Глава двадцать первая

Стратегия мира

Ксантиппа прилетела, когда солнце поднялось высоко. Над свежей могилой Ветера наставница воткнула черный ирис в петлицу рубашки Рейнясу, и он, став серьезным, помня про траурный знак на своей одежде, ходил по лесосеке, внимательно всматривался в строгие лица людей, но не приставал к ним. Рейнясу с Тимохом дружески обнялись, патрульный был ласков с мальчиком, но ребенок почувствовал, что старшему звездному брату не до него. Только с Оази Рейнясу нашел утешение и больше не отходил от нее ни на шаг. Младенец тоже ему понравился. Он с нежностью тыкался лицом в новорожденную, порывался сделать что-то для крошки и всячески угождал Оази.

– Это твоя девочка? – спросил Рейнясу.

– Теперь будет моя.

– Тебе ее отдали?

– Ой… Да.

– А где ее мама и папа?

– Умерли.

– Ночью?

– Ночью.

– Так я и знал! – подытожил Рейнясу со вздохом. – Ты берешь только девочек?

– Я? – растерялась Оази, догадываясь, к чему он клонит. – Я в первый раз взяла. Только Надью. Потому что ее мама и папа умерли вместе. Сегодня. Рейнясу, будь другом, принеси мне фруктов, я еще ничего не ела и страшно проголодалась.

Оази посмотрела вслед бегущему за фруктами ребенку и вдруг подумала, что эта девочка и этот мальчик сделали ее невероятно смелой… нет, раскованной… нет… уверенной в себе – вот так будет точно. И опытной в обращении с людьми. У нее даже голос изменился.

Если бы белль Анна осталась рядом, она научила бы Оази быстро, на раз-два, укладывать волосы и вплетать в них цветы, а то вчерашнюю прическу пришлось разрушить, а новую уже не сделать никак – с малышкой на руках…

* * *

Патрульного пилота почти перестали беспокоить раны на ступнях. Ксантиппа медленно расхаживала с Тимохом по краю лесосеки, держась теневой стороны, иногда трогала листья, подкладывая под них ладонь и задумчиво разглядывая форму и узор прожилок. Тимоху показалось, госпожа вряд ли любуется здешней флорой: ее мысли заняты совсем другим.

– «Галере» нужен новый руководитель, – объявила Ксантиппа.

«Галера» – слишком большой звездолет, чтобы кадровые назначения на нем прошли не замеченными для офицерского летного состава. Назначение на базу белошвеек, конечно, не тот случай, о котором станут трубить по всей галактике, но служебные информационные каналы всегда перечисляют кадровые перестановки, на то они и служебные. Тимох ничего не вспомнил, а должен был.

– Где прежний капитан? – поинтересовался Тимох.

– Капитан нашел себе преемника, вот и все.

Ксантиппа посмотрела на патрульного пилота и поощрительно улыбнулась:

– У нас это делается так. Капитан обязан сообщить «АДРОНу» о своих кандидатах на эту должность. Квантовый мозг – единственный, кто или отклонит претендента сразу, или подвергнет его испытанию. Вашу кандидатуру «АДРОН» одобрил по 46 пунктам из 50.

Тимох почувствовал, что краснеет от запоздалого понимания:

– Госпожа Ксантиппа, в вашем лице я имею честь говорить с капитаном корабля «Галера»?

– Имеете! – сказала наставница. – Вы сразу понравились мне. Но нужно было проверить, и я включила вас в список претендентов на капитанскую должность. Вы заставили всех сильно поволноваться. Не хотелось лишиться такого кандидата.

Они с Ксантиппой в этот момент обходили дерево франжипани, то есть, условно говоря, находились в кухне, в которой Оази стряпала, а Рейнясу ей помогал. Он влезал на скамейки и снимал с сучьев все, что просила слепая девушка. Тимох глянул на Оази, ища подтверждения своей догадке, ведь Оази-Ушки всегда слушает очень внимательно, вникать в смысл сказанного – ее работа.

Оази утвердительно кивнула. Правда, в ее случае это выглядело как неуемное болтание головой. Ну, Оази – это Оази. От волнения Ушки даже привстала на цыпочки и чуть ли не хлопала в ладоши, а ее окуляры, казалось, лучились восторгом, словно она давно решила, что патрульный капитан Тимох должен стать капитаном планетоида «Галера».

