Будет нелегко, но сделайте это все равно

Сейчас самое время решить: «Я либо сохраню статус-кво и позволю отношениям с матерью продолжать отравлять мою жизнь, либо изменюсь».

Нет легкого способа сделать это. Вам просто нужно это сделать, шаг за шагом. Вы можете почувствовать страх или вину, но обещайте себе, что вытерпите эти и любые другие неприятные ощущения ради того, чтобы стать здоровой женщиной. Это главный обет, который вы можете себе дать.

Глава 12. Решите, какие отношения вы хотите иметь сейчас

«Я наконец-то чувствую себя взрослой»

Вы изменились. Вы стали сильнее за счет того, что усвоили свои права и приняли меры для самозащиты. Вы установили границы с матерью и изменили свою привычную реакцию на ее поведение. Вы вернули себе целостность.

Продолжая использовать новые стратегии поведения, вы узнаете, готова ли ваша мать на самом деле уважать ваши границы, пределы и желания. Возможно, ей понадобится время, чтобы свыкнуться с тем, что вы вовсе не шутите. Каждый раз, заявляя, что именно вы хотите или не хотите делать, а потом настаивая на своем, вы даете ей понять, что отныне такой будет новая норма в развитии событий.

Когда до матерей доходит реальное положение дел, некоторые из них (как правило, не чрезмерно критичные, контролирующие или нарциссические) осознают, что ставки велики, и если они хотят сохранить отношения с вами, то им придется начать уважать вас как взрослую и равную. Другие считают, что на них нападают, и ни за что не согласятся с тем, что не правы, поэтому будут защищать себя, усиливая свое нелюбящее поведение, вместо того чтобы изучить его и попытаться исправить.

У вас четыре варианта развития событий, и сохранение существующего порядка вещей не входит в их число. Вы можете:

1. Продолжать использовать уверенность в себе и необоронительные стратегии для защиты себя и удержания ее нелюбящего поведения под контролем. В некоторых случаях этого бывает достаточно.

2. Обсудить улучшение отношений. Для этого потребуется несколько раз повторить, что вы хотите, затем прийти к соглашению, что будет делать каждая из вас, а потом контролировать поведение матери и свое, чтобы исключить регресс. Подобные переговоры в основном используются в сложных ситуациях, которые невозможно разрешить с помощью постепенного установления границ и рамок.

3. Выстроить, как я это называю, отношения для «чаепития». Вы свободно общаетесь, но разговариваете лишь поверхностно, активно защищая себя тем, что совсем лишаете мать возможности обнаружить и покритиковать ваши слабые места.

4. Полностью перестать общаться с матерью.

Мы рассмотрим каждый из вариантов: первые три пункта – в этой главе, а последний – в следующей. Помните, что вы сами контролируете весь процесс: вы устанавливаете правила отношений, и только вы решаете, что лучше всего вам подходит.

Вариант первый: Использовать новые знания, чтобы закрепить новую норму

Лорен, которая использовала четко сформулированные позиции, чтобы вздохнуть с облегчением в ее отношениях со вмешивающейся матерью, была настроена оптимистично, когда вновь пришла ко мне на сеанс через несколько недель после установления новых границ.

Лорен: «Трудно поверить. Время нашего старого ритуала – пять вечера – каждый день приходит и уходит, иногда я о нем даже не вспоминаю. Признаться, я даже с нетерпением жду этих нескольких в неделю разговоров с мамой. Я не говорю, что волшебным образом все вдруг стало идеальным, но теперь ситуация изменилась в лучшую сторону. Мне приходится постоянно следить, чтобы мы не откатились назад, потому что знаю: мама все еще хочет, чтобы мы были неразлейвода. Но у меня стало лучше получаться сообщать ей, что я не могу делать все вместе с ней.

Я планировала устроить небольшой званый обед – просто несколько друзей, и когда упомянула его при маме, она очень расстроилась, что ее не пригласили. Я уже почти произнесла: “Ну ладно. Приходи”. Но потом подумала: “Нет, это глупости. Я не хочу, чтобы она там была”. Почти то же самое я ей и сказала. Раньше я не могла быть откровенной с ней, но в этот раз я сказала: “Мама, об этом я тебя и предупреждала. Будут времена, когда мне захочется побыть только с друзьями”. Я не извинилась, даже когда она поставила старую пластинку: “Ты больше меня не любишь”. Было трудно. Я ответила: “Глупости, мам”. И добавила: “Я люблю тебя, мам. Мне пора”. И все».

