Не конец времен

Ангелы с трубами и книгами, воскрешение мертвых, вознесение праведников, падение грешников…

Он рассматривал знаменитую фреску Микеланджело в Сикстинской капелле уже больше часа. А ту ее часть, где изображен «Конец времен», почему-то дольше всех. Бонадвентур уже был здесь когда-то. Лет двадцать назад, на экскурсии. Запомнил почему-то сущую ерунду: строгих охранников, не позволяющих фотографировать, пожилую сеньору, больно ткнувшую в бок, когда он громко заговорил. Да и взгляд тогда притягивала совсем иная фреска – «Тайная вечеря». Видимо, тема верности и предательства в те годы стояла на первом месте. С возрастом все меняется, и вопрос «А что там – после смерти?» постепенно становится самым интересным.

«Неужели все вот так и происходит? Как изображено на фреске?» – думал Бонадвентур, одновременно вспоминая перевод сигнала. Он застрял как раз на моменте перехода. Сложно было понять, почему электрический потенциал в формуле – величина непостоянная. Знания законов физики, законов сохранения материи мешали, создавали сложности. Почему-то казалось, что подсказка найдется здесь, в капелле.

– Слышал, патриарх, муфтий и остальные главы конфессий не стали с вами встречаться, – раздался вдруг голос за спиной.

– Среди слуг Божьих слухи разносятся быстро, – обернувшись на голос, сказал Бонадвентур.

Он думал, что папа заметно выше ростом, но не суть. Главное, что он пришел. Ну а тот факт, что встреча назначена не где-нибудь, а в Сикстинской капелле, указывал на то, что глава католиков отнесся к визиту незваного гостя со всей серьезностью.

– Кое-кто звонил мне, спрашивал – буду ли я с вами встречаться, – произнес папа. – Я честно сказал – да.

– И какова же, если не секрет, была реакция кое-кого?

Папа улыбнулся.

– Общий смысл таков – любопытство сродни гордыне, меня призвали чаще молиться…

Сказав это, папа стал рассматривать фрески, так, будто видел их впервые.

– Пару недель назад ко мне приезжал из Санкт-Петербурга старинный друг, отец Тимофей. Предупредил, что вы обязательно захотите со мной увидеться. Просил выслушать и поддержать, какими бы странными ни казались ваши слова.

Папа остановил взгляд на той части фрески, на которую до того так пристально смотрел гость, и спросил:

– Думаете, все происходит именно так?

Бонадвентур удивился.

– Я думал, вы знаете…

– Я по части веры, не по части знаний. Потому и согласился на встречу. Важно понять – кто вы? Гонитель?.. Поборник?.. Это странное слово «ассемблер», которое молва закрепила за вами, пока не слишком понятно…

Папа отошел чуть в сторону и спросил:

– Вы ведь догадываетесь, что вас ждет, не так ли?

Бонадвентур промолчал. Стало как-то тревожно.

– На большинстве фресок изображены те, кого принято называть пророками. Вот здесь, посмотрите, – Симон Кананит, известный так же, как Зилот. Живи он сейчас, его, наверное, тоже бы называли модным словом «ассемблер». Он пытался нести людям свет, новые знания, а те его за это распилили заживо огромной пилой.

Папа взглянул на Бонадвентура так, будто хотел видеть того насквозь.

– Вы ведь не ждете благодарности или хвалы?.. Я спрашиваю потому, что мой друг Джакомо очень того хотел! Он собирался нести людям благо и ждал за это даров. Когда мы с ним встретились, я с ужасом узнал о его планах насильственного перехода, насильственного отказа от «биологического тлена» – так он это называл. Джакомо был одержим свой великой ролью. Он хотел стать первым, единственным, мечтал об армии слепых, преданных рабов.

Папа перекрестился.

– Если вы пришли рассказать мне о том, что там в послании, – не нужно. Доказательств того, что Создатель есть, а загробный мир существует, мне не надо. Веры достаточно. Я с радостью поддержу вас после того, как вы представите человечеству все необходимые визуальные доказательства. Вопрос технологий перехода меня тоже не интересует.