Пилот лихорадочно перебрал в памяти новостные видеохроники: записи с заседаний Совета представителей. Представляли интересы планетоидов именно капитаны. Заседания дежурно транслировали в новостях пару раз в году. Но видел ли он на заседаниях Совета Ксантиппу?

Патрульный пилот обдумал неожиданную новость.

– Меня смущает один момент…

– Какой, мой друг? Впрочем, что-то подсказывает мне, я знаю, что именно вас смущает.

Тимох решительно развернулся к наставнице:

– Мне и моим друзьям обязательно нужно было пройти проверку в джунглях Ило? Не слишком ли высока цена испытания? Новорожденная девочка потеряла здоровых и красивых родителей, все остальные чудом остались живы… пока живы, ведь мы еще не убрались с планеты, а я… – Он запнулся. – Анна улетела. В эпсилон. На этот раз – одна.

Он волновался и не скрывал свое состояние.

– Да, это обязательное испытание, – тихо, но твердо произнесла госпожа Ксантиппа. – Испытание придумано не мной и не сейчас, – повторила она. – Планеты Ило Семилунный, а еще Ледяной Флай и Перлит являются местами, где экзаменуют будущего руководителя любой базы белошвеек. Моя «Галера» дрейфует в системе Ило-Соло, и ее капитаны всегда проходили испытание на Семилунном. В этот раз «АДРОН» наблюдал троих кандидатов.

Значит, здесь находились трое, не знавшие о соперничестве? Или – знавшие? Об испытании знали все, кроме него?

Кто?

Аристарх?

Анна?

Анна?!

Да, Анна.

Наверняка она.

«А ты что думал?..»

Что сейчас говорит Ксантиппа?

– «АДРОН» интересовали вы, пилот Тимох Рей, белль Анна, и третьим был… да-а… – Ксантиппа тяжело вздохнула и положила ладонь на черный ирис, прикрепленный к платью.

– Ветер?!

– Да. Третьим кандидатом в капитаны был этот непутевый мальчик, Ветер, выдвинутый волей избирателей «Галеры». На «Галере» народовластие, вы не знали? Выдвигать незрелых, но амбициозных и щедрых на обещания кандидатов вопреки здравому смыслу избиратели не разучатся до последнего дня вселенной. Но возможность голосовать за своего кандидата – право свободных людей, и мы не собираемся отказываться от этого достижения демократии. На наше счастье, дальше за дело берется квантовый интеллект. Он дает шанс всем кандидатам, ему безразлично, у кого какой старт и кто кого выдвинул. Ему важно, как проявит себя будущий лидер. А для проверки эта планета – идеальное место. Вы выдержали испытание во всех смыслах. Эти выводы сделал компьютер на основании модели вашего поведения и по реакции флорников.

– Они, – Тимох кивнул на вальщиков леса, – тоже участники испытания?

– Абсолютно случайные вводные, – сказала Ксантиппа. – Ожидалось, что вы пойдете в столицу и проявите себя в другой обстановке, но вы приобрели хороших друзей, не выходя из лесу. Люди тянутся к вам. У вас уже есть преданная команда! – констатировала Ксантиппа, оглядываясь на хлопотливую Оази под деревом и бригаду лесорубов на дальнем конце просеки.

– А остальные кандидаты в капитаны «Галеры»? Что вы скажете о них?

– Анна достойный претендент на эту должность, офицер. Вернее, так было до ее отлета в эпсилон. Но она – искательница знаний. И она еще очень молода. Вам бы учесть все это, если вы готовы ждать ее из эпсилон.

– Вы думаете, Анна вернется?! – выдохнул Тимох.

– Вы сомневаетесь? После всего, что ей удалось? Нет, ну, разве что научное любопытство заведет нашу белль еще куда-нибудь; тогда вам придется немного набраться терпения.

– Спасибо! – прошептал Тимох и порывисто пожал руку госпожи. Он повертел головой, пытаясь скрыть рвущуюся наружу улыбку, такую неуместную в это печальное утро.

– Ветер и Мрия погибли… – сказал Тимох.