Каждый раз, когда вы говорите правду, которая не ранит и не оскорбляет, вы растете. Лорен перестала быть покорной дочерью, связанной чувством вины («Да, мама, конечно, тебе можно прийти»), и достаточно быстро превратилась в сильную женщину («Я хочу именно этого»). Я спросила, как она дальше собирается разрешать ситуации, похожие на те, что случались в прошлом, – когда, например, ее мать покупала билеты на концерт, не спросив ее и ожидая, что она все бросит и пойдет.

Лорен: «Я размышляла над этим. Я знаю, что отвечу: “Я ценю твою щедрость, но меня это не устраивает. У меня другие планы”. Теперь я знаю, как хорошо, когда я не злюсь на нее постоянно и могу быть с ней честной до конца, – поэтому, думаю, справлюсь. Мне тут вспомнилось, как я ей постоянно врала, потому что думала, что задену ее чувства, если скажу правду. Как в такой ситуации можно надеяться на близость с человеком? Думаю, сейчас у нас отличный шанс создать лучшие отношения».

Мне бы хотелось сказать, что обычно такие матери, как у Лорен, именно так и реагируют, но многие ведут себя по-другому. И в таком случае вам нужно будет принять другие меры.

Вариант второй: Переговоры об улучшении отношений

На многих, даже большинство, матерей из этой книги ежедневная решимость дочерей повлияет не так сильно.

Контролеры и особенно нарциссы могут быть глухи к вашим четко сформулированным позициям и вести себя так, будто ничего и не произошло. Или они могут в течение некоторого времени проявлять уважение к вашим границам и сказать, что изменились навсегда, только чтобы вернуться к старому поведению. (Особенно нарциссы. Они гордятся собой, когда выглядят хорошо, поэтому могут смириться с вашим поведением, только чтобы добавить блеска своему образу и притвориться, что они стараются.) В таких случаях вам придется вести более официальные переговоры с матерью о своих желаниях и потребностях, вместо того чтобы пытаться делать постепенные сдвиги пункт за пунктом.

Подобные переговоры вам также понадобятся, если вы понимаете, что только стремительная и существенная перемена в поведении вашей матери увеличит шансы на исцеление. Это бывает в следующих обстоятельствах:

• У вашей матери нелеченая зависимость или депрессивное состояние, что препятствует улучшению отношений.

• Кризис вынуждает немедленно изменить разрушительные аспекты ваших отношений.

• Она жестоко с вами обращалась, и вам нужно понять, насколько она готова отвечать либо за причастность к жестокому обращению, либо за активное участие в нем. Если она не желает брать на себя ответственность, то ваши отношения с ней будут негативно сказываться на вашей жизни.

Во всех подобных случаях вам следует перечислить матери самые острые проблемы, требующие решения, и сообщить ей следующее: что вы хотите, что бы сделала она; что вы сами собираетесь сделать; что произойдет, если ситуация не изменится. Эти переговоры защитят вас от нелюбящего поведения родительницы и позволят вывести ваше общение на максимально здоровый уровень.

В связи с серьезностью поставленных вопросов важно тщательно подготовиться к переговорам. Тогда у вас будут внутренняя ясность и уверенность, что позволит общаться с матерью в спокойной и необоронительной манере. Как вы увидите далее, иногда вполне возможно чувствовать себя свободно, ведя переговоры самостоятельно, – благодаря опыту использования четко сформулированных позиций. Но если ваша тревожность зашкаливает, важна поддержка психотерапевта. Если в прошлом семьи присутствует физическое или сексуальное насилие, то поддержка психотерапевта обязательна. Вам понадобится сторонник, не стоит брать все только на себя.

Эллисон: «Я больше не хочу быть твоей матерью»

Эллисон, выросшая в условиях смены ролей с беспомощной и депрессивной матерью, четко увидела, что ее склонность к заботе о мужчинах в своей жизни выросла из-за вынужденной обязанности заботиться о матери и консультировать ее по вопросам брака.

Эллисон: «У меня случился прорыв, когда на этой неделе позвонила мама после очередной ссоры с отцом. Она была очень расстроена. Видимо, он пришел с работы и обнаружил ее в своей комнате, а не найдя ничего съестного, просто взорвался. Он стал хлопать дверьми комнат и шкафов, вытащил всю посуду с кухонных полок, стал кричать и ругаться: “Ты даже не начинала готовить!” Наверное, было страшно.

