8

Фло и ее семья

Старушка Фло грелась на теплом утреннем солнце. Незадолго перед этим она всласть наелась пальмовых орехов и теперь, блаженствуя, лежала на спине и играла с Флинтом. Ухватив его тонюсенькую ручку своей огромной мозолистой лапой, она подняла малыша над собой, и он смешно болтался там, дрыгая ножками. Вот Фло протянула руку и пощекотала ему пах и шейку. В ответ Флинт широко раскрыл рот, изобразив на лице подобие улыбки. Эта «игровая» гримаса всегда появляется во время игры. Сидевшая возле них Фифи время от времени робко дотрагивалась до своего младшего братика.

Неподалеку резвились два старших сына Фло – Фабен и Фиган. С тех пор как родился Флинт, Фабен стал проводить с семьей гораздо больше времени. Игра братьев становилась все оживленнее, я отчетливо слышала учащенное дыхание, которым и выражается почти беззвучный смех шимпанзе. Но вот Фабен, который был старше Фигана на три или четыре года, начал играть слишком грубо – сидя на земле, он задирал ноги и ударял Фигана ступнями по голове. Через несколько минут Фигану это надоело. Он отошел от Фабена и направился к Фифи, намереваясь поиграть с ней. Тем временем Фло, прижав Флинта к груди, стала перебираться в тень, и Фифи пошла вслед за матерью, не обратив внимания на Фигана. Мы еще раз убедились в том, что Фифи очарована младшим братом и относится к нему с огромным интересом и все возрастающей привязанностью.

Вот и сейчас Фло сидела и покусывала шейку Флинта, щекоча ее своими стертыми зубами, а Фифи тут же рядом быстро обыскивала шерстку на спине у братца. Мать не обращала на нее ни малейшего внимания, хотя раньше, когда Флинту еще не было двух месяцев, Фло не позволяла Фифи прикасаться к братишке и каждый раз отталкивала руку дочери. Чтобы потрогать Флинта, Фифи приходилось пускаться на хитрость: она начинала выискивать в шерсти у матери, подбираясь все ближе и ближе к цепким ручонкам малыша; на минутку прервав свое занятие и украдкой поглядев на мать, Фифи торопливо ласкала маленькие пальчики брата.

Когда Флинт подрос, Фло разрешила Фифи играть с ним. И та сидела теперь рядом и теребила его пальчики. Вдруг Флинт тихо заскулил – видимо, Фифи сделала ему больно. Фло тотчас же оттолкнула руку дочери и прижала малыша к себе. Расстроенная Фифи надула губы и закачалась взад и вперед, не сводя глаз с Флинта и заложив руки за голову. Однако прошло совсем немного времени, и она снова, на этот раз более осторожно, начала играть с братом.

Детеныш шимпанзе, как и человеческий ребенок, подрастая, становился все более забавным и интересным не только для матери и других членов семьи, но также и для окружающих, включая и нас, исследователей. Та радость, которую мы получали, наблюдая за развитием Флинта и его успехами, могла сравниться, пожалуй, лишь с радостью воспитания собственного сына.

К концу третьего месяца Флинт научился самостоятельно передвигаться на теле матери, цепляясь за ее шерсть и помогая себе руками и ногами. В это же время его потянуло к Фифи, которая уделяла ему все больше и больше внимания. Она даже пыталась оттащить его от матери, но Фло всегда была начеку и всячески препятствовала этому. Правда, она никогда не наказывала дочь, хотя та настойчиво тянула малыша к себе. Иногда Фло просто отталкивала руку дочки или отходила с малышом в сторону. Если же Фифи чересчур упорствовала, Фло, стремясь отвлечь ее внимание от Флинта, начинала обыскивать ее или играть с ней.

