Глава 14

Духи вплотную выстроились на туалетной полочке в прямую линию. Один флакон – для Вики, второй – для Ирсы, третий – для Лизы-Мари, так распределила Роза. Три совершенно разных утонченных аромата, каждый из которых ассоциировался с персональным стилем, а в некоторой степени с особой элегантностью, которую едва ли можно было назвать отличительной чертой Розы.

На каждый из этих пузырьков была приклеена этикетка с именем. Стоило Розе побрызгать запястье одним из ароматов, обычно уже через несколько секунд она могла воспроизвести характерные манеры соответствующей сестры до мельчайших деталей.

Роза всегда хранила ароматы женщин, с которыми выросла. Будучи ребенком, она брызгалась аутентичным «О де Колонь» и «Шанель № 5», ассоциируя себя с бабушкой и мамой соответственно, а позже присваивала себе любимые ароматы и всех своих сестер. Лишь ее собственный запах оставался практически анонимным, ибо «голому, естественно, одеться проще простого», как всегда, не без самоиронии, говорила ее учительница датского языка.

С утра пораньше Роза как следует побрызгалась духами Вики, как делала прежде не раз, и, благоухая, села на электричку в направлении Копенгагена, чтобы выразить Карлу свое негодование. До этого, правда, она еще успела посетить парикмахерскую и подстриглась настолько коротко, что даже Вики такая стрижка показалась бы чересчур смелой. Затем купила блузку от Мален Биргер и настолько узкие и обтягивающие попу джинсы, что любой человек, кроме Вики, посчитал бы такой вид непристойным. Таким образом присвоив себе внешность и манеры Вики, она добралась до Управления и продемонстрировала изумленному дежурному свое собственное удостоверение, а затем пять незабываемых минут распекала Карла за то, что он так жестоко, несправедливо и бесчувственно обращается с Розой, ее любимой сестренкой.

По опыту Розы, перевоплощение зачастую оказывало на человека действие, схожее с действием алкоголя, ибо и то и другое добавляло смелости и вытаскивало на поверхность обычно скрытые черты характера.

Она прекрасно знала, что Карла не проведешь подобными выходками, хотя однажды ей таки удалось играть роль своей сестры Ирсы в течение нескольких дней. Но неважно. Люди внимательнее прислушиваются к крику о помощи, когда он исходит от постороннего человека или от лица человека, в которого перевоплотился страждущий.

В течение часа после выговора Карлу Роза чувствовала себя замечательно – ее шеф не заслуживал лучшего обращения. Однако позже все пошло наперекосяк.

Она как раз успела вернуться на станцию Стенлёсе, как вдруг у нее произошло тотальное помутнение сознания. Как гром среди ясного неба. Она не помнила, что происходило в последующие часы. Просто внезапно оказалась в собственной гостиной в мокрых штанах. Дорогая блузка еле держалась на плечах, разодранная до самого пупка.

И тогда Роза испугалась. Она не просто испытывала замешательство и беспокойство, как случалось уже не раз в моменты, когда власть над ней брала темная сторона личности. Она утонула в тотальном иррациональном страхе. Так называемые черные блокады случались у нее редко и не затрагивали глубин личности, однако на этот раз все было иначе. У нее возникло ощущение, словно какая-то субстанция, убивающая клетки организма, медленно проникала в мозг, а органы чувств постепенно отключались.

– Сейчас я либо умру, либо по-настоящему сойду с ума, – прошептала Роза.

«Однако постараемся задуматься. На протяжении последних четырех суток я почти ничего не пила, совсем ничего не ела и почти не спала. Так что этого и следовало ожидать», – объяснила она свое состояние.

Затем Роза набросилась на остатки еды из холодильника и выпила целый литр воды в надежде улучшить ситуацию, однако с каждым глотком внутренний вакуум все сильнее засасывал ее. Это ощущение провоцировало тошноту, которая была в десять раз неприятнее той, что заканчивалась рвотой.

К вечеру Роза, как зомби, бродила по комнатам и плевала на пустые стены. Глубоко в ее сознании возникали лица, смотревшие на нее в упор отовсюду: с плинтусов, со стен, с кафеля в туалете, с дверок кухонных шкафов.

«Осени нас крестным знамением, если хочешь преградить путь злу, – взывала к ней всякая ровная поверхность. – Убереги себя от неизбежной бездны, если можешь. Но поторопись, ибо времени у тебя осталось совсем мало».

Роза вытащила все писчие принадлежности, какие только смогла отыскать в ящиках, и разложила их перед собой. С ленивой обстоятельностью она выбрала две упаковки черных и красных маркеров и принялась расписывать стены словами, которые были призваны помочь ей побыстрее прогнать злые мысли.

После нескольких часов пребывания в затуманенном сознании, не давая отдыха запястью, с затвердевшими шейными мышцами, Роза взяла маркер в другую руку и продолжила свое занятие. Она не позволила себе передышки ни на мгновение. Ни вечером, ни ночью. Она не прерывалась даже на то, чтобы сходить в туалет. Раз уж штаны ее все равно мокрые, какая разница, если она подмочит их еще? Ею руководил страх, что жестокая реальность одержит над ней верх, если она остановится. Роза неутомимо разыскивала чистые ровные поверхности, дабы начертать на них свое послание. И наконец нетронутыми остались лишь зеркала, холодильник и потолок.

К этому моменту ее руки непроизвольно тряслись, а движения мышц, отвечающих за моргание, стали навязчиво частыми. Рвотный рефлекс практически не давал ей дышать, голова покачивалась из стороны в сторону, как маятник.

Роза не выпускала маркер из рук всю ночь, и к тому моменту, когда рассветный час обнажил стены и другие плоскости квартиры с уродливыми сообщениями об охватившем ее отчаянии, тело почти совсем перестало подчиняться ей. Она посмотрела на свое отражение в коридорном зеркале в обрамлении красно-черных линий и обнаружила, что прежняя Роза теперь обрела явное сходство с искаженными лицами потерянных душ из закрытых психиатрических отделений. И тогда она наконец поняла, что, если сейчас же ничего не предпринять, она погибнет.

Когда Роза дозвонилась до психиатрического отделения и трясущимся голосом попросила оказать ей срочную помощь, ей посоветовали взять такси и приехать к ним самостоятельно. Дежурная на телефоне старалась поддерживать бодрую интонацию, возможно, надеясь, что ее оптимистичное настроение заразит звонившую и придаст ей энергии.

И лишь когда Роза заорала в трубку, женщина вдруг осознала всю серьезность ситуации и поняла, что, видимо, «Скорую» прислать все-таки придется.