Глава 31
Показательный документ

День или два спустя мне пришлось срочно ехать в Аргентину. Так что мне больше не довелось увидеть Джейн Уилкинсон; о суде над ней и приговоре я прочитал в газете. Неожиданно – во всяком случае, неожиданно для меня – она полностью потеряла самообладание, когда ей предъявили обвинения в связи с истинными обстоятельствами. Пока Джейн Уилкинсон гордилась своей хитростью и играла роль, она не совершала ошибки. Но как только стало ясно, что ее уличили, уверенность покинула ее, и она стала по-детски беспомощной в своих попытках поддерживать обман. При перекрестном допросе она полностью лишилась присутствия духа.

Итак, как я уже сказал, на том званом обеде я в последний раз видел Джейн Уилкинсон. Когда думаю о ней, я вижу ее в одном и том же образе – как она стоит в своем номере в «Савойе» и сосредоточенно, с серьезным видом примеряет дорогой черный туалет. Я убежден, что тогда она не позировала. Что тогда она была абсолютно естественной. Ее план принес успех, и, следовательно, она избавилась от всех тревог и сомнений. Убежден я и в том, что она ни на секунду не испытала сожалений из-за трех совершенных ею преступлений.

Я привожу здесь документ, который Джейн Уилкинсон завещала отправить Пуаро после ее смерти. Думаю, он очень характерен для этой очаровательной и напрочь лишенной совести дамы.

«Дорогой месье Пуаро,

Я думала о многих вещах и чувствую, что было бы неплохо написать о них вам. Я знаю, что иногда вы публикуете отчет о своих расследованиях. Думаю, вам никогда не доводилось публиковать документ, написанный преступниками. А еще мне очень хотелось бы, чтобы все знали, как я это сделала. Я до сих пор считаю, что план был отличный. Если б не вы, все прошло бы гладко. Это сильно огорчило меня, но вы ничего не могли поделать. Уверена, если я пошлю вам это письмо, вы придадите ему широкую огласку. Ведь придадите, да? Я хотела бы, чтобы меня запомнили. И я действительно считаю себя уникальной. Здесь, кажется, так думают все.

Все началось в Америке, когда я познакомилась с Мертоном. И сразу поняла: если бы я была вдовой, он женился бы на мне. К несчастью, у него было довольно странное предубеждение в отношении разводов. Я пыталась преодолеть его, но это ничего не дало, и мне пришлось соблюдать осторожность, потому что он был в некотором смысле извращенной личностью.

Вскоре я поняла, что мой муж просто должен умереть, но я не знала, как это организовать. В Штатах – думаю, вы знаете – с этим намного лучше. Я думала и думала, но не могла придумать, как все это устроить. И вдруг увидела, как Карлотта Адамс имитирует меня. Я сразу увидела выход. С ее помощью я могла бы получить алиби. В тот же вечер я встретилась с вами, и мне в голову пришла великолепная идея: отправить вас к моему мужу, чтобы вы спросили у него про развод. А я тем временем болтала бы об убийстве своего мужа, потому что я часто замечала: если говоришь правду под видом глупости, тебе никто не верит. Я часто так делала, когда заключала контракты. Еще это помогает выглядеть глупее, чем ты есть на самом деле. При второй встрече с Карлоттой Адамс я подняла этот вопрос. Сказала, что это пари, и она тут же согласилась. Ей нужно изобразить меня на одном приеме, и, если у нее все получится, ей будет выплачено десять тысяч долларов. Она загорелась и даже предложила кое-какие идеи – например, поменяться одеждой. Видите ли, мы не могли проделать все это здесь из-за Эллис, а у нее дома – из-за ее горничной. Она-то, естественно, не понимала почему. Это создавало определенную неловкость. Я просто сказала: «Нет». Она решила, что это моя глупая прихоть, но сдалась, и мы придумали план с гостиницей. Я взяла пенсне Эллис.

Конечно, очень скоро я поняла, что и ее придется каким-либо образом устранить. Жалко, но как-никак все эти ее перевоплощения были сплошной наглостью. Если б имитация меня не была бы так нужна мне, в ином случае я бы дико рассердилась. У меня было немного веронала, хотя я практически не принимаю его, так что здесь все было просто. А потом меня осенило. Видите ли, было бы значительно лучше, если б все выглядело так, будто она постоянно принимала его. Я заказала коробочку – дубликат той, что мне подарили. Сначала я хотела, чтобы там были ее инициалы и какая-то надпись. Потом подумала, что, если поместить на нее ничей инициал, а внутри написать «Париж, ноябрь», это здорово осложнит дело. Я отправила письмо с заказом из «Ритца», где обедала в один из дней, и велела Эллис съездить за ней. Она, естественно, не знала, за чем едет.

