Королева Матильда (Мод) (1102 – 1167) была внучкой Вильгельма Завоевателя. Ей пришлось соперничать за английский престол с своим двоюродным братом, Стефаном Блуаским, и раскол между сторонниками двух претендентов привел к гражданской войне в Англии. Второй супруг Матильды Жоффруа Анжуйский носил прозвище Плантагенет, таким образом, Матильда стала основательницей одной из крупнейших династий средневековой Европы.

Династия Тюдоров, представительницей которой была Елизавета, закончилась с ее смертью. Тем не менее у Елизаветы и Виктории был общий предок – Генрих VII. Елизавета была его внучкой, а Виктория по линии отца была потомком его дочери Маргариты.

Подобная многодетность не была исключением в истории британской монархии. У Елизаветы Стюарт, внучки знаменитой шотландской королевы Марии Стюарт и бабушки первого из Георгов, было тринадцать детей. Карл I до своей казни в 1649 году успел обзавестись девятью законными наследниками. У Якова II было восемь детей от первой супруги, семь – от второй (выжили по двое детей от каждого брака) и неопределенное, но весьма значительное количество отпрысков от многочисленных любовниц – факт, значительно осложнивший положение британской короны и спровоцировавший так называемую Славную революцию в 1688 году. От своих предков Виктория, родившая девятерых детей, унаследовала не только плодовитость, но, возможно, определенные генетические заболевания. По крайней мере, именно она передала своему сыну Леопольду ген, «ответственный» за гемофилию.

Через месяц после этого события она внезапно скончалась, заставив сплетников гадать, не была ли ее смерть «устроена» по заказу короля.

Семилетняя война, Война за независимость США, войны с революционной и наполеоновской Францией, Англо-американская война 1812–1815 гг.

Впрочем, антисанитария царила и здесь, а воздух, загрязненный дымом и гарью с фабрик и миазмами из Темзы, был общим для всех сословий, поэтому в периоды эпидемий смерть стучалась как в бедные дома, так и в богатые. В 1856 г. пятеро детей архиепископа Кентерберийского скончались от скарлатины. В 1878 г. дочь и внучка королевы Виктории умерли от дифтерии.

Вообще-то принцессу нарекли Александриной, по имени одного из ее крестных отцов, русского императора Александра I. «Виктория» было ее вторым именем. В семье девочку называли Дриной, чего она терпеть не могла, и, став королевой, Виктория приказала предать ненавистное домашнее прозвище забвению.

Жена отставного военного, известная как мадам Сен-Лоран, на протяжении двадцати восьми лет была любовницей Эдварда. Фактически она играла роль его спутницы жизни, сопровождая его на светских мероприятиях и во время переездов. Ходили слухи об их тайном браке, но по причине бракосочетания Эдварда и немецкой принцессы его отношения с мадам Сен-Лоран прекратились.

Он призывал своих друзей «хорошенько присмотреться» к малышке, которая непременно станет королевой.

Джон Конрой (1786 – 1854) был офицером британской армии и шталмейстером принца Эдуарда. После смерти своего покровителя Конрой быстро завоевал доверие его вдовы, которая болезненно воспринимала враждебность Уильяма IV и свое одиночество в чужой стране, однако не торопилась возвращаться на родину, надеясь при помощи дочери возвыситься и достичь влиятельного положения при английском дворе. Историки до сих пор не пришли к единому мнению о том, был ли Конрой любовником герцогини. Бесспорно лишь одно – Виктория с самого детства ненавидела конфидента своей матери и, став королевой, незамедлительно лишила его придворных должностей и привилегий.

В соответствии с этой системой Виктории не позволялось ни минуты находиться в одиночестве и в праздности. Даже спальню она делила с матерью. Все ее время было занято уроками или общением с узким кругом приближенных, выбранных для нее матерью (в подруги ей навязывали дочерей Конроя, а при дворе не разрешали появляться, так как принцесса могла столкнуться там с бастардами короля и его братьев). Кроме того, герцогиня Кентская постоянно возила дочь по территории страны, чтобы принцесса могла лучше узнать свое королевство, а народ успел привыкнуть к своей будущей королеве и полюбить ее. Виктории эти «гастроли» казались утомительными и унылыми; в одной из поездок она тяжело заболела. Одним из первых ее распоряжений в статусе королевы было требование переместить ее кровать из спальни матери в отдельную комнату.

