Даже если вы говорите так, что иначе понять вас невозможно, все равно кто-нибудь поймет вас неправильно

Я не случайно повторил в названии слова из первого раздела. Но здесь я вкладываю в них другое содержание. Если в первом разделе я призывал вас быть осторожными в подборе слов, то здесь я хочу подчеркнуть другой аспект. Когда вы овладеете ювелирным подбором слов, то все равно найдется кто-нибудь, кто поймет вас неправильно. Так что работайте спокойно и не реагируйте болезненно на того, кто понял вас неправильно.

Это письмо мне пишет молодая женщина, которая на тот момент уже занималась со мной около года и мой тезис «Бери ответственность на себя» знает наизусть, но все-таки пытается ее переложить на другого. Консультирую ее я по переписке.

Здравствуйте, Михаил Ефимович!

Извините, но я дала ваш e-mail своей наркоманической любви. Его зовут Борис Соколов. Он очень возмущался, что я отказываюсь проводить с ним время в праздных разговорах и настаиваю на голом сексе. Тогда я отправила ему письмо вот такого содержания:

Здравствуй, Борис.

Раньше не хотела тебе кое-что говорить, но теперь, когда мы расставили все точки над i, решила кое в чем тебе признаться. Дело в том, что я настаиваю на чисто сексуальных встречах не просто так. Литвак КАТЕГОРИЧЕСКИ запретил мне заводить любовные, духовные, дружеские и тому подобные отношения до того, как он диагностирует мое выздоровление от невроза. Этот запрет относится практически ко всем семинаристам, а не только ко мне, но мне это было заявлено персонально. Не хотела тебе говорить об этом раньше, поскольку понимала, что ты будешь возмущаться, говорить мне, чтобы я не слушалась Литвака, чтобы бросила посещать его семинары и т. д. Но поскольку я ТВЕРДО намерена излечиться от невроза, то, сам понимаешь, ничего подобного я сделать не могу. Поэтому и решила не говорить тебе о его запрете. Ты можешь спросить меня – чем же, помимо секса, Литвак разрешает нам заниматься с сексуальными партнерами и о чем с ними говорить? Только о совместных делах (если таковые имеются). Таким образом, обсуждать с тобой покупку мною ноутбука я могла, а говорить на посторонние темы – нет. Извини, но… я хочу вылечиться от невроза!

Скажу тебе больше: семинаристы должны фиксировать время, проводимое в посторонних разговорах с потенциальным или нынешним сексуальным партнером, и потом указывать его в отчетах. Это время считается не просто потерянным, а отбрасывающим срок твоего излечения на много-много недель назад… Учитывая, что срок получения эффекта для каждого индивидуален и составляет от 1,5 до 5 лет… Мне не хочется ждать более 5 лет, чтобы начать нормально с тобой общаться, соответственно, я стараюсь следовать предписаниям Литвака неукоснительно. Кстати, время, проводимое в обсуждении философских, психологических и психотерапевтических работ классиков философии и психологии, относится ко времени, потраченному на ДЕЛО, вот почему иметь секс с Володей мне было в некотором роде выгодно – понятное дело, что большая часть наших разговоров имела своею темой книги и прошедшие семинары… Извини, что не рассказала тебе всего этого раньше, но, сам понимаешь, я боялась твоей реакции… А теперь, когда ты отказался от секса со мной окончательно, я могу сказать это – терять мне уже нечего. Прошу тебя не отвечать мне на это письмо – в нем я просто информирую тебя об истинных мотивах своего поведения. Все претензии, которые у тебя могут появиться, если захочешь, адресуй самому Литваку. Пусть он тебе ответит, если захочет. Впрочем, ты можешь все высказать ему лично: в следующие выходные он будет проводить семинар в нашем городе.

Желаю тебе всего самого доброго. Жаль, конечно, что ты не хочешь подождать несколько лет моего выздоровления и заниматься со мной эти годы только сексом (общаться в это время ведь можно и с другими), но раз уж ты так решил, я не могу ничего с этим поделать… Это твой выбор, и я его уважаю.

Желаю тебе счастья.

А вот мой ответ.

Ванда!

Я НИЧЕГО НИКОГДА КАТЕГОРИЧЕСКИ не рекомендую. И ты это великолепно знаешь. Я не гуру, а наш семинар – не секта. И занимаюсь я просветительской деятельностью. Я просто высказываю свое мнение и обосновываю его. И я ни на чем не настаиваю, ибо понимаю, что я не Бог и, возможно, я не прав. Но когда решение принято, это уже твое решение, и нести ответственность за него нужно уже тебе, а не на меня ссылаться. Мы этот вопрос с тобой уже обсуждали. Я тебя понимаю. Так хочется переложить ответственность за свою судьбу на кого-то другого. Но ведь это невозможно, даже если этот кто-то по ошибке взвалит на себя этот груз. Я твое решение не терять зря времени на пустые разговоры приветствую. Ведь фактически твой знакомый устраивает тебе психологическую пытку. Знает, что ты находишься в сексуальном возбуждении рядом с ним, и отказывает тебе в сексе. В фильмах про зверства фашистов часто показывают сцены, где голодного пленного допрашивают в комнате, где гитлеровцы пируют за столом, на котором находятся изысканные яства. И правильно, что ты не хочешь подвергать себя пыткам. Так я понял.

Но я не знаю деталей. Может быть, тебе нравится себя мучить. Может быть, и не было у тебя во время разговоров сексуального влечения. Может быть, я неправильно понял. Решение принимала ты. Ты сама просчитала, во сколько тебе обходятся пустые разговоры, и решила их не вести. Ты же знаешь наш принцип. «Никаких советов» и «Квалификация психолога обратно пропорциональна количеству даваемых советов». Наверное, я как-то не так выразился или квалификация моя стала падать, если мои слова были поняты как категорический приказ. Извини меня за то, что я нечетко оформил свою мысль. Писать Борису я, конечно, не буду. Но если он мне напишет, то ты теперь знаешь, как я ему отвечу. Я вышлю копию этого письма тебе.

Ванда, а не кажется ли тебе, что ты неосознанно хочешь нас стравить и понаблюдать за схваткой? Так вот, схватки не будет.

Успехов. М. Литвак.

Письменного ответа я не получил. Мы встретились на очередных занятиях. Все она поняла правильно. Дела ее идут в гору.