Стресс и злоупотребление психоактивными веществами

Мы наконец готовы рассмотреть взаимодействие между стрессом и злоупотреблением наркотиками. Начнем с размышлений о том, как влияет использование различных психостимуляторов на реакцию на стресс. На этот вопрос все знают ответ: «Я больше не чувствую боли». Наркотики помогают «снять стресс».

В целом это многократно подтверждено, но мы должны сделать несколько оговорок. Люди, как правило, говорят, что чувствуют себя менее напряженными, менее тревожными, если стрессор возникает после того, как проявился эффект от психоактивного вещества. Больше всего этим славится алкоголь, его формально называют анксиолитиком, то есть средством, которое лизирует, растворяет тревогу. Вы можете продемонстрировать это у лабораторной крысы. Как уже обсуждалось в предыдущей главе, крысы прячутся в темных углах, когда их помещают в ярко освещенную клетку. Поместите голодную крысу в клетку, в ярко освещенном центре которой расположена еда, и сколько же времени потребуется крысе, чтобы пересилить конфликт тревоги и направиться к пище? Алкоголь снижает это время, так же как и многие другие вещества, вызывающие зависимость.

Как же это работает? Многие наркотики, включая алкоголь, поднимают уровень глюкокортикоидов в момент первого приема. Но при более длительном применении различные наркотики могут ослабить механизм реакции организма на стресс. Алкоголь, например, в некоторых случаях снижает излишек возбуждения симпатической нервной системы и уменьшает тревогу, регулируемую КРГ. К тому же наркотики могут изменить когнитивную оценку стрессора. Что означают эти мудреные слова? Говоря проще, если вы находитесь в таком разобранном состоянии из-за измененного состояния сознания, что с трудом можете вспомнить, относитесь ли вы к человеческому виду, то вы можете не уловить тот тонкий момент, что случилось что-то неприятное.

Это также объясняет обратную сторону последствий снижения тревоги. По мере того как в крови снижается уровень наркотика, так же как и эффект от него, разум и реальность возвращаются обратно, и наркотик, если уж на то пошло, становится своей противоположностью – превращается в генератор тревоги. Динамика многих наркотиков в организме такова, что количество времени, когда содержание их в крови высоко, гораздо меньше, чем количество времени, когда их содержание в крови падает. В чем же тогда решение? Пить, глотать, нюхать, колоться снова и снова.

Итак, различные психостимуляторы могут уменьшить реакцию на стресс в дополнение к тому, что замедляют всю механику реакции на стресс, к тому же делают из вас такое дезориентированное существо, что вы даже не замечаете воздействия стрессора. Как же насчет обратной стороны этих взаимоотношений: какое отношение стресс имеет к вероятности начала приема наркотиков и злоупотребления ими? Вся соль в том, что стресс толкает вас к еще большему приему наркотиков и большей вероятности рецидива, хотя до конца еще неясно, как именно он это делает.

Первый вопрос в том, как влияет стресс на начало формирования зависимости. Поместите крысу в ситуацию, когда при нажатии на рычаг X раз ей впрыскивается некий наркотик, потенциально вызывающий зависимость: алкоголь, амфетамины, кокаин. Примечательно, что только некоторые из крыс попадают в эту ситуацию «самообслуживания» так основательно, что формируют зависимость. (И мы вскоре увидим, какие именно крысы в большей степени этому подвержены.) Если вы подвергнете крысу стрессу непосредственно перед сеансом воздействия наркотиками, то она с большей вероятностью может сама себе впрыснуть столько наркотика, чтобы сформировать зависимость. И, как вы можете предположить на основании материала из главы 13, непредсказуемый стресс толкает крысу к наркотикам более эффективно, чем предсказуемый стресс.

Аналогично поместите крысу или обезьяну в позицию социального подчинения, и для нее риск также возрастет. И, что неудивительно, стресс явно увеличивает уровень потребления алкоголя и у людей.

Важно то, что стресс увеличивает потенциал формирования зависимости только в том случае, если стрессор появляется прямо перед воздействием наркотиков. Другими словами, кратковременный стресс. Тот тип стресса, который временно увеличивает уровень дофамина. Почему стресс оказывает такое влияние? Вообразите, что у вас случается эпизод воздействия нового, потенциально вызывающего зависимость наркотика и вы оказываетесь тем типом крысы или человека, на который наркотик не действует в полной мере – вы не высвобождаете большого количества дофамина или других вовлеченных в процесс нейротрансмиттеров, вы не получаете после него ощущения предвкушения и желания попробовать его снова. Но добавьте к тому же самому, не особо впечатляющему подъему дофамина возрастание дофамина в связи со стрессом – и вот вы ошибочно полагаете, что испытали нечто грандиозное, – где бы взять еще? Таким образом, острый стресс усиливает подкрепляющий потенциал наркотика.

Все это имеет смысл. Но, естественно, все усложняется. Стресс усиливает вероятность того, что при возможности саморегулирования подачи наркотика сформируется зависимость от него, но в этот раз мы будем говорить о стрессе в период детства. Или во внутриутробном периоде. Подвергните стрессу беременную крысу, и ее отпрыск будет обладать повышенной склонностью к тому, чтобы самостоятельно подвергать себя воздействию наркотика во взрослом возрасте. Создайте крысе экспериментально вызванные затрудненные роды, на короткое время лишив ее кислорода в момент рождения, и вы вызовете тот же эффект. То же самое – если подвергать крысу воздействию стрессоров в младенчестве. Такой же эффект можно вызвать и у приматов – отделите детеныша обезьяны от матери, и животное с большей вероятностью будет самостоятельно подвергать себя воздействию наркотика во взрослом возрасте. То же самое можно наблюдать и у людей.