Лорд Мельбурн (1779 – 1849) был «героем» как минимум двух громких скандалов: как обманутый муж и как любовник замужней дамы. Его собственная супруга, леди Каролина Лэм, пережила бурный роман и мучительный разрыв с Байроном, посвятив этим событиям довольно откровенную повесть «Гленарвон» (1816). Сэр Уильям вынужден был подать на развод, хотя продолжал общаться с бывшей женой и оказывать ей поддержку. Его любовная связь с замужней дамой, леди Каролиной Нортон, также вызвала большой резонанс в обществе.

Дядя Виктории Георг IV в определенные периоды своей жизни мог «похвастаться» объемом талии, составлявшим почти полтора метра.

Эта пикантная деталь была данью придворному этикету – королеве нельзя «позвать замуж», только сама монаршая особа может делать подобное предложение. Впрочем, целовать при этом жениху руку, как сделала Виктория, было необязательно.

Многие историки считают, что Альберт был далеко не так счастлив в браке, как можно предположить по его парным и семейным портретам с супругой и детьми. Биографы предполагают самые различные причины его душевного одиночества, от природной холодности характера до скрытого влечения к своему же полу. В переписке с друзьями Альберт всегда высказывался о жене с признательностью и симпатией, но не более того. При этом принц был очень заботливым и любящим отцом.

Например, концертный зал Альберт-Холл в Лондоне.

Историки до сих пор дискутируют о степени близости между Викторией и ее слугой, многие предполагали возможность любовной связи между ними, злые языки даже окрестили королеву «миссис Браун». Царственная вдова игнорировала сплетни, но своим поведением подпитывала их, проводя с отставным солдатом почти все свое время. В замке Балморал он занимал комнаты, смежные с покоями королевы. После смерти Брауна Виктория начала писать его хвалебную биографию и заказала его статую в полный рост, а в завещании потребовала положить в ее гроб локон его волос и ряд связанных с ним памятных мелочей.

Женщины из низшего класса были в значительно меньшей степени связаны социальным регламентом и строгим этикетом, так как они жили не светской, а трудовой жизнью. Но и эта свобода была весьма условна, так как над ними все равно осуществлялся контроль со стороны родственников, церкви и властей; кроме того, цена за нее была непомерно высока: отсутствие личной безопасности, бремя тяжелого труда, неудовлетворительные условия для жизни.

К примеру, жену, покинувшую супруга, можно было насильно вернуть мужу через суд.

Борода действительно становится одной из характерных черт мужского имиджа Викторианской эпохи, и ее популярность стремительно растет с 1840-х годов, достигая своего пика к 1870-е. Усы, бакенбарды и вообще растительность разной конфигурации на лице подчеркивала мужественность обладателя и позволяла скрывать эмоции, проявление которых расценивалось как недопустимая для английского джентльмена слабость.

Этот тезис красноречиво иллюстрирует стихотворение поздневикторианского поэта Р. Киплинга «If» (в русском переводе известное как «Заповедь»: «Yours is the Earth and everything that's in it, And – which is more – you'll be a Man, my son!». «Земля – твое, мой мальчик, достоянье! // И более того, ты – человек!» (пер. С. Я. Маршака). В викторианский период невозможно представить себе подобное воодушевляющее воззвание, адресованное дочери. В поэзии, посвященной прекрасному полу, на первое место выдвигалось напоминание о его главном предназначении – быть опорой и источником вдохновения для мужчины – и о наиболее значимых для женщины добродетелях: терпении, кротости, самоотверженности. Поэтическим манифестом такого отношения является поэма Ковентри Патмора «Ангел в доме» (1854).

