Детство неизлечимо

Я к подруге пришла в гости. Принесла коробку конфет «Родные просторы», не то чтобы сильно люблю, просто так принято. К чаю.

Она нежно по коробке поводила рукой и в шкаф ее засунула. У нее там полный ящик таких вот запечатанных коробок с конфетами. Говорит, «Уберу, пока сын не открыл». Странно.

– Да пусть откроет, поест конфет.

А она:

– Ему лишь бы открыть, ему волю дай, все пооткрывает и понадкусывает, ничего ему не жалко.

– Я, знаешь, – говорит, – вообще конфеты не ем. Просто хочу, чтобы лежали в шкафу коробки всегда. Закрытые. У мамы моей всегда лежали. Какую-то они уверенность придают, что все хорошо в доме и сыто, если конфет столько, и потом, мало ли… – Она сама не знает, что «мало ли».

Потом я еще вспомнила, что у одноклассницы моей полный шкаф платьев. И не просто платьев, а пышноюбочных, приталенных и старомодных для школьного выпускного.

На выпускной после одиннадцатого она ходила в мамином, где-то ушили, где-то надставили. Ужасно выглядела, даже с фотографий себя с общих повырезала. У подруг красивые были платья, с бантами и гипюром – загляденье, а у нее… С тех пор она скупает все что похоже на Суок.

Я говорю:

– Отдай все это. Тебе же вешать некуда. И не наденешь ты их никуда, это же ужас.

Но она ни в какую!

– Если я все это раздам, у меня опять не будет платья, а я не хочу больше без платья. Никогда не хочу.

Друг-олигарх скупает квартиры по всему миру. Куда ни приедет, сразу недвижимостью обзаводится. Как чокнутый. Даже в Японии у него малюсенькая квартирка есть на каком-то острове.

Я думала, что он умный, оттого и богатый, а это инвестиции. Но он матерится каждый раз: он на этот Хоккайдо и не собирается больше. Ну не очень-то ему туда надо, лететь долго, и был он там уже. Зафига он там купил квартиру? И на Тенерифе тоже. Да и во Флоренции…

Он в детстве с мамой и сестренкой жил в полуторке. За шторкой бабушка с дедом. На кухне сводный старший брат…

Я бы тоже скупала квартиры, но мне не нужно.

Я же нормальная. Недавно Барби покупала племяннице. Долго выбирала, потом решилась – Барби Наталью Водянову купила. На детский праздник иду, коробка с куклой в дорогом пакете… Вдруг понимаю, что не смогу расстаться. Она моя. Племянница даже не оценит. Очень избалованный ребенок. Бросит ее в кучу других подарков и глаза закатит.

Потом эсэмэс пришлет: «Тетя, Барби – это же не модно!»

И оставила куклу я себе. Она у меня в шкафу теперь стоит. И собираюсь Наташе купить еще платьев на все случаи, машину и двух Кенов.

Нет, я вообще нормальная. Я только денежки в вещи кладу. Кладу и забываю. А потом куртку наденешь – ой! Тысяча! И еще двести в старых джинсах. Обожаю это чувство. Как будто не твои, не кровные. Их можно тратить на что хочешь. На глупости ведь никогда не хватает.

Мне очень греет это душу: когда деньги вообще закончатся, я все еще буду немножко богатой.

Марионетка-кукловод

Мою подругу повысили, денег добавили, но и обязанностей, разумеется. Она теперь кто-то очень крутой по западноевропейскому региону, плюс перелеты бизнес-классом. Очень счастлива была, десять лет к этому шла, как пчела Майя. Шампанского вагон поставила, и еще мы дротики швыряли в портрет ее заместителя – хлыща Макса. Она прямо в глаз ему засандалила с пяти метров. Макс на эту должность метил, но подруга победила.

Конечно, у нее семья есть (муж Паша и сын Сережа), талантливый человек – талантлив во всем. Подруга с семьей все обсудила, дела у Паши сейчас идут неважно, он режиссер, но пока снимать не может, просто не готов опускаться в российское говно по плечи. Ждет. Она непротив. У нее хорошо получается пахать, а он отличный отец. Паша тоже очень за.

