Глава 13
Племянник
Новый лорд Эджвер оказался наблюдательным и заметил, как я слегка вздрогнул.
– А, вспомнили! – дружелюбно произнес он. – Ужин у тети Джейн. Я немного перебрал, да? Но я тешил себя мыслью, что это прошло незамеченным.
Пуаро стал прощаться с Джеральдин Марш и мисс Кэрролл.
– Я пойду с вами, – весело заявил Рональд.
Спускаясь по лестнице, он продолжал говорить:
– Чудная штука жизнь. Вчера тебя на порог не пускают, а сегодня ты владелец поместья… Мой печальной памяти дядюшка вышвырнул меня из дома, знаете ли, три года назад. Но я думаю, что вы и так об этом знаете, да, месье Пуаро?
– Об этом упоминали, так что да, – сухо ответил тот.
– Еще бы. События такого рода не могли не выплыть наружу. Серьезный сыщик не вправе пропустить такое. – Он хмыкнул, затем распахнул дверь в столовую. – Выпейте чего-нибудь перед уходом.
Пуаро отказался. Я тоже. Но молодой человек смешал себе коктейль, при этом продолжая говорить.
– Вернемся к убийству, – жизнерадостно разглагольствовал он. – За одну короткую ночь я превратился из печали кредиторов в надежду торговцев. Вчера мне в лицо смотрела гибель, сегодня у меня полный достаток. Да благословит Господь тетю Джейн. – Он одним глотком опустошил свой стакан и совсем другим тоном обратился к моему другу: – А если серьезно, месье Пуаро, то что вы здесь делаете? Четыре дня назад тетя Джейн мелодраматически вопрошала: «Кто избавит меня от этого высокомерного тирана?», – а потом взяла и сама избавилась! Надеюсь, без вашей помощи? Идеальное преступление, авторство Эркюля Пуаро, бывшей ищейки.
Пуаро улыбнулся:
– Я приехал сюда сегодня в ответ на письмо мисс Джеральдин Марш.
– Осторожный ответ, а? Нет, месье Пуаро, для чего вы здесь на самом деле? Какая причина побуждает вас интересоваться смертью моего дяди?
– Мне всегда были интересны убийства, лорд Эджвер.
– Но вы их не совершаете. Вы очень осторожны. Вам следовало бы научить осторожности тетю Джейн. Осторожность и чуть больше маскировки. Вы простите меня за то, что я называю ее тетей Джейн? Меня это забавляет. Вы заметили, как она на днях изменилась в лице, когда я назвал ее так? Она не имела ни малейшего понятия, кто я такой.
– En verité?
– Да. Меня вышвырнули за три месяца до того, как она здесь появилась.
Глупое жизнерадостное выражение на мгновение исчезло с его лица. И тут же появилось:
– Красивая женщина. Но без хитрости. Грубые методы, а?
Пуаро пожал плечами:
– Вполне возможно.
Рональд посмотрел на него с любопытством:
– Мне кажется, вы считаете, что она этого не делала. Значит, она и вас окрутила, да?
– Я восхищаюсь ее красотой, – ровным голосом сказал Пуаро. – А еще… ее алиби.
Последнее слово он произнес очень тихо.
– Алиби? – встрепенулся молодой человек.
– Возможно, лорд Эджвер, вы не знаете, что в тот вечер леди Эджвер была на приеме в Чизике как раз в то время, когда ее якобы видели здесь.
Рональд чертыхнулся:
– Значит, она все же поехала! Как это по-женски… В шесть она выпендривается, заявляя, что никакая сила на свете не заставит ее ехать туда, а минут через десять, как я предполагаю, передумывает! Когда планируешь убийство, ни в коем случае нельзя рассчитывать на то, что женщина поступит так, как говорит. Вот так рушится идеальный план убийства. Нет, месье Пуаро, я не беру вину на себя. Ой, только не думайте, что я не могу прочесть те мысли, что крутятся у вас в голове. И кто же Естественный Подозреваемый? Всем известный Порочный и Никчемный Племянник.
Он откинулся на спинку кресла и рассмеялся:
– Я экономлю ваши серые клеточки, месье Пуаро. Вам не понадобится охотиться за кем-нибудь, кто видел меня в обществе тети Джейн, когда та распиналась о своем «никогда-никогда-никогда». Я был там. Так что вы задаетесь вопросом: а правда ли, что Порочный Племянник, нацепив светлый парик и шляпку, заявился сюда прошлым вечером?
Явно наслаждаясь ситуацией, он оглядел нас обоих. Пуаро, склонив голову набок, внимательно наблюдал за ним. Я же чувствовал себя весьма неуютно.
