Глава четырнадцатая

Спасение

Тимох очнулся и почувствовал, что летит. Его транспортировали по воздуху на высоте древесных крон. Над головой натужно жужжали два маломощных дрона, в ногах – еще пара. Таких крох редко используют для переноса тел, чаще всего с этими дронами отправляют забытые вещи или горячую еду патрулям безопасности и людям, работающим вокруг столицы. Тимох подумал, что, если раскачать гамак, маленькие дроны не справятся с его весом и начнут снижаться. Можно попробовать вывалиться из гамака и снова уйти в лес. Потом он вспомнил про израненные ноги и взглянул на ступни: гамак прогнулся под тяжестью его тела, ноги были задраны выше головы.

Тимох увидел, что брюки на нем обрезаны, из штанин торчат мосластые конечности в черно-зеленых пятнах от снятой поросли. В придачу голени багрово лоснятся от мази, а ступни обуты в вату лекарственной пены.

Ужасное зрелище. Пилот понял, что в ближайшие сутки лучше и не пробовать становиться на ноги, небось, на ступнях и мясо слезло. Он заставил себя смириться с пленом. И изучающе уставился на эмблему на боку крошки-дрона.

«На полицейский щит не похожа…» – думал он, с трудом фокусируя затуманенный взор. Его усилия не пропали даром, он разглядел изображение с веткой кедра. Там, где на кедровой ветке должна крепиться шишка, был изображен глобус Ило Семилунного. Значит, дроны, которые тянут его, – не полицейские, а из лагеря лесорубов. Кедр с планетой вместо шишки – это их символ.

Он облегченно вздохнул и почувствовал усталость.

Мысли путались и ускользали. Сказывалось действие лекарств, а может, отравление растительным ядом. И чем он не угодил флорникам?!

Облако в небе перевернулось, став похожим на белку в прыжке, и Тимох снова впал в забытье.

Аристарх вышел из лесу к своей бригаде, убедился, что Асус улетел, и только после этого подал знак Ушкам.

Ушки, выжидавшая в зарослях, разрешила неподвижно зависшим дронам движение вперед. Пилот в сетке гамака показался среди подлеска, подплыл к лесорубам, те под наблюдением бригадира сноровисто сняли человека и перенесли в просторную кабину форвардера. Они разглядывали пилота, недоумевая, как парень умудрился выжить один в лесу. В том, что Ушки-Оази жива и здорова, они убедились, когда увидели ее бодро выбегающей из лесу, и теперь понимали, что у Аристарха была серьезная причина избавиться от вызвездка Асуса раньше, чем на просеку доставили больного. Значит, дело секретное. Их бригадир даже одолжил Асусу челнок – лишь бы тот поскорее слинял отсюда.

Аристарх сказал:

– Ребята, тут сильно закручено. Это героический патрульный пилот. Тот самый, который рванул за мастерицей белошвейкой в эпсилон. Думаю, справедливо будет, раз ночь проверила парня и оставила в живых, не отдавать его чиновникам Звездного флота. Митху, – предложил бригадир молодому лесорубу, – пробей по кубо-кубо номер баллончика со спреем, вот, я нашел его у пилота. Сдается мне, мы легко узнаем, в каком бункере скрывался парень.

«И не удивлюсь, если скрывался он не один!»

Оази вызывалась сделать это на своем кубо. Митху зачитал ей длинный номер, пальцы девчонки зависли над тактильной клавиатурой и остановились: что дальше? Бригадир глянул в планшет слепой:

– Нет, весь номер нам без надобности. Теперь набирай комбинации из шести цифр и из двух цифр, и запрашивай поисковик. Какое-то число будет устаревшая маркировка продукта, другое шестизначное число – это дата его изготовления, а в остатке – то, что нас интересует: номер бункера. На нашем острове бункеров всего-то пять. Да на Малеоне – столько же. Остальные земли Семилунного заселяли уже отсюда; работами руководили из Вечномая, и на ночь строители городов улетали в горы или в столицу. Так-так, последнее число в ряду 07. Не подходит. На Тобионе нет семи бункеров. Ааа, вот – вижу в начале маркировки 05. Похоже, что баллончик из запасов пятого схрона.

