилось жуткое несчастье. Она проходила мимо кареты, в этот момент налетел ветер, который сорвал с нее любимую шляпку. Шляпка полетела прямо под колеса, Серафима думала вытащить ее. И тут карета неожиданно тронулась. Тяжелое колесо проехало по кисти ее правой руки…

Девочка плакала и кричала, вновь потеряла сознание. Потом была больница, где врач оказался бессилен что-либо сделать, да еще оттяпал ей два пальца. Теперь некогда красивая рученька стала напоминать клешню. Жизнь закончилась.

Ее мать – единственная, кто оставался спокойным. Она сказала Серафиме, когда ту привезли домой:

– Я говорила с Повелителем. Он готов помочь тебе. Но при одном условии. Согласна ли ты его принять?

– Мамочка, он никогда не вернет мне руку. Это невозможно!

– А если вернет? Отвечай только одно: согласна?

– Да.

– На все его требования?

– Да! – закричала Серафима, которой до смерти надоел бесполезный разговор. Зачем пробуждать в душе ложную надежду?

В тот же миг она ощутила, что боль полностью прошла. Она быстро взглянула на свою руку. Та же самая клешня. Мама обманула!

– Не спеши, – усмехнулась мать. – Ты видишь ее такой. Другие увидят то, что нужно. Быстро встань с постели и подойди к зеркалу.

Серафима послушалась, подошла.

– Посмотри, дочка, что оно отражает?

Это была ее прежняя рука с длинными тонкими пальцами…

Тут появился доктор, он отругал больную, что она без разрешения встала, попросил показать руку. Врач долго смотрел на это чудо, вытаращив глаза, пытал больную расспросами. Затем выбежал из особняка Рылеевых, сел в карету и приказал кучеру гнать что есть мочи. Он был так впечатлен, что получил инфаркт и по дороге умер.

А Серафима прошла обряд посвящения и стала ведьмой Чаровницей…».

Перед гостьей замелькали странные картины: темный зал, какие-то существа в масках и юная девушка, абсолютно нагая, подходит к трону. Некто, очертания фигуры и лица которого размыты, протягивает ей огромную чашу. Она пьет, а потом… все растворяется во мраке.

– Странно, – сказала гостья. – Я будто видела посвящение, но лишь его фрагменты.

– Естественно, моя быстроногая лань, полностью его может увидеть лишь тот, кто сам в нем участвует.

– И какие задачи выполняла ведьма?

– По приказу Повелителя к ней сразу приехало много учителей, но не простых. Она обучилась магии в гораздо большей степени, чем ее мать. Постигла тайны, о которых простому смертному никогда не узнать. Прошла курсы боевых искусств у лучших мастеров Запада и Востока. Наконец, она проникла в таинства передачи мыслей на расстоянии.

– То есть была телепатом?

– Я уже не говорю, моя ласковая волна, что она удачно вышла замуж, преумножила богатство и прочее.

– Однако вы не ответили на главный вопрос: что она делала для Повелителя?

– Была его ангелом возмездия.

– ?!!

– Некоторые люди заключали с ним соглашение, затем отступали от своих обязательств. И тогда являлась она – Чаровница. И должника ожидала страшная расплата.

Вот, например, какова настоящая история с поджогом поместья. Его хозяин использовал возможности Повелителя, а затем решил его обмануть. Тогда и пришла она!.. Поместье сгорело, погибли все, кроме одного отрока. И он вдруг сказал, что у страшной тети, что разгуливала поблизости, была изуродована рука. Как ему удалось разглядеть то, что никому не удавалось?… Может, отсюда и пошли разного рода слухи и легенды.

– Дальше! – шептала гостья.

– История закончена, моя любознательная богиня. Прошло время, Чаровница умерла, но у нее осталась наследница, которой она передала как свои знания, так и великую миссию расправляться с врагами повелителя. У новой наследницы была другая и так далее. Великое Наследство не обязательно переходило к дочери, это могла быть и племянница. Но обязательно та, кому по силам нести подобную ношу. И кто примет ее по велению души и сердца.

Однако я вас заговорил. Гости действительно терзаются вопросом: куда я так надолго увел главное украшение нашего праздника?…