Дальше мы увидим, почему это отсутствие так сильно его ужасало.

Садистические фантазии мистера А, направленные на женские ягодицы, определялись аналогичными фантазиями. Как уже говорилось в главе 9, голова, руки, кисти рук, ступни женщин часто бессознательно приравниваются к интернализированным пенисам отца, которые вырываются наружу. Ее конечности – пары ног, ступней, рук, даже пальцы – часто символизируют собой обоих интернализированных родителей.

Поскольку обладание пенисом было столь необходимым для него, чтобы преодолеть тревожность, все страхи мистера В, связанные с внутренней частью женского тела, усилились благодаря тому факту, что у женщин нет такого внешнего органа.

Смотреть вниз означает смотреть внутрь самого себя. Из других случаев мне удалось понять, что смотреть вдаль означает самоанализ – интроспекцию. Представляется, что для бессознательного нет ничего более удаленного и непостижимого, чем то, что находится внутри тела матери и – даже в еще большей степени – внутри собственного тела.

И в других случаях – как с детьми, так и со взрослыми – я обнаруживала, что различные вещи, находящиеся на теле, могут представлять собой то, что находится внутри него. Мой шестилетний пациент Гюнтер всегда вырезал из бумаги маленьких змеек, обворачивал их вокруг своей шеи, а затем разрывал их. Он делал все это для того, чтобы справиться со своими страхами пениса отца, который душил его не только снаружи, но и изнутри, тем самым убивая его.

Сексуальные связи мистера В с его братьями были прерваны с окончанием первого периода детства, и при этом он не имел никаких осознанных воспоминаний о них. С другой стороны, он довольно ясно и в деталях помнил то, как сильно мучил своего брата Дэвида, и это жестокое поведение было тесно связано, как показал анализ, с сексуальными действиями, о которых он забыл.

По этим же самым причинам он отличался весьма сильными женственными характеристиками и его сублимации преимущественно были женского типа. Этот момент будет также упомянут позднее.

Неудачи в формировании супер-эго (то есть слишком сильное воздействие самых ранних тревожных ситуаций) не только привели мистера В к серьезным проблемам с психическим здоровьем, расстройствам в сексуальном развитии и ограничениям работоспособности, но также стали причиной того, что в целом хорошие объектные отношения у него иногда подвергались серьезнейшим нарушениям.

В предыдущей главе упоминалось об одном или двух факторах, которые дают индивидууму любого пола возможность восстанавливать свои объекты посредством сексуальных актов.

В одном случае у него были отношения с человеком третьего типа, который соответствовал его отцу. Это случилось против его воли, но он не смог избежать этого, что вызвало в нем огромную тревожность.

Тут снова каждая деталь его прекрасного воображаемого города означала восстановление, дальнейшее украшение и доведение до совершенства тел его матери и его собственного, которым, как он представлял себе, был нанесен ущерб и которые были разрушены.

В прошлой главе мы видели, что вера во всемогущество своих экскрементов развита сильнее у девочки, чем у мальчика, и что этот фактор специфическим образом влияет на характер ее сублимаций. Я описала тот поток сублимаций, который течет от «плохой» и уродливой «какашки» к красивому ребенку. Вера мистера В во всемогущество своего пениса как активного инструмента своего садизма была не настолько эффективной, а его вера во всемогущество экскрементов была относительно сильнее; в результате его сублимации носили отчетливо выраженный женственный характер.

Мистер В вспомнил, что, будучи маленьким мальчиком, он постоянно пытался зажать свой пенис между бедрами так, чтобы тот исчез из виду.

Его страх своих «плохих» образов, который заставлял его прилагать усилия по отречению от своего бессознательного, по подчинению его себе в большей, чем обычно, степени, имел много общего с подавлением его производительных способностей и возможностей. Он никогда не мог полностью отдаться во власть своего бессознательного, и поэтому важный источник творческой энергии был для него закрыт.