– Да. Ветер погиб. И погубил доверчивую Мрию. Это трагедия, это большое горе. Это смерть, неожиданная для тех, кто прогнозировал вероятные риски в этом испытании. Невозможно было предугадать, что народный избранник окажется так упрям и недальновиден. Спасибо, что вы сумели отстоять новорожденную. А Мрия… Мрия – боль моя. Ее смерть тяжелее всего перенести. Я ведь воспитывала этих девочек, я знаю всех белль и знаю их судьбы. Мрия была веселой, солнечной девушкой. Про таких говорят – милашка. Парни просто не могли пройти мимо такой очаровательной девушки. И она очень любила жизнь. Ветер сначала отбил от нее всех поклонников. Мы наблюдали, как со временем она просто смирилась под его напором. Ветер не из тех, кто останавливается в своих желаниях. И он искал союза с первой белошвейкой, потому что это наверняка добавило бы ему популярности. Так оно и вышло. После женитьбы на первой белошвейке парни пилоты носили его на руках, а он радовался славе, как ребенок радуется новой игрушке…

Тимох подумал: галерец действительно рвался в эпсилон за женой и ребенком или решил воспользоваться ситуацией и накрутить себе рейтинг? Что бы он делал, если бы стартовал от причала номер семнадцать в «Певне», – чужом корабле, да еще патрульном корабле с заблокированными системами межпространственных выходов? Или Ветеру было достаточно лишь стартовать?!

Эх-х… о покойниках плохо не говорят…

Похоже, Мрии фатально не повезло с замужеством…

Ксантиппа продолжала:

– Испытание этой планетой оказалось не по силам Ветеру. Да что говорить – через этого парня Семи-лунный проверял и испытывал каждого из вас. Пусть бедный юноша покоится с миром, его ошибки умерли вместе с ним. Мои года и пошатнувшееся здоровье вынуждают меня удалиться от дел, чтобы наедине пережить утрату тех, кого я любила. Я еще не сказала вам, что завтра в полдень – похороны Петре Браге?..

– Как это? – смешался пилот. – Полковник Петре Браге – друг моего отца и мой друг! Что я слышу, он погиб? Здесь, на Ило?!

– Увы, мой мальчик. Пойдемте, выпьем. У лесорубов уже все готово, нехорошо заставлять их ждать, – неожиданно предложила Ксантиппа. – Сегодня день политического безвременья, и мне уже можно, а вам еще можно отведать напитка, мутящего разум.

Длинный разговор дался ей нелегко. За какие-то несколько дней, прошедшие со времени их знакомства, Ксантиппа постарела и осунулась. Она оперлась о локоть Тимоха, и патрульный пилот повел наставницу в обратную сторону, к вальщикам леса, от которых они удалились.

– Смерть полковника Петре Браге как-то связана с нами… с нашим бегством из эпсилон? – спросил пилот, справляясь с новой волной скорби. Перед внутренним взором стоял их последний с Петре Браге разговор. Старик выглядел молодцевато. Что могло произойти на туристическом аэрокрафте, самом безопасном месте на Ило Семилунном?

Ксантиппа достала из складок одежды узкий цилиндр с записями. Вид цилиндра выдавал время его создания: этой вещице исполнилось полторы сотни лет, его заполняли в эпоху Первых перемещений.

Наставница сказала:

– Назад мы пойдем медленно. Нет, я не устала. Пришла пора доверить вам крайне важные сведения, и сделать это надо без свидетелей. Вы должны уяснить истинную расстановку сил в Звездном Содружестве, а иначе я не смогу объяснить причину, по которой погиб Петре Браге и едва не погиб этот милый ребенок, ваш эфеб.

Ксантиппа вложила старый цилиндр в руку патрульного, сомкнула его пальцы на бархатистом футляре, придержала, не спеша отнять ладонь:

– Информация разглашению не подлежит. Должность капитана базы белошвеек, «Галеры», подразумевает, что вы принимаете на себя и руководство партией «Сила».

Тимох попытался связать все, что он знал, и все, что довелось усылшать от Ксантиппы.

Он сказал:

– «Силовики» – непримиримые противники белошвеек. Сейчас это одна из самых влиятельных партий, и пополняется она в основном пилотами торговых кораблей Звездного флота.