В данных примерах стрессор в раннем возрасте не мог действовать, только вызывая временное увеличение выделения дофаминов. Должно быть, происходило нечто более длительное. Вернемся к главе 6 и перинатальному опыту, вызывающему пожизненное «программирование» мозга и тела. Нам не до конца ясно, как это работает на примере наркотических веществ, мы только можем сказать, что очевидно имеет место необратимое изменение в чувствительности путей вознаграждения.

Что происходит, когда зависимость уже сформировалась, – как текущий стресс влияет на степень злоупотребления? Неудивительно, что он его увеличивает. Как же это работает? Может быть, в связи с тем, что кратковременные стрессоры на время увеличивают уровень дофамина и придают наркотику больше привлекательности. Но к этому времени главное для наркозависимого, скорее всего, не столько желать кайфа, сколько необходимость избежать тяжелых последствий лишения наркотика. Как было замечено, в течение этого периода уровень регулирующих тревогу КРГ в миндалевидном теле очень высок. Более того, секреция глюкокортикоидов постоянно поднимается в период лишения до той степени, что истощает дофамин. А что произойдет, если вы добавите к этому еще и стресс? Все, что дополнительные глюкокортикоиды могут сделать при этом сценарии, – это способствовать еще большему истощению дофамина. Таким образом, возрастает тяга к вызванному наркотиками всплеску дофамина.

Как насчет тех редких людей, которым удается прекратить принимать наркотики, к которым они выработали зависимость, и успешно воздерживаться от их приема? Стресс увеличивает вероятность рецидива употребления наркотиков. Как обычно, то же справедливо и для крыс. Доведите крысу, которая самостоятельно подвергает себя воздействию наркотика, до состояния зависимости. Потом переместите крысу в ситуацию, где вместо наркотика ей будет впрыскиваться солевой раствор. Вскоре нажимание на рычаг «затухает» – крыса бросает это занятие, рычаг ей больше не интересен. Через некоторое время верните крысу в клетку с рычагом, ассоциировавшимся с наркотиком, – и вероятность, что она начнет снова жать на рычаг, возрастет. Впрысните крысе немного наркотика прямо перед тем, как вернуть ее в знакомую клетку, – и еще с большей вероятностью она начнет сама впрыскивать себе наркотики – вы пробудили в ней вкус к этому наркотику. Если вы подвергнете крысу стрессу прямо перед тем, как вернете в клетку, – вероятность, что она вернется к употреблению наркотика, еще более высока. Как обычно, именно непредсказуемые и неконтролируемые стрессоры становятся тем, что возвращает к употреблению наркотиков.

Каким же образом стресс это делает? До конца неясно. Влияние глюкокортикоидов на высвобождение дофамина может иметь к этому отношение, но я не видел еще ясной модели, построенной на их взаимодействии. Может быть, дело в вызванном стрессом увеличении симпатического возбуждения, регулируемого КРГ в миндалевидном теле. Есть также данные, позволяющие предположить, что стресс увеличит силу ассоциативных проекций на путь удовольствия. Возможно, это как-то связано с тем, что стресс повреждает функционирование фронтальной коры, которая обычно выполняет разумную, сдерживающую функцию отсрочки удовольствия и принятия решений, – выключите свою фронтальную кору, и неожиданно к вам придет идея, кажущаяся неотразимо умной: «Я знаю – почему бы мне не начать снова принимать тот наркотик, который почти разрушил мою жизнь!»

Так что стресс может прежде всего усилить вероятность развития наркомании, а также затруднить отказ от наркотиков и сделать более вероятным рецидив. Почему же все вышеупомянутое с некоторыми людьми происходит чаще, чем с другими? В своей чрезвычайно интересной работе Пьяцца и Ле Моаль начали отвечать на этот вопрос.

Помните те яблоки и груши, о которых мы говорили в главе 5? Что это за люди, которые более склонны набирать жир вокруг живота, становясь «яблоками», менее здоровым вариантом распределения жира? Мы видели, что это, как правило, люди, имеющие склонность вырабатывать/выделять больше глюкокортикоидов в ответ на стрессоры и медленнее восстанавливающиеся от такой реакции на стресс. То же самое и здесь. Какие крысы с большей вероятностью будут сами способствовать впрыскиванию себе наркотика, когда у них появится такой шанс, и, однажды начав это делать, будут продолжать, пока не разовьется зависимость? Те, у которых «высокая степень реакции», те, чье поведение особенно сильно нарушается, если их поместить в новое для них окружение, те, которые наиболее реактивны в стрессовой ситуации. Они выделяют глюкокортикоиды дольше, чем другие крысы в реакции на стресс, что заставляет их выделять больше дофамина, когда они впервые подвергаются воздействию наркотика. Так что если вы та крыса, которую стресс особенно выбивает из колеи, то у вас атипично высокая вероятность попробовать что-то, что на время обещает вам вернуть все на место.