– У меня был мотив – о да, мотив имелся. И я сделаю вам подарок в виде ценной и важной информации. Вчера утром я навещал своего дядю. Зачем? Чтобы попросить денег. Давайте, облизывайтесь. Именно чтобы попросить денег. А ушел я без них. И вечером того же дня – того же самого дня – лорда Эджвера настигает смерть. Между прочим, хорошее название. «Смерть лорда Эджвера». Хорошо смотрелось бы на книжных полках.
Он помолчал. Пуаро ничего не сказал.
– Честное слово, мне льстит ваше внимание, месье Пуаро. А у капитана Гастингса такой вид, будто он увидел привидение – или вот-вот увидит… Не надо так пугаться, старина. Успокойтесь. Итак, на чем мы остановились? Ах да, на деле против Порочного Племянника. Вина должна пасть на новоявленную тетушку. Племянник, знаменитый тем, что когда-то играл женские роли, исполняет свою лучшую роль. Женским голосом он называется леди Эджвер и маленькими шажками проходит мимо дворецкого. Ни у кого никаких подозрений. «Джейн», – восклицает мой любимый дядюшка. «Джордж», – взвизгиваю я, бросаюсь ему на шею и аккуратно протыкаю его перочинным ножом. Остальные детали можно опустить, они чисто медицинские. Фальшивая дама уходит. И ложится отдыхать после хорошо сделанной работы.
Он рассмеялся и, встав, налил себе новую порцию виски с содовой, а затем неспешно вернулся в свое кресло.
– Все отлично складывается, не так ли? Но, видите ли, суть дела в другом. В разочаровании! В неприятном ощущении, что тебя провели. А теперь, месье Пуаро, мы подходим к алиби!
Залпом выпив виски, он продолжил:
– Я ужасно люблю алиби. Читая детективный роман, сажусь за стол и делаю пометки, когда речь заходит об алиби. Это алиби просто великолепное. Три сильных еврейских свидетеля. Проще говоря, мистер, миссис и мисс Дортхаймер. Очень богатые и очень музыкальные. У них есть ложа в Ковент-Гардене. В эту ложу они приглашают перспективных молодых людей. Я, месье Пуаро, как раз такой перспективный молодой человек – лучшее, скажем, на что они могут надеяться. Люблю ли я оперу? Если честно, то нет. Но мне нравится шикарный обед на Гросвенор-сквер перед спектаклем, а еще мне нравится шикарный ужин после, даже если я вынужден танцевать с Рейчел Дортхаймер и потом два дня мучиться от онемения руки. Так что вот, месье Пуаро. Когда из дядюшки утекала жизнь, я нашептывал милую чепуху в украшенное бриллиантовой сережкой ушко белокурой (прошу прощения, темноволосой) Рейчел в ложе Ковент-Гардена. Ее длинный еврейский нос подрагивал от полноты чувств. Теперь вы понимаете, месье Пуаро, почему я могу позволить себе такую откровенность. – Помолчав, он спросил: – Надеюсь, вам не наскучил мой рассказ. Еще есть вопросы?
– Уверяю вас, я совсем не соскучился, – сказал Пуаро. – Раз уж вы так добры, сделайте милость, ответьте на еще один вопрос, который мне хотелось бы задать.
– С радостью.
– Как давно, лорд Эджвер, вы знакомы с мисс Карлоттой Адамс?
Молодой человек ожидал чего угодно, но не этого. Он вдруг подался вперед, на его лице появилось совершенно иное выражение:
– Зачем, ради всего святого, вы хотите это узнать? Как это связано с тем, о чем мы говорим?
– Мне просто любопытно, вот и всё. Что до другого, то вы так подробно разъяснили все, что можно было разъяснить, что у меня отпала надобность задавать вопросы.
Рональд окинул его внимательным взглядом. Создавалось впечатление, что ему не понравилась покладистость Пуаро. Он предпочел бы, подумал я, чтобы тот был более недоверчив.
– С Карлоттой Адамс? Дайте подумать… Примерно год. Чуть дольше. Я познакомился с ней в прошлом году, когда она давала свое первое представление.
– Вы хорошо ее знали?
– Да, довольно хорошо. Она не из тех, кого можно узнать до конца. Сдержанная, и все такое.
– Но она вам нравилась?
Рональд удивленно уставился на него:
– Жаль, что я не знал о вашем интересе к этой даме… Это потому, что я был с ней в тот вечер? Да, она мне очень нравилась. Умеет сострадать – выслушает человека, а потом заставляет его почувствовать себя значимой фигурой.