– Да, скорее всего, – подтвердил Митху. – Потому что 20.09.57 – это похоже на число, месяц и год – числа перебиты точками. До конца шестидесятых так проставляли дату изготовления.

Один из лесорубов вмешался:

– А как ты объяснишь, на кой тебе понадобилось запрашивать данные о схроне? Вдруг ищейки Звездного флота как раз проверяют, кто интересуется старыми бункерами, и сделают выводы?

Аристарх хотел ответить, мол, поменьше надо читать детективов; на Ило такая уйма работы, а джунгли подкидывают столько новых проблем, что заниматься бункерами станут, разве что если в них спрячут дюжину динозавров со Спики. Здесь к беглецам и авантюристам отношение простое: выживай, если сможешь. Однако осторожность в деле с пилотом лишней не будет, все-таки Звездный флот еще в системе Ило-Соло, и если командование проявит излишнее рвение и перенесет расследование на территорию планеты, то местные власти вынуждены будут оказать им содействие.

Но Аристарх не успел озвучить свои размышления.

Тимох пришел в себя и слышал весь разговор.

Он, тяжело ворочая распухшим языком, предложил:

– Запросите сведения не о бункерах, а об артезианских скважинах на материке. В пятом бункере раньше качали рассол, в состав которого входил бикарбонат, там пометки на цистернах. Я торопился в Вечномай, некогда было изучать точный состав минералки, но бикарбонат я запомнил.

Оази переводила взгляд с Аристарха на пилота и только рот открывала.

Наконец она решилась:

– А зачем мы ищем убежище через компьютер, если выяснили его номер, а карту путепроводов мы и так знаем?

– Молодец, Ушки! Это чтобы не только твоим ушкам работа, но и мозгам зарядка! – хмыкнул бригадир.

Тимох, чувствуя, что говорение благотворно сказывается на состоянии языка, охотно растолковал девчонке:

– На карте ты просто увидишь расположение схрона, больше она ничего не сообщит. А вот если сделать косвенный запрос, на него автоматом начнут приходить сведения обо всех изменениях в направлении артезианских скважин.

Аристарх закончил его короткий спич, чтобы поняли все:

– Уверен, бункеров с натриево-бикарбонатной водичкой здесь немного: один, или два, или три. Один в лесу, другие могут быть в горах. Общий вопрос о минералке не привлечет внимания. Нам не нужны все скважины, но ситуацию вокруг скважины в пятом бункере не помешало бы отслеживать. Если туда направится патруль из людей или дронов, или какой визит непрошеных гостей – мы об этом узнаем через твой планшет, Оази. И даже если просто скважина снова заработает – тоже придет сигнал.

Потом он огорченно сказал:

– Йло… а ведь не только мы узнаем о том, что скважиной пользуются! Нехорошо…

Лесоруб Митту вставил слово:

– На базе есть кто-то, и этот человек додумается ввести в строй древний насос?

Пилот Тимох кивнул:

– Там со вчерашнего дня живут две пропавшие белль. И еще – галерец. Белль способны качнуть воду, если она им понадобится.

Мужчины удивились и разволновались:

– Белль на планете? Мастерицы первой триады?! Они разберутся, как управляться со скважиной? Ты не шутишь?

– Почему это я шучу? Бель – это не белки, а девушки с мозгами…

Но работяги не поверили ему и заговорили все одновременно:

– Белошвейки – они, как бы сказать, чудные. Нет, они красавицы, принцессы и все такое, мы понимаем – образцовые девушки. Но, говорят, они немного не в себе… необычные. И разве они могут, в смысле, что-нибудь делать своими руками?

Тимох только хмыкнул многозначительно.

Лесорубам оставалось теряться в догадках.

Они жалели, что время послеобеденное, не то все рванули бы посмотреть белошвеек, да еще сразу двух. Когда еще представится случай? Кстати, рвануть бы не получилось – бригадный челнок одолжили Асусу и пилот все не возвращался за своим лесовозом.