– Ну что, Сереж, отпустим нашу маму? Пусть развеется и отдохнет от нас?

И Сережа кивает.

– Паш, я не отдыхать еду. Работать!

– Я это и имел в виду, просто шучу.

В общем, она едет. А Пашка с Сережкой остаются – два мужика в доме.

И вот она до Вены долетает, только руку к телефону протягивает, чтобы домой позвонить и рассказать, что прилетела, а в фейсбуке мужа уже фоточка. Он на ручках с Сереженькой гуляет в парке на детской площадоньке. «Пока наша мама колесит по Европам, мы с сынулей…»

и пять лайков.

Ну она заселилась, поужинала, а перед сном телефон снова «пилик-пилик». А там видосик: Паша варит сосиску грустному Сереже. Десять лайков и комментарии: «Бедненькие, приходите завтра в гости, я пирожков напеку…»

Она на совещании с утра, а сердце не на месте. «Наша мамочка развлекается с австрийцами, и мы не хуже!» И фотография Сереженьки на фоне плаката с муравьями. А у Сереженьки рубашка неглаженая, и зачем-то зимние меховые ботинки напялили…

Дальше обещанные пирожки у недавно разведенной Светки: «Мы с сыном очень скучаем по нашей мамуле… Но эти пирожки… м-м-м… это что-то».

И мать-одиночка Ира со своей сопливой Катькой на детской площадке фоном. «Привыкаем жить одни. Мамуля, оторвись за нас по полной…»

Короче, отказалась она от повышения и домой прискакала, теперь хлыщ Макс в Европе, а она счастье свое караулит.

Мечта

У меня много идей, как и что можно улучшить. Вот, например, если взять и спросить у женщины, какого бы она хотела мужчину? Одна скажет – красивого, другая – умного, третья – богатого, жадная запросит все вместе плюс заботливого.

Чтобы вечером с работы пришла, а он тебе рад, и чай горячий с имбирем. А потом ты уютно у него в объятиях телевизор смотришь, и он еще плед подтыкает. А да, еще чтобы интересовался, как у тебя день прошел, и кивал, что босс – козел, и он бы его ушатал для тебя с удовольствием. Все об этом мечтают, только не знают, что это неглавное.

Главное в мужчине, чтобы он растворялся, когда не нужен. Встретилась ты в баре с подругами, весело вам, «хей хоп две маргариты», «а бармен очень даже ничего симпа», «ну что, девчонки, порвем танцпол!» Хорошо вам и – нет мужчины. И не звонит никто, эсэмэс не пишет, совесть не елозит по душе: как же он там один, догадался ли борщ подогреть или прям в холодный булкой тычет. Нету.

Или корпоратив на работе. В принципе, можно и с мужьями, но смысл тогда вообще ехать? А мужа и нету, след простыл. Растаял на время, может быть, даже к маме своей уехал, молча. Я не знаю, куда делся, и мне все равно, не мое дело.

А когда усталая и все еще чуть пьяная домой возвращаюсь, раз – на кнопочку секретную нажала: жди дома через полчаса, чайник кипяти, плед грей. Ну как такси.

И он снова дома, и снова рад.

И с подругой то же самое.

Вот она билеты в театр достала, вот юбку модную отдала – больше не влезает. А вот вдруг хочет мужа своего обсудить и эту его любовницу носатую, ради которой он семью бросил. И нету подруги. Исчезла. Когда повышение соберется обмывать в дорогом ресторане – снова появится, а пока нету.

И мама тоже. Сидит с внучатами, когда ты с мужем в ресторан идешь, цветы поливает, пока ты в Риме. А вот решила покритиковать тебя – нужно меньше о работе думать и больше о семье, родительское собрание снова пропустила, у младшей сопли, а ты опять на море собрала… Ау, мама! Где ты? Не слышу тебя, только легкий морской бриз…

В век высоких технологий… Ё-моё, что, сложно, что ли?