Бриллианты для диктатуры демократов

У меня был товарищ, веселый, никогда не унывающий радиожурналист Саша Бахметьев. Он много писал, его передачи регулярно появлялись в эфире, и образовались у него свои поклонники.

Никто и никогда не видел его грустным. Все шло хорошо. Милая жена Лена, с которой они вместе закончили иняз, неплохая квартира на улице Кирова, доставшаяся от родителей, жигуленок первой модели, приличные заработки.

Так случилось, что умерла его бабушка и оставила Саше в наследство пять золотых червонцев царской чеканки. В те развеселые времена на черном рынке одна монета стоила 200 рублей. Деньги весьма приличные.

У Саши был знакомый зубной техник, который с огромным удовольствием купил у него монеты.

А через месяц зубных дел мастера арестовали. Золотишка нашли немерено, и он сдал поставщиков, в том числе и Сашу. Тот ничего не скрывал, рассказал о бабушкином наследстве, даже завещание показал. Сумму, «нажитую преступным путем», вернул в доход государства.

За это его выпустили из Матросской Тишины погулять до суда. И самый «справедливый в мире» советский суд отгрузил ему срок – пять лет на строгом режиме. Правда, принимая во внимание первую судимость, прекрасные характеристики с места работы, возмещение ущерба и помощь следствию, срок дали без конфискации имущества и последующей ссылки.

Он вернулся домой по «двум третям», отсидев три с половиной года. Саша ни с кем не хотел встречаться из старых друзей, как мне сказали, стал озлобленным и угрюмым.

При первой возможности он продал квартиру и дачу и уехал с женой в Америку. Рассказывали, что он поселился в Сан-Франциско, нашел какую-то работу и тихо живет, как тысячи эмигрантов.

Когда я был в Америке, то пытался его разыскать, но Сан-Франциско очень большой город.

Если смотреть на Сан-Франциско со стороны залива, то можно увидеть самое высокое и элегантное здание, именуемое «Транс-Америкен Пирамид». Оно возвышается над городом, подчеркивая незыблемость финансового могущества.

На сорок первом этаже разместилась неведомо откуда появившаяся фирма «Голден АДА». Сам факт, что она сняла этаж в самом престижном здании города, придавал ей определенный вес в местных деловых кругах. Тем более что перед мэром Сан-Франциско за невесть откуда взявшихся бизнесменов хлопотал почтенный сенатор Копп, а вопросами безопасности занялся один из лучших полицейских штата – Джек Иммендорф.

Итак, руководитель «Голден АДА» Андрей Борисович Козленок въехал в свой офис на сорок первом этаже. Он уже был владельцем нескольких дорогих домов в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Он имел собственный самолет «Гольфстрим-4» и тяжелый российский вертолет фирмы «Камов», не считая «роллс-ройса» и других, не идущих в счет мелочей.

Жаль, что Андрей Борисович Козленок прежде, чем начать свою карьеру кидалы международного класса, не познакомился с известным в свое время в Москве мошенником Юрой Тарасовым по кличке Тарас.

В далеком 70-м, только что вернувшись после очередной отсидки, он, в легендарной некогда «Яме» – так именовался пивной бар на Пушкинской улице, поведал мне, почему его постоянно преследуют неудачи.

– Слушай, – говорил он хриплым, сорванным чифирем голосом. – Ты думаешь, я глупее Ротмана, Мошки или Копченого? Нет. Просто так карты моей жизни легли. Понимаешь, судьба. Фатум.

Тарас был человеком начитанным, почти окончил техникум книжной торговли, поэтому приятно выделялся обширными познаниями среди своих беспутных коллег.

– Ты в приметы веришь? – спросил он меня.

– Практически нет.

– А зря. Есть мистические знаки, они и определяют человеческую жизнь. Я родился на Лесной и жил там до шестнадцати лет. А из окна моей квартиры была видна Бутырка. Так все шестнадцать лет ее и наблюдал. В семнадцать пошел работать. Контора помещалась на Малых Каменщиках, как раз напротив Таганки. Потом мне умные люди на киче разъяснили: если человек «крытку» из окна видит, значит, это перст судьбы. Прописаться ему в ней на всю жизнь.