Предстояло самое сложное: утаить раненого офицера от чужих глаз, каким-то образом незаметно перенести его в «Азалию», когда Асус пригонит ее обратно, на закате сняться с места и перелететь на ночную стоянку в горах.

С Тимохом все худо-бедно решили. Переодели в униформу с эмблемой кедровой ветки, устроили в тамбуре форвардера, куда не заглядывал никто посторонний.

Их планы смешала вернувшаяся бригадная пчелка «Азалия».

Челнок работяг коснулся земли, и пилотировал «Азалию» не Асус.

В мембране входа остановилась немолодая и величественная женщина-офицер и цепким взором по-хозяйски окинула всю делянку: с аккуратными штабелями бревен, техникой, глубокими ямами на месте вывороченных пней и рытвинами от гусеничных треков рабочей техники.

Непонятно, осталась ли она довольна увиденным.

Произнеся с едва заметным космофлотским акцентом «Ловенна б-вилана!», женщина замолчала, плотно сомкнув губы. Потом подошла к «Дюку», на котором Асус должен был увезти заготовленную древесину, магнитной карточкой открыла лесовоз и распорядилась грузить бревна в его вместительное и пустое чрево.

Время послеобеденное, а отгрузка за два дня – первая. Непорядок.

Мужчины бросились на рабочие места.

Аристарх, привлекший пристальное внимание женщины-офицера, в досаде подумал, что пора сбрить усы и окладистую бороду. Тертая космофлотская штучка, должно быть, решила, что он старше… И как мадам справится с транспортировкой? Это дело непростое, нужен навык. Что и говорить, это не дамская, а мужская работа…

Мадам наступала на него.

Неохотно разжала губы и процедила, глядя в глаза бородачу:

– Бригадир, готовьтесь пилотировать лесовоз. Я забираю вашу древесину и человека, которого вы прячете… – она еще раз пристально обвела глазами делянку, – в этом отсеке! Она показала на единственный форвардер на лесосеке, имевший тамбур. Вторая машина для отгрузки леса была помельче и, соответственно, без дополнительной кабины. А в этом форвардере тамбур размещался между погрузочным модулем и платформой с фиксаторами. Мадам назвала тамбур на космофлотский манер – «отсеком».

Аристарх покраснел, внезапно животом почувствовав ствол офицерского «Би», нацеленного ему в желудок. Кроме оружия, а дама держала «бебешку» с полным сознанием своего права прожигать в людях дырки, в ней читалась привычка повелевать, и она это демонстрировала более чем естественно. Бригадир лесорубов понял, что разумнее всего подчиниться.

Он с готовностью вызвался пилотировать «Дюк», причем сделал это так, чтобы услышали ребята бригады и не волновались понапрасну. И даже улыбался величественной офицерше.

Лесорубы ошарашенно молчали.

Дело-то вон как обернулось!

Покалеченного патрульного пилота мадам сама умудрилась переместить из форвардера в «Дюк», пока кипели погрузочные работы, при этом Аристарх впервые наблюдал, как работает «глянец», портативный переместитель. Штука дорогущая, но, говорят, в ходу на крейсерах Звездного флота. Служит для местного передвижения, незаменимая вещь для обращения с ранеными и потерявшими подвижность больными. Раз госпожа привезла «глянец», значит, знала, кто скрывается у лесорубов и в каком состоянии скрывается.

Бригадир мысленно перебирал варианты: что предпринять?

Влип в историю, да. Ему-то и его ребятам ничего не грозит – подобрали умирающего незнакомца в лесу, и точка. Но бедолага пилот… вот ведь попался парень! Неужели в ищейках ходят и женщины?

Оази сновала рядом и искала возможность переговорить с бригадиром с глазу на глаз.

Аристарх, оглянувшись, кивнул:

– Чего тебе, Ушки?

– Мой кубо показал, скважина на базе 05 заработала!

– Когда?

– Только что!

Аристарх задумался.

Как понимать, что скважина качнула воду из глубин Ило? С одной стороны, белошвейки молодцы – додумались, для чего служит рассол, и разобрались, как запустить древний насос. Но плохо то, что беглецы выдадут себя, если в Вечном Мае обнаружат, что в заброшенном схроне кто-то качает воду, и отправят туда дронов-разведчиков. Да и аккумуляторы в ангаре быстро истощатся, а без энергии бункер умрет.