Проституция была одной из вопиющих социальных проблем викторианского периода, особенно во второй половине XIX века. «Дома терпимости» открывали свои двери не только в трущобах, но и в богатых кварталах, реагируя на быстро растущий спрос. Ханжеская мораль эпохи объявляла эротическое начало в отношениях мужа и жены неуместным и нарушающим приличия, а сам супружеский долг осуществлялся исключительно ради появления потомства. Замужняя женщина, по представлению блюстителей нравственности, была лишена даже намека на либидо: на супружеском ложе ей предписывалось «закрывать глаза и думать об Англии». По этой причине предаваться радостям плоти мужчинам приходилось в обществе уличных женщин, которые попирали устои морали уже фактом своего существования, а потому могли себе позволить их игнорировать.

Мать Альберта, герцогиня Мария-Луиза Саксен-Кобург-Заальфельдская (1800–1831) своей судьбой подтверждала тезис о женском бесправии, царившем даже в высших кругах. Ее супруг, отец Альберта и его старшего брата Эрнеста, женился на шестнадцатилетней принцессе Марии-Луизе, будучи в два раза ее старше и не планируя отказываться от привычного холостяцкого образа жизни. После рождения сыновей супруги стали жить отдельно, при этом герцогиня, как и ее супруг, сочла себя свободной от брачных обязательств и завела любовника. Последовал развод, по условиям которого Марии-Луизе было запрещено видеть сыновей и даже иметь их портреты. Она также отказалась от всех имущественных претензий в пользу своих детей. Герцогиня очень тосковала по сыновьям; второе замужество утешило ее лишь незначительно и продлилось недолго – в возрасте тридцати лет Мария-Луиза умерла от рака. Альберт, который был очень похож на мать, очень тяжело переживал разлуку с ней.

По наиболее распространенной версии, принц испытывал помутнение рассудка, вызванное запущенной стадией сифилиса.

Принца подозревали в гомосексуализме, и одновременно смаковали подробности его романов с хористкой, которая отравилась после их расставания, и лондонской актрисой. Антипатия к Альберту Виктору в народе была так велика, что его даже считали истинным Джеком Потрошителем, хотя в момент совершения убийств в Уайтчепеле принца не было в Лондоне. Его смерть от гриппа тоже вызывала подозрения, несмотря на эпидемию, – было известно, что Альберт Виктор долго и безуспешно лечился от венерического заболевания, которым в итоге и объясняли его скоропостижный уход.

Ему ли было не знать – Дизраэли был членом парламента и дважды занимал пост премьер-министра Великобритании. Свои взгляды на социальные и экономические проблемы страны он изложил в романе «Сибилла, или Две нации», 1845.

Во время шестых родов в 1848 году королева даже отважилась воспользоваться еще толком не опробованным медицинским новшеством – обезболиванием. Несмотря на неодобрение церкви и сомнения некоторых врачей в безопасности этого метода, Виктория прибегала к анестезии еще дважды – в своих предпоследних и последних родах.

Благодаря примеру королевы Виктории и ряду социально-экономических факторов, таких как рост благосостояния среднего класса и развитие медицины, многодетность была скорее правилом, чем исключением, и в целом по стране в XIX веке наблюдался резкий рост численности населения.

Впрочем, забыть о них полностью не позволяла сама жизнь. Даже коронованные особы не были застрахованы от опасностей, связанных с деторождением: принцесса Шарлотта, дочь короля Георга IV, умерла после пятидесятичасовых родовых мук, которые не смогли облегчить лучшие придворные врачи. Тетя Виктории, королева Аделаида (жена Уильяма IV) столкнулась с другим трагическим аспектом материнства – она потеряла обеих своих дочерей, скончавшихся еще младенцами. Писательница Мэри Шелли была беременна не менее пяти раз, но до зрелого возраста дожил только один ее ребенок. По статистике, за период с 1838 года по 1900-й, около четверти всех рожденных детей умерли в раннем возрасте. В семьях из рабочей среды с низким доходом эта цифра была еще более ужасающей – выживал только каждый второй ребенок.

Беременной женщине рекомендовалось избегать появления в обществе, чтобы не смущать окружающих, однако это не считалось поводом «распускаться» и отказываться от светских условностей – например, ношения корсета, хотя разрешался переход на его «облегченную» версию.

