Дети и утрата: попытки бороться, попытки расти

Когда мать умирает, дочь, сколько бы лет ей ни было, сталкивается с переменами и печалью. Психологические защитные механизмы, которые формируются у ребенка, более примитивны и уязвимы, чем механизмы взрослого человека. Если взрослый использует когнитивную и эмоциональную зрелость, чтобы пережить утрату, ребенок обычно скатывается в более раннее поведение, уходит в воображение, отождествляет себя с мамой или начинает серьезно вредить себе.

Вымещение. Обычно ребенок не в силах вынести в одиночку эмоциональную боль после смерти матери. Скорбящие дети нередко держат чувства внутри. Они отказываются обсуждать печальное событие, притворяются, что ничего не произошло, и не разрешают себе прочувствовать боль напрямую. Наблюдая за брошенными детьми во время Второй мировой войны, Анна Фрейд обратила внимание, что они часто вымещали свои переживания и чувство одиночества на умерших матерях. «Я должен позвонить мамочке. Ей очень одиноко», – вот общее желание всех детей, тосковавших по маме.

Другие позволяют себе горевать лишь на расстоянии. 32-летняя Хиллари говорит, что не плакала в шесть лет, когда ее мать умерла, но через пять месяцев она едва не пережила тяжелый срыв, когда умер ее хомяк. Хиллари прятала чувства, вызванные смертью матери, глубоко внутри, пока спустя несколько месяцев постороннее событие не вытащило их на поверхность. У кого-то этот процесс занимает годы.

Перенос. Взрослый человек, потерявший спутника жизни, сможет какое-то время прожить без близких отношений с другим человеком, а ребенок, лишившийся родителя, не может жить в одиночестве без серьезных эмоциональных последствий. Он остается на «необитаемой земле привязанности», как ее называла Анна Фрейд. Ребенок изолирован и оторван от всех, у него нарушается способность вступать в отношения с другими. Вместо отделения от умершей матери девочка может попытаться быстро перенести чувства зависимости, потребности и ожидания на любого взрослого. Им может оказаться отец, старший брат или сестра, близкий родственник, учитель, соседка или психолог. В подростковом периоде туже роль выполняет молодой человек или лучшая подруга. Перенос полезен, если ребенок слишком мал, чтобы оторвать свои эмоции от умершего родителя, но если позже он не отделится от образа матери, чтобы оплакать потерю, продолжит искать маму в людях, которые ее заменят.

Задержка развития. Смерть матери плохо сказывается на развитии ребенка. Он вынужден взять ответственность за себя в слишком раннем возрасте, что приводит к развитию лишь некоторых областей. В то же время ребенок может отождествлять себя с ранней стадией развития, чтобы сохранить отношения с умершей мамой и отрицать необратимость смерти. В результате он вырастет, сохранив некоторые черты ранней стадии развития. Часть его личности застрянет в детстве или подростковом периоде. Взросление станет невозможным: он по-прежнему привязан к детству. «Сама по себе утрата родителя не ведет к задержкам развития, но это случается, если некоторые обстоятельства не позволяют оплакать потерю, – поясняет Нан Бернбаум. – Все способности и интересы девочки развиваются, но некоторые незрелые аспекты остаются неизменными. В 20-летней девушке будто живет 10-летний ребенок. Пока процесс переживания горя не закончится, она будет чувствовать незаконченность, и ее тоска не исчезнет».

Девочка, развитие которой остановилось в некоторых областях, позже столкнется с эмоциональными проблемами, когда приступит к задачам и примет на себя обязательства, характерные для более старшего возраста. Без социального влияния матери ей будет тяжело повзрослеть на интеллектуальном и эмоциональном уровне. 25-летняя Триша, которой было три года, когда умерла ее мать, говорит, что начинает новые любовные отношения в надежде обрести человека, который будет заботиться о ней, как о ребенке. Пока ее подруги выходят замуж и заводят семьи, она признается: «Я просто ищу человека, который будет нянчиться со мной. Я так отличаюсь от всех».

Запоздалые реакции. Когда ученые, проводившие Гарвардское исследование детского горя, изучили детей школьного возраста, которые потеряли родителя год назад, они не обнаружили серьезных различий в поведении или психике между этими детьми и теми, у кого были живы оба родителя. Но по прошествии двух лет дети без родителя чаще проявляли агрессию, чем их ровесники, не терявшие родителя. Кроме того, они были более замкнутыми и страдали от низкой самооценки. Другие исследования показали, что скорбящие дети проявляют тревожные симптомы через три года после смерти родителя.

Пубертатный период (подростковые годы)

Пубертатный период, для которого характерен внутренний хаос и без утраты матери, представляет собой, пожалуй, единственный период человеческого развития, когда навязчивое и параноидальное поведение считается нормой. В суете взросления кажется, что все правила меняются. Родители становятся навязчивыми и странными, подруги – непредсказуемыми и соперничающими, мальчики в школе – загадочными и неожиданно интересными. Конечно, главные перемены происходят внутри. Переменчивое настроение девочки, зарождающаяся сексуальность и новые когнитивные навыки вызывают непривычное чувство разногласия. «Это просто возраст», – говорили наши родители, и отчасти они были правы. По большей части подростковый период представляет собой потерю и восстановление равновесия. Он связан с рождением новой, более зрелой личности, медленно выходящей из семейного кокона.

По крайней мере, так должно быть. Если в эти годы происходит травмирующее событие, процесс сбивается. Любые задачи подросткового периода – обретение независимости, улаживание проблем со взрослыми, попытки смириться с неоднозначностью и неопределенностью, обретение способности к близким отношениям, развитие сексуальности, попытки управлять эмоциями, формирование системы ценностей и сохранение ощущения целостности и компетентности – могут прерваться или затормозиться из-за смерти матери. Кроме того, бессонница, проблемы с учебой, невнимательность, плохое поведение, пониженный аппетит, депрессия, алкогольная зависимость и преступления нередко становятся проблемами скорбящих подростков в первый год после утраты. Спустя два года после утраты тревога, депрессия и замкнутость этих подростков усиливаются. В отличие от ровесников из полных семей они считают себя несоциальными и думают, что не способны контролировать свою судьбу.