Кризис 2010-х годов

Краткое описание того, какую роль внутренние противоречия, присущие ранее существовавшим политическим экономиям, сыграли в событиях 1930-х и 1970-х годов, помогает понять природу нынешнего кризиса и сделать предположение относительно того, сколько он продлится. После кризиса 1971 г. прошло немало времени, прежде чем начались перемены. Еще больше времени потребовалось для того, чтобы начались перемены после событий 1929 г. Около 15 лет ушло на укоренение новых институтов и новой политики. Анализ кризиса с учетом административной головоломки, головоломки экономического роста и фискальной головоломки позволяет точнее определить, на каком этапе находится современный кризис и в каких направлениях может пойти его развитие.

Опыт преодоления кризисов 1970-х и 2010-х годов показывает, что сегодня управление международной экономикой и международной системой государств достигло такой степени, что даже самые серьезные кризисы можно контролировать и разрешать. Понятие «отступление государства» вводит в заблуждение, если под этим подразумевается возврат к отделению государства от экономики. В эпоху неолиберализма происходит еще более глубокое сращивание государства и экономики. Одним из последствий этого становится рост устойчивости системы, но при этом частично утрачивается способность к трансформации и ответам на новые вызовы. Война и экономический спад являются мощными катализаторами перемен: без них проведение трансформационных изменений требует гораздо больших усилий. Огромный финансовый «пузырь», лопнувший в 2008 г., и последовавший за этим продолжительный спад в западной экономике поставили под угрозу не только неолиберальный порядок, но и всю эпоху управляемого капитализма во главе с США, наступившую после окончания Второй мировой войны. При ослаблении способности управлять кризисами мы можем вернуться в более неопределенный и менее предсказуемый мир. Международная экономика вновь будет разделена на территориальные юрисдикции, и возродится страх возможной войны между великими державами. До сих пор эти страхи не материализовались, и не наблюдается признаков хаотичного распада международного рыночного порядка по образцу 1930-х годов. Правительства все еще пытаются преодолеть последствия финансового краха и ограничиться только необходимыми изменениями в международной экономике и в международной системе государств. Эти попытки могут оказаться неудачными, и тогда случится новый катаклизм, который обернется экзистенциальным кризисом для Запада. Однако пока каких-то серьезных признаков этого не наблюдается. Скорее всего, мы просто застряли на одном месте: нам удалось предотвратить коллапс старого порядка, но восстановить его полностью не получается. Силы, способные обеспечить его прогрессивное реформирование, еще недостаточно крепки. Может случиться так, что нам придется привыкать к жизни в условиях перманентного кризиса – кризиса без конца.

Нам трудно определить, в каком направлении движется мир, потому что в роли важнейшего катализатора для раскрытия трансформационного потенциала кризиса 1930-х годов выступила мировая война, разразившаяся через десять лет после Великого краха. Для раскрытия преобразующего потенциала кризиса 2008 г. может потребоваться еще больше времени. Экономический кризис ассоциировался с войной на более ранних стадиях развития современной мировой системы. Эта зависимость не работает уже на протяжении 70 лет – отчасти потому, что экономическим кризисам уже не позволяют развиваться стихийно, а отчасти потому, что в ядерный век прямое военное столкновение стало слишком дорогостоящим способом разрешения конфликта между великими державами. Поэтому возникает вопрос: что может послужить катализатором перемен на этот раз? Без катализатора тупиковая ситуация на мировом рынке лишь усугубится.

За свою короткую историю неолиберальный порядок переживал кризисы и потрясения, но кризис 2008 г. по своим масштабам совершенно не сравним с тем, что происходило прежде. Вряд ли он окажется последним. Неолиберальный порядок становится все более неустойчивым, демонстрируя свои слабые места и глубокие противоречия. Кризис 2008 г. не должен был случиться. Подобного рода кризисы ушли в прошлое в результате совершенствования управления рисками и регулирования, а также вследствие постоянного усложнения рынков. Но оказалось, что ситуацию никто не контролировал, и в связи с этим возникает большой вопрос. Необходимо ли для восстановления контроля над ситуацией принять новые политические цели и политические инструменты? Или мы уже так далеко зашли в развитии неолиберальной модели, что этот путь закрыт? У неолиберального порядка много сильных сторон, и он до сих пор демонстрировал высокую жизнеспособность. Теперь остается узнать, способен ли он к самообновлению.

