Глава 6

Утро началось со стука в дверь. У меня и так сложное отношение к ранним пробуждениям, «сова» знаете ли, а сейчас и вовсе хотелось крови посмевшего так рано меня потревожить. И ведь никакого режима нас не заставляли придерживаться, поэтому я надеялась проспать завтрак.

Стук в дверь повторился. Пришлось встать и плестись к двери, замотавшись в покрывало. На пороге стоял Ирики, невозмутимый, как всегда и выглядел он безупречно. Я же пыталась открыть оба глаза, но получалось плохо, так как один упорно продолжал спать. Я мельком взглянула на себя в зеркальную дверцу шкафа. Кокон из покрывала, всклокоченные волосы, заспанное лицо. Красотка…

– Вы еще спите? – Ирики изобразил удивление.

– Разве не заметно? У нас был уговор встать в определенное время? – надеюсь, что злость в моем голосе этот жаворонок услышал. Почему-то мне было совсем не все равно, что видит он меня в таком виде. Это бесило еще больше и хотелось сказать гадость, дабы и ему подпортить настроение.

– Ваши товарищи уже все встали. Не думал, что 9 утра для вас слишком рано.

Издевается? Никаких эмоций на лице. Вот как можно так владеть собой? Сволочь.

– Я пропустила что-то важное?

– Доктор хотела бы вас осмотреть перед завтраком.

– Остальные уже прошли процедуры? – я вспомнила разговор с Дмитрием, что нужно потянуть время со сдачей анализов.

– Не все. Малыш капризничает и их с мамой пока не могут осмотреть, пока осмотр прошел только ваш сосед – Леонид, кажется?

– Оу… Все нормально?

– Результаты будут позже. Одевайтесь. Я подожду вас в столовой.

Ирики явно не хотел говорить со мной о результатах. Как мне тянуть время? На ум пришел детский фильм – «Отроки во вселенной», где ребята тянули время, изображая срочную нужду в туалет и боли в животе. Я улыбнулась, представив себя в этой роли. Глупо, конечно, но делать что-то нужно. Максимально медленно одевшись, я поплелась к столовой. Из Сониной каюты доносился плачь Михи и мужской голос, значит Дмитрий нашел как утром срулить. Что делать мне?

В столовой за столом сидела пожилая пара, все так же мило держась за руки, Сергей разговаривал с Леонидом на диване с чашкой в руке. Ирики стоял к входу спиной у окна.

– Всем доброе утро! – я улыбнулась насколько могла дружелюбнее. – Как спалось на новом месте?

Этот вопрос я уже адресовала Лене, который поднялся с дивана при виде меня и, быстро подойдя, с обратным приветствием поцеловал в щеку.

– Привет соня. Проспала самый интересный момент, как в меня иглы втыкали.

Меня передернуло от мысленного образа этого действия. Ненавижу иглы. Ирики обернувшись с недовольным прищуром, смотрел на приобнявшего меня одной рукой за плечи Леонида.

– И много игл? – мой голос звучал жалко.

– Всего парочку, не бойся, – парень подмигнул, – кофейку или по чайку?

– Ни того, ни другого, – перебил Леню Ирики, – мы вначале спустимся к Анарис, а затем уже позавтракаем.

Слово «позавтракаЕМ» напрягло не только меня. Стюард прижал меня к себе сильнее, но постарался продолжить таким же веселым голосом.

– Ок. Тогда я тебя подожду и позавтракаЕМ, – специально сделав акцент на последнем слоге, Леонид бросил предупреждающий взгляд на мужчину напротив. Затем наклонился ко мне и тихо прошептал, – Осторожнее с ним. Я тут информацию нарыл, расскажу, как вернешься. Если боишься, – продолжил он громче, – могу проводить к доктору.

– Не стоит. Беспокоиться о пассажирах моего корабля буду я, а вы отдыхайте. Как только получим ваши результаты, переведем сразу к остальным пассажирам. Пойдемте Кира.

Приглашающим жестом капитан указал мне на выход из столовой. Пропустил вперед, отрезав меня от Леонида собой, и двинулся вслед. Уже открывая дверь на палубу, Ирики слегка притормозил меня, наклонился и тихо выдохнул мне на ухо:

– Если любите ночные прогулки, позовите меня в следующий раз.

Волна страха прокатила по телу. Он знает? Видел меня? Что сказать? Я старалась изобразить непонимание.