По статистике, в Англии XIX века одна из двухсот беременностей приводила к смерти матери. Изабелла Биттон (1836 – 1865), автор викторианского бестселлера – руководства по кулинарии и ведению домашнего хозяйства, – умерла четвертыми родами в возрасте двадцати восьми лет. От осложнений беременности (тяжелого токсикоза на фоне чахотки) умерла Шарлотта Бронте. В родах умерла писательница Мэри Уоллстонкрафт. Еще одной опасностью, подстерегавшей англичанок на пути материнства, был послеродовой психоз – распространенное явление у женщин высшего и состоятельного среднего класса, в которых с детства культивировали хрупкость и впечатлительность. Жена крупнейшего викторианского писателя У. М. Теккерея стала жертвой душевной болезни, развившейся после смерти их второго ребенка и рождения третьего. Несмотря на трогательную заботу мужа и квалифицированный уход, душевное здоровье к миссис Теккерей так и не вернулось.

Не менее драматична и характерна для своей эпохи семейная история Чарлза Диккенса, хоть и выдержана в другом «сюжетном ключе». Прожив со своей супругой более двадцати лет и обзаведясь десятью детьми, писатель стал тяготиться своим браком и пытался найти утешение в любовной связи с актрисой Элен Тернан, которой на момент встречи с Диккенсом было восемнадцать лет. Разгневанная случайно попавшим к ней подарком, адресованным Элен, Кэтрин Диккенс покинула мужа, забрав младшего сына и оставив остальных детей на попечение отца и своей младшей сестры Джорджины, добровольно исполнявшей в доме Диккенса обязанности экономки и гувернантки. Судьбу Джорджины можно рассматривать как модификацию идеи «ангела в доме»: не будучи женой или любовницей главы семьи, то есть сохраняя столь желанную для викторианцев чистоту и целомудрие, она при этом познала все радости и тяготы родительства (кроме беременности и родов), заменив детям мать.

Писательнице и ее сестрам приходилось издавать свои произведения под мужским псевдонимом – так было больше шансов увидеть свои романы вышедшими в свет.

Сама писательница при этом всю жизнь отказывалась от предложений руки и сердца и только в возрасте тридцати семи лет, бесперспективном с матримониальной точки зрения своей эпохи, вышла замуж за своего давнего поклонника. Семейное счастье молодоженов было недолгим: не прошло и года после свадьбы, как здоровье Шарлотты пошатнулось под влиянием наступившей беременности, и она скончалась, не дожив до тридцати девяти лет.

Его дед страдал от душевного заболевания, которое привело его к самоубийству (возможно, от него Рёскин унаследовал предрасположенность к психическому нездоровью).

Позже Рёскин укрепил свой высокий статус в искусствоведении работами «Семь светочей архитектуры», «Камни Венеции», «Лекции об искусстве», «Английское искусство». Его творческое наследие начитывает около пятидесяти книг и несколько сотен статей и лекций.

Эссе «Прерафаэлитизм», фрагменты «Современных художников», статьи в «Тайме».

Эффи Грей и здесь сыграла роковую роль. Когда Рёскин посватался к юной Розе, ее родители обратились за советом к Эффи, зная историю их брака и причину развода. Миссис Милле дала весьма нелестную характеристику бывшему супругу, что привело к негативному исходу его сватовства. Сама Роза, напротив, считала брак с Рёскиным возможным только при отсутствии супружеских отношений.

Еще одна черта, роднящая Рёскина и Кэрролла, склонного к парадоксам и поэтическому абсурду.

Вот лишь немногие из обширного списка выдающихся женщин Викторианской эпохи: Амелия Эдвардс (1831–1892), египтолог, путешественница, писательница. Изабелла Берд (1831 – 1904), путешественница, исследовательница, натуралист. Первая женщина, принятая в Королевское географическое общество Великобритании, Мэри Кингсли (1862 – 1900) – путешественница, исследовательница Африки. Марианна Норт (1830 – 1890) – путешественница, художница, натуралист.

Мэри Соммервилль (1780 – 1872), математик, астроном. Первая женщина, принятая в Королевское астрономическое общество. Джейн Эллен Харрисон (1850 – 1928), видный ученый-антрополог, археолог, специалист по античной мифологии.

Маргарет Скотт (1874 – 1938), гольфистка. Бланш Бингли (1863 – 1946), теннисистка.

Джулия Маргарет Кэмерон (1815 – 1879).