Если бы Андрей Козленок посещал в былые годы «Яму» и познакомился с Юрой Тарасовым, возможно, его дела сложились бы более удачно. Но он не знал мошенника с мистическим уклоном, поэтому и послал своего поверенного Литвинова на Бермуды покупать виллу.

Поверенный нашел три «небольших» строения, правда, не очень дорогие. Каждое чуть больше миллиона долларов. Андрей Борисович прилетел на острова на собственном «гольфстриме», осмотрел их и отказался.

Ему понравился совсем другой дом. Стоимостью в одиннадцать миллионов долларов. И он стал его собственником.

Когда новый хозяин обходил дом, любуясь открывающимся видом, он не обратил внимания на старую тюрьму, органично вписавшуюся в пейзаж, – тюрьму, которую построили еще в прошлом веке для морских разбойников и контрабандистов.

Точно так же, придя в свой кабинет в «Транс-Америкен Пирамид», Козленок не поинтересовался, что это за мрачное строение на острове посреди залива.

А зря. Строением тем была знаменитая на весь мир тюрьма – Алькатрас.

Вот так через много лет подтвердились мистические изыскания бывшего крутого мошенника, а ныне пенсионера Юры Тарасова.

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – любил повторять еще один из завсегдатаев «Ямы», знаменитый московский катала Боря Кулик.

Но не было ему счастья в этой быстротечной жизни. Поэтому и разобрались с ним за долги «залетные» из Питера.

А вот Андрей Борисович, видимо, знал прикуп. И вообще, ему в этой жизни здорово везло.

В 1959 году журнал «Молодой коммунист», в котором я тогда работал, разослал комсомольцам ударной молодежной стройки на Красноярской ГЭС анкету: «Что такое счастье?»

Ответы были самые разные. Ребята отвечали, что счастье в труде, любви, творчестве, смерти за Родину, в хороших заработках. Но один ответ я запомнил на всю жизнь. Привожу дословно: «Ты родился, а у тебя папа – Ворошилов».

И ответ этот был по тем временам самый точный. Для детей номенклатуры, особенно именитой, в том обществе открывались самые интересные возможности.

Конечно, у Андрея Борисовича папа был не Ворошилов, но зато мама обладала большим весом. Она руководила Горпищеторгом и могла распределять продовольственный дефицит. Именно из этой кормушки появлялась на столе нужных людей финская колбаса и возникала икра, которую в магазине видели только в день приезда туда для смычки с народом первого секретаря МГК Виктора Гришина.

Человек, распределяющий дефицит, имел в городе самые сильные связи. Андрей Козленок окончил Плехановский институт и ушел в армию. Уверен, что его матушка могла бы освободить его от призыва. Но она не сделала этого, полагая, что военная служба, кроме пользы, ничего не принесет.

Демобилизовавшись, через весьма короткое время Андрей Борисович получает диплом кандидата наук.

Я сам видел изданный тиражом семьдесят экземпляров автореферат. Тема его сразила меня наповал: «Совершенствование экономического анализа эффективности работы линейного флота в заграничном плавании». Вот такими разносторонними экономическими познаниями обладал выпускник Института советской торговли имени Плеханова. Но не мне, человеку далекому от экономической науки, судить об этом. В те годы кандидатская степень давала человеку определенный общественный вес, раскрывала перед ним возможность продвижения по службе.

Впоследствии, за бугром, на визитной карточке Козленка появится солидное слово «доктор». Но в разгромленной ястребами перестройки России ученая степень уже ничего не значила. Появилось понятие – «новый русский».

Сие почетное звание давалось и тем, кто преуспел в перекачивании бюджетных денег на собственные счета под туфтовые проекты. Новые русские внесли мощную струю в скудную и пуританскую жизнь уставшей Москвы. Закрутились рулетки, кабаки стали работать круглые сутки, началась эра презентаций.

Они устраивались почти ежедневно, на них давно не издаваемые писатели с аппетитом ели молочных поросят, налегали на бесплатное спиртное братья-артисты, приезжали себя показать новые политические лидеры и крупные госчиновники. И конечно, на них клубилось несчетное число президентов, генеральных директоров никому не известных совместных предприятий.