– О чем вы?

Ирики слегка отодвинулся, заглянул мне в глаза, а затем сделал то, чего я точно не ожидала – понюхал меня! Точнее он наклонился к моей шее и втянул воздух.

– Твой аромат витал вчера в воздухе на медицинской палубе.

– Конечччно, – начала, заикаясь, искать себе оправдание, даже не сразу заметив его переход на ты,– вы сами вчера меня водили к Анарис за таблеткой!

– Так долго он не продержался бы. Я знаю, что ты была там ночью.

– Не думала, что от меня такой сильный запашок, – попыталась я увести разговор. Как там говорят? Лучшая защита – это нападение? – Вы меня сейчас оскорбили! Все, не пойду ни на какие анализы! Пойду мыться в душ!

Ирики смотрел на меня, криво улыбаясь, спектакль его не трогал.

– Это очень приятный аромат, так что нет надобности его смывать.

– А остальных вы тоже на нюх берете? – я изобразила святую наивность.

– Нет, – мужчина нахмурился, – здесь все сделано для того, чтобы дискомфорт не вызывать у пациентов от внешних факторов, например, таких, как запахи тела. Специальные моющие средства уничтожают этот недостаток.

– Я все таки обижусь, – я постаралась отодвинуться от мужчины как можно дальше, – опять намек на мою немытость? Я тоже пользовалась вашими средствами!

– В том-то и дело, на тебя это подействовало иначе, – Ирики снова приблизился и втянул воздух у моей кожи. Нюхач блин! Мурашки пробежали от такой близости. – Ты мне не ответила, что делала ночью в медицинском отсеке?

– Бывает, знаете ли. Лунатизм болезнь серьезная, совсем не помню, что творю по ночам.

С этими словами я прорвалась мимо Ирики на палубу и только услышала слова, сказанные мне вслед:

– Не рискуй напрасно.

– Вы мне угрожаете? – я пятилась к лестнице.

– Ни в коем случае, – Ирики уже принял свой невозмутимый вид и спокойно направился дальше мимо меня, – предупреждаю, в темноте можно себе повредить. Поэтому, позовите меня для своей безопасности, если снова позовет луна.

Я спускалась следом за этим странным мужчиной, который уже вел себя, как обычно и говорил со мной учтиво на вы. Вот влипла. Однако он ни слова не сказал о моем спутнике. Он не почувствовал его? Или просто промолчал, чтобы я так подумала? Так много вопросов и задать их нельзя.

Мы спустились к стеклянному куполу и, при виде всех этих непонятных мне приспособлений, внутри желудок свело натурально.

– Вам плохо?

Спросила подошедшая к нам Анарис, беря меня за руку и прощупывая пульс.

– Я просто еще не завтракала, – пробурчала я в ответ.

– Мы очень быстро, обещаю, – милая улыбка Анарис обезоруживала. Но в голове звучал ее саркастический голос, сообщавший, что анализ ДНК у меня все-таки взят. – Проходи, садись во второе кресло.

Я шла как на эшафот. Передо мной располагались два странного вида кресла, больше напоминающие мобильные многофункциональные столы в одной из наших новых больниц. Рядом со вторым «креслом» стоял прибор в виде полукруга с широким плоским навесом. За спинкой прибора были расположены экраны, издававшие неприятные звуки. Что делать? А что я могла? Изобразить обморок? Смешно. Не такая я прекрасная актриса. Вот будь на моем месте Катюха с отдела кадров, мне бы поверили. Вот в ком актерский талант пропал. Но не об этом сейчас. Меня пристегнули, как в кресле самолета, прицепили несколько электродов на теле и на виски. Самое страшное – прибор, маленькая черная коробочка на манжете, которую прицепили на сгиб локтя, проверив перед этим на какой руке вены ближе. Помощники доктора двигались легко и бесшумно. Отсутствие эмоций на их лицах расслабиться тем более не позволяло. Паника медленно подкатывала, хотя я пыталась улыбаться, не показывая своего состояния.

– Страшно? – Ирики снова оказался слишком близко и слишком неожиданно.

– С чего бы это?

– Страх тоже имеет свой аромат.

Вот тут я уже испугалась, да кто он такой? Маньяк. Постаралась понюхать себя, повернув голову к плечу. Ничего я не чувствую. Мой жест вызвал улыбку у Ирики, который отошел сразу же, как только к нам приблизилась Анарис.