Но если воду качнули для промывки бункера, значит, на базе проросли грибы.

Если в бункер проникла грибница – кто-то из беглецов не нравится флорникам. Активно не нравится. Значит, все, кто рядом, тоже в беде. И пилот-иланец единственный, кто мог бы помочь своим людям пережить следующую ночь. Но пилота собирается увезти мадам с короткоствольной «бебешкой» – увезти вместе с дневной нормой заготовленного леса, это тоже надо иметь в виду.

Перегруженный лесовоз неуверенно стартовал.

Пилот из Аристарха был никудышный, и он это знал, но надеялся, что старая офицерша будет хотя бы подстраховывать его в полете. Но она удалилась для беседы с патрульным пилотом, бросив Аристарху: «Не преувеличивайте важность ручного пилотирования, бригадир. Работайте спокойно, автопилот больше вашего озабочен, как сохранить транспортник, людей и груз».

Аристарх подумал. Потер себе лоб костяшками пальцев, оглянулся, нет ли рядом мадам, и решительно лег на курс «земля-земля». Диск вернулся из стратосферы и начал снижаться в посадочное гнездо неподалеку от бункера номер пять.

Мадам с «бебешкой» не показывалась.

Аристарх забеспокоился: уж не решил ли патрульный пилот свои проблемы одним махом, нейтрализовав мадам?

Непростое положение!

Управление посадкой потребовало от бригадира сосредоточенности и внимания. Глянув вниз, на землю, лесоруб готов был поклясться, что соседнее посадочное гнездо занято непомерно узким и длинным кораблем, спрятанным под сетью, корабль стоит здесь не более двух суток, судя по густоте зелени вокруг, но уже оброс лианами, сделавшими его похожим на ствол обрубленного дерева.

Про себя Аристарх готовил объяснительную речь для мадам, если та еще жива.

Он скажет так: «Мы на Ило людей в беде не бросаем. В пятом бункере не все в порядке, вот, прилетел проверить, убедиться – не нужна ли помощь. И человека – больного то есть – надо вернуть его команде. Он местный и поможет им выжить. А вы, мадам, раз взялись за штурвал лесовоза, доставьте по назначению бревна. Не преувеличивайте важность своей роли, техника все сделает за вас. Вы только сдайте древесину куда положено, не то бригада останется без дневного заработка, а нам, честным работягам, это ни к чему, еще и в профсоюз на вас нажалуемся. Так вы уж постарайтесь!»

Но объяснять ничего не пришлось.

Мимо него, сидящего в пилотском кресле, на выход из «Дюка» шествовали мадам офицер и патрульный пилот.

Патрульный передвигался «по глянцу»: его ноги до колен утопали в блестящей ртутным серебром капле, и эта капля волновалась, деформировалась, меняя очертания, и перетекала вперед. Патрульный скользил по глянцу или глянец скользил под ним – непонятно. Но в любом случае он вполне сносно и безболезненно двигался рядом с женщиной-офицером Звездного флота.

Прискользив к Аристарху, патрульный сердечно потряс ему руку.

Подобревшая мадам обратилась к бригадиру лесорубов:

– Спасибо вам от белошвеек Великого космоса! – произнесла она, слегка наклонив крупную породистую голову. – Бригадир, теперь вы можете вернуться к своим обязанностям.

Ага, как бы не так!

Аристарха распирало любопытство.

Белошвейки!

Белошвейки скрываются в двух шагах!

Он не уйдет, пока не увидит хоть одну звездную принцесску.

Старая мадам в форме не в счет. Она, конечно, величавая и властная, но увидеть юную принцессу космоса – такое потом всю жизнь можно рассказывать.

Аристарх веско произнес:

– Мадам офицер, вручаю вам корабль, на котором вы прибыли, и груз. А мне надо задержаться здесь. Ночь на Ило Семилунном – это не шутки. Это дело серьезное. Я уверен, бункер надо тщательно проверить!

И решительно зашагал за пилотом.

Тимох, словно дух, скользил впереди. Аристарх догнал его.