Тогда было модно и престижно открывать СП с американцами, финнами, греками и прочими шведами.

Посещал эти тусовки и президент совместного предприятия «Совкувейтинжиниринг» кандидат наук Андрей Козленок. Именно там он нашел возможность наладить связи с председателем Роскомдрагмета Бычковым и начальником отдела бюджета и финансов Московским.

Надо сказать, что Андрей Борисович умел расположить к себе людей.

Знакомство же с будущими подельниками Ашотом и Давидом по фамилии Шегирян произошло совершенно случайно.

К Козленку с просьбой помочь театру обратился один главный режиссер. Я не буду называть его фамилию, так как к делу о хищении этот человек не имел никакого отношения. Чтобы придать себе вес, он рассказал Козленку о своих друзьях – американских бизнесменах.

Эти люди очень заинтересовали Козленка, он решил поближе познакомиться с ними и выехал в Америку. Там и было решено создать совместное предприятие.

Козленок много и интересно рассказывал о своих связях в самых высоких кругах.

Братаны-бизнесмены слушали с интересом. Но ребята они были битые и на слово никому не верили. Поэтому через некоторое время Давид отправился с инспекционной поездкой в Москву. Там-то он и убедился в могущественных связях своего нового партнера.

Действительно, перед Козленком открывались двери самых высоких кабинетов в столице победившей демократии.

Итак, договоренность о создании «Голден АДА» была достигнута.

Срочно понадобились деньги, и Давид поехал к своей матери и взял у нее уникальные украшения. Они были реализованы за полмиллиона долларов, и эти средства стали паевым взносом братьев Шегирян.

А дальше был разработан проект, простой, как редис, и незатейливый, как грабли.

Фирма «Голден АДА» подписывала контракт с финансовыми службами правительства. Суть была в том, что правительство дает пять тонн золота, которое становится залогом для открытия кредитной линии России.

С деньгами в стране было туго, а предложение казалось весьма выгодным, поэтому по кабинетам пошла бумага, на которой собирались резолюции.

Вторая часть предложения заключалась в том, что Росдрагмет может уйти из-под чудовищного пресса алмазного монополиста «Де Бирс». Фирма «Голден АДА» должна была открыть гранильное производство по обработке алмазов и продавать камни, минуя мирового монополиста.

Ну что здесь скажешь! Оба предложения обещали принести стране немалую выгоду. Правда, я никак не могу понять, почему наши чиновники, отказывающие в законных просьбах весьма уважаемым соотечественникам, увидев фатоватого Козленка и двух его братанов-компаньонов с лицами абреков, радостно пошли им навстречу.

Наконец, все подписи на высшем уровне были собраны, и в США было отправлено золото, пять тонн. Но не шихта, не слитки, а золотые монеты, ювелирные изделия и дорогая посуда.

Российские императорские империалы, французские луидоры, английские соверены… Каждая монета в отдельности представляла нумизматическую ценность, намного превышающую ее золотой вес.

А через некоторое время «Голден АДА» получила на 88 миллионов долларов отборных бриллиантов из Гохрана. Конечно, эти ценности не легли в банковские сейфы под обеспечение кредитной линии.

Золото отправилось на фабрику «ЮПМ» в Лос-Анджелесе для переплавки, что, кстати, произвело на владельцев предприятия незабываемое впечатление. Но тем не менее слитки изготовили, и Козленок с веселыми братьями продали их в Европе, а бриллианты ушли к ювелирам Антверпена.

История простая, как любой «кидок». Только кинули в ней не наперсточники глупого лоха, а целое государство с огромным чиновничьим аппаратом на 180 миллионов «зеленых».

Правда, через полгода Минфин забил тревогу и обратился к спецслужбе с просьбой навести справки о фирме «Голден АДА». Ответ оказался самым неутешительным. Ничего хорошего о фирме с подобным названием сказать было нельзя. Братья Шегирян, проведя столь выгодную операцию, как люди битые, разбежались.

А тем временем доктор экономических наук Козленок, твердо надеясь на высокое покровительство тех, кто подписывал документы о передаче драгоценностей, летал на своем самолете в Бельгию, Голландию, Германию, Австрию, рассовывал по банкам деньги и открывал новые предприятия.