– Видите ли, капитан, легче самим организовать движение против белль, контролировать и направлять его, чем дожидаться, когда в обществе созреют крайне радикальные настроения, а потом начнется наступление на права честных и ответственных девушек, распоряжающихся неисчерпаемой космической энергией. Согласитесь, легче предупредить события, чем запоздало принимать меры.

«Значит, на самом деле нити от силовиков тянутся на „Галеру“?..» – подумал Тимох Рей.

Ксантиппа, постучав пальцем по цилиндру в его руках, сказала:

– Сто пятьдесят лет назад первая наставница белошвеек, которую звали Айока, предвидела возможность смены общественных настроений. Она была проницательная женщина, она просчитывала наперед любую ситуацию, и потому много десятилетий лидировала в индустрии высокой моды, что совсем непросто. Айока знала, что белошвеек начнут всячески принижать, внушая девушкам и обществу, что их роль в космических перемещениях не так и велика, что незаменимых нет. И в конце концов уникальных мастериц постараются низвести до положения рабочих пчел. Но белль не станут мириться с этим статусом. И что ждет Звездный флот, если белошвейки будут вынуждены отстаивать свое человеческое достоинство? Вы представляете, что может случиться?

– Это очевидно.

– Вы правы, офицер. Ответом на притеснения станет то, что и бунтом не назовешь – в истории человечества не было прецедентов такой ситуации! Белль не будут устраивать акции протеста, они просто исчезнут, не попрощавшись. Эти девушки большие труженицы, но они знают цену свободе. Они вкушают свободу, и только свобода компенсирует белошвейкам неимоверное напряжение сил, смертельный риск и впридачу унижение от высокомерного отношения со стороны командных чинов, с которыми им приходится иметь дело. …Исчезновение белошвеек отбросит Звездный флот на сто пятьдесят лет назад, в эру термоядерного ракетного топлива. Звездное Содружество просто распадется, миры вынуждены будут существовать автономно, как и планетоиды на орбитах населенных планет.

Некоторое время собеседники молчали.

Наставница белошвеек дала время Тимоху обдумать услышанное.

«Галера» оказалась скрытой точкой напряжения, рубежом, на котором необходимо поддерживать равновесие ради существования Звездного Содружества.

Ксантиппа сказала:

– В этом цилиндре хранится очень важная для человечества реликвия – стратегия госпожи Айоки. Эти страницы удалены из полных дневниковых записей, и без них дневники представляют исторический интерес только как хроника первых шагов землян в большой космос. В таком виде и копируются, и распространяются на базы белошвеек. Но самые важные выводы госпожи Айоки хранятся только на «Галере», у капитана. Это разумно. Потому что именно капитан «Галеры» возглавляет «Силу», и скрытая у него информация не для широкого пользования.

Сейчас наши карманные враги в партии «Сила» на пике активности. Удерживать их под контролем становится все труднее.

Ксантиппа заглянула в глаза патрульного:

– Офицер Тимох Рей Гвенн Тимофей Йлонен Семилунен, «Галере» нужен молодой, решительный и мудрый капитан. Потому что работа предстоит большая.

– Готов! – отозвался Тимох на вызов Ксантиппы и судьбы. – Но смерть моего друга, полковника Петре Браге… Госпожа, вы не сказали, что случилось с ним.

– Петре и ваш маленький эфеб оказались в одном летающем отеле с наемниками врагов белошвеек. Хакеры, мужчина и женщина, получили задание взломать системы «АДРОНа» и были так самоуверенны, что решили, это по силам человеку. Они даже позволили себе не замечать, что их действия не щадят электронику аэрокрафта. Впрочем, они рассчитывали спастись в любом случае, используя киберняню вашего Рейнясу.

– Откуда вам это известно?

– Потому что я знаю всех крикунов, противников Объединенного Звездного флота, ратующих за автономные полеты кораблей! – с чувством ответила наставница. Тимох Рей нечаянно задел ее главную болевую точку, и она позволила себе выплеснуть эмоции.

– Спесивые эгоисты, они не понимают, что каждая белошвейка – уникальна, они не знают, как мало на самом деле девушек, способных создавать надежные пространственные туннели. Они уверены, что белошвейкой может стать любая девушка, освоившая швейное ремесло. В их воспаленном воображении рисуется, что в каждом корабле будет своя Первая мастерица: послушный инструмент и исполнитель воли капитана. Они хотят власти для себя, хотят раздробить Звездный флот на удельные княжества-звездолеты, где станут господствовать безраздельно. А для этого им нужно контролировать квантовый «АДРОН»!