Ксантиппа улыбнулась про себя, пожала плечами и осталась стоять на аппарели грузового корабля. Бригадир прав – ребята честно заслужили свой дневной заработок, лес нужно отгрузить по назначению.

Две белль возились с младенцем. Всем троим нравилось то, чем они занимались: Надьежда гулила, девушки пересмеивались. Ветер в панике промчался мимо, ему некогда было любоваться семейной идиллией. Он бросил на ходу:

– Вернулся патрульный, и он не один! Мрия, меня нет! Я ушел, и ты не знаешь куда! Постарайся выведать, сколько лет тюрьмы мне светит, если пилот свалит пропажу кораблей на меня!

Аристарх остановился как вкопанный: ему показалось, под небом Ило ожила картина. В грубом и мощном прямоугольнике дверного входа, на темном его фоне, вся залитая солнечным светом, стояла мадонна с младенцем на руках. Она держала у груди круглолицее, маленькое дитя с толстыми ручками, с ямочками на локотках и перетяжками на крохотных запястьях. Светлое платье мамочки, казалось, светилось изнутри. Особенно поразила лесоруба высокая прическа на горделиво посаженной голове, увенчанная букетом из неувядаемых цветов франжипани. Окончательно добило его созерцание ног звездной принцессы в бархатных абрикосового цвета туфельках.

«Ф‐фу-ты туф-ф-фельки – йло-йло-йло!!!»

Он разглядел возле ступней белль свежий тонкий побег, выгнавший мелкий цветок. Белошвейка вряд ли замечает, что цветок поглядывает на нее снизу вверх, как человек, задравший голову, – любуется!

Аристарх подумал, что теперь половина его снов будет связана с пышногрудой красоткой в платье. И понял патрульного пилота: рвануть в эпсилон за такой мастерицей – да запросто!

Бригадир деловито сощурился и выдвинул вперед нижнюю челюсть, так что окладистая пегая борода выдалась вперед.

Белошвейка коротко глянула на него, избегая контакта глазами, отвернулась и отошла под деревья. Аристарху показалось, он не произвел впечатления.

Он нахмурил лоб, набычился и пошел за Тимохом, скользнувшим внутрь бункера. И увидел еще одно наваждение – ничуть не хуже первого, но не такое сдобное и без ребенка на руках. Анна замерла в официальном приветствии белошвеек: руки опущены и сложены на юбке, подбородок вниз, глаза долу.

Аристарх заметил, что теперь екнуло сердце у патрульного пилота, пялившегося на тонкую девушку с мраморной кожей. Лесоруб топтался на месте, не зная, куда себя деть рядом с этой парочкой, и костерил себя за то, что нагрянул на прием к белль прямо из лесу, как был: в комбинезоне, пахнущем стружками, при бороде, усах и с кое-как заправленной под кепку густой шевелюрой.

Тимох отпустил глянец.

Он невольно закусил губу от боли, опускаясь на ложе, кое-как нашел удобное положение больным ногам. Глянец помог ему дойти, но не спас: ступни пилота снова принялись кровоточить.

Белль Анна приняла из рук лесоруба тубу с лекарственной пеной.

Аристарх подумал, что, вообще-то, растить огород на ступнях имеет смысл, если потом вот такие руки с тонкими пальцами будут заниматься его прополкой…

Девушка присела у ног пилота, и Аристарх заметил, как замер патрульный.

– Такие раны долго не заживут! – ужаснулась белошвейка.

– Ничего! – ответил Тимох, бодрясь.

Боль в ступнях приносила ему страдания.

– Ило Семилунный – здоровая планета, здесь раны заживают быстро! – поддержал пилота Аристарх, за что был удостоен милостивого поворота головы второй белль, миролюбиво опустившей копья-ресницы долу:

– Надеюсь.

Она помолчала.

Спросила бригадира:

– Вы местный? Вы можете показать дерево селлозию? Я читала, сок селлозии – как молоко.

– Могу! – с готовностью отозвался Аристарх. – Нужна еда, ведь так? Я покажу все, что годится в пищу, в наших лесах можно прокормиться.