Через год в Греции, на суде, Андрей Борисович заявлял, что он стал жертвой политических разборок и если его выдадут российской прокуратуре, то непременно убьют в Москве.

Все это воспринималось с некоторым юмором. Но чем больше это дело обрастало слухами, чем больше фактов становилось известным, тем яснее было, что Козленок, со всеми его домами и самолетами, золотыми кранами и прочей понтовкой, – фигура второстепенная.

В смутные времена в каждой стране появляются такие веселые авантюристы. У нас их за годы реформ – полный набор.

В историю развитой демократии войдут Дмитрий Якубовский, Владимир Радчук, братья Мавроди, Валентина Соловьева. И имя им легион.

Однако все это второстепенные персонажи. Алчные, богатые, бессовестные, но все же – второстепенные. А те, кто стоял за ними, не сидят в тюрьмах и не прячутся в Доминиканской Республике, как Ашот Шегирян, они продолжают с экрана телевизора объяснять нам, как строить рыночные отношения и развивать демократию.

У следственной бригады, кроме поисков истины, есть еще одна немаловажная задача – выбить из цепких лап американской Фемиды все арестованное по делу имущество.

И пока старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Руслан Тамаев вместе с оперативниками ездил по миру, допрашивая фигурантов по делу, Андрей Козленок коротал время в ИЗ-48/4 «Матросская Тишина. Интересно, что теперь он видит из своего окна?

Из окна Матросской Тишины Андрей Козленок видел суровые берега Охотского моря и город Магадан? Нет. Совсем другие видения посещали его. Как ни старался мой друг следователь Руслан Тамаев, Козленок никого не сдал. По его делу допрашивали Олега Сосковца, Егора Гайдара, Бориса Федорова, Виктора Черномырдина. Все они в разное время ставили свои подписи на документах, позволивших Андрею Козленку и Евгению Бычкову нанести ущерб государству на сумму 183 019 079 долларов США.

Следствию удалось вернуть всего лишь 50 миллионов баксов. Меньше половины.

На суде даже не упоминали фамилии руководящей элиты. Да и суд был настроен крайне дружелюбно к шалостям Е. Бычкова, председателя Роскомдрагмета, Н. Московского – завотделом бюджета, финансов и денежного обращения правительства Российской Федерации, Н. Федорова, председателя акционерного общества «Звезда Урала», и, конечно, А. Козленка.

Он единственный, кто «крупно» пострадал. Его подельники в свое время получили ордена из рук самого Бориса Ельцина и по вступившему в силу закону, принятому, очевидно, для таких случаев, попали под амнистию.

Закон этот подписал все тот же хозяин земли Русской. А откуда он сам взялся? Пересек границу в пломбированном вагоне? Был освобожден взволнованными народными массами из Нерчинского острога? Нет. Он пришел к нам из Политбюро ЦК КПСС. И не так уж давно, сидя на Свердловской области, голосовал на пленуме ЦК за усиление ответственности за посягательство на соцсобственность и валютные операции.

Под твердую руку члена ЦК КПСС и попал мой дружок Саша Бахметьев.

Но пришло другое время, и надо было выручать дружков-жуликов. Так попали под амнистию банкиры Смоленский и Гусинский да еще множество разнокалиберных жуликов.

А Александр Борисович не успел ничего получить, кроме значка «ГТО», он и пострадал. Три с половиной года общего режима, с учетом предварительного заключения.

Когда-то, в 1950-х годах, вор в законе Петро сказал мне:

– Я получил трояк, потому что никого с собой не взял. В деле были солидные люди, они меня и отмазали.

Что делать, мы живем в стране, где вместо закона – понятия.

Александр Борисович Козленок украл из казны среди прочего полторы тонны царских червонцев. А мой бывший дружок Саша уехал на пять лет валить древесину в солнечный Коми за пять червонцев.

А как же бывшие государственные мужи? Они процветают и по-прежнему подписывают важные бумаги.

Мой покойный дядя говорил:

– Не имей сто рублей в ассигнациях, а имей сто дру зей в организациях.

Вот и вся история о золоте, бриллиантах и русской демократии.