Мама начала причитать “Что мне делать? Что мне делать? Не знаю, сколько я еще выдержу такое обращение”. Первое, что пришло мне в голову, было “Я могу помочь. Я теперь сильнее, здоровее… Я точно знаю, что ей нужно сделать”. И тут я поймала себя на этой мысли. Сделала глубокий вдох и сказала: “Мама, ты терпела папины издевательства с самого первого дня вашего брака. Ты сама в состоянии выяснить, что делать и как это изменить. Но вместо этого единственное, что ты делаешь, это перекладываешь с больной головы на здоровую, и честно говоря, мне это порядком надоело”.

Она начала плакать, а я чувствовала себя злодейкой. Я почти взяла телефон, чтобы перезвонить и в тысячный раз сказать, чтобы она уходила от отца. Но потом я подумала: “Что я делаю? Я занималась этим всю жизнь, и ничего хорошего из этого не вышло”. Знаете, как говорят, сумасшествие – это повторение одного и того же действия и каждый раз ожидание другого результата… Что это говорит обо мне?»

Я заверила Эллисон, что она далеко не сумасшедшая; более того, она многое сделала для собственной защиты. Просто она все яснее видела, что была запрограммирована на исправление и разрешение проблем, на заботу о других, на то, чтобы всегда быть взрослой. Нужно было положить конец этим реакциям, доведенным до автоматизма.

Эллисон: «Знаю, Сьюзан. Я больше не могу продолжать быть ее матерью. Она должна заботиться о себе или даже лечиться. Я не могу сделать это за нее».

Но Эллисон могла настоять на том, чтобы мать обратилась за помощью, и я сказала ей, что она вправе сделать это условием для продолжения их отношений. Пока болезнь, будь то депрессия или зависимость, не взята под контроль, вы имеете дело с болезнью, а не самим человеком. И решить, какую роль будет играть ваша мать в ваших отношениях, вы сможете, только когда она пройдет лечение.

А если она откажется, то общение с ней не принесет вам ничего хорошего.

Не предавайте себя, продолжая спасать того, кто не хочет быть здоровым. Это очень важно.

Если ваша мать отказывается от лечения, запомните:

• Отстраняться – не значит предавать.

• Спасать себя – не значит предавать.

• Ставить условия для создания здоровых отношений – не значит предавать.

Это здоровые взрослые реакции на негативную ситуацию.

Я попросила Эллисон порепетировать со мной, что именно она хотела сказать, и ее прорвало.

Эллисон: «Я хочу сказать: мама, больше не хочу быть твоей матерью. Я больше не хочу решать твои жизненные проблемы за тебя. Я хочу, чтобы ты знала: я очень рада твоим звонкам, но если ты начнешь плакаться и жаловаться на брак и на жизнь, я переведу разговор на другую тему или скажу, что мне пора. Хочу, чтобы ты была к этому готова… Теперь слушай внимательно, потому что я скажу важную вещь. Главное условие сохранения наших отношений состоит в том, чтобы ты обратилась к своему врачу по поводу депрессии. Я готова пойти с тобой, тебе нужно лечиться, чтобы контролировать свое состояние. Ты сделаешь это?»

Эллисон была взволнована, когда позвонила мне через несколько дней.

Эллисон: «Мне намного легче, Сьюзан. Это сработало. Я поехала к маме днем до папиного возвращения и обнаружила ее перед телевизором в старом домашнем платье и без макияжа. Я сказала: “Мама, мне нужно поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты приняла душ, немножко подкрасилась и оделась, тогда мы поговорим”. Я сделала нам кофе на кухне, а потом сказала, что больше не могу проживать ее жизнь за нее, что она должна заботиться о себе и разобраться со своей депрессией. Она ответила: “Знаю, что это проблема, но не представляю, что делать”.

Я сказала: “Я хочу помочь тебе с ней справиться, мама, но ты должна выполнить свою часть уговора”. Она сжала мою руку и сказала: “Я сделаю это, дорогая. Знаю, я слишком часто перекладываю все на тебя”. А потом она впервые сказала «спасибо». Я даже не ожидала. Не понимаю, почему у меня раньше не хватало смелости на этот разговор. Я не могла представить, как она себя поведет. А сейчас я могу надеяться на лучшее».

И для этих надежд была настоящая причина. Ее мать сделала маленький, но очень значительный шаг от полной беспомощности к стремлению самостоятельно отвечать за себя. Она впервые согласилась на профессиональную помощь.

