Глава 2

В обстановке особой секретности

Похождения товарища сталина на западном фронте

Ленинская комната нашей роты была центром идеологического воспитания личного состава. Замполит ею очень гордился, потому что половину стены занимала репродукция картины «Сталин на фронте». На бессмертном полотне белел снег, здоровенный вождь стоял в своей всем известной шинели, заложив руку за борт солдатского одеяния.

Чуть ниже, в окопе, суетились маленькие, в сравнении с вождем, бойцы, а за спиной Сталина готовились к мощному залпу орудия. Картину эту я видел много раз в Москве, в киосках даже продавали открытки-репродукции этого полотна, автором которого был Сергей Яковлев, кстати, хороший художник.

Итак, я сидел в ленкомнате и писал письмо домой с просьбой выслать мне побольше сигарет «Прима». Внезапно вошел замполит, весьма поганый человек, капитан Анацков. Естественно, я вскочил и вытянулся.

– Вольно, – миролюбиво скомандовал капитан. – Чем занят?

– Изучаю Устав внутренней службы.

– Молодец. Заходи сюда почаще, разглядывай наглядную агитацию, это поможет тебе стать грамотным воином. Видишь картину?

Капитан показывал на творение Яковлева.

– Товарищ капитан, а на каком фронте был товарищ Сталин?

Капитан посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Запомни, боец, там, где было трудно, туда и ехал вождь. Он остановил немецкое наступление под Москвой, вдохновлял людей на подвиг в блокадном Ленинграде, поднимал бойцов в атаку в Сталинграде. Понял?

– Так точно, – в полном изумлении ответил я, потому что никогда не слышал о подвигах вождя.

– Ты пройдешь курс молодого бойца, станешь курсантом, потом командиром, будешь учить солдат. Вот и учи их на примере товарища Сталина, потому что где Сталин – там и победа. Ясно?

– Так точно.

– А вообще, учи устав и меньше задавай вопросов, легче служить будет.

Вот это был мудрый совет.

Я стал командиром, учил солдат защищать Родину, проводил, естественно, политзанятия. Но никогда не вешал им на уши столько лапши, как наш бывший замполит капитан Анацков.

История эта осталась в памяти как военный анекдот, которых за беспорочную службу у меня накопилось предостаточно.

В 1977 году на даче родителей моей жены в Архангельском собралась веселая компания. Конечно, шашлыки, выпивание, занятные истории. Я рассказал несколько военных баек и среди них сагу о капитане Анацкове.

И за столом немедленно возник спор: был или не был Сталин на фронте? Особенно горячо спорили кинорежиссер Витаутас Жалакявичюс и писатель Юлиан Семенов. Юлик доказывал, что Сталин, трус и негодяй, никогда не был на фронте. Жалакявичюс опровергал его.

Отец моей жены генерал Серов, который был первым председателем КГБ СССР в 1954–1958 годах, молча пил чай, словно не слыша яростной дискуссии двух мастеров культуры. Поставил чашку, встал и сказал:

– В августе 1943-го Сталин был на Западном фронте, и сопровождал его я.

Сказал и вышел, оставляя за собой последнее слово.

Генерала Серова невозможно было разговорить. Он всегда уходил от разговоров о своей работе. Это было свойственно всем работникам спецслужб старой закалки. Даже о том, что его оставляли резидентом подполья в случае захвата Москвы немцами, я узнал после смерти тестя, найдя в его весьма интересном архиве водительские права и справку об освобождении на имя Васильева.

Чаще всего он отшучивался, рассказывал какие-то веселые истории, и все. Но все же о поездке на фронт со Сталиным он поведал кучу забавных историй. По его рассказам и дневниковым записям я восстановил историю поездки И.В. Сталина на Западный фронт.

2 августа 1943 года в два часа ночи Сталин вызвал уполномоченного Ставки генерала Серова. Сонный Поскребышев попросил того подождать и пошел докладывать Верховному. Через несколько минут он вышел и сказал:

– Просит.

Серов вошел в полутемный кабинет Сталина и доложил о своем прибытии. Сталин никак не реагировал, он продолжал рассматривать карту боевых действий. Серов несколько раз бывал у Сталина во время войны и всегда заставал его в одной и той же позе – склонившись над картой. Создавалось такое впечатление, что Сталин не отходил от стола, на котором лежали графические изображения фронтов.