– Возьмите с собой Мрию. Я не могу отойти, я слежу за работой насоса, нужно накачать воду.

Аристарх выскочил из бункера, как челнок из шлюза, – перспектива сходить в лес с хорошенькой мамочкой его просто окрылила.

– Была плесень? – спросил Тимох, догадавшись, что белль уже в курсе, для чего обрабатывать бункер минеральной водой.

– Да, – ответила Анна. – Ветер сильно пострадал.

– Понятно.

Тимох откинулся на ложе. Значит, как он и предполагал, галерец вызвал пристальный интерес флорников. Этого и следовало ожидать. В глубине души шевельнулось злорадное мелкое торжество. Тимох загнал это чувство глубоко внутрь, приказав себе сосредоточиться на чем-то более существенном. Его давно уже беспокоил голод, но Тимох не мог признаться, что голоден, не зная, в каком состоянии запасы съестного у беглецов и есть ли у них еда.

И он хотел поцеловать белль – просто от радости, что вернулся, и жив, и видит ее. Но тоже не решался. Вот засада!

– Вам нехорошо, Тимох Рей?

– Мне хорошо! – Он сглотнул, наверное, очень выразительно, потому что Анна проверила ему температуру жестом всех матерей: ее ладонь легла на лоб пилота. Потом девушка поднялась и ушла во внутреннюю часть бункера, затем вернулась с поливитаминным питьем в одной руке и утренним хлебом в другой.

Он не взял еду.

Сделал вид, что стакан для него тяжел. Анна устроилась рядом с ним на ложе, подобрав длинные ноги под себя и накрыв их юбкой. Она подавала ему хлеб, а Тимох откусывал от ломтя, который она подносила к его рту, глядя на девушку и думая о том, что люди склонны верить всякой ерунде: не смотрите в глаза белошвейке…

Тимох осторожно сгреб ткань юбки в свою ладонь, готовясь – будь что будет! – пропутешествовать рукой по белошвейкиному стану.

– Вы хотите погладить мою спину? – вдруг спросила она деловито, как на «Игле‐2» во время первой встречи, когда они знакомились. Ресницы задвигались туда-сюда, словно сканируя пространство.

– Я хочу вас сберечь, – ответил, вздохнув, пилот, убирая руку.

И сильно потер осунувшееся лицо с запущенной щетиной:

– Анна, пока Звездный флот не уберется на Фомальгаут, мы в двойной опасности – вот что мучает меня. В космосе все однозначно, все предсказуемо и регламентировано. Ты всегда можешь спросить корабельные системы, как поступить, и тебе выдадут оптимальное решение проблемы. А эта планета подходит не всем. Это мой родной мир, но потому-то я и знаю, что здесь все сложно и тонко устроено, а я слишком долго болтался в космосе, я оставил Семилунный еще подростком, мой детский опыт ограничен жизнью в безопасном городе. Я уже умудрился наделать ошибок, – Тимох кивнул на израненные ноги, – и вот результат. …Здешний лес прислушивается к нам, – продолжал он, – лес всегда ищет и находит слабое место. Не знаю, как вы, но Ветер не верит мне. А зря.

Анна досадливо отвернула лицо при упоминании о Ветере.

– Этот человек, который явился с вами, – он мог бы нам помочь?

– Этого человека зовут Аристарх. Он бригадир вальщиков леса. Напросимся к лесорубам – подведем работяг под статью, если выяснится, что они укрывают беглецов. На лесосеке постоянно появляются чужие: инженеры, пилоты лесовозов и просто экологи, везде сующие свой нос. Любая тайна скоро станет явной. Парень и так сильно рискует, связавшись с беглыми вызвездками. Мы обратимся к вальщикам леса за помощью только в самом крайнем случае, ладно, белль?

Тимох с горечью отметил, что льдинка ничуть не приручена: сидит с прямой спиной.

Он недостаточно хорош для нее?

А как же Ветер? Рыжий паяц каким-то уму непостижимым образом завоевал роскошную первую белошвейку. Тимох тоже не собирался отказываться от своего приза в виде второй белль. Чем растопить деловитую льдинку, пока неясно, но ему придется подумать на досуге и об этом. О многом придется крепко подумать.