– Расслабляемся, закрываем глаза, думаем о хорошем и ничего не бойтесь – успокаивающие нотки в голосе доктора сделали свое дело и я, откинувшись на спинку кресла, постаралась расслабиться, пока сиденье подо мной принимало горизонтальную форму. Раздалось легкое жужжание, затем по телу пошла легкая вибрация, я не сразу почувствовала укол в районе сгиба руки. Меня укололи еще несколько раз и каждый раз вибрация меняла свой ритм. Руку неприятно жгло, но боли сильной не было. Я чуть приоткрыла глаза, наблюдая за плоским экраном, проходящим вдоль моего тела. Минут через десять все прекратилось, кресло вернулось в свое первоначальное положение, лаборанты также бесшумно отцепили от меня кошмарные провода, и Анарис позволила встать.

– Вот и все. Можете возвращаться к себе. Я ведь обещала не задерживать?

Анарис улыбнулась и быстро продолжила заниматься своими делами, не давая мне возможность задать вопросы. Ирики вышел из прозрачной лаборатории, ожидая, что я последую за ним. Но на выходе все-таки меня удивил.

– Хотите, я проведу вам экскурсию по кораблю?

– Нам ведь нельзя самостоятельно перемещаться?

– Во-первых, вы не сама, а под моим бдительным контролем. Во-вторых, мы пройдем только там, где вам можно со мной находиться и в-третьих, лучше я покажу корабль днем, чем вы сломаете шею ночью.

Как быть? Может он специально меня заманивает? Может ему доктор уже показала, что мои органы подходят и меня просто ведут в операционную?

– Тогда давайте позовем других? – я попыталась развернуться к лестнице, но меня удержали.

– Малыш сейчас не в настроении и мама его явно не оставит ради прогулки, Мария Сергеевна тоже не вариант – устанет от переходов, а ваших мужчин, простите, я сам не горю желанием веселить экскурсиями.

Как всегда мой ужасно разумный внутренний голос советовал мне вежливо отказаться, но кто слушает доводы разума? Нам ведь нужно знать расположение корабля? Наедине можно попытаться разведать что-то о команде, может, увижу радиорубку или откуда они там связываются с землей?

– Я вас не съем.

Тоже мне шутник.

– И на том спасибо, – почти прошептала я в ответ, – хорошо, пойдемте.

Искренне улыбающийся Ирики смело мог бы разбить сердце, если бы я не ждала от него неприятностей.

– Что ж, царство Анарис вы уже видели. Здесь обычно проводят первичный осмотр наши пациенты, здесь же аккумулируется вся информация о проводимом лечении и результатах, разрабатываются новые методики.

– Анарис врач или ученый?

– А разве это не может сочетаться? Она обладает такими знаниями, которым могли бы позавидовать любые ученые умы. Но не будем о сложном. Признаться, я сам не во всем разбираюсь из того, чем занимается наш доктор. А говорить о том чего не знаешь глупо. Помещение лаборатории занимает почти половину палубы.

Мы шли по коридору вдоль купола.

– С правой стороны располагаются каюты для сотрудников лаборатории и нескольких членов экипажа, в том числе и Таис.

– А самая первая дверь, куда она ведет?

Ирики внимательно посмотрел на меня, задумавшись над ответом.

– А вы еще и наблюдательны. Это комната совещаний. Вам ближе будет название – ординаторская, если не ошибаюсь. Анарис не спускается на нижние палубы. Там свой лечащий персонал. Но все результаты передаются на совещаниях Анарис, и она либо подбирает новое лекарство, либо дает рекомендации по лечению.

– Короче говоря, раздает ЦУ – руководит. Она на корабле как главврач?

– Можно и так выразиться.

– А почему я никого не видела?

– Анарис со всеми общается по видеосвязи.

Мужчина вывел меня на открытую часть палубы. Я подошла к борту и осмотрелась. Казалось, корабль стоит на месте, настолько бесшумный был ход у судна. Вода под винтами не бурлила, ветер практически отсутствовал. Как и раньше, корабль был окружен белым плотным туманом.

– Почему вокруг нас туман? Это нормально для данной местности?

– Для местности не нормально. Мы находимся в холодных водах, а наши пациенты теплолюбивы. Вокруг нашего корабля создано особое поле, поддерживающее определенный температурный режим не ниже 20 градусов. Из-за столкновения холодного и теплого воздуха появляется пар образующий туман.