Выждав особую сталинскую паузу, Верховный повернулся:

– Здравствуйте, товарищ Серов, у меня есть для вас поручение, которое надлежит исполнить в обстановке особой секретности.

– Слушаю, товарищ Сталин.

– Я еду на Западный фронт, вы меня сопровождаете. Об этой поездке никто не должен знать, даже генерал Власик. Все руководство охраной и организация поездки возлагается на вас. Маршрут по фронту уточним на месте. Немедленно выезжайте в Гжатск, подготовьте мне дом для отдыха. Послезавтра встречайте наш спецпоезд. Ясно?

– Ясно. Я могу идти?

– Идите.

Серов вышел в приемную, позвонил в наркомат своему адъютанту подполковнику Тужлову и приказал взять его «тревожный» чемоданчик, автомат, гранаты, продукты и на «виллисе» срочно подъехать к храму Василия Блаженного.

Из Москвы во фронтовую зону они выехали втроем: генерал Серов, его адъютант подполковник Тужлов и водитель старшина Фомичев. Времени было в обрез, поэтому машину нещадно гнали по разбитым фронтовым дорогам.

И все-таки до Гжатска добрались к середине дня.

Еще до войны, в 1938 году, майор Серов приезжал в этот зеленый город в гости к своему товарищу, с которым они вместе учились в Военной академии имени Фрунзе. Был солнечный, но не жаркий июнь. Они гуляли по тенистым улицам, покупали у вокзала мороженое в вафельных кружочках, на которых по желанию покупателя выдавливалось имя. Вечером ходили в городской парк. Слушали концерт. Артисты выступали в зеленой раковине эстрады. Потом шли на танцы. Два майора Красной армии в щеголеватых гимнастерках, жены в цветастых платьях.

На них смотрели с почтением. Еще бы, старшие командиры РККА. Тогда народ любил свою армию.

 

И от тайги до Британских морей

Красная армия всех сильней.

 

* * *

Прошло всего пять лет. Больше нет радостного зеленого Гжатска. Руины домов. Заваленные обломками улицы, искореженные деревья. Конечно, никакого парка и никакого мороженого и даже вокзала.

Подходящий домик для ночлега Сталина нашли. Все приготовили, и Серов поехал к вокзалу, вернее, к тому, что от него осталось.

Вызвал начальника.

– Вы знаете, что сегодня должен подойти спецпоезд из Москвы?

– Ничего не знаю.

– На путях много снарядов?

– Очень.

– Собирайте всех, кого можете, я сейчас с воинской частью свяжусь, будем убирать.

– Товарищ генерал, – улыбнулся начальник, – здесь работы на год.

Серов вышел на пути и понял, что начальник прав, работы хватало. Но все же он вызвал солдат из ближайшей воинской части и полтора километра путей от снарядов очистили.

Вот, наконец, прибыл спецпоезд, и Серов понял, что он зря приказал убирать снаряды. Вместе со Сталиным из блиндированного вагона спустился Берия в кепке, надвинутой на глаза. Всемогущий зампред Совета народных комиссаров не любил Серова.

В Наркомате госбезопасности, который возглавлял тбилисский чекист Всеволод Меркулов, руководящие должности занимали выходцы с Кавказа: братья Кобуловы, Цанава, Коронадзе, Гоглидзе.

Сталин очень любил сталкивать людей. Поэтому он перевел Серова из Наркомата внутренних дел, где тот командовал милицией, в госбезопасность. Это необычайно обозлило грузинскую «бригаду», так как русский генерал стал первым замом наркома.

После того как Серов доложил Сталину, Берия сказал зло:

– Не мог перрон построить, я чуть ногу не сломал.

– Не успел, – ответил Серов.

– А ты, Лаврентий, ходи ногами больше, тогда и ломать не будешь, – резко сказал Сталин.

Из вагонов выгружали бронированный восьмитонный «паккард» вождя, машину с продовольствием, связное оборудование. И вдруг появились семьдесят пять жгучих грузин в форме железнодорожников с автоматами ППШ.

– Вы кто? – спросил Серов у старшего.

– Охрана, товарищ генерал.

Серов обрадовался, вопрос безопасности Сталина решен. Семьдесят пять человек – этого вполне достаточно, чтобы плотно закрыть все подходы к дому, в котором остановился Сталин.

Вместе с начальством приехал хороший человек генерал Ефимов, он исполнял должность начпрода при Сталине. Как только Верховный вошел в дом, Ефимов начал колдовать у печки, сложенной во дворе.