Папа положил свою руку гостю на плечо.

– Меня, сын мой, волнует куда более серьезный вопрос – зачем это лично тебе?..

Бонадвентур вдруг открыл глаза и увидел улыбающееся лицо Джессики. Впрочем, лицо не только улыбалось, но и плакало.

– Ну как же можно так поступать с любимыми людьми? – нежно негодовала та. – Ты знаешь, какой сегодня день? Сороковой! Сороковой – понимаешь! Из комы не выходишь, в Приложении тебя тоже нет! Шляешься непонятно где…

Бонадвентур пошевелил руками, затем ногами. Тело с трудом, но работало. Он ничего не понимал.

– Только без резких движений. Дай телу восстановиться, – попросила Джессика, отсоединяя какие-то провода.

– Я что – робот? – испуганно спросил Бонадвентур, не узнавая свой голос.

– Да какой еще робот? – засмеялась Джессика. – Это я провода временного сканера отсоединяю. Замеряла, до какой отметки произошла перемотка. Как у моего отца, помнишь?

Джессика посмотрела на монитор и засмеялась.

– За десять минут до… Очень оригинально! С юмором у Создателя все в порядке!

– Зачет… А что у меня с голосом?

– Голос восстановится!

Бонадвентур начинал сознавать, что он точно не в загробном мире и все, что он видит сейчас, не бред и не сон. По какой-то причине переход биологического тела в иное состояние, «ассемблирование» – так он называл это в переводе, не произошло.

– В своем последнем сообщении ты написал: «Встретимся в файлах», и я сразу же догадалась, что должно случиться на космодроме. Пророки всегда гибнут – можно было сразу догадаться! Прости, что приехала и чуть не помешала. Но я не хотела встречаться с тобой в каких-то там файлах.

Джессика вздохнула.

– Да сейчас все только и говорят о том, что там – за пределами биологического тела – жизнь прекрасна. Но я старомодна. Мне нравится к тебе прикасаться. Возможно, я слишком сильно за тебя молилась, просила Создателя повременить с переходом и он, помучив меня ровно сорок дней, все-таки согласился. Давай еще поживем здесь. Тот новый прекрасный мир пусть подождет.

Бонадвентур был не против.

– Думаю, подождет… А где они, что с ними?..

– Моника и Гарри на пути к Марсу, – догадалась Джессика. – Моника периодически выходит на связь. Но кого это сейчас волнует. Миру стало наплевать на «восстание машин». За сорок дней все так изменилось. Страх смерти исчез, болезней почти не осталось. Появились новые термины – например, «биологическая длительность жизни». Говорят, что эта самая «биологическая длительность» может теперь достигать ста и более лет. Появляются все новые и новые разработки, сделанные на основе расшифровки сигнала. Люди пока купаются в этой роскоши и ни о чем плохом не думают. Есть, правда, кучка радикалов, которая считает, что человечество заключило сделку с дьяволом, а не с Богом. По этому поводу даже идут дискуссии…

– А где папа? – спросил он

– Какой?.. А-а-а, римский… В Ватикане, наверное! Он приезжал к тебе сюда на девятый день. Сидел у кровати почти сутки, молился. Сказал, что тебе «там» нужна поддержка. Где «там» – не объяснил. Он вообще не сильно разговорчив. Упомянул о том, что вы виделись дня за три до происшествия на космодроме. Сказал, что твой ответ на «тот самый» вопрос оказался неожиданным, пронзительным, потряс его до глубины души! Кажется, он был восхищен… А что за «тот самый» вопрос? И что за ответ?

Вопрос Бонадвентур помнил хорошо, а вот ответ вспомнить пока не мог. Он лишь обрадовался тому, что встреча в Сикстинской капелле оказалась реальностью, не видением, не сном.