– Крутые технологии. Разработаны в Китае?

Ирики усмехнулся и подошел настолько близко, что практически вдавил в перила, поставив руки вокруг.

– Кто-то пытается узнать больше чем ей положено? – почти прошептал он.

А я на личном опыте узнала, что значат слова «дышу ею», по-другому маниакальное желание капитана вдыхать надо мною воздух не назову. Не могу сказать, что неприятно. В другой ситуации мне это даже польстило бы, но в данный момент только зарождало еще больший страх. Пользуясь ситуацией, пока Ирики не обращал внимания на мое желание внимательно осмотреться вокруг, я постаралась запомнить расположение на палубе, а так же чуть перегнулась через перила, заглядывая на нижнюю палубу.

Весь нижний уровень был перекрыт сеткой, на подобие рабицы, но более плоской и твердой на вид. Она была настолько мелкой, что ничего практически на другом этаже видно не было.

Я аккуратно положила свою ладонь на ладонь Ирики. Он вздрогнул, как бы, выходя из транса, и резко отошел, давая мне свободу движения.

– Что еще интересного мне можно увидеть? – я мило улыбнулась мужчине, старательно скрывая свою взволнованность и страх.

– Вы боитесь меня, а я хотел пригласить вас наверх, позавтракать со мной.

– Наверх – в смысле к нам в столовую?

– Нет, на верхний уровень. Рядом с рубкой есть каюта для капитана и его старших по званию в команде.

Я очень хотела. Очень! Ведь там можно было попытаться увидеть, кто управляет данным судном, может, найти передатчик или как он на корабле называется?

– Да, завтрак звучит очень заманчиво.

Я вложила свою руку в протянутую мне ладонь мужчины, и он вздохнул, как мне показалось, с облегчением. Но не успели мы пройти и половины пути, направляясь к лестнице, ведущей на нашу палубу, как к нам подошла Анарис. Она с явным неодобрением посмотрела на капитана, и тут же сменила маску на абсолютное радушие.

– Боюсь, мне придется прервать вашу прогулку. Ирики мы переводим Марию Сергеевну с супругом. Вы не забыли, что еще один пассажир задержался в переходной?

Ирики помрачнел. Видно было, что ему не очень приятен этот разговор.

– Сожалею, – он обернулся ко мне, – могу я просить перенести нашу трапезу на обеденное время?

– Да, конечно.

Я испытывала облегчение и разочарование одновременно, поднимаясь по лестнице на свою палубу. В последний момент мне пришла глупая мысль изобразить, что я ушла, потопав немного и тихо подкравшись к началу лестницы, подслушать доктора и капитана.

– Что ты творишь? –с раздражением почти прошипела Анарис, – имиатам нельзя разгуливать по кораблю. Ты нарушаешь наши правила!

– Эти правила создал я, если ты не забыла, – прорычал так же тихо в ответ Ирики.

– Я-то не забыла. Особенно, зачем мы здесь находимся. Ты хоть понимаешь, что можешь погубить единственный шанс на нормальное существование? Так долго искать выход и все испортить из-за глупой тяги?

– Я не могу бороться с непонятным мне чувством. Я пытаюсь разобраться.

– С чем? Тебе прекрасно известно, что между нами и имиатами невозможны взаимодействия, как и с любым предметом, который нас окружает.

– Она не предмет, – произнес тихо Ирики.

И такая тоска прозвучала в его голосе, что у меня от жалости к нему температура подскочила, обдало волной жара и слезы навернулись на глазах. Волна так же быстро исчезла, как и появилась. Что это было? Вытирая накатившие слезы, я почувствовала, что обнаружена.

– Что случилось? – голос Анарис был встревожен, – Ты побледнел.

– Ничего, мне показалось…

Это были последние подслушанные мною слова. Через секунду я уже неслась к столовой и успокоилась, только рухнув на диван рядом с Леонидом, который сидел, закрыв глаза и, как мне показалось, задремал, пока ждал моего возвращения. В столовой уже никого не было, но на столе стояла тарелка, накрытая салфеткой. Я положила голову на плечо Лёне и обняла за руку двумя своими руками.

– Вернулась, наконец-то, – проговорил парень, не открывая глаз, и только второй рукой похлопал меня по руке, – я уже почти стал переживать. Омлет оставил и две булочки,что пить будешь?