Сталину дом понравился, и он прилег, закрывшись в комнате. Серов вышел во двор, Ефимов подмигнул ему, улыбнулся:

– Как запах, Иван Александрович?

– Хорош.

– А какой вкус будет!

Внезапно появился Сталин.

– Чем заняты?

– Готовим обед, товарищ Сталин, – доложил Ефимов.

Сталин подошел к печке, снял крышку котла.

– Я похлебку есть не буду. – Любой суп Сталин называл похлебкой. – Накормите людей, а я чаю выпью.

Внезапно он увидел в кустах охранника, потом второго.

– А это еще что, товарищ Серов?

– Охрана, товарищ Сталин.

– Ты где, товарищ Серов, этих дураков нашел?

– Они с вами приехали. Из домика вышел Берия.

– Лаврентий, это твои люди?

– Я считал, что так будет лучше.

– Немедленно отправь в Москву.

– Но…

– Никаких но, я сказал, немедленно. Серов крайне удивился, почему Сталин отказался от охраны, тем более что людей у него не было. Остался только он сам, его адъютант Тужлов, генерал Ефимов, два шофера, Фомичев и Смирнов, и водитель Сталина полковник Хрусталев. Правда, сотрудники местного РОНКВД весьма профессионально замаскировались, и Сталин их не заметил.

Вернулся Берия, отправивший охрану, и, проходя мимо Серова, пробурчал:

– Я тебе это припомню.

Серов еще со времен обороны Москвы в 1941 году обратил внимание, что «грозный, карающий меч революции» был трусоват, поэтому и пригнал с собой роту охраны.

Сталин вызвал Серова и сказал:

– Я только что говорил с Соколовским, командующим Западным фронтом. Вам необходимо немедленно вы ехать в штаб Западного фронта, штаб фронта ушел вперед, и мы расположимся в его домиках.

Штаб Западного фронта находился в районе Юхнова, найти в лесу три домика было нелегко.

– Товарищ Сталин, – предложил Серов, – я выеду немедленно, а вы через два часа.

– Почему так долго?

– Мне нужно время, чтобы устроить все как следует.

– Езжайте.

Серов вышел, чувствуя, что Верховный явно недоволен.

И опять гонка на «виллисе». Машина была загружена продуктами, с собой прихватили генерала Ефимова и повара. Гнали на пределе. Вели машину по очереди, водители Фомичев и Серов. Наконец, через сорок минут добрались до домиков в лесу. Штаб фронта ушел, и хозяйственники, естественно, вывезли все.

Девушки-связистки набили матрас и подушку свежим сеном, кровать неведомо где разыскал Фомичев. Серов вызвал генерала Любого, начальника охраны тыла Западного фронта, и приказал выделить погранзаставу для охраны.

Вроде все было готово. Домик, как могли, обставили, в соседнем – организовали кухню, нашли родничок с очень вкусной водой.

Только закончили, как из леса показался «паккард». Машина Сталина добралась благополучно, а грузовика с вещами и продуктами не было.

После того как Серов разместил Сталина и Берию, он приказал генералу Любому выделить ему лучших разыскников.

Через некоторое время на старой полуторке приехали четыре офицера. Серов позвал водителя Сталина полковника Хрусталева:

– Где вы потеряли вторую машину?

– Она словно исчезла, вот в этой точке, – показал на карте Хрусталев.

– Вам ясно? – спросил Серов разыскников.

– Так точно, товарищ генерал.

– Тогда берите радиосвязь и докладывайте мне.

Полуторка с пограничниками исчезла в лесу.

Серов вернулся к домику и увидел, как подкатили машины. Приехали командующий фронтом генерал Соколовский, генерал-полковник авиации Голованов и член Военного совета фронта Булганин.

Серов отозвал Булганина в сторонку.

– Николай Александрович, у тебя продукты есть?

– Только что из Москвы привезли. А что случилось, Иван Александрович?

– Наша машина с продуктами заблудилась. Товарища Сталина кормить нечем.

Булганин засмеялся:

– Не расстраивайся. Сейчас пошлю адъютанта, через час получишь.

– Спасибо тебе. А в домик уже бежал генерал Ефимов, волок бутылки марочного коньяка, «Цинандали» и «Хванчкару» для Самого. За ним повар тащил вазы с фруктами.