Ксантиппа сделала паузу и, глубоко вздохнув, продолжила, как всегда спокойно и с достоинством:

– Прогулочный аэрокрафт разбился над скалами Северного кольца у Малеона. Это произошло на закате. Петре до последней минуты жизни заботился о ребенке. Мои агенты присутствовали там, но не могли ничем ему помочь; одного агента ранили, второй вынужден был блокировать преступников.

– У вас есть своя агентура?

– Как видите, – повела бровью Ксантиппа. – Теперь она есть и у вас… Хакеры сделали вашего эфеба своим любимчиком. Они принялись угождать ребенку, проводили с ним время, и сначала эта пара оставалась вне подозрений офицеров команды, заподозривших неладное. И даже Петре Браге подозревал во взломе компьютерных систем не истинных виновников, а Филиаса и Энге, моих людей. Это было на руку моим агентам, они продолжали играть роль неудачников и ждали, что их вот-вот арестуют по ложному подозрению. Хакеры наблюдали, как круг сжимается вокруг Филиаса и Энге. Должно быть, это их забавляло и преступники расслабились.

Тем временем игрушки вашего мальчика Энге Лаперуз приспособил для наблюдения, начинив их следящими камерами и микрофонами. Игрушки записывали разговоры хакеров. Самым эффективным был привязчивый мячик, малыш с ним не расставался. Роковая случайность помешала моим людям предотвратить крушение аэрокрафта, но Энге удалось найти способ посадить падающий аэрокрафт на скалы. Он спас сотни туристов, которым повезло встретить ночь в закрытых каютах. И хакеров они взяли и предъявили против них неопровержимые улики. Но Петре… Петре не дождался помощи.

Тимох опустил голову.

Слишком много новостей за одно утро. Шокирующих новостей.

Древесный лист на ветке перед ним затрепетал без ветра. Иланец заметил трепетание.

«Мне здесь не место, вот что значит беспокойное дрожание, нерв леса, – подумал Тимох. – Что не так во мне? Или, наоборот, не во мне дело, просто я действительно должен быть в другом месте?»

Лист успокоился.

«Уяснил», – сказал себе бывший патрульный пилот, без пяти минут капитан «Галеры» и руководитель враждебной белошвейкам партии «Сила».

Лесорубы все сделали как надо. На свежей могиле Ветера высажен черный ирис.

На планете-матери есть город, в котором лет пятьсот пытались вырастить этот цветок, чтобы непременно черного цвета – как на городском гербе. У них ничего так и не получилось. Тот город называется Флоренция – значит «Цветущая». На Ило тоже есть своя Цветущая, столица кантона на восточном архипелаге. Только ирис на эмблеме здешнего города белый. Черные на этой планете не в диковинку. Когда заселяли планету, понадобилось много черных цветов…

Пожалуй, Анна права, увезя отсюда тело Мрии. Пусть лучше космос примет первую белль.

Анна.

Анна!

«Где бы ты ни была, знай: мне без тебя – никак. Жду, драгоценная стрелочка моя!»

Ему показалось, в небе Ило Семилунного приветливо блеснул звездолет.

Показалось.

Семь керамических рюмашек – для собравшихся за поминальным столом. Рядом еще три рюмки. Эти останутся нетронутыми.

У ребят лесорубов суперская чача.

Душевная.

Терпко пахнет стол, свежий древесный горбыль, застланный в два слоя широкими лентами поминай-травы. На поминай-траве рядом с хлебом – маслянистые ктитты и сочные луковицы фра. Старые синие луковицы фра – ядреные, жгучие. Белые, молодые – почти без шелухи и сладкие. На плетеном блюде горой – улитки, запеченные в глине, на другом блюде – обжаренные на открытом огне корни сыти. Нынче завтрак поздний…

Солнце высокое, но не злое. Душно. Видно, к вечеру опять соберется дождь.

У ребят лесорубов суперская чача.

Ну, по второй.

Хороших людей потеряли.

По щеке пилота скатилась слеза.

Ило! Да за что же так – строго?!