– Кофе, Лёнь.

Леонид повернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза.

– Все в порядке? Ты дрожишь.

– Иголок до смерти боюсь, – я постаралась улыбнуться, – и есть страшно хочется!

– Тогда вперед!

Парень резко поднялся с дивана и потянул меня к столу. Пока я с удовольствием поглощала очень вкусный омлет,Леонид налил нам кофе и сел рядом.

– Поешь и общий сбор.

– Ты говорил, что нашел что-то, ты смог подключиться?

– Почти. Но это другое и оптимизма еще меньше, чем с теми версиями, что у нас были. Побудешь немного одна? Пойду всех предупрежу, чтобы к тебе в каюту шли.

– Ок, я скоро.

Пока Леонид ушел, у меня появилась минутка обдумать произошедшее. Я слышала, как парень стучал в каюты, но говорил он очень тихо. Что же здесь происходит? Кто такие имиаты? Что за переходная, в которой застрял пассажир? И главный вопрос: кто они такие?! Мне вспомнилось, как Ирики прижимался к моей спине, как он втягивал запах моего тела, шею обдало огнем, даже мурашки пробежали. Сейчас я очень жалела, что не смогла пойти наверх с ним. У нас так мало времени на спасение. Но почему-то Ирики никак не хотел ассоциироваться у меня с врагом. Да, я опасалась его. Иногда он говорил непонятные вещи, но я не ощущала от него явной угрозы в отличие от Анарис.

– Кира?

Я вздрогнула и посмотрела на открытые двери столовой, там стоял Сергей.

– Мне дали возможность поговорить с Таней, я скоро присоединюсь к вам.

– Хорошие новости, – я улыбнулась,сделав глоток кофе, – мы подождем у меня в каюте.

Сергей Анатольевич махнул мне рукой и исчез за дверью.

– Все, всех предупредил, – Леонид сел рядом, отламывая половину булочки, – ты же не против? А то я перенервничал тут за тебя, надо заесть стресс.

– Смотри, так и опухнуть недолго, – смеясь, я пододвинула к нему и вторую половинку, – мне одной достаточно.

– Пухнут от голода, а от булочек добреют.

Так на позитивной ноте мы допили кофе и направились в мою каюту. Там уже сидел Миха и что-то рисовал за столом.

– А где мама?

– Что-то забыла дома, сейчас подойдет, – не отрываясь от своего занятия, сообщил мальчуган. Лёня тут же упал на кровать, пришлось его подвинуть, чтобы сесть. Через несколько минут вошли Соня с Димой.

– Ждем Сергея? – спросил мужчина.

– Думаю, стоит. Его позвали на встречу с Таней, может еще что узнает,– ответила я.

– Тебя долго обследовали, – заметила Соня.

– Не долго, – смутилась я под общими взглядами, – мне Ирики этаж показывал медицинский.

Удивление на лицах моих сотоварищей заставило смутиться меня еще больше.

– А я сразу сказал, что он тебя выделяет, – Леонид приподнялся на локте с кровати.

– Он заметил, что я была ночью на палубе, – тихо добавила я к рассказу.

Картина «ревизор приехал» отдыхает. Соня смотрела на меня с легким ужасом, Леонид с осуждением, Дима задумчиво покачал головой.

– Он знает, что мы были вчера в медотсеке?

– Не МЫ, а Я. Тебя он, кажется, не смог учуять.

– В смысле?

– Ну, мне сложно это объяснить. Ирики сказал, что чувствует меня по запаху, а остальных нет.

Снова повисло молчание.

– Хочется верить, что это хороший знак, а не наоборот, – сказал, поднимаясь, Леонид.

Мы ждали, когда вернется Сергей. Тишина немного угнетала. Каждый думал о своем, и только скрип карандаша по бумаге, не давал уйти в себя. Минут через 15 в дверь постучали и Сергей вошел. Вид был у него уже не такой злой, но тревога еще оставалась.

– Ну как, видел ее?

Леонид, как и все мы, ждал ответа.

– Да, мы были в какой-то комнате с экранами, мне включили видеосвязь. Она там была с Марией Сергеевной, Филип Эполитович уже ушел на палубу ниже, а его жена осталась с Таней, после нашего разговора и они спустятся.

– Татьяна уже была там? Её ведь еще вчера забрали.