Запищала рация. Старший разыскник доложил, что обнаружили следы машины, уходящие в лес, и отрабатывают их. Серов спросил, не нужна ли помощь.

– Пока нет.

Через два часа из дома вышли поддатые и веселые генералы.

– Иван, – сказал Булганин, – Верховный похвалил нас, коньячком побаловал.

Они радостно сели в машины и укатили. На крыльце возник Берия.

– Тебя к Верховному. Серов еще не успел доложить, как Сталин спросил:

– ВЧ работает?

– Так точно, товарищ Сталин.

– А если нет?

– Такого не может быть.

– Тогда соедини меня с Маленковым.

– Слушаюсь.

Серов назвал номер, и через несколько минут Маленков ответил.

– Здравствуйте, Иванов говорит… Откуда звоню, узнаете потом. Мне доложило командование Западным фронтом, что генерал-полковник Голованов прекрасно обеспечил бомбежку переднего края, тем самым помог нашим наступающим частям. Завтра опубликуйте Указ Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания маршала авиации. У меня все.

Сталин раскурил трубку, помолчал и сказал:

– Соедините с Головановым… Товарищ Голованов, я слышал, что вам присвоено звание маршала авиации, завтра читайте в газетах. Не надо меня благодарить. Спасибо скажите нашему правительству. У меня все.

Потом Сталин подошел к окну и задымил трубкой. Серов вышел на крыльцо, его ждал Тужлов.

– Иван Александрович, – начал он, – лежу я с автоматом вон в тех кустиках. Слышу шаги. Оборачиваюсь – Сталин. Он подошел и спросил: «Ты адъютант Серова?» – «Так точно». – «Охраняешь?» – «Так точно». – «Ну, охраняй». И ушел.

Тужлов не успел договорить, как на пороге появился Сталин.

– Товарищ Серов, а у нас сегодня похлебка будет?

– Через полчаса, товарищ Сталин.

И тут Серов понял, что Сталин ему не поверил, тем более что Берия настучал о пропавшей машине.

Люди из ближайшего окружения Сталина рассказывали Серову о чудовищной подозрительности Сталина, гипертрофированной мнительности Верховного, даже в мелочах.

Серов впервые так близко общался со Сталиным и никак не мог выработать линию поведения.

– Так вы, товарищ Серов, утверждаете, что обед будет через полчаса. А где его готовят?

– В соседнем доме, товарищ Сталин.

– Проводите.

Серов отвел Верховного в соседний домик, где генерал Ефимов раскинул кухню. Когда они вошли, то почувствовали запах жареной баранины, на печи закипала похлебка.

Сталин все внимательно осмотрел и бросил, уходя:

– Не соврал. Вождь ушел, а Серов долго не мог успокоиться, так его поразила эта мелочная подозрительность.

После обеда Верховный подобрел. Он вызвал Серова, долго рассматривал его и сказал:

– Я располагаю агентурными данными, товарищ Серов, что вы не спите третьи сутки.

– Это дезинформация, товарищ Сталин.

– Только не надо обманывать. Немедленно спать, а как отдохнете, немедленно ко мне.

Серов, водители, его адъютант и генерал Ефимов действительно спали урывками, потому что лежали с автоматами вокруг дома. А два бериевских адъютанта охраняли только своего шефа.

Как сказал генерал Ефимов, Сталин боялся незнакомых людей, опасаясь покушений.

Спал генерал ровно два часа. Проснулся, умылся и пошел к Сталину. Серов постучал, получил разрешение, вошел в комнату. Сталин все так же склонялся над картой. Выдержав паузу, сказал:

– Товарищ Серов, завтра мы должны быть на Калининском фронте у Еременко. Остановимся в районе Ржева. Мы утром выдвинемся туда на поезде, вы летите на само лете и приготовите все к нашему приезду. Вот здесь, – Сталин показал точку на карте, – будете нас встречать.

Серов вышел и немедленно позвонил начальнику охраны тыла Западного фронта генералу Зубареву, чтобы он с пограничниками встретил его на аэродроме.

На аэродроме генерал Зубарев доложил:

– Иван Александрович, около Ржева есть маленькая де ревня Хорошево. Всего дворов двадцать. Ее война обошла.

Они приехали в Хорошево, и Серов крайне удивился: все дома были целы, даже огороды распаханы, словно обитаемый остров в жестоком военном море. Прошлись по деревне и увидели чистенький, какой-то радостный домик. Зашли. Внутри побелка легко разрисована.

