29 марта 1919 года произошло солнечное затмение, которое подтвердило новую физическую теорию, выдвинутую Эйнштейном много лет назад. Это позволило переформулировать образ Вселенной, созданный Ньютоном.

Гипотеза появилась в 1907 году, когда Эйнштейн начал работу по расширению и обобщению теории вероятностей, которая изучала новые взгляды на природу гравитации. В ней ученый отметил, что лучи света, проходя мимо Солнца, отклоняются от своей прямолинейной траектории. Во время солнечного затмения астрономы убедились, что это предположение верно.

После такого успеха ученый вознесся на вершину славы. Война закончилась – и мир открыл Эйнштейна после подтверждения его теории астрономами.

Однако Нобелевскую премию по физике он получил не за это открытие и не за теорию относительности, а за пояснения по светоэлектрическим эффектам и за многочисленные заслуги в теоретической физике.

Статья под названием «Эвристический взгляд на возникновение и преобразование света» была опубликована в 1905 году. В ней определяется понятие «кванта» света, сегодня известное как фотон – и то, как это может объяснить фотоэлектрический эффект: испускание электронов металлами под воздействием света определенной частоты. Этой теорией Эйнштейн заложил основу теории квантовой механики.

Странно: хотя именно он объяснил, что фотоны света иногда ведут себя как частицы, а иногда – как волны, и стал, таким образом, родоначальником квантовой механики, она так его раздражала. Он знал, что это так, но вообразить Вселенную, в которой что-то оставалось непознанным, было очень тяжело.

Говорят, что, когда спросили его мнение насчет квантовой теории, был ответ: «Бог в кости не играет».

Любопытно, что когда Эйнштейн становился всемирно знаменитым, его теории несли шлейф непонятности. И не потому, что ученые их отвергали, – хотя были и такие; но прошел слух, что их никому не понять.

Откуда возникло такое мнение? Трудно сказать, хотя на это могло повлиять интервью в Нью-Йорк таймс. В книге Билла Брайсона Una breve historia de casi todo приводятся детали этого интервью. Оказывается, газета послала на беседу специалиста по гольфу. Генри Кроуч, как и следовало ожидать, все понял шиворот-навыворот и сделал вывод, что теории Эйнштейна будут непонятны среднему гражданину.

Кстати, среди легенд о непонятности есть рассказ о том, что Эйнштейн нашел издателя, способного издать книгу, которую могли понять только двенадцать человек в мире. Не было ни такого издателя, ни такой книги – но слух прошел, и вот вам еще одна легенда о теории относительности. Рассказывают даже, что один журналист спросил британского астронома Сэра Артура Эддингтона, правда ли, что он – один из тех, кто понимает теорию относительности. При этом газетчик уменьшил количество понимающих с двенадцати до трех. Говорят, Эддингтон ответил: «Я все пытаюсь сообразить, кто же третий?» (Кроме него и Эйнштейна!)

Очень много легенд и о жизни Эйнштейна, и о его теориях. Стоит только вспомнить, что много лет ему приписывали фразу «Все относительно», которую он никогда не говорил и которая, помимо всего, противоречит теории относительности. Ведь она как раз изучает аспекты реальности, которые не изменяются, если меняется наблюдатель.