Стейси: «Надо срочно все менять»

Иногда кажется, что у вашей матери столько власти над вашими отношениями, что любая размолвка способна обернуться жуткими последствиями, а вынужденное соглашение с ней вызывает беспокойство и страх.

Так было со Стейси. У нее была острая необходимость сдвинуть с места ее отношения со вмешивающейся матерью, живущей через несколько домов от нее и имеющей привычку проводить все свободное время в доме дочери. Муж Стейси, Брент, поставил ей ультиматум, объясняя его тем, что не может «быть женатым на двух женщинах, и она должна что-то сделать прямо СЕЙЧАС», и время пошло (Вы встречали Стейси в главе о вмешивающихся матерях.)

Супруги сильно зависели в финансовом плане от поддержки, которую оказывала им мать Стейси. Во-первых, они жили в купленном ею доме, что позволяло им снимать его за минимальную арендную плату, пока Брент развивал свой бизнес. Во-вторых, она сидела с их маленькими детьми после школы. Поэтому мысль о переговорах с матерью пробудила в Стейси глубоко спрятанный страх самосохранения.

Стейси: «Все шло хорошо, установление границ с мамой помогло: я сказала ей, что больше не хочу, чтобы она рылась в наших письмах, и она действительно перестала. Но сказать ей, чтобы она фактически оставила нас в покое, пока мы сами не пригласим ее… Я знаю, без этого никак, но мне страшно сделать этот шаг. Однако если я не скажу, то потеряю Брента. У меня сердце из груди вырывается каждый раз, когда я думаю об этом».

Я сказала Стейси, что лучший способ успокоить эти страхи – перестать тратить воображение и душевные силы на размышления о наихудшем развитии событий и направить их на отрабатывание фраз, которые она должна сказать своей матери. Необходимо было подготовиться, то есть написать сценарий разговора и повторять свои реплики вслух до тех пор, пока они не зазвучат естественно: только так можно добиться уверенности, пока вы учитесь выражать словами свои потребности.

Сьюзан: «Знаю, это трудно, поэтому давайте посмотрим, смогу ли я помочь вам придумать текст, который вам будет комфортно произносить. Так как я эмоционально нейтральна к ситуации, мне это будет проще. Ваша мать должна осознать: ей больше нельзя думать, что в вашем доме у нее такие же права, как и в собственном. Она не уважает тот факт, что вы уже взрослая самостоятельная женщина, у которой есть муж. Единственный способ сообщить ей это – сказать об этом вслух. Возможно, вам понадобится сделать записи, чтобы иметь перед глазами сценарий для анализа и выучивания наизусть. Таким образом, вы не забудете нужные слова, если вдруг перенервничаете или расстроитесь.

Вы можете сказать: “Мама, я благодарна за все, что ты сделала для нас, но наши взаимоотношения не складываются. Они разрушают мой брак. По словам Брента, он не хочет быть женатым на двоих: на тебе и на мне. Я тоже не ожидала, что мы будем жить, как три мушкетера. Поэтому я хорошо все обдумала и готова рассказать тебе, что отныне остается приемлемым, а что – нет.

Знаю, это может быть неприятно, но я разрываюсь, и мне не нравится такое состояние. Ты мне небезразлична, но мы должны распутать наши жизни. Мы слишком завязаны друг на друге, это не нормально ни для кого из нас.

Я не хотела поднимать эту тему, потому что боялась ранить твои чувства, но сейчас положение дел таково, что Брент готов уйти, если ничего не изменится. Я вижу, сколько неприятностей принесло нам то, что я скрывала свое недовольство по поводу наших взаимоотношений. Нам нужно, чтобы у нас была собственная жизнь, отдельная от тебя. Ты никогда не принимала тот факт, что я пришла в этот мир не для того, чтобы составить тебе компанию. И всем станет лучше, если ты его наконец примешь. Ты умная, способная женщина, но все, что ты делаешь, – это нянчишь детей”».

Я сделала паузу, чтобы обратить внимание Стейси на то, что ее речь может быть доброй и уважительной, не переходя на извинения и оборону. В первой части переговоров нужно было изложить факты без каких-либо обвинений. Следующим шагом должна была стать четкая формулировка своей позиции, состоящая из фраз «Я хочу сделать то-то», «Я не хочу делать того-то» или «Я хочу, чтобы ты сделала то-то».

Я сказала ей, что четко сформулированные позиции могут звучать следующим образом: «Мы будем рады видеть тебя у нас за ужином, когда нам это будет удобно, то есть раз в неделю или в две. Но не каждый вечер, мама. После свадьбы мы с Брентом проводили очень мало времени наедине. Это нужно менять.