От постоянного общения с младшими детьми Фло, казалось, даже помолодела. Мы не раз видели, как она затевала игры с Фиганом и двенадцатилетним Фабеном; она щекотала их или гонялась за ними вокруг ствола дерева, а маленький Флинт висел на ней, уцепившись за шерсть изо всех своих силенок. Однажды в самый разгар возни эта старая самка наклонила лысеющую голову к земле, оттолкнулась ногами и перекувырнулась. Потом, как бы почувствовав, что эта выходка ей не по возрасту, она отошла в сторону, села и с особой тщательностью занялась туалетом Флинта.

Когда Флинту исполнилось 13 недель, Фифи все-таки удалось забрать его у матери. Фло в этот момент была занята обыскиванием Фигана, а Фифи, поймав Флинта за ногу и не спуская глаз с матери, начала осторожно тянуть малыша к себе. Расстояние между ними все сокращалось, и наконец Флинт оказался в объятиях сестрицы: Фифи бережно положила его на живот, обхватила руками и ногами и затихла.

К нашему удивлению, Фло, казалось, ничего не заметила, по крайней мере в первые несколько минут. Но как только Флинт, никогда до этого не расстававшийся с матерью, протянул к ней ручки, скривил губы и издал жалобный и тревожный звук «хуу», Фло решительно забрала его у дочери, прижала к груди и поцеловала в голову. Ища успокоения на груди у матери, Флинт потянулся к соску, но вскоре отвернулся и посмотрел на Фифи, которая сидела рядом, скрестив руки на затылке и выставив локти вперед, и не спускала с брата глаз. Минут через 10 Фифи опять взяла Флинта к себе, и снова Фло тотчас же забрала его, как только раздался жалобный писк. А Флинт, как и прежде, почувствовав себя в руках матери в полной безопасности, сразу успокоился и потянулся к груди.

После этого случая Фифи стала брать малыша все чаще и чаще. Постепенно Флинт привык к ней и подолгу сидел у нее на руках. Иногда Фло даже позволяла дочери нести Флинта, когда они шли всей семьей по лесу.

Если же они путешествовали в составе большой группы, Фло никому не отдавала малыша. Иногда Фифи все же удавалось схватить его, и она стремительно убегала вперед. Фло, повизгивая, догоняла ее и забирала похищенного детеныша. Даже в этих случаях Фло никогда не наказывала Фифи – просто она хватала дочь за лодыжку и отнимала у нее Флинта. Подчас Фло приходилось изрядно побегать вокруг деревьев, поползать под кустами и даже попрыгать по веткам, прежде чем ей удавалось вернуть себе Флинта. Нередко Фифи сама возвращалась к матери, слегка повизгивая и раскачиваясь как бы в знак послушания, но и тогда она все равно не отдавала детеныша по доброй воле.

Старшие братья на первых порах уделяли Флинту мало внимания: Фабен еще иногда пытался поиграть с малышом, а Фиган, казалось, боялся даже прикоснуться к нему. Если Флинт, по-детски дрыгая ручками и ножками, случайно дотрагивался до старшего брата, когда тот занимался выискиванием в шерсти у матери, Фиган, бросив быстрый взгляд на Фло, поскорей отодвигался подальше и старался не смотреть на Флинта. Хотя Фиган и был сильным молодым самцом, он все еще питал глубокое уважение к своей старой матери.

Мы с Хьюго были свидетелями такого случая. Как-то раз Фифи забрала Флинта и занималась его туалетом метрах в 10 от Фло. Подошел Фиган и сел возле них. Флинт, не сводя с него широко раскрытых глаз, вытянул руку и попытался ухватиться за шерсть на груди брата. Тот вздрогнул от испуга, поднял вверх обе руки и замер в этой напряженной позе. Флинт тем временем придвинулся еще ближе и прижался к груди Фигана, а потом резко отпрянул от него, словно почувствовав что-то незнакомое. Фло и Фифи, с которыми он обычно общался, всегда прижимали его к себе, когда он тянулся к ним. Оттопырив губы, Флинт вернулся к Фифи, но затем, как будто все перепутав, заскулил и опять полез к старшему брату. На выручку поспешила Фло. Фиган при ее приближении несколько раз тревожно вскрикнул и поднял руки еще выше, как бы сдаваясь в плен. Фло забрала малыша, и лишь тогда Фиган медленно опустил руки, словно выходя из оцепенения.

