Леонид Брежнев (1982)

Метель летела мимо окон. Ветер раскачивал старый купейный вагон, и казалось, что он мчится сквозь темноту и снег к далекому утру. Печка-буржуйка отливала в полумраке раскаленными боками, мы пили водку, которая была особенно крепкой в эту февральскую ночь.

Перед передним тамбуром вагона лежало несколько пролетов пути, а впереди у края дороги чернел рельсоукладчик. Нашему вагону некуда было торопиться.

Уж рельсы кончились, а станции все нет…

То, что потом назовут станцией, строилось километрах в семи от нашего веселого вагона.

Я собирал материал для очерка и встретил своего старого знакомого, московского парня Эдика Шаповалова. Мы с ним познакомились в 1960 году на Абакан – Тайшете, потом я писал о нем на целине, и вот третье неожиданное свидание – на трассе Байкало-Амурской магистрали.

Мы пили водку, закусывали консервами «Частик в томате» и пели песни.

Каждая великая стройка рождала свой фольклор.

Я смотрел на ребят из бригады Эдика, на их сильные умелые руки и думал о том, сколько таких людей я встречал на стройках, буровых, рыбачьих шхунах. Мне было легко и приятно с этими веселыми парнями. Они умели работать, выпить со вкусом, лихо спеть под гитару хорошую песню.

– Понимаешь, – сказал мне Эдик, – мы занимаемся мартышкиным трудом. Делаем насыпи, кладем рельсы, а придет весна – и плавун размоет все к такой-то матери.

* * *

А Леониду Брежневу нужна была «великая стройка», которая останется в веках после него. БАМ – это было нечто сродни целине, Абакан – Тайшету и Красноярской ГЭС.

На строительство дороги уезжали специальные отряды молодых ребят, облаченных в особую защитную форму. Утро страны начиналось с бодрой песни:

 

Это рельсы звенят – БАМ!

 

И мало кто знал, что проектировщики умоляли цековских функционеров остановить строительство, которое велось практически втемную, без необходимой геологической подготовки. Но цековским молодцам надо было докладывать Самому, поэтому аргументы ученых мужей принимались только к сведению.

– Все поправим в процессе работы. Дорога должна быть построена как можно скорее.

На монетном дворе в десятках тысяч экземпляров печаталась новая медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали».

Стройка века. Памятник эпохе Леонида Брежнева.

А в вагончике, затерявшемся в пурге, ребята рассказывали мне, что такое строительство века на самом деле. В другой половине вагона кто-то растянул меха аккордеона и запел звучно и сильно:

 

Приезжай ко мне на БАМ,

я тебе на рельсах дам…

 

В Кремле тоже любили поразвлечься, но там проблемы строителей БАМа мало волновали. Старики веселились по-своему. На своих заседаниях они решали необыкновенно важные для страны вопросы.

ВЫПИСКА

из рабочей записи заседания Политбюро ЦК КПСС

16 февраля 1978 года

С о в. с е к р е т н о

Экз. единственный. Председательствовал тов. Брежнев Л.И.

Присутствовали т.т. Андропов Ю.В., Кириленко А.П., Косыгин А.Н., Кулаков Ф.Д., Мазуров К.Т., Пельше А.Я., Суслов М.А., Устинов Д.Ф., Демичев П.Н., Кузнецов В.В., Пономарев Б.Н., Черненко К.У., Долгих В.И., Зимянин М.Б., Рябов Я.П., Русаков К.В.

БРЕЖНЕВ. Я хотел бы посоветоваться по некоторым вопросам: о вручении ордена «Победа». Все вы проголосовали решение о награждении меня орденом «Победа». Я благодарю товарищей за эту высокую награду. Поскольку решение такое есть, и товарищи предлагают вручить его мне 22 февраля.

ВСЕ. Правильно. 22 февраля будет заседание.

БРЕЖНЕВ. Видимо, для вручения ордена «Победа», может быть, целесообразно было бы одеть военную форму.

ВСЕ. Правильно, это было бы целесообразно.

БРЕЖНЕВ. Но вместе с тем, насколько мне известно, по статуту орден «Победа» носят также и на гражданской одежде.

СУСЛОВ. В статуте нигде не сказано, что он носится на военной форме.

ЧЕРНЕНКО. Этот орден можно также носить и в гражданской одежде.

Маршалу, награжденному таким орденом, просто необходима была маленькая победоносная война.

И наши войска вошли в Афганистан.

Перепуганный посол в США Добрынин прилетел в Москву, бросился к министру иностранных дел Андрею Громыко и начал рассказывать о реакции президента США Рональда Рейгана и конгресса США на ввод наших войск в Афганистан.