– Нет. Провели в каюту, а утром сказали, что нужно связаться со мной, так как я очень волнуюсь, и врачи не могут с такими показателями меня пропустить к ней.

– Может, мы зря волнуемся? – подала голос Соня.

– Не знаю. Таня такая бледная, говорит странно.

Мы в ожидании смотрели на Сергея.

– Она слова тянет. Как будто ее поднять подняли, а разбудить забыли. По-другому не могу выразить.

– Мы попробуем не терять ее из виду. Сергей Анатольевич, не переживай так. Хотя, даже и не знаю, насколько мои сведения вас успокоят.

Леонид вышел в середину каюты и стал что-то пролистывать в своем телефоне. Мы сгрудились у него за спиной, заглядывая в экран. Благо сейчас маленьких гаджетов почти не осталось, экран был достаточно большим.

– Вот смотрите. Я вчера, пока настраивал камеру, пытался предположить к какой национальности отнести наших спасителей. Найти хоть какую-то возможность определить, с кем имеем дело. Забил усредненные описания внешности и вот, что мне попалось среди всякого информационного мусора.

Леонид стал зачитывать выдержку из статьи: «тонкими европейскими чертами лица и с большими, широко раскрытыми голубыми глазами. Густые русые с рыжеватым отливом локоны» – никого не напоминает?

– Допустим, есть схожесть. Но, если не считать «больших голубых глаз», то под это определение 1\6 всего населения подойдет, – Я даже оглянулась в зеркало, оценив свой цвет волос. – Даже я.

– У тебя только цвет волос и подходит, – кивнул на меня Леонид, – а они все как на подбор русо-золотые с огромными голубыми глазищами.

– Ты к чему это? – Дима нетерпеливо одернул парня, – давай говори уже к кому попали.

– К кому не знаю, но зачитаю статью, откуда я это описание взял, сразу поймете:

«…Это случилось в начале сентября 1969 года в селе Ржавчик Тисульского района Кемеровской области. Во время проведения взрывных работ на угольном разрезе в сердцевине 20-метрового угольного пласта, залегавшего на глубине свыше 70 метров, горнорабочий Карнаухов (впоследствии погиб на мотоцикле под колёсами КрАЗа) обнаружил двухметровый мраморный ларец изумительной механически точной выделки.

По команде начальника участка Александра Александровича Масалыгина (умер в 1980 году; официальная версия – язва желудка) все работы были немедленно приостановлены.

Ларец подняли на поверхность и принялись открывать, долбить по краям окаменевшую от времени замазку. Не столько от ударов, сколько от воздействия солнечного тепла, замазка превратилась в прозрачную жидкость и потекла. Один любитель острых ощущений даже попробовал её на язык (буквально через неделю сошёл с ума, а в феврале замёрз у двери собственного дома).

Крышка ларца была пригнана идеально точно. Для более прочного соединения внутренние края окаймляла двойная грань, плотно входя в 15-сантиметровую толщу стенок.

Поднятие крышки стало шоком для присутствующих. Ларец оказался гробом, до краёв наполненным розовато-голубой кристальной прозрачности жидкостью, под родниковой гладью которой покоилась… высокая (около 180 см), стройная, необычайной красоты женщина, на вид лет тридцати, с тонкими европейскими чертами лица и с большими, широко раскрытыми голубыми глазами.

Густые тёмно-русые с рыжеватым отливом локоны до пояса слегка покрывали покоящиеся вдоль туловища нежные белые руки с короткими, аккуратно постриженными ногтями.

Одета она была в белоснежное кружевное прозрачное платье длиной чуть ниже колен. С короткими вышитыми разноцветными цветочками рукавами. Нижнего белья не было. Казалась, женщина не умерла, а просто спит.

У изголовья – чёрная прямоугольная, закруглённая с одного края, металлическая коробочка (что-то вроде сотового телефона), размером 10x25 см.

Гроб стоял открытым для всеобщего обозрения примерно с 10 до 15 часов. Посмотреть на чудо явилось всё село. Практически сразу о находке сообщили в райцентр. Понаехали начальство, пожарные, военные, милиция.

К 14 часам из области прилетел кирпичного цвета вертолёт и доставил дюжину солидных «товарищей» в штатском, которые сразу заявили, что «место заразное», и приказали присутствующим отойти от гроба.

После чего оцепили место находки и переписали всех, кто прикасался к гробу, и даже близко стоