«Дневная Моника»

– «Пирсон. Спектр. Литт»! Это шутка?

Бонадвентур ехал на переднем сиденье огромного внедорожника и вертел в руках визитку, на которой были написаны имена трех главных героев известного сериала Suits.

– Никаких шуток. Так называется наша юридическая фирма: «Пирсон. Спектр. Литт».

– Ага, а вы Харви Спектр…

– А почему не Джессика Пирсон? – удивилась сидевшая за рулем женщина-адвокат.

– Джессика Пирсон уже занята! Ее застолбила девушка в оранжевом комбинезоне – Джессика Уотсон. Наш главный акционер, между прочим… Похоже, в Америке закончились обычные имена и названия…

– И это говорит человек с именем Бонадвентур, – усмехнулась собеседница. – Настоящее или псевдоним?

– Настоящее.

– Неужто в честь Бонадвентура Пенкрофта из «Таинственного острова»?

Бонадвентур удивленно округлил глаза:

– Читали «Таинственный остров»?

– А кто не читал «Таинственный остров»?

Бонадвентур засмеялся.

– Да никто не читал. Я двадцать лет в Штатах, но только сегодня утром встретил человека, который читал «Таинственный остров» и знает, кто такой Бонадвентур Пенкрофт. Это была Джессика Уотсон, кстати. А вот сейчас мне встретился второй такой человек. Сегодня что – инопланетное вторжение?..

– Да, вторжение… И мы, инопланетяне, должны защищать друг друга на этой грешной Земле!

Женщина-адвокат широко улыбнулась, и Бонадвентур невольно завис. Ее улыбка была идеальна. Даже как-то слишком идеальна.

«Какой гений прописал этот фантастический ассемблер улыбки?» – спросил бы он, если бы разговаривал с роботом. Но сейчас спросил о другом.

– А откуда вы, вообще, взялись? Я ведь не нанимал никаких адвокатов! – вспомнил Бонадвентур.

– Очень даже нанимали! – парировала собеседница. – Согласно законам штата Техас, сообщение по коммуникатору приравнивается к официальному документу.

Она показала Бонадвентуру экран своего коммуникатора, где было написано: «Мое имя Бонадвентур Петров. Обращаюсь по рекомендации Софьи Касперской. Нужна ваша помощь».

– Ого! Здорово! Просто, я думал, что пишу крутым адвокатам из Нью-Йорка.

– А разве перед вами не крутой адвокат? – собеседница чуточку нахмурилась. – Да, я работаю в Хьюстоне, но разве это что-то меняет? Друзья из Нью-Йорка бросили клич на ваше срочное спасение, и так вышло, что я оказалась ближе всех. Никто другой просто не успел бы добраться до судьи Джонса вовремя. Затем нужно было еще как следует постараться, чтобы вместо ордера тот выписал предписание освободить вас и назначил открытое судебное разбирательство.

– Да, конечно, спасибо огромное. С меня, кажется, причитается гонорар, аванс, вознаграждение… как там это правильно называется?

– Аванс в размере пятисот долларов уже внесен.

– Кем?

– Рекомендателем. По закону, рекомендатель вправе внести аванс. Вы сами написали: «Обращаюсь по рекомендации Софьи Касперской». Я позвонила Касперской, и она заплатила первые пятьсот долларов.

– Похоже, Софья из-за меня подставилась…

– Похоже. Думаю, теперь Госдеп вцепится в ее фирму с космической силой. Но нам, юристам, это в радость. Чем больше у клиентов проблем, тем больше у нас денег.

Все восхищение от собеседницы вдруг как рукой сняло.

– Кстати, о деньгах! У вас они есть? – спросила женщина-адвокат. – Пятьсот долларов уже давно закончились. Гонорар моей фирмы – две тысячи в день, плюс накладные расходы.

Бонадвентур прикинул свои накопления и понял, что долгой защиты ему не видать. Чтобы перевести разговор на другую тему, он спросил:

– А что, киношное название помогает?