Из темноты внутреннего схрона, как болванчик, выброшенный пружиной из расписной коробочки, возник Ветер со следами свежего отека на лице. Кривя рот – распухшая щека онемела и мешала ему – галерец устроил громогласный разнос Анне:

– Нижайше прошу прощения, вторая белль, но какого, в опу, звездеца ты отправила мою жену в лес с волосатой бородой?!

Анна установила копья-ресницы горизонтально. Тимох чуть не хохотнул: как выразительно сигналят ее ресницы – сейчас они нацелены точно в грудь галерца.

– Мрия не пошла с Аристархом в лес.

– Тебе откуда знать?

– Мрия не пойдет в лес в единственной паре туфель, – невозмутимо пояснила она.

Ветер сменил подозрительность на обычную развязность.

– Видал? – сказал он патрульному, ухмыляясь и тыча пальцем в Анну. – Она права: туфли для белль – это все! А синтезатор что – не включали? Могли бы справить сапожки для вылазки в лес за ягодками-цветочками, а?

– И ухлопать всю энергию на создание одной дополнительной пары обуви? – огрызнулась Анна.

– Это да, – согласился галерец. – Синтезатор жрет пропасть энергии, никакие мотоциклы не потянут.

– Что с лицом? – посочувствовал Тимох галерцу. – Ты как будто облобызал рой пчел.

– Кого?

– Пчелы, кусачие насекомые. Их разводят ради меда, который они производят.

Галерец отмахнулся:

– Э, козявки! Козявки – что, пустяк! У нас было кое-что похуже. За ночь этот бункер порос грибами, мерзкими и жутко склизкими. Я чуть не сдох, перепачкавшись в этих соплях. Молодец Анна, не растерялась, опылила меня каким-то зельем. Ладно, премудрая белль, ты меня реально спасла, и я не в претензии за то, что ты не пошла с волосатиком сама, а отправила Мрийку.

Анна пропустила галерскую дипломатию мимо ушей.

Тимох поинтересовался:

– На что были похожи грибы?

– Узкие, длинные, с маленькой кособокой шляпкой – ответила Анна, – Белесые, как медузы Мокрого Ило.

– На член они похожи! – не стерпел Ветер, покосившись на девушку и украдкой рисуя жестом защиту от всякого лиха. – Полный бункер членов, стоявших торчмя!

Тимох расхохотался.

– Парень, такое могло случиться только с тобой! – он отдышался от приступа смеха. Это ж надо так не понравиться флорникам, что они тебе показали фак! Гы!!!

– Да неужто? – скривился Ветер. – Опять ты за свое? Типа грибы ждали меня, ага? Откуда бы ты про них знал? Небось, эти факи и до меня здесь росли?

– Тут чего только не растет – тебе и не снилось. Первые колонисты описывали именно этот вид грибов. Народ сильно тогда пострадал, некоторые ослепли от яда грибницы или лечились от экземы, пока не додумались, что к флорникам нельзя относиться пренебрежительно, они это чувствуют. Уж лучше их не замечать, не распылять свои эмоции в присутствии леса; флорники ревнивы. А может, любопытны. Последняя теория говорит, что скорее второе – растения патологически любопытны, вот и лезут в каждую щель. Правда это или нет, но, по крайней мере, это научное предположение флорников не взводит, и тем, кто с высоких кафедр обсуждает, куда приведет флорников их любознательность, они еще фак не показывали… Гы!!!

Галерец постучал пальцем по лбу:

– Я сдую отсюда при первой возможности! Вы, местные, все чокнутые! А ваши высоколобики чокнутые вдвойне! Фиал вам сносит мозги набекрень! По-твоему, грибы не могут вырасти просто так, потому что они безмозглые грибы, а бункер показался им самым подходящим местечком? Они, по-твоему, поперли аж по стенам, чтобы наказать меня? Именно меня?

Проем двери закрыл плечами высокий Аристарх:

– А чему ты удивляешься? Грибы могли найти сотню мест, где им вырасти, но выросли в непосредственной близости от спящих. Они могли бы спокойно расти в лесу, но им пришлось искать возможность вырасти в бункере. Я так скажу, это тревожный знак.

