32

Поскольку Алиса не пришла утром на работу, а Пенни решила пробыть с подругой целый день, у меня появилось много времени, чтобы закончить проклятую шаль. Всего через несколько дней после нападения на Алису вещь была завершена. Я обмотала ее тройным слоем бумаги и послала с посыльным во дворец. Меня пронзало чувство вины, когда я думала о королеве – женщине, которая казалась очень доброй и нравилась всем леди, посещавшим ателье. Она откроет пакет и получит клубок отравленных пожеланий.

Затем я отправила сообщение Пьорду, в котором написала, что договор исполнен. Записка была послана в университет – в надежде, что его найдут. Все закончено, подытожила я, не больше и не меньше. Заказ выполнен согласно его желанию. К сожалению, я стала причиной ужасных ранений Алисы. Оставалась надежда, что профессор не станет вымогать у меня что-то большее. Проклятая шаль сплела темную сеть, в которую попало слишком много дорогих мне людей.

Я попыталась воссоздать в ателье строгий режим. Стежки Пенни пятикратно улучшились под давлением сроков, которые швеи себе ставят. Эмми выполняла задания быстро и ловко. Порой она сортировала обрезки с пола или из контейнера для мусора раньше, чем я ее об этом просила. У меня стало получаться более быстрое наложение чар, когда оформилась моя нереализованная способность в наведении проклятия. Без угнетающей тьмы, висящей вокруг меня, плетение ярких чар казалось намного проще, чем прежде. И все же темнота иногда парила на краю моего сознания – черный блеск, который грозил влиться в стежки без моего позволения. Я отгоняла тьму, но она тревожила меня. Неужели я открыла дверь, которую не могла закрыть?

На следующее утро мне полагалось закончить розовое платье Виолы. Веселый застенчивый цвет отвергал мрачную серость зимнего неба по другую сторону окна. Я не могла отрицать его оптимизм. Платье воплощало то, что я потеряла, – планы на будущее моего ателье, которые с каждым проходящим днем казались все дальше и дальше. Облегченно вздохнув, я завернула его в коричневую бумагу и завязала бечеву в аккуратный узелок. В дверь вошла Алиса. Прижав ее к себе, я удивилась крепости собственных объятий.

– Не сломайте мне ничего! – крикнула она, отступая к стене.

– Прости, – сказала я с широкой улыбкой. – Очень рада, что с тобой все хорошо. Молодец, что встала и пришла сюда.

– Пальцы все еще болят, но не так сильно, – ответила Алиса. – О, небеса! Как же я скучала!

Ее взгляд прошелся по ателье, останавливаясь то на одном, то на другом предмете.

– С чего мне начать? С объявлений по найму еще одной швеи или с сортировки?

Я хотела расцеловать ее.

– С любой работы. Как замечательно, что ты вернулась! Только не перетрудись.

– Не бойтесь. Я так скучала, что могу работать четыре дня подряд. Похоже, вы закончили этот наряд.

– У вас с Пенни будет легкий вечер. Я собираюсь отнести это платье Виоле.

Алиса улыбнулась. Пенни захлопала в ладоши, восхищенная тем, что ее подруга вернулась. Я закончила заворачивать платье и оставила девочек делиться сплетнями. Путь к особняку прошел без происшествий. Дверь мне открыла мисс Вочант, а Виола встретила меня в коридоре.

– Я видела, как вы входили, – сказала она, сопровождая меня в будуар.

Салон был пуст. Тишина казалась странной.

– Все нормально? – спросила я.

– Скорее нет.

Она усадила меня в кресло, затем устроилась рядом. Моя стеганая юбка неудобно замялась, но я не стала разглаживать ее. В голосе Виолы чувствовалась настойчивость, которую я прежде не слышала.

– Мой отец расследует убийство посыльного мальчика. Около тринадцати лет. Заколот ножом и брошен в реку. Его тело нашли вчера ночью… Выловили сетью. Впрочем, это не важно.

Какие бы ужасные подробности Виола ни додумала, она по своей доброте защитила меня от них.

– Мальчик был мертв несколько дней.

– Какой ужас! – ответила я, нахмурив брови.

Конечно, убийство мальчика было ужасной вещью. Но я не понимала, почему Виола выглядела такой обеспокоенной.

– Он шел сюда. Из вашего ателье. Они нашли в его кармане квитанцию доставки. Что ему следовало передать, Софи? Сначала я думала, что это было мое платье. Но вы принесли его сами.

Белье. У меня пересохло во рту. Пьорд как-то узнал, что я отправила белье Виоле, и убил мальчишку, чтобы оно не попало в руки принцесс.

У меня вырвался всхлип.

– Это был заказ Аннетт. Точнее, его часть. Я послала его сюда для большей анонимности. Подумала, что так будет лучше…

Я не смогла закончить.

– Белье? – Виола приподняла брови. – Тогда, наверное, мальчика убили из-за денег или по личной неприязни. Я не могу поверить, что кто-то зарезал его из-за нескольких сменок.

– Судя по всему, да, – прошептала я.

– Не будете ли вы так добры, чтобы написать небольшое заявление моему отцу? Он хочет знать подробности. Я боялась, что вас вызовут на допрос в Каменный замок. Там вам пришлось бы рассказать, зачем вы посылали нижнее белье в мой дом.