– Пирсон, Спектр, Литт – это реальные фамилии сотрудников нашей фирмы – исполнительного директора, пиар-менеджера и бухгалтера. Юридическая фирма досталась мне в наследство от отца, которого звали Колодовинариус Литтенмайер старший. У его коллег и партнеров имена были еще заковыристей. Работали отлично, но денег зарабатывали мало. Все потому, что юридических контор, работающих добросовестно, в Америке тысячи. Чтобы получать крутые гонорары, нужен особый драйв, флер, нужна известность и узнаваемость! Законы шоу-бизнеса в адвокатском ремесле работают покруче, чем в Голливуде. Поэтому, когда в зарплатных ведомостях случайно обнаружились фамилии Пирсон и Спектр, – на меня снизошло озарение. Мы быстренько нашли и приняли на работу бухгалтера с фамилией Литт и сделали ребрендинг. С тех пор мы «Пирсон. Спектр. Литт» и дела идут весьма недурно.

Собеседница посмотрела в боковое зеркало и добавила:

– Великая сила шоу-бизнеса вам тоже должна помочь!

Бонадвентур взглянул туда, куда смотрела его адвокат. Он увидел огромный палаточный городок и толпу людей. Все это располагалось вдоль лужаек и аллей, окружавших его дом.

– А что происходит? – спросил Бонадвентур.

– Все эти люди хотят видеть вас!

– Зачем?

– Несколько часов назад преподобный отец Смит, выступая на CNN назвал вас пророком. Час спустя пастор Иверсон на канале FOX обозвал шарлатаном. И после этого – понеслось…

– Ужас какой…

– Это не ужас, это спасение! Да придет Спаситель!

Собеседница снова широко улыбнулась, и Бонадвентур вновь растаял: «Две тысячи плюс накладные расходы, чтобы наблюдать эту улыбку каждый день, – какая ерунда!»

Заметив на себе цепкий взгляд Бонадвентура, адвокат перестала улыбаться и продолжила как можно строже:

– Говоря про шоу-бизнес, я вовсе не шутила. Вы попали в серьезную переделку, а потому медийность – это единственно верная линия поведения. Необходимо максимально быстро превратиться в публичную персону, быть все время на виду, всегда перед камерами. В противном случае вас изолируют, и там, в изоляции, может произойти все что угодно.

Она остановила машину на обочине и вынула из бардачка какие-то папки:

– Здесь все, что нужно. Очередность интервью в СМИ. Расценки и договоры. Список вопросов. Список ответов. Сейчас мы поедем в отель, куда скоро подъедут мои коллеги. Нужно будет как следует потренироваться. Сначала репетируем вопросы-ответы для СМИ, затем вопросы-ответы для суда.

Бонадвентур вдруг словно очнулся. Он положил папки обратно в бардачок и сказал:

– Послушайте, я, конечно, благодарен за все. Но я так устал, хочу просто отдохнуть. И, потом, весь этот шоу-бизнес, все это не для меня…

– И куда же вы сейчас пойдете?

– Домой.

Адвокат взглядом указала на толпу.

– Черт… Ну тогда к маме…

– Возле ее дома то же самое.

– А что они мне сделают? – Бонадвентур чуть вскипел. – Мы в свободной стране в конце концов! Это мой дом, это моя частная собственность! Просто запрусь и отосплюсь.

Адвокат смотрела на собеседника взглядом родителя, вынужденного выслушивать капризы ребенка.

– Если речь о правах и свободах закончена, рекомендую посмотреть в зеркало заднего вида.

Бонадвентур посмотрел.

– Видите на обочине несколько машин?

– Вижу.

Часть из них ездит за нами уже с час. Это либо ЦРУ, либо ФБР, либо АНБ, либо вообще черт знает кто. Поэтому я не знаю, что с вами случится, когда вы останетесь в своем доме один. Возможно, вас оставят в покое и дадут выспаться, но у меня на этот счет есть масса сомнений. Вы, случайно, не заметили – в том помещении, где вас допрашивали, возле двери сидел вооруженный киборг.

– Нет, не заметил, – зачем-то соврал Бонадвентур. – Да и возможно ли это? Киборг с оружием – это же нарушение «Основной конвенции»!

Адвокат удивленно посмотрела на Бонадвентура.

– Не пойму, зачем вы мне сейчас врете, но разбираться в этом не хочу. Просто я убеждена, раз уж дошло до нарушения «Основной конвенции», значит мы имеем дело с каким-то особенным случаем. Вооруженный киборг мог находиться там лишь с двумя прямо противоположными целями: либо для того, чтобы гарантированно вас уничтожить, либо гарантированно вас спасти. И тот, и другой вариант в отношении моего клиента мне категорически не нравится. Поэтому я решила вас оттуда вытащить.

– Мне кажется, вы сгущаете краски, – вяло запротестовал Бонадвентур. – Я ничего плохого не сделал. Никакого сигнала с Марса не посылал. Я не мессия и не мошенник. Просто день был неудачный. И я никого не боюсь: ни киборгов, ни сумасшедших в палатках…

– Ну тогда идите! – усмехнулась адвокат и открыла дверцу.

Бонадвентур опешил от неожиданности. Он спустил было ноги на асфальт, на мгновенье замер и тут же вернул ноги обратно в машину.

– А что предлагаете вы? – тихо спросил он.

Адвокат захлопнула дверцу и заговорила, чеканя каждое слово, словно шаг:

– В бардачке папки с планом действий на сегодня и завтра. Если коротко, то сейчас мы приезжаем в отель, вы идете в душ, переодеваетесь, ужинаете, изучаете папки. Затем вместе с моими коллегами, которые уже в пути, мы проведем подготовку к общению с журналистами и завтрашнему суду.

Адвокат внимательно посмотрела на Бонадвентура, будто хотела пронзить его взглядом насквозь.

– А теперь у меня самый важный вопрос, и на вашем ответе на него в дальнейшем будем строить всю нашу защиту, – сказала она. – Только ответ мне нужен абсолютно честный!

– Слушаю…

– Вы хоть как-то причастны к тому сигналу или нет?

– Я уже говорил, что нет!

– Вы уверены?

– Абсолютно!

– А если случайность?

– Исключено!

Собеседница недовольно покачала головой:

– Очень жаль! Я была почти уверена, что это сделали вы, и придумала классную линию защиты! А теперь, похоже, придется нести всякую мистическую чушь.

Машина тронулась в путь, а следом за ней целая кавалькада.

– Ого, как их много, – наблюдая в зеркало заднего вида, произнес Бонадвентур. – А когда это все закончится? Когда можно будет вернуться к нормальной жизни?

– А что вы имеете в виду под нормальной жизнью? – удивилась собеседница. – Хотите снова засесть в своей лаборатории и ковыряться во внутренностях роботов?

– Мне нравится моя работа. Мне всегда нравилось возиться с роботами. Последнее время, например, мы создавали робота для марсианской экспедиции. Было круто!

– Слышала, что вы вовсе не создавали, а уничтожали… Как там: «Машина – всего лишь машина…»

– Такова суть любого эксперимента, – ответил Бонадвентур. – Чтобы создать жизнь, нужно сначала…

Бонадвентура вдруг словно током ударило. От внезапной догадки он весь покрылся каплями пота.

– А откуда вам известно, чем мы занимаемся в лаборатории?

Собеседница вовсе не собиралась отвечать на его вопрос. Она пребывала в состоянии глубокой задумчивости, словно принимала какое-то важное решение. Казалось, что рулем двигает автопилот.

– Думаете, когда Создатель изготавливал первых людей, он тоже уничтожил тысячи болванок? – вдруг спросила она.

Бонадвентур оцепенел. Совсем недавно он размышлял над этим вопросом, причем размышлял вслух. И делал это он, сидя в машине. Его никто не мог слышать… Никто, кроме бортового компьютера, который затем получил имя собственное…

– Моника?!

Собеседница в ответ улыбнулась, и улыбка ее вновь была безупречна.

«Так вот кто создатель этой безупречной улыбки! – обрадовался и одновременно испугался Бонадвентур. – Похоже, это сделал я».