– Ничего страшного, – успокоил посла министр, – они опомниться не успеют. А мы за месяц управимся и выведем солдат обратно.

Вот что значит старость. А ведь когда-то Андрей Андреевич Громыко был очень умным и думающим дипломатом.

Не получилось за месяц. Не пошла масть… Через десять лет другой мудрый политик и славный военачальник объявил, что с Чечней он справится за три дня силами одного полка ВДВ…

И опять не пошла карта.

Но давайте вернемся в те замечательные годы, которые потом высоколобые назовут стагнацией, или временем застоя, а я с удовольствием называю эпоху Леонида Брежнева временем застолья. И постараюсь чуть позже это показать.

Ну а пока в Кремле сидел престарелый маршал, получивший на юбилей все виды холодного оружия: шашку, саблю, кортик, отделанный золотом и драгоценными камнями.

Военный успех в Афганистане должен был стать еще одной после БАМа исторической вехой правления Леонида Ильича. Он начал войну, а она практически добила экономику страны. Не будь Афганистана, партия Ленина еще бы повластвовала на одной шестой части земного шара.

В то время я собирал материал для романа, в котором действие происходило в конце существования Российской империи. 1916 год был воистину роковым для России.

Утлую лодку тогдашней государственности раскачивало, как могло, окружение Григория Распутина. Банкир Дмитрий Рубинштейн, биржевик Манус, карточный шулер и торговец бриллиантами Арон Симонович, журналист и сотрудник охранки Иван Манасевич-Мануйлов, знаменитый проходимец князь Андроников и еще целая шайка голодных и алчных русских жуликов и немецких шпионов.

По-видимому, закаты великих империй имеют массу схожих примет. Если задуматься, то закат царской России очень напоминает закат Советской империи. Годы правления Леонида Брежнева стали некоей разрушительной силой для страны неразвитого социализма.

Вокруг правящей элиты появилось огромное количество жуликов и аферистов всех мастей, предсказателей судеб и лекарей-знахарей. В отличие от царской России большевики сумели заложить более основательный фундамент – почти четверть века нашу страну не могут уничтожить «потомки» распутинского окружения.

Четырех полковников вызвал к себе зампред КГБ генерал армии Цинев и поручил им весьма секретную и ответственную спецоперацию. Той же ночью четыре офицера, за спинами которых был определенный боевой опыт, полученный во время всевозможных государственных переворотов в разных странах Африки и Латинской Америки, вылетели в Кабул.

Там в обстановке повышенной секретности наша резидентура передала им двух человек – вполне благообразных господ с маленькими чемоданчиками. Их необходимо было доставить в Москву.

Когда специальный борт приземлился на подмосковной военной базе, прямо к трапу подлетели две «Волги» с антеннами на крыше. Почтенных господ усадили в машины, и «Волги» по осевой двинули в Москву.

Таинственных афганцев привезли… на ювелирную фабрику. Там им выделили мастерскую, находившуюся под постоянной охраной. Золото афганским ювелирам было дано из госзапаса, а драгоценные камни они привезли с собой.

В обстановке особой секретности началась работа над созданием ордена «Солнце Свободы». Изготавливался он в единственном экземпляре. Ни до ни после этим знаком отличия никто не будет награжден. Так афганское руководство оценило вклад маршала Брежнева в изнурительную войну в предгорьях Гиндукуша.

Какая смешная история! Весьма и весьма немолодой человек, к тому же нездоровый, напичканный транквилизаторами, радуется, как ребенок, очередной награде. Безусловно, трогательно, если бы это был отставной генерал, а не руководитель огромной страны.

На работу глава государства приезжал на два-три часа. Как говорили мне сотрудники его аппарата, он совершенно не мог работать с важными документами и немедленно расписывал их членам Политбюро.

Единственное, на что у него хватало сил, – решение кадровых вопросов. Этим он занимался лично, тасуя колоду соратников.

Самые разные люди, работавшие в соответствующих учреждениях, рассказывали, что якобы Леонид Ильич несколько раз просился в отставку по состоянию здоровья. Но члены Политбюро уговаривали его остаться, так как они еще не успели сговориться, кому быть первым лицом в государстве. 1982 год стал годом жестокой аппаратной войны. Будущий генсек ЦК КПСС Юрий Андропов безжалостно разбирался со своими конкурентами.

А больному хозяину земли Русской давали новые игрушки. Чем бы дитя ни тешилось…

Как-то вечером мне позвонил мой товарищ Саша, работавший референтом в аппарате Брежнева, и сказал:

– Я сейчас заеду к тебе и покажу нечто весьма интересное.

Он приехал, мы сели выпить по рюмке, и он достал из кармана здоровенное алое удостоверение:

– Посмотри.

Я взял в руки это кожаное чудо и увидел на обложке выдавленный золотом орден Ленина и надпись «Союз писателей СССР».