– Хозяйка, – сказал Серов, – в вашем доме генерал жить будет, так что вы его на три дня освободите.

– Ну что за жизнь! При немцах полковник жил, теперь генерал, когда от вас отдых будет?

– Скоро, хозяйка, – засмеялся Серов, – очень скоро.

– А генерал-то твой меня не обокрадет? Немецкий полковник даже глиняные горшки спер.

Серов и Зубарев расхохотались.

– Не сопрет он, хозяйка, твои горшки, – успокоил Зубарев.

Немедленно в доме навели порядок, протянули связь, во дворе соорудили летнюю кухню. Серов поехал на станцию, которая и была той точкой на карте, обозначенной Сталиным. Никакой станции не было. Стояла будка, и рядом с ней курил человек в железнодорожной фуражке и с футляром флажков на поясе.

– Сейчас покажется поезд, нужно его остановить.

– А как? – удивился железнодорожник.

– Флажками, сигналом.

– Да не умею я, сторожу здесь третий день, а до этого пастухом был.

– Давай флажки.

В Академии имени Фрунзе очень подробно читали лекции по военно-железнодорожному делу.

Появился поезд. Серов взял красный флажок и начал круговое движение. Поезд остановился. Первым вылез Берия. Не здороваясь, злобно выдавил:

– Зря ты в стрелочники не пошел.

Сталину дом понравился. Он умылся и сразу же соединился по ВЧ с командующим Калининским фронтом генералом Еременко. Минут десять Сталин орал на Еременко, что его фронт толчется на месте и не дает возможности другим фронтам развивать наступление. Окно было приоткрыто, и Серов впервые услышал, как Сталин матерится.

Поговорив, Верховный крикнул в окно:

– Серов!

– Я, товарищ Сталин.

– Это что за пограничник стоит у машины?

– Генерал Зубарев, товарищ Сталин, начальник охраны тыла фронта.

– Очень хорошо. Пусть привезет мне Еременко.

– Вызовет, товарищ Сталин?

– Нет, привезет. Часа через полтора появились машины Еременко и Зубарева. Командующий фронтом увидел Серова и Берию и сильно побледнел. Серов подошел к нему, успокоил, сказал, что товарищ Сталин ждет.

Говорили Сталин и Еременко часа два. Уже стемнело, когда они вышли на улицу. Серов подошел к ним и доложил, что только что получено сообщение о взятии Орла и Белгорода. Настроение у Сталина сразу улучшилось, и он даже пригласил Еременко отметить это событие.

Ночью к Серову приехал капитан, старший разыскной группы, отрабатывающей пропажу машины. Он доложил, что машину и убитого водителя нашли, продукты пропали, на след нападавших вышли. Серов поблагодарил и приказал найти налетчиков.

Утром его вызвал Сталин. После разговора с Еременко он был явно не в духе.

– Я уезжаю. А вы рассчитайтесь с хозяйкой. Дайте ей рублей сто.

Сталин плохо знал цены 1943 года. На сто рублей можно было купить полбуханки хлеба или пачку папирос «Пушка».

– Товарищ Сталин, зачем ей деньги, – сказал Серов, – может, мы ей продукты оставим?

– Очень правильно. Так и поступим. Серов проводил Сталина до поезда, а когда вернулся в деревню, увидел расстроенного Зубарева.

– Ты чего?

– Иван Александрович, неужели марочный коньяк и вино хозяйке отдашь?

– Ладно, бутылки можешь забрать себе. Позвали хозяйку.

– Спасибо от меня и вашего постояльца, он вам все продукты оставляет.

Хозяйка вошла в кладовку. В ней лежали ящики консервов, шоколада, поленица сухой колбасы.

– Это все мне?

– Тебе, тебе, – засмеялся Серов.

– А кто ж это был у меня на хате?

– Товарищ Сталин.

Хозяйка ахнула и грохнулась на пол. Пришлось вызывать военфельдшера.

Когда все успокоилось, к Серову подошел Ефимов.

– А ты, Ефимов, как здесь? Почему со всеми не уехал?

– Не сумел, Иван Александрович. Зубарев баньку обещал. Ты как? Если согласен, тогда пошли, Александрыч, кости попарим.

Банька была совсем рядом, за забором. Из нее валил пар. Серов вошел в горячую влажную баню и заснул, впервые спокойно за эти дни.