– Кстати, полковник Айсман в тюрьме, но, судя по всему, отделается легким испугом, – продолжила знакомить с новостями Джессика. – Айсман нанял себе крутых защитников – Монику Литтенмайер, ну ту, настоящую, с ее юристами. Говорят, Айсман получит минимальный срок, так как юристы уже оспаривают в суде само понятие «убийство». С их точки зрения, данный юридический термин недействителен. Нет больше убийств, есть переход.

– А количество самоубийств не увеличилось? Я этого очень боялся.

– Был небольшой всплеск в первые дни. Но сейчас все спокойно. Нужно отдать должное священнослужителям. Храмы, мечети, синагоги – все, все, все – работали круглосуточно. Они точно заранее подготовились. Ну и Приложение, конечно же, помогло.

– Что за Приложение? – удивился Бонадвентур.

Джессика засмеялась.

– Это такой привет от Софьи… Касперская опубликовала в интернете перевод послания вечером того же дня, без купюр и сокращений. Фармацевтам, физикам, химикам, да всем на свете, работы и забот тут же прибавилось – там ведь в каждой строке научный прорыв и открытие. Но Софья не была бы Софьей, если б не внесла свою лепту. Через неделю ее фирма явила на свет Приложение, благодаря которому можно говорить с умершими. Или как это сейчас правильно называется – с перешедшими. Правда, Приложение работает всего сорок дней – потом связь невозможна. На девятый день тоже нет связи – «регламентные работы». Говорят, скоро появится и Приложение, позволяющее разговаривать с самим Создателем! Ну не знаю, возможно ли такое и надо ли. Действующее Приложение, естественно, назвали «Ассемблер». Его уже скачали около двух миллиардов пользователей. Прогнозируют, что через пару месяцев оно будет практически у всех. Кстати, Приложение бесплатное…

Бонадвентур улыбнулся:

«Бесплатное?.. Софья по-настоящему удивила!»

– Ассемблерами сейчас называют буквально все на свете, – продолжала Джессика. – Машины, яхты, бытовую технику, детей, конечно же. За сорок дней родилось что-то около миллиона Ассемблеров. Настоящая эпидемия…

– То есть мир счастлив? Проблем больше нет?

– Ну почему же. У преступного мира проблемы. Убийства потеряли смысл. С убитыми ж теперь можно сорок дней общаться. Есть и просто недовольные. Те, кто жил ожиданием смерти своих друзей и близких, например. Пересмотров наследственных дел стало в разы больше. И вообще фабула взаимоотношений родителей и детей теперь совершенно другая.

Бонадвентур погрустнел.

– Ну что ты! – Джессика поцеловала его руку. – Твой перевод изменил мир к лучшему, а недовольные всегда найдутся…

Напавшая грусть оказалась иного рода.

– Приложение работает всего сорок дней – как жаль, – произнес Бонадвентур. – У нас был всего тридцать один день. Общались по старинке с помощью свечей. Перевод занимал почти все время. Как всегда, толком и поговорить не успели…

Джессика как-то загадочно улыбнулась, словно ждала этих слов.

– Тут для тебя подарок.

Она положила на край кровати коммуникатор. Затем поднялась и засобиралась уходить.

– Куда ты! Посиди еще, – попросил Бонадвентур.

– Я скоро приду, – сказала Джессика, уже пятясь к двери. – Не знаю, как такое случилось, но в твой коммуникатор закачалась какая-то странная версия Приложения. Твои друзья в шутку назвали его «Тариф безлимитный».

– То есть?..

– Все увидишь сам, – сказала Джессика. – Я вас на время оставляю…

– Кого «нас»?

Включив коммуникатор, он прочитал уже знакомую фразу: «Встретимся в файлах…»

«Кто это?» – хотел написать Бонадвентур, но остановился, поняв, насколько же по-детски глуп.

Он вдруг совершенно четко вспомнил свой ответ в Сикстинской капелле. Ответ, который дал не думая, не размышляя, сказав главное, сокровенное, единственно важное. То, что поразило папу до глубины души.

– Моя цель – всегда слышать одну фразу:

«Шапку надень…»