Когда Флинту пошел пятый месяц, мамаша Фло впервые посадила его на спину: она взяла сына за руки и перекинула через плечо. Флинт почти сразу же сполз со спины и уцепился за руку матери. Фло прошла несколько метров, не обращая внимания на болтающегося у локтя Флинта, потом схватила сына и посадила на живот. На другой день Флинт держался на спине более уверенно, крепко вцепившись руками и ногами в редкую шерсть Фло. Правда, иногда он все же переползал на живот, но Фло всякий раз сажала его на место. После этого Флинт почти всегда ездил на спине Фло, и в этом не было ничего удивительного, так как все малыши шимпанзе в определенном возрасте начинают передвигаться именно таким образом. Удивительней было другое – Фифи тоже стала сажать братишку на спину. Это был пример того, как обучаются детеныши шимпанзе, подражая поведению матери.

К пятимесячному возрасту Флинт великолепно овладел новым способом передвижения и лишь изредка съезжал со спины и болтался на руке или на животе матери. В тех случаях, когда приходилось пробираться через кусты или когда шимпанзе были чем-то взволнованы, Фло сама сажала Флинта, как прежде, на живот. Скоро Флинт научился самостоятельно переползать на живот при малейшей опасности.

Примерно в это же время Флинт сделал свои первые шаги. Сначала он в течение нескольких недель учился стоять на земле на трех конечностях, уцепившись четвертой за Фло; иногда он мог даже сделать в таком положении два-три шага. Однажды утром Флинт отпустил Фло и твердо встал на землю всеми четырьмя ногами. Потом очень осторожно оторвал от земли переднюю конечность и выставил ее вперед. Затем поднял заднюю, поставил ее куда-то вбок, покачнулся и упал, при этом он ушиб нос и захныкал. Фло мгновенно схватила его и прижала к себе. Но это было только начало. Теперь Флинт ежедневно делал по нескольку шагов, каждый раз увеличивая пройденное расстояние, хотя держался на ногах он крайне неустойчиво. Иногда, окончательно запутавшись в собственных руках и ногах, он падал, и Фло тотчас спешила ему на помощь. Частенько она поддерживала его рукой под животом, когда он шел своей неуверенной походкой.

Едва начав ходить, Флинт уже пытался взбираться на деревья. Как-то раз мы увидели, что он стоит, ухватившись руками за тоненькое деревце, с явным намерением залезть на него. Он задирал то одну, то другую ногу, но так и не смог удержаться за ствол и в конце концов шлепнулся на землю. Эта процедура повторялась несколько раз, но уже с поддержкой Фло, которая старалась предохранить его от падения. А уже через неделю после первой попытки Флинт вполне самостоятельно, хотя и неуклюже, вскарабкался на нижние ветки дерева. Совсем как наши дети, Флинт быстро обнаружил, что спускаться куда труднее, чем подниматься. За ним все время наблюдали Фло и Фифи; едва услышав тихий плач малыша, они спешили к нему на выручку и осторожно помогали спуститься на землю. Если ветка, на которой он раскачивался, начинала гнуться, Фло тотчас снимала его. При малейших признаках возбуждения среди членов группы Фло поспешно хватала детеныша и уносила в сторону.

Постепенно Флинт научился кое-как управлять своими конечностями при ходьбе. Правда, координация движений оставляла желать много лучшего, но он выходил из положения за счет скорости. Он уже осмеливался отойти от матери на несколько метров. Ему явно нравились эти самостоятельные вылазки – от волнения его шерсть вставала дыбом, глаза делались еще огромнее, и весь он был похож на пушистый черный шарик, смешно подскакивающий и перекатывающийся.

Фифи по-прежнему была без ума от младшего брата. Она проводила с ним весь день, повсюду таскала его за собой, чистила ему шерстку, пока он спал. Фло, напротив, казалось, была не прочь хотя бы на время уклониться от своих материнских обязанностей и передать их дочери. Теперь она охотно позволяла Фифи «похищать» Флинта, но все время держала их в поле зрения и следила, чтобы поблизости не было какого-нибудь агрессивно настроенного самца. Не возражала она и когда другие детеныши приходили поиграть с Флинтом, но Фифи это явно не нравилось. Заметив Гилку или кого-нибудь из своих прежних товарищей возле Флинта, Фифи немедленно бросала все свои дела и, распушив шерсть, размахивая руками и топая ногами по земле, прогоняла прочь непрошеного гостя. Иногда ей удавалось отогнать и взрослых шимпанзе, но только тех, которые стояли по рангу ниже ее матери. Угрожая им, Фифи, по-видимому, была уверена, что в случае чего Фло всегда придет ей на помощь. Это было очевидно и жертвам ее агрессивности.

Однако Фифи приходилось мириться с Фабеном и Фиганом, которые теперь тоже проявляли большой интерес к своему маленькому братцу. Они часто играли с ним, щекотали его или раскачивали взад и вперед, когда он висел, уцепившись ручонками за ветку. Но Фифи нашла способ отвлечь внимание старших братьев от Флинта. Не раз во время игры она подходила к расшумевшемуся Фигану и сама начинала возиться с ним. Подросток тотчас забывал о малыше, и Фифи, закончив игру, спокойно забирала Флинта. Мы удивлялись, с какой ловкостью она демонстрирует тот самый прием, который совсем недавно применяла мать, пытаясь отвлечь ее внимание от Флинта.

Фифи никогда не вмешивалась, если Флинт подходил к кому-нибудь из взрослых самцов; она спокойно смотрела, как Дэвид, Голиаф или Майк пошлепывали Флинта или осторожно обнимали его. Однако со временем Флинт, совсем как избалованный ребенок, стал требовать все большего внимания к себе. Как-то раз, когда он приблизился к Мистеру Макгрегору, старый самец встал и отошел прочь. Я подозреваю, что он сделал это не нарочно – просто случилось так, что именно в этот момент он решил уйти. Флинт замер на месте, удивленно вытаращил глаза и вдруг поспешно заковылял вслед за удалявшимся самцом. Догнать его Флинт, конечно, не смог, так как то и дело тыкался носом в землю, и поэтому жалобно захныкал. Фло немедленно кинулась на выручку. С тех пор это вошло в привычку. Стоило кому-нибудь из взрослых самцов не обратить внимание на Флинта, как он тут же впадал в истерику. Самец, встревоженный плачем детеныша, как правило, останавливался и дожидался ковыляющего вслед за ним шимпанзенка, чтобы успокоить его шлепком или прикосновением.

Месяцам к восьми Флинт уже довольно устойчиво держался на ногах и принимал активное участие в шумных играх Фифи; они гонялись вокруг кочек, или катались по земле, или щекотали друг друга. Теперь Флинт мог минут по 15 обходиться без матери: он самостоятельно играл или обследовал окружающие его предметы, но никогда не отходил далеко от Фло. Начался сезон ужения термитов. Как-то раз вся семья возилась около термитника: Фло удила, Фифи и Фиган поедали насекомых, но это занятие порядком надоело им, и они хотели уйти. Старушка Фло, однако, не собиралась этого делать – она трудилась около двух часов, но была явно не удовлетворена результатами, так как ужение шло не очень успешно. Несколько раз Фиган вставал и решительно направлялся по тропе в лес, но, оглянувшись на Фло, возвращался назад.

Флинту, по-видимому, было безразлично, где он находится. Он лениво бродил по термитнику, иногда прихлопывал попавшегося под руку термита. Вдруг Фиган снова поднялся и подошел к Флинту. Умело имитируя позу матери, которая призывает детеныша занять свое место у нее на спине, Фиган согнул ногу и протянул руку, издавая негромкие просящие звуки. Флинт тотчас же заковылял к брату, и тот, не переставая скулить, обхватил малыша рукой и осторожно посадил на спину. Бросив взгляд на Фло, Фиган с ценной ношей торопливо пошел по тропе. Через несколько секунд Фло оставила свое занятие и присоединилась к Фигану.