Больше недопустимо, чтобы ты критиковала моего мужа, приходила в гости, когда вздумается, и оставалась насколько захочется. Если по телевизору будут показывать что-нибудь интересное, что всем захочется посмотреть, – ладно, но после ты должна уйти.

Я очень ценю все то, что ты делала для наших детей. Но они теперь задерживаются в школе дольше, поэтому я буду стараться либо уходить пораньше с работы, чтобы успеть к приходу детей, либо просить кого-нибудь с ними посидеть. Также я хотела бы забрать у тебя ключ от нашего дома. Я слишком зависела от тебя, а ты слишком зависела от меня. Я взрослая здоровая женщина, у меня есть своя семья, мне не нужно, чтобы ты стояла у меня над душой. У тебя должны быть свои увлечения и друзья».

Стейси определила для себя крайний срок разговора с матерью – до следующего сеанса со мной, а при встрече через неделю рассказала о результатах переговоров.

Стейси: «Сначала мама была возмущена. Она сказала что-то вроде: “Не могу поверить, что ты это делаешь. Что с тобой случилось? После всего, что я для вас сделала и через что мы прошли, не могу поверить, что твой муж заставляет тебя так поступать”. Сердце колотилось, но я сделала несколько глубоких вдохов и сказала: “Недопустимо, чтобы ты позволяла себе так со мной разговаривать, мама. Я взрослый человек, и инициатива идет от меня, а не от Брента. Это то, чего хочу я”.

Она просто смотрела на меня. Ее лицо побледнело и выразило страдание и обиду, будто я ударила ее в живот. Потом она спросила: “Что я такого сделала? Я просто хотела помочь”. Было очень трудно. Я просто повторила: “Это то, чего я хочу, мама. Нам нужны перемены”. Наконец она сказала: “Не могу представить, что тебя не будет в моей жизни”. Я сказала: “Мы не об этом говорим, мама. Мы говорим о зрелых отношениях двух взрослых людей – взрослой дочери и взрослой матери. У меня есть партнер. Знаю, ты бы хотела, чтобы я была твоим партнером всю жизнь, но этому не бывать”.

Она очень удивилась. А потом сказала: “Значит ли это, что ты не хочешь, чтобы я виделась с внуками?” Я сказала: “Конечно нет”. А дальше был самый трудный момент, но я сказала: “Мама, я думаю, будет лучше, если ты отдашь ключ от нашего дома прямо сейчас”. И мы обе расплакались, когда она вытащила ключ из связки и протянула мне. Потом она сказала: “Мне пора идти”. Это было ужасно. Я чувствовала себя такой виноватой… Но случилось кое-что забавное. Я знала, что должна сразу рассказать все Бренту, и позвонила ему. Он сказал: “Дорогая, я так тебя люблю. Я так тобой горжусь. Знал, что ты справишься”. Это явно принесло ему облегчение. И впервые я почувствовала, что мы прекрасно справимся самостоятельно, как семья. Знаю, мама расстроилась. Но я чувствую себя достаточно сильной, чтобы справиться с этим. Как-никак я замужем за Брентом, а не за ней. И для нее это может стать толчком к началу новой жизни – для себя, не ориентируясь на нас».

Теперь Стейси работает над тем, чтобы ввести в привычку поведение, направленное укрепить ее дух и ее брак.

Помните, что договориться с человеком, который выходит из себя, ведет себя нерационально, оскорбляет или агрессивно критикует, невозможно. Если ваша мать была воинственно настроена против всего, что вы предприняли до этого, то она лишила себя возможности переговоров. Если же она в состоянии прислушаться к вам, но вы беспокоитесь, что не сможете донести свое послание спокойно и четко, вы также можете послать ей письмо в том формате, что я предлагала Стейси: сначала представить факты без осуждения или извинений, а затем перечислить четко сформулированные позиции. Если будете сомневаться, воспользуйтесь поддержкой психотерапевта.

Кэти: «Ты должна признать свою причастность к насилию надо мной»

Кэти дошла до заключительного этапа нашей терапии. Она много работала над собой, выполняя все задания и упражнения. Ее стремление почувствовать себя лучше и вылечить депрессию, которую она получила вследствие сексуального насилия в детстве, принесло свои результаты. Она стала сильно отличаться от той замкнутой и замученной женщины, какой я увидела ее впервые, и вся семья, муж и дети, выиграли от произошедших в ней изменений.