В моей аналитической работе с пациентами мужского пола всех возрастов я неоднократно сталкивалась с ситуацией, при которой опасность исходила от «плохого» пениса отца, заполнявшего собой изнутри пенис субъекта и посредством этого полностью завладевавшего последним. Например, однажды один мой маленький пациент засунул карандаш вместе с колпачком в огонь. Он захотел выжечь из этого колпачка что-то «плохое», твердое и сильное, что было в нем заключено. Колпачок карандаша при этом представлял собой его собственный пенис, а сам карандаш – «плохую» вещь (то есть пенис его отца), которую нужно было отжечь от него. В другой раз он положил в огонь щепку и в то же самое время стал точить карандаш, объясняя, что он делает это для того, чтобы «плохая» деревяшка лучше горела. Оказалось, что в его воображении щепка и карандаш соединялись, склеивались и боролись друг с другом. В результате анализа выясняется, что эта несущая в себе опасность ситуация порождает особо интенсивную тревожность, которая, как я думаю, является серьезной помехой для (появления. – Примеч. пер.) сексуальной потенции у мужчины.

По личным причинам мистер В был вынужден вернуться в свою страну. Он намеревается продолжить эту аналитическую работу, которая (к настоящему моменту. – Примеч. пер.) уже длилась два года и состояла из 380 психотерапевтических сеансов.

В то время как определенная доля беспокойства ребенка увеличивает его потребность в любви и формирует способность любить, избыток тревоги оказывает на них (потребность и способность. – Примеч. пер.) парализующее воздействие.

См. главу 8.

В предыдущей главе я рассказала о пациенте, чей срыв оказался вызван (как «последней каплей». – Примеч. пер.) недружественным поведением хозяйки его дома, которая очень плохо ухаживала за ним, когда он был болен. У этого пациента все доминировавшие виды тревожности оказались активированы дизентерией, от которой он тогда страдал; вдобавок к этому ему казалось, что отношение к нему хозяйки подтверждает то, что у него нет «доброй» матери и что его «восстановительные» устремления обречены на провал.

В своей статье «Проблема Пола Морфи» («The Problem of Paul Morphy» (1931). – Int. Journ. of PsA, XII) Эрнест Джонс описал случай, когда болезнь оказалась вызвана другим механизмом. Он показал, что психоз, который был у знаменитого шахматиста Пола Морфи, имел следующие причины. Его психическое равновесие зависело от того, что, играя в шахматы, он мог выразить свою агрессию – направленную на свой образ отца – эго-синтонным образом. События развивались так, что человек, которого он больше всего хотел встретить (за доской. – Примеч. пер.) в качестве своего соперника, уклонялся от поединка, а его поведение рождало в Морфи чувство вины. Именно это и послужило тем спусковым крючком, который вызвал у Морфи его болезнь.

Можно отметить, что в случаях, когда в процессе психоанализа проявляются сильная тревога и тяжелые симптомы, структура болезни часто оказывается более благоприятной (для терапии. – Примеч. пер.), чем при отсутствии симптомов.

В главе 5 на ряде конкретных примеров, когда терапия прерывалась (не будучи доведенной до конца. – Примеч. пер.), мы видели, как даже несколько месяцев аналитической работы приносили заметные улучшения, снижая тревожность на самых глубоких уровнях психики.

В этой связи см. работу Мелитты Шмидеберг «Zur Psychoanalyse asozialer Kinder und Jugendlicher» (1932). – Int. Ztschr. f. PsA, Bd. XVIII, или «The Psycho-Analytic Treatment of Asocial Children and Adolescents».

Представляется нелишним напомнить, что в данном контексте термин «асоциальное поведение» несет в себе другой смысл по сравнению с тем, что под этим словосочетанием понимается в обыденной жизни. А именно «асоциальное поведение» – это поведение, характеризуемое низкой способностью к социализации, к общению с другими людьми. А не пьянство, хулиганство, распутство и т. п. – Примеч. пер.

Термин «гимназия» (нем. «Gymnasium» в оригинальном тексте) в данном случае несколько отличается от того, что под ним понимается в современной России – то есть общеобразовательная школа (с 1-го по 11-й класс) с ориентацией на более широкое (чем в «стандартной» школе) образование и развитие личности учащихся, как правило, с уклоном либо в гуманитарное, либо в естественнонаучное направление. В Австрии и Германии конца XIX века «гимназия» – это школа (точнее, старшие классы школы), которая целенаправленно готовила учеников для поступления в университеты (в отличие от «просто» школы – нем. «Schule» или англ. «School»). – Примеч. пер.