Пуаро кивнул:
– Я вас понимаю. Тогда вынужден вас опечалить.
– Опечалить? Чем?
– Она мертва.
– Что? – Рональд подскочил. – Карлотта мертва? – Было видно, что новость ошеломила его. – Вы разыгрываете меня, месье Пуаро. В последний раз, когда мы виделись, Карлотта была в добром здравии.
– А когда вы виделись? – быстро спросил Пуаро.
– Позавчера, кажется… Не помню.
– Tout de même, она мертва.
– Как-то очень неожиданно… А от чего? Уличное происшествие?
Пуаро бросил взгляд на потолок.
– Нет. Она приняла слишком большую дозу веронала.
– О! Ясно… Бедняжка. Очень печально.
– N’est ce pas?
– Я действительно очень сожалею. А ведь она так успешно выступала… Собиралась перевезти сюда свою сестру, строила всякие планы… Проклятье. Даже не могу выразить, как мне жаль.
– Да, – сказал Пуаро. – Печально умирать такой молодой… когда совсем не хочется умирать… когда впереди у тебя безоблачное будущее и есть все для безбедной жизни.
В глазах Рональда промелькнуло любопытство:
– Я не совсем понял вас, месье Пуаро.
– Разве? – Мой друг встал и протянул руку. – Я выражаю свои мысли… возможно, иногда излишне категорически. Мне не нравится, когда молодые лишаются своего права на жизнь, лорд Эджвер. Случившееся мне… небезразлично. Желаю вам хорошего дня.
– О… э-э… до свидания. – Рональд выглядел ошеломленным.
Открыв дверь, я едва не столкнулся с мисс Кэрролл.
– Ой, месье Пуаро, мне сказали, что вы еще не ушли… Я хотела бы поговорить с вами, если можно. Вы не против пройти в мою комнату?
– Речь о девочке, Джеральдин, – сказала секретарша, когда мы вошли в ее святилище и она закрыла дверь.
– Да, мадемуазель?
– Она сегодня наговорила всякой чепухи… Не возражайте, именно чепухи. Именно так я называю это. Полная чепуха. Она переживает.
– Я заметил, что она страдает от перенапряжения, – мягко произнес Пуаро.
– Ну… сказать по правде… у нее была не самая радостная жизнь. Нет, не буду делать вид, что ей жилось хорошо. Если честно, месье Пуаро, лорд Эджвер был своеобразным человеком… он не имел ни малейшего понятия о том, как воспитывать детей. А если еще более честно, то он терроризировал Джеральдин.
Пуаро кивнул:
– Да, я подозревал нечто такое.
– Он был своеобразным человеком. Он… даже не знаю, как сказать… в общем, ему нравилось, когда его боялись. Такое впечатление, что он испытывал от этого нездоровое удовольствие.
– Действительно.
– Он был очень начитанным человеком и обладал значительным интеллектом. Но в некоторых аспектах… ну, сама я с этой стороной его натуры не сталкивалась, но она присутствовала… я не удивлена, что жена бросила его. В смысле эта жена. Только имейте в виду, я ее не одобряю. Я вообще не собираюсь высказывать свое мнение об этой женщине. Но, выйдя замуж за лорда Эджвера, она получила все и даже больше того, что заслуживала. В общем, она бросила его – и все кости целы, как говорится. А вот Джеральдин не могла уйти от него. Он вообще надолго забывал о ней, а потом вдруг вспоминал. Я иногда думала… хотя, наверное, мне не следует говорить об этом…
– Говорите, мадемуазель, говорите.
– Ну, иногда я думала, что он таким образом мстит матери… своей первой жене. Она была нежным созданием с очень мягким характером. Мне всегда было жаль ее. Я бы не рассказывала об этом, месье Пуаро, если б не сегодняшний глупый срыв Джеральдин. То, что она говорила о своем отце, может показаться странным любому, кто не знает.
– Большое спасибо, мадемуазель. Как я понимаю, лорд Эджвер поступил бы куда лучше, если б не женился.
– Именно так.
– Он подумывал о том, чтобы жениться в третий раз?
– Как же он мог? Ведь его жена была жива.
– Давая ей свободу, он освобождал и самого себя.
– Думаю, ему хватило проблем с двумя женами, – мрачно произнесла мисс Кэрролл.
– Итак, вы считаете, вопрос о третьем браке не стоял. У него никого не было? Подумайте, мадемуазель. Никого?
Мисс Кэрролл покраснела:
– Не понимаю, почему вы цепляетесь за одно и то же. Естественно, у него никого не было.