Кэти: «Мне еще предстоит кое-что сделать. Я держала связь с мамой через письма и редкие звонки по телефону, но мы так и не разобрались со “слоном в комнате”. Теперь, когда я намного сильнее, я хочу прощупать почву и в последний раз попытаться понять, сможем ли мы хоть что-то спасти из руин наших отношений. Знаю, что ей тоже больно, было больно все эти годы. Мы никогда не говорили о той роли, которую она играла, позволяя моему отцу издеваться надо мной. Можно ли попросить ее прийти сюда? Не могли бы вы провести совместный сеанс для нас двоих?»

Я ответила, что это отличная идея, но предостерегла ее, чтобы она себя сильно не обнадеживала. Ее мать могла отказаться прийти, лишив таким образом Кэти необходимой пищи для размышлений о вероятности близких отношений. Или же она могла прийти, но занять оборонительную, закрытую позицию. Кэти сообщила, что готова к любому развитию событий, и решила попробовать.

Она написала письмо матери, живущей на Среднем Западе (США), и перед отправкой сделала копию для меня. Вот отрывок:

Дорогая мама,

Я почти готова завершить курс терапии и сейчас я на том этапе, где ты могла бы сильно мне помочь. Нужно, чтобы ты приехала хотя бы на один сеанс, чтобы мы смогли узнать, сможем ли мы спасти все хорошее, что было у нас, и избавиться от всего неприятного, чтобы улучшить наши отношения. Я люблю тебя, мама. Я хочу, чтобы у нас обеих все было хорошо. Пожалуйста, приезжай в Калифорнию, и мы проведем доверительную встречу с моим психотерапевтом. Она поможет нам встать на правильный путь и перестать быть жертвами. Мне очень нужно, чтобы ты приехала. И тебе это нужно больше, чем ты думаешь. Это возможность сделать что-то хорошее для меня. Буду ждать ответа.

С надеждой,

Кэти

Мать Кэти, Андреа, прислала электронное письмо, в котором сообщила, что приедет на следующей неделе, и когда она приехала, Кэти сразу привезла ее из аэропорта ко мне в офис.

Андреа оказалась милой ухоженной женщиной за шестьдесят, которая словно была окутана неизбывной печалью. Она сказала, что сильно обеспокоена тем, что произойдет дальше, но сделает все, чтобы помочь дочери. Я заверила ее, что предстоящий сеанс вовсе не был задуман как «встреча для бичевания Андреа», и поблагодарила за то, что она смогла приехать. Готовясь к этой встрече, мы с Кэти посвятили целый сеанс отработке тех фраз, что она хотела произнести, и я попросила ее начать.

Она открыто говорила о сексуальном насилии и о том, что годами злилась оттого, что ее никто не защищал. Она сообщила Андреа, что очень нуждается в материнском признании происходивших тогда гнусностей. Кэти смело, решительно и четко выразила все, что хотела и требовала от матери. Вот фрагмент из того, что она говорила:

Кэти: «В нескольких неотправленных письмах, написанных во время курса терапии, я вылила на тебя больше гнева за свое нелепое детство, чем когда-либо проявляла раньше. Когда насилие продолжается в течение длительного периода, становишься очень злой. Ведь ничто не может оправдать психологическую или физическую жестокость по отношению к невинному ребенку. То, что я не особо проявляла гнев по отношению к тебе, не значит, что его не было.

Правда в том, что во время и после всех этих ужасов, что он вытворял со мной, ты его защищала. Это делает тебя соучастницей. Мне почему-то кажется, что ты всегда знала это и чувствовала вину. На твоем месте я бы тоже чувствовала себя виноватой. Он преступник, но так и не ответил за свои злодеяния, потому что ты покрывала его, лгала и притворялась, чтобы защитить его. И себя тоже. Если не вмешиваться, то не придется, как ты говоришь, смущаться, отвечая за его поступки.

Тебя больше волновало то, что тебя могут смутить, чем то, что меня надо защищать. Ты не знала меня как обычную маленькую девочку. Ты не дала мне возможности быть таковой. Ты лишилась многого, мама, и все из-за страха, захватившего твою жизнь. А я и вовсе осталась без нормального детства.

Я хочу, чтобы ты взяла на себя ответственность за это, мама. Кроме ненависти, я не испытываю никаких чувств к отцу, но, думаю, если ты возьмешь на себя ответственность за свою причастность, то мы с тобой сможем начать все заново. Потому что, несмотря ни на что, я все еще люблю тебя, мама. Я хочу, чтобы мы обе излечились».

Андреа слушала молча, не поднимая головы и сцепив руки на коленях. Я сказала ей, что понимаю, как ей сложно, и спросила, что она хочет сказать дочери в ответ.

Андреа: «Что бы я ни сказала, этого будет недостаточно после всего ужаса, что с тобой сотворили. Тогда я думала, что защищаю тебя как могу, но я была полна страха и сомнения в том, что он действительно мог проделывать все это с тобой. У меня не было уверенности. Я не знала, что делать. Поэтому я не делала ничего. Я позволяла ему причинять тебе боль. Годы шли, а я даже не старалась стать сильнее…

С отвращением я осознала, насколько просто было мной манипулировать. Наверное, я думала о том, как это ужасно и что никто не должен знать, иначе все будут смеяться… Но тебе я делала только хуже. Я никогда не прощу себя за это. Я так виновата, дорогая. У меня нет слов, насколько я виновата. Не знаю, понятно ли я выражаюсь… Я люблю тебя, Кэти. Защищать ребенка – материнский долг, а я лишила тебя этого. То, что произошло с тобой, – не твоя вина. Пожалуйста, поверь моим словам. Не знаю, сможешь ли ты меня простить, дорогая. Позволить ему издеваться над тобой было самым ужасным поступком в моей жизни, и каждый день я проживаю с чувством вины. Из-за этого у меня низкая самооценка и нет самоуважения. Прости меня…»

К этому моменту и Кэти, и Андреа плакали, и я вместе с ними. Андреа наконец раскрылась перед дочерью, не просто сказав «прости, я была плохой матерью», а конкретно перечислив то, что сделала, и полностью взяла на себя ответственность за свои действия. Это было важно для нее и особенно для дочери, которую она заверила, что та не была в ответе за пережитое насилие. Готовность Андреа сказать все это помогла Кэти впоследствии освободиться от сомнений и чувства вины, мучивших ее всю жизнь. Теперь у матери с дочерью появилась возможность создать отношения, основанные на искренности. И дальше они будут потихоньку продвигаться вперед.

На протяжении многих лет работы для меня всегда остается удивительным то, какие именно матери способны раскрыться перед дочерьми на таких сеансах. Иногда это матери, от которых ты меньше всего ожидаешь, что они вообще придут, потому что их тяготит чувство вины за собственные поступки и они совсем не хотят возвращаться в те темные воспоминания, чтобы рассказать правду. Одним словом, не узнаешь, пока не обратишься с просьбой. Если к вам применялось физическое или сексуальное насилие и вы хотите разобраться, возможны ли отношения с матерью, важно, чтобы вы прибегли к помощи психотерапевта. Ваша мать, как и мать Кэти, должна ответить за то, что натворила, и сама пройти курс терапии или сходить с вами на несколько сеансов.

Я хочу, чтобы вы это знали: вы обязательно сможете преодолеть темное прошлое сексуального домогательства. Я помогла сотням женщин (и мужчин) с похожей травмой. И вы тоже сможете – если получите хорошее, действенное лечение, сочувствие и поддержку, вне зависимости от того, что делает ваша мать. Вы либо сблизитесь с ней в конце концов, либо нет. Важно, что вы сделаете все, чтобы создать отношения, полные сочувствия и любви, с самой собой.

Вариант третий: Отношения «для чаепития»

Если ваша мать противится вашим изменениям или всем видом показывает, что ей неинтересно идти вам навстречу, то могу предложить вам один из способов сохранить общение, не нанося вреда своему психологическому здоровью. Это, как я их называю, отношения «для чаепития». Они поверхностны. Вы не упоминаете ни о чем, что могло бы дать вашей матери повод задеть или покритиковать вас: таким образом, вы не будете уязвимы.

Этот вариант выбирают многие дочери, потому что он позволяет защитить себя, продолжая хоть какое-то общение, и устраивать встречи, не мучаясь так, как в прошлом. Они полагают, что в некоторых случаях искусственные отношения лучше, чем никаких.

Джен, чья мать с переменным успехом то поддерживала ее растущую актерскую карьеру, то подрывала уверенность, критикуя, соревнуясь с ней и сравнивая ее с другими женщинами, очень старалась установить связь с «хорошей матерью», изредка проявлявшей себя (мы встречались с ней в главе о нарциссических матерях). Но никакие установленные границы не смогли удержать родительницу от неизбежного возвращения к критике и сравнениям.