Она достала лист линованной бумаги, стеклянную ручку и чернила. Я написала короткую записку.

– Допрос был бы излишним, – продолжила Виола. – Так что пусть это останется между нами. Не нужно подобных слухов.

Я кивнула головой. Никаких сплетен. Просто убили еще одного мальчишку.

– Ладно, теперь кое-что повеселее. Я хочу примерить это платье.

Виола начала расстегивать жакет. Она даже не потрудилась встать за ширму. Ее тонкие пальцы развязывали шелковые ленты и цеплялись за петли.

– Кстати, я рада, что вы сделали мне те зачарованные сменки. Вышел новый памфлет. Теперь цели мятежников более ясны. Они ответили на все вопросы. Их интересует только революция и уничтожение знати.

Новый памфлет? Неужели его написал Кристос?

Виола наблюдала за выражением моего лица, и я должна была что-то сказать.

– Они называют это гражданской войной.

– Возможно, так оно и есть.

Она жестом указала на боковой столик, где лежал открытый памфлет. Взяв его в руки и посмотрев на обложку, я тихо сказала:

– Надеюсь, ваши сменки удались. К платью добавлена защитная чара.

На памфлете значились инициалы моего брата. Буквы К и Б были написаны крупным шрифтом – прямо под названием. Я прикусила губу, а мои глаза расширились.

– Спасибо вам за помощь. Я знаю, что чародейство считается неуважаемым искусством. Нет никаких гарантий против намеренной попытки убийства.

Она бросила жакет на соседнее кресло. Косточки корсета встопорщились, а шелк печально сморщился.

– Вас что-то беспокоит? – спросила я.

Мой взгляд пробежал по первой странице памфлета. Язык был сильным, дерзким и более жестоким, чем у Кристоса. Но я слышала в словах его голос. Неужели Пьорд принуждал его писать воззвания? Призывать к «восстанию праведного негодования, чтобы возжечь огонь революции»? Я содрогнулась.

– Конечно, я беспокоюсь. Если мятеж выльется в насилие, мой отец не останется в стороне. Уж поверьте мне. Его не зря зовут Лордом Ключей. Скольких он уже посадил в тюрьму?

Мой живот сжался в узел. Конечно! Холодные глаза Пьорда всплыли в моей памяти. Он без колебаний набросится на семьи высокопоставленных знатных людей.

– Если я что-то могу сделать…

– Даже не знаю, почему говорю с вами об этом, – сказала Виола, забирая у меня платье. – Но я считаю честным предупредить вас о революции.

– Предупредить меня?

– Вы теперь связаны с нами, – произнесла она с милой улыбкой. – Превратились в часть нашего маленького круга. Похоже, революционеры решили, что вычеркнут дворян из многих своих планов. Кровопролитие обязательно распространится на тех, кто, по их мнению, симпатизирует нам.

Виола надела новое платье. Я вздрогнула при ее словах, раньше мне это не приходило в голову. Кристос никогда не участвовал в открытом насилии. Он заботился о людях, которых вел к революции. Он действительно хотел лучшего для простых жителей своей страны. Кристос не желал гражданской войны или бойни мирного населения. Идеализм ослеплял его. Он не видел жестокой истины, не понимал, что война будет неизбежна, если кто-то решит воплотить в жизнь его предполагаемые изменения.

А Пьорд Венко понимал это. Он знал правду и управлял разношерстной Лигой, ведя ее к революции. Холод такого вывода покрывал меня изморозью до самых костей. Я не могла запретить Пьорду наносить кому-то вред. Он ранил Алису и убил невинного посыльного. Я думала, что как только проклятие будет создано – как только черная магия выйдет из моего ателье, – ничто не будет связывать меня со схемами профессора. Но нет! Пока от них не освободится вся страна, я не буду чувствовать себя в покое.

Виола хотела предупредить меня. За такую доброту она заслуживала трепки. Не предупреждай меня. Не волнуйся обо мне. Я сама ответственна за эту ситуацию. Здесь есть доля моей вины, хотела закричать я.

– Идеально подходит, – сказала она, поворачиваясь перед зеркалом. – И какое оно красивое!

Да, платье было таким: изящные линии и идеальные стежки. Перед поражал своей геометрией, треугольная вставка кремового шелка немного разбавляла розовый цвет, что безраздельно царил на пышных юбках. Я добавила под ними пару петель и шнурков, чтобы можно было изменять дизайн и создавать женский аналог мужского наряда. Никто в городе не делал ничего подобного.

– Вряд ли теперь это так важно, – прошептала я.

– И никогда таковым не являлось, – пожимая плечами, ответила Виола.

Леди Сноумонт поправила свою прическу и повернулась на красивом пуфе, который служил ей опорой, пока она одевалась.

– Вот сейчас мы готовы к переменам в наших жизнях. Вы будете у меня в конце недели? На музыкальном вечере?

– Да, если можно, я приду.

У меня была назначена встреча с Нией. Или мне следовало отказаться? Я не хотела видеть Теодора. Мне вспомнилось смущение на его лице, когда я убегала из оранжереи. Это заставило меня поморщиться. После того случая он не общался со мной, и его бездействие оставило во мне пустоту. Возможно, мне стоило бы отойти в сторону.

– Хорошо, что революция еще не началась. Я по-прежнему могу делать пунш – самый лучший в Галатии.