– Да в черной дырке я их видел…

Ладонь размером с гостевое блюдо закрыла галерцу рот, одновременно левой рукой лесоруб сгреб его в охапку, притянул к груди и прогудел в ухо:

– Я бы дал тебе договорить все, что ты хочешь сказать, а завтра сложил бы руки домиком, читая заупокойное слово в память об очередном придурке, пошмяканном флорниками на фарш! Но ради безопасности женщин и крохотной, ни в чем не повинной девочки предупреждаю: еще раз вякнешь, не подумав, и я самолично вставлю кляп в твое горло, да так глубоко, что вытягивать его будут через ту самую заднюю черную дырку!

Ветер не стал возражать. Он почувствовал, что местный не шутит.

Галерец вымелся из бункера наружу.

Тимох про себя одобрил лесоруба. С Ветером давно пора было поговорить на понятном ему языке.

А бригадир силен! Позволить себе такой наезд – это надо, как здесь говорят, дюже дружить с лесом…

Аристарх посопел, подумал и сказал, взвешивая слова:

– Я так смотрю на ваши дела, ребята. Я решил было, что вы команда. Но вы, честное слово, никакая не команда. Скорее, у вас тут заговор одиночек. Каждый сам по себе и сам себе голова. Вот только скрываться пришлось каждому, потому вы и вместе. М-да… дела!.. Я принес кой-чего, пойдемте, глянете.

Анна вышла вслед за лесорубом к Мрии и Ветеру, рассматривавшим находки Аристарха.

На плоском камне перед входом лежали орехи или то, что напоминало орехи. Одни были мелкие, высыпавшиеся из шишки, другие крупные, с морщинистой и твердой кожурой, которую Аристарх сначала обмял точными ударами камня с плоским сколом, а потом показал, как половчее достать и освободить от пленки питательную сердцевину.

На траве красовались твердые овальные плоды, необыкновенно нарядные: с темно-фиолетовыми боками и алым пятном вокруг ярко-желтой плодоножки, и на некоторых плодах на плодоножке еще держались большие лепестки желтого цвета. Эти плоды бригадир назвал хурмой. Мрия сказала, что они видели хурму, когда впервые шли от «Иглы‐2» к бункеру, но приняли ее за гроздья больших соцветий. Тимох потребовал показать ему хурму, но, даже взглянув, не узнал это растение. Он рос в Менеске на Калеоне, Западном континенте, если можно назвать континентами самые крупные острова Ило Семилунного. На Калеоне не росла хурма. Зато патрульный узнал листья салата, и батат, и пахучие приправы, и золотые сухоцветы, которые здесь настаивали и пили как чай, и, самое главное, Аристарх умудрился за такое короткое время найти им «мясную» спаржу: сыть. Немного, всего пучок кореньев – копать ему было некогда. Но он объяснил, куда отправляться за корнями. И где растет ближайшая селлозия – тоже объяснил. Анна оказалась права – Мрия в лес не заходила, бродила с Надьей на руках по сухой гальке вдоль ручья, наблюдая, в какую сторону уходил Аристарх, а лесоруб возвращался с новой добычей и складывал фрукты к ногам в персикового цвета туфельках.

Лесоруб протянул пилоту завернутые в лопух бледные листья с редкими колючками. Водянистые листья толщиной с два пальца: знаменитый иланский бетель. При разжевывании листья бетеля истекают горьковатым вяжущим соком, затем вкус меняется на освежающе-кислый, затем клетчатка мясистого растения начинает расслаиваться, заполняя рот пышной жвачкой белоснежного цвета.

Тимох обрадовался находке.

– Поправляйся, парень! – Аристарх хлопнул пилота по плечу и снова вернулся к компании у входа, заглядываясь на Мрию с малышкой.

Он принял решение остаться с беглецами. Ему никто не возражал. Патрульный пилот был только рад.

Потом Аристарх обошел бункер по периметру. Несколько раз останавливался, недовольно сопел, а взятый у парней сезам изрыгал пламя. Лесоруб готовился к ночи.