В который раз мы были потрясены изобретательностью Фигана, хотя и не могли с полной уверенностью утверждать, что в своих действиях он руководствовался определенными намерениями. Через пару дней Фифи проделала абсолютно то же самое. А еще через неделю мы были свидетелями того, как Фабен приложил Флинта к груди после безуспешных попыток увести мать от термитной кучи. До этого Фабен никогда не брал Флинта на руки. Теперь у нас уже не возникало сомнений в том, что старшие отпрыски Фло нарочно похищали Флинта, чтобы заставить мать прекратить свое занятие. Правда, им это не всегда удавалось. Частенько Флинт убегал от «похитителей» и возвращался к матери. А иногда Фло сама отбирала Флинта и вновь принималась за ужение, в особенности если оно шло успешно. Потерпевший неудачу похититель лениво плелся за матерью, но через некоторое время возобновлял свои попытки утащить Флинта.

Флинт был, естественно, еще слишком мал и не питал никакого интереса к термитам. Ползая по термитнику, он играл с выброшенными травинками и иногда прихлопывал некоторых насекомых, но никогда не пытался есть их. Основной его пищей на протяжении этого и последующего годов оставалось материнское молоко, хотя Флинт любил пожевать и фиги и бананы. Единственное, чему он научился во время термитного сезона, – слизывать с руки. Когда термиты ползают прямо на поверхности кучи, взрослые шимпанзе собирают их тыльной стороной запястья, а потом губами снимают запутавшихся в шерсти насекомых. Однако Флинт стал лизать все подряд – землю, свои собственные руки, спину матери, словом, все, кроме термитов. И хотя Флинт иногда очень внимательно следил за деятельностью старших членов семьи, научиться каким-нибудь полезным навыкам он пока не мог.

Фифи, напротив, была умелым «удильщиком». Когда Флинт, желая поиграть с сестрой, выхватил из термитника ее «удочку» и рассыпал сочных термитов, она совершенно явно рассердилась и резко оттолкнула его. Теперь она все чаще и чаще выражала недовольство поведением брата. Правда, иногда она все еще играла с Флинтом, но что-то было безвозвратно утрачено, и мы никогда больше не замечали у нее прежней фанатической привязанности к брату. Она уже не опекала его так ревностно, как раньше, и не охраняла от других шимпанзе.

Круг друзей Флинта стал быстро увеличиваться – Гилка или кто-нибудь еще из детенышей то и дело приходили поиграть с ним. Фифи больше не бросалась на них и не запрещала носить Флинта, чистить его шерстку и возиться с ним. Шимпанзенок и сам заметно изменился: он подрос, стал более самостоятельным. Фифи уже не могла обращаться с ним как с куклой, даже если ей хотелось по-прежнему повозиться с братом; теперь он без труда освобождался из ее объятий.

Он стал гораздо больше и тяжелее. Как-то раз Флинт спал на коленях Фифи, крепко ухватившись за ее шерсть. Хватка была, по-видимому, болезненной, и Фифи очень осторожно, чтобы не разбудить брата, отцепила сначала одну его руку, потом вторую. Флинт, потревоженный во сне, ухватился за нее еще сильнее. И тогда впервые Фифи отнесла его к матери.

В год Флинт все еще не слишком твердо стоял на ногах, но с радостью принимал участие в любой игре и научился приветствовать каждого, кто присоединялся к их группе. Между тем иерархические взаимоотношения в сообществе осложнились, так как появился новый претендент на роль вожака. Драматическое восхождение Майка и схватка характеров, которая в конце концов привела к поражению Голиафа, начались еще в период младенчества Флинта. В то время он не осознавал значения этих событий, однако у подросшего Флинта лидерство Майка не вызывало сомнений.