В ту ночь все прошло гладко. Пока Эллис была в Париже, я взяла ее нож для мозолей, очень удобный и острый. Она этого не заметила, потому что потом я положила нож на место. Один врач в Сан-Франциско однажды показал мне, куда наносить удар. Он рассказывал о спинномозговой пункции и пункции цистерны и сказал, что нужно соблюдать особую осторожность, иначе можно проколоть мозжечково-мозговую цистерну и попасть в продолговатый мозг, где сосредоточены все жизненно важные нервы, а это повлечет за собой немедленную смерть. Я заставила его несколько раз показать, где конкретно находится это место. Я думала, что настанет день, и эти знания мне пригодятся. Ему я сказала, что хочу использовать эту идею в фильме.

Со стороны Карлотты Адамс было непорядочно писать своей сестре. Она дала мне слово никому ничего не рассказывать. Я действительно считаю, что это был очень ловкий ход – оторвать один лист и убрать «она». Все это я придумала сама. И горжусь этой хитростью даже больше, чем всем остальным. Все твердят, что у меня нет мозгов, – а мне кажется, что нужно иметь мозги, чтобы придумать такое.

Я очень тщательно обдумала каждый свой шаг и сделала именно то, что планировала, когда ко мне пришел человек из Скотланд-Ярда. Эта часть истории доставила мне огромное удовольствие. Я даже начала думать, что он действительно арестует меня. Но я чувствовала себя в безопасности, потому что им пришлось поверить всем тем гостям за ужином, а я не представляла, как они узнают, что мы с Карлоттой поменялись местами.

После этого я почувствовала себя счастливой и довольной. Мне сопутствовала удача, и я верила, что и дальше все будет хорошо. Старая герцогиня была противна мне до ужаса, а вот Мертон был милашкой. Он хотел как можно скорее жениться на мне, и у него не возникло ни малейших подозрений.

Наверное, я никогда не была счастлива так, как в те несколько недель. Племянника моего мужа арестовали, и от этого я чувствовала себя в полной безопасности. И я больше, чем когда-либо, гордилась собой. Ведь это я додумалась оторвать тот листок в письме Карлотты Адамс.

А вот Дональду Россу крупно не повезло. До сих пор не могу понять, как ему удалось раскрыть меня. Это как-то связано с Парисом-человеком и Парижем-городом. Я и сейчас не знаю, кто такой Парис, – а вот имя для мужчины совершенно дурацкое.

Любопытно, что удача, один раз отвернувшись, продолжает и дальше идти этим путем. Я была вынуждена срочно что-то делать с Дональдом Россом, и у меня все получилось. А могло и не получиться, потому что у меня не было времени на хитрости и на то, чтобы подумать об алиби. Вот тогда я точно почувствовала себя в безопасности.

Конечно, Эллис рассказала мне, что вы посылали за ней и задавали ей вопросы, но я решила, что это как-то связано с Брайаном Мартином. Я и подумать не могла, к чему вы ведете. Вы не спрашивали у нее, ездила ли она за посылкой в Париж. Вероятно, вы считали, что, если она перескажет все это мне, я заподозрю недоброе. Так что для меня это стало полным сюрпризом. Я не могла поверить. Просто мистика, как вам удалось все выяснить.

Я почувствовала, что дела плохи. Невозможно бороться против судьбы. Мне просто не повезло, правда? Интересно, вы хоть чуточку сожалеете о том, что сделали? Я же просто хотела бы счастливой, но по-своему. Если б не я, вы никогда не влезли бы в это дело. Не думала, что вы так ужасно умны. По вашему виду не скажешь.

Забавно, но я совсем не подурнела. Несмотря на этот кошмарный суд, на те отвратительные вещи, что мне говорил мужчина по другую сторону от меня, и на то, как он забрасывал меня вопросами.

Я стала немного бледнее и похудела, но это мне даже идет. Все говорят, что я на удивление отважна. Теперь перестали вешать на публике, ведь так? Мне жаль.

Уверена, до меня таких женщин-убийц не было.

Вероятно, мне пора прощаться. Все очень странно. Кажется, я ничего не понимаю. Завтра мне предстоит увидеться с капелланом.

Милостиво (ведь я должна миловать своих врагов, верно?) ваша,

PS. Как вы думаете, меня выставят у мадам Тюссо?»