Раскрыл и увидел гознаковскую бумагу.

– Что это?

– Новый билет Союза писателей.

Удостоверение было больше всех, которые мне приходилось видеть, в нагрудный карман оно не помещалось.

– У нас же в союзе есть членский билет.

– Был. Союз журналистов вручил Лене удостоверение и значок.

Оговорюсь сразу, значок был сработан по спецзаказу из драгметаллов.

– Так вот, – продолжал мой гость, – Сам посмотрел, увидел вклеенные странички для уплаты членских взносов, они были там лет на десять вперед, и расстроился. Он точно уловил движение времени и понял, что столь ко не проживет. Завотделом культуры Шауро немедленно связался с председателем Союза писателей Георгием Марковым, и они срочно разработали новый билет. Но мер первый вручат Ильичу, ну а вам – как получится.

Через некоторое время мы все увидели на телеэкране прием Леонида Ильича в члены Союза писателей СССР. Переполненный торжеством момента председатель Союза писателей Георгий Марков вручал генсеку писательский билет за номером один. А через несколько месяцев все тот же Марков, но уже как председатель Комитета по Ленинским премиям, вручил «дорогому Леониду Ильичу» Ленинскую премию по литературе.

К тому времени генсек порадовал читателей тремя автобиографическими полотнами: «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина».

Все эти эпохальные сочинения не только были опубликованы гигантскими тиражами, но и печатались в колыбели общественной мысли – журнале «Новый мир». За право опубликовать сочинение вождя дрались все главные редакторы толстых журналов, однако победил «Новый мир».

Кстати, в прогрессивной по тем временам «Литературной газете» «Малая Земля» печаталась отдельными вкладышами.

Когда-то, в 1950-х годах, мы все, независимо от будущей специальности, изучали мудрый труд Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Я никак не мог понять тогда, для чего мне, будущему командиру десантного взвода, нужен марксизм, а тем более вопросы языкознания.

Но все равно изучали.

В 1980-х вся страна изучала труды «мудрого последователя дела Ленина товарища Леонида Ильича Брежнева» на партучебе, на специальных научных конференциях.

Я в те годы руководил весьма популярным изданием – литературным приложением «Подвиг». У него был огромный тираж и чудовищная популярность у читателей.

Так вот, вызвало меня начальство и сказало, что в одном номере будет целиком опубликована «Малая Земля».

Необходимо было найти художника, который воссоздал бы светлый образ генсека на Малой Земле. Но, оказалось, мы ломились в открытую дверь. Народный художник Налбандян уже изобразил полковника Брежнева на этом легендарном плацдарме.

Завезли в типографию финскую бумагу высшего качества и отличный переплетный материал. Все было готово для эпохального издания.

И вдруг, слава богу, пришла команда сверху – «отбой!».

Радости моей не было границ, уж очень не хотелось печатать эту муру.

Правда, писали эти книги талантливые литераторы: Анатолий Аграновский, Аркадий Сахнин, Владимир Губарев. Это была элита, лучшие советские очеркисты.

Надо сказать, что поступили с ними не очень прилично. Короче, просто кинули. Обещали высокие гонорары, квартиры, награды, но не только ничего не дали, а даже спасибо не сказали.

Стая помощников вождя преподнесла ему тексты как нечто созданное их трудами. Особенно угадал в этой игре главный помощник генсека Константин Черненко.

Итак, к последнему году своего правления Брежнев подошел усыпанный почестями и наградами. Раньше считалось, что больше всех в мире поимел орденов диктатор Доминиканской Республики генералиссимус Трухильо. У него было сорок четыре наградных знака.

Брежнев превзошел Трухильо: у него на мундире умещалось, правда с трудом, шестьдесят с лишним колодок.

Кроме того, он стал лауреатом Ленинской премии мира, Золотой медали мира имени Ф. Жолио-Кюри, получил высшую награду в области общественных наук – золотую медаль имени Карла Маркса и Ленинскую премию в области литературы и искусства.

Но одна награда как нельзя точно определяла суть всей брежневской эпохи – статуэтка «Золотой Меркурий». На ногах античного божества были крылышки. Так как паренек этот не только считался покровителем торговцев, но и воров.

Видать, крылышки помогали быстрее сматываться от погони.

Символ эпохи – покровитель воров.

Сегодня много пишут, пытаются анализировать восемнадцать лет брежневского правления.

Находят просчеты политические, экономические, социальные, пытаясь определить эволюцию застоя. Но почти все высоколобые экономисты и умудренные историки обходят в своих изысканиях главное, на мой взгляд. Именно в эти восемнадцать лет началось то, что мы расхлебываем по сегодняшний день, – криминализация общества.