Объяснения причин краха 2008 г. можно разделить на те, в которых основное внимание уделяется структурным особенностям неолиберального порядка, сделавшим возможной эту катастрофу, и те, в которых внимание сосредоточено главным образом на конкретных факторах, определивших, в какой именно форме катастрофа произойдет. К числу структурных особенностей относятся либеральные преобразования в мировой экономике 1980–1990-х годов, когда сначала произошла либерализация экономики западных стран, а после того как ведущие восточные экономики приоткрылись для мирового рынка, она затронула и их, что положило начало массовому глобальному сдвигу богатства и мощи от Запада к Востоку. Одним из следствий этих перемен, отмечаемых во многих работах, стало резкое увеличение в то время глобальных финансовых потоков [Thompson, 2010], вызвавшее замедление роста экономики в большинстве стран, и возникновение финансовой модели роста, в которой он зависит от экспорта дешевой продукции новых предприятий, размещенных на Востоке, и высокого уровня потребления на Западе. Финансовые рынки «перерабатывали» огромный экспортный профицит восточных стран, поддерживая индивидуальное потребление и дефицит государственного бюджета в западных экономиках. В результате появилось то, что Ларри Саммерс [Summers, 2004] назвал финансовым балансом страха между Китаем и США. Китай зависел от доступа на рынок США, на котором он продавал продукцию, произведенную на китайских фабриках, обеспечивая тем самым свой экономический рост, занятость и политическую стабильность. Соединенные Штаты зависели от Китая и предоставляли ему средства для финансирования стремительно растущего дефицита. Ни одна из сторон не могла позволить себе перекрыть кислород другой. В начале неолиберальной эпохи размер долга США составлял 1 триллион долларов. К 1992 г. он увеличился до 3 триллионов долларов, а к 2013 г. – до 17 триллионов долларов и продолжает расти. К числу других структурных особенностей относятся природа циклов при капитализме, нерациональное изобилие, стадное поведение на рынках и иррациональный оптимизм трейдеров, регуляторов, обозревателей и политиков, уверенных, что «на этот раз все будет иначе» [Shiller, 2008; Reinhart, Rogoff, 2009; Рейнхарт, Рогофф, 2011].

Среди факторов, вызвавших эту катастрофу, чаще всего называют безответственное поведение банков, ошибки регуляторов, в частности, решение Федеральной резервной системы (ФРС) о повышении ставок в 2005 г., и политическое вмешательство на рынке жилой недвижимости в США, которое побуждало семьи с низким уровнем доходов использовать субстандартную ипотеку для улучшения своих жилищных условий. Наиболее важными факторами были «пузырь» на рынке жилой недвижимости и решения политиков и регуляторов, которые сделали его возможным [Thompson, 2009; 2010]. Такое взаимное проникновение государственного и частного секторов было типичным проявлением неолиберального капитализма. В выполнении важной государственной программы увеличения числа собственников жилой недвижимости партнерами выступали государственные корпорации Fannie Mae и Freddie Mac, а также частные банки. Ослабление уравновешивающих сил, будь то в государственном секторе или на рынке, является наиболее характерным результатом проявления неолиберализма на практике, чтобы там ни говорили неолиберальные теории.

Именно поэтому крах 2008 г. можно считать результатом и чрезмерного, и недостаточного регулирования, а также и чрезмерного, и недостаточного вмешательства государства. Нелиберальный порядок стимулирует и то и другое. Его главной практической задачей является не «откат государства», а его маркетизация, использование частного сектора для оказания государственных услуг и использование государственных служб для поддержки частного сектора. В результате положение бывает очень нестабильным, но в то же время гибкость и прагматизм неолиберального порядка позволяют ему сохранять устойчивость. Следующая глава посвящена событиям, приведшим к краху, и тому, как неолиберальный порядок продемонстрировал свою жизнеспособность.