Джен: «Дела потихоньку пошли на лад, но мама верна себе. У нее всегда наготове пара острых фраз, и она может вонзить их в меня, как нож, в любой момент. Когда я говорю ей, что больше не собираюсь принимать ее критику, она смотрит на меня, кивает и говорит “Понимаю”, но тут же нарушает слово и берется за старое. Я показываю ей несколько фотографий со съемок, а все, что она может сказать, это – “Мило, дорогая. Кстати, твои волосы смотрелись бы лучше, будь они на пару оттенков посветлее”. Честно, ее рот нужно зарегистрировать как смертельное оружие. Но уж такая она, и не думаю, что она когда-либо изменится.

Знаю, вы скажете, что нужно держаться от нее подальше, но я совсем не готова полностью убрать ее из своей жизни. Она – моя мать. И у меня столько добрых воспоминаний о ней. Она может быть милой, если захочет».

Я сказала Джен, что понимаю ее желание оставаться на связи с матерью. Но настоятельно рекомендовала ей немного отстраниться и ограничить участие мамаши в своей жизни. «Не говорите о том, чем собираетесь заниматься, о надеждах и мечтах, – сказала я ей. – Не зовите ее на мероприятия, связанные с работой, потому что вы знаете: она будет соперничать с вами за внимание. Создайте поверхностные отношения для необременительных разговоров, во время которых вы будете обсуждать фильмы, книги, погоду, и никогда не открывайтесь для критики, которой она вас обязательно польет, если ей понадобится улучшить себе настроение за счет вашего унижения. Вы находитесь на территории, где подавляется чувство собственного достоинства, и меньше всего вам нужно, чтобы ваша мать подрывала вашу уверенность».

Не нужно быть психотерапевтом, чтобы управлять «чайными» отношениями, но вы всегда должны быть начеку и быстро реагировать. Вам нужно будет мгновенно увести разговор в другое русло при приближении к деликатной теме, то есть ко всему, что может быть важным для вас, включая подробности вашей жизни, которые в обязательном порядке будут подвергнуты скорее критике, чем поддержке. Такие отношения очень напоминают фехтование. Она делает выпад, вы уклоняетесь, а затем выполняете определенные отработанные танцевальные движения, чтобы удержать ее на безопасном расстоянии.

Если бы мать Джен позвонила и спросила: «Как дела? Работаешь? Были новые прослушивания?», – то задачей Джен было бы сменить тему и ответить: «Нормально, мама. А ты смотрела этот замечательный фильм по телевизору вчера?» Ведь мать Джен настолько любит себя и соперничество, что ее легко будет вывести на разговор о своей личности.

Если вы выберете этот вариант, будьте готовы к шквалу вопросов «почему?», когда перекроете родительнице доступ ко многим сферам своей жизни:

• Почему ты так себя ведешь?

• Почему мы больше не болтаем?

• Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что происходит в твоей жизни?

• Почему ты закрылась от меня?

Вы можете ответить так:

• Просто сейчас я работаю кое над чем самостоятельно. Мама, а ты чем интересным занимаешься?

• Я не готова говорить об этом сейчас. Может, позже.

• Все замечательно, мама. Расскажи о себе.

Чтобы мать перестала вас расспрашивать, нужно лишить ее возможности атаковать. Для этого вам придется вилять, хитрить и творчески подходить к придумыванию новых тем для беседы, даже когда вы раздражены или пойманы врасплох.

Джен: «Вижу, как это может быть сложно. Я думала, что обсуждение просмотренного фильма – безопасная и нейтральная тема для разговора, но как только я его упомянула, мама сказала: “Ты должна была попасть в тот фильм. Почему твой паршивый агент не предложил тебя на роль дочери?” На минуту это выбило меня из колеи, но я перегруппировалась и сказала: “Кстати, я тут недавно книгу прочитала – мне кажется, она тебе понравится”. Я постоянно должна быть начеку».

Немногие из нас согласились бы на такое общение с человеком, который вообще-то должен нас любить: подобные отношения могут показаться лицемерием. Но если вы не готовы или не хотите перерезать пуповину общения с сильно нелюбящей матерью, не слишком агрессивной или оскорбляющей, то этот вариант не так уж плох. Ведь вы активно защищаете себя, это придает вам сил и меняет статус-кво. Не обвиняйте себя в отступлении на том основании, что этот вариант подходит вам больше других. Многие женщины не хотят делать шаг в сторону отделения от нелюбящих матерей и с удовольствием идут на такой компромисс, который поможет им сохранить свою целостность. Иногда это правильный выбор.