В этот период были заложены основы страны, в которой закон подменен понятиями.

В годы застоя началось сращивание партийного и советского руководства с преступными группами.

Схема была простой. Теневой прибыльный бизнес, «черные» адвокаты, посредники, местная власть были тесно связаны. А охраняли их от неприятностей воры в законе, назначенные после знаменитого кисловодского сходняка смотрящими за регионами.

Именно эти люди делили миллионную прибыль от незаконного производства.

В сентябре 1982 года мы веселой компанией завалились в ресторан «Сосновый бор» в поселке Усово недалеко от Москвы. Это было весьма модное место. Если в ресторане «Архангельское» собирался народ погулять «за всю масть», то в Усово приезжали послушать ретропевицу Ингу и спокойно посидеть.

За огромным столом гуляла пестрая компания. «Держал стол», как тогда принято было говорить, а конкретнее – угощал всех, знаменитый московский человек, один из королей подпольного трикотажа Миша Фридман.

Его цеха и мелкие фабрики, разбросанные по Подмосковью, снабжали весь Кавказ и Сибирь женскими брючными костюмами из джерси, с обязательной наклейкой, что этот прекрасный товар сработан в романтической Италии.

Как говорили знающие люди, Миша держал все Подмосковье и часть столицы. В его компании я увидел деятелей из обкома КПСС, зампрокурора, милицейских начальников и еще каких-то, видимо, серьезных людей, облеченных властью.

– Гуляет Миша, – сказал мой товарищ, крупнейший специалист по теневикам. – Победу празднует.

Разговорить моего друга было нелегко, но кое-что мне из него выжать удалось.

В апреле на Мишино производство было отправлено несколько тонн ткани для изготовления знаменитых женских костюмов.

Сырье отправили, но до Фридмана оно не дошло. Более того, исчезли грузовики, а четыре водителя и экспедитор попали в больницу с острым отравлением клофелином. Надо оговориться, что в 1982 году препарат этот спокойно продавался в аптеках и проститутки еще не взяли его на вооружение.

Когда экспедитор очухался, то нарисовал Мише леденящую душу картину: их остановила ГАИ, потом его и водителей напоили какой-то дрянью, они отключились и их привязали к деревьям, где страдальцев нашли аборигены.

Подобного не случалось. Из-за сырья возникали мелкие конфликты, но такого махновского налета еще не было. Единственное, что пояснил экспедитор, – нападавшие были или грузины, или армяне.

Дело Фридмана контролировали не уголовники, а местные власти, поэтому охрану предприятий и товара осуществляли не блатняки, а специально набранные спортсмены.

С помощью, естественно, купленных ментов люди Фридмана вышли на налетчиков. Грузинские деловые открыли трикотажное производство в соседней, Калининской области. Охраняли их кутаисские воры.

Мирные переговоры ничего не дали. Тогда люди Фридмана похитили жену и дочь грузинского теневика и выдвинули условие: сырье в обмен на родственников. Это могло стать началом криминальной войны. А она никому не была нужна. Империя Миши Фридмана, рухнув, погребла бы под обломками не только дельцов, но и их сановных покровителей.

Поэтому, как поведал мне мой друг, в живописном месте на озере Селигер произошла историческая встреча. Там вели переговоры не наши цеховики и не блатняки. Договаривались о мирном исходе дела о налете на караван Фридмана те, кто учил нас свято соблюдать «моральный кодекс строителей коммунизма». Был такой знаменательный документ в те далекие времена.

Власти предержащие договорились. И снова заработали станки на фабриках Миши Фридмана.

* * *

Эпоха Брежнева прославилась небывалой по тем временам коррупцией. Дело «Океан», дело Трегубова, Ставропольское дело, Сочинское, Ташкентское… Коррупция, как раковая опухоль, съедала страну.

12 ноября 1982 года хоронили Леонида Брежнева.

У нас уже был опыт великих похорон. Организаторы учли ошибки, и центр Москвы был плотно перекрыт.

Но, в отличие от 1953-го, когда провожали в мавзолей великого вождя всех народов, к Колонному залу, где лежал сиятельный покойник, никто не рвался.

Мерзли на ноябрьском ветру солдаты и милиционеры, а скорбящей толпы не было.

Когда гроб с телом генсека опускали в могилу, оборвалась веревка.

Траурную речь произносил новый руководитель страны Юрий Андропов. Он прославился борьбой с коррупцией. И мало кто знал, что все эти дела, о которых судачили на московских кухнях, были просто борьбой за власть.

Леонид Брежнев руководил страной восемнадцать лет и оставил нам в наследство коррумпированный госаппарат. Именно коррупция легла в основу фундамента нового «демократического общества», в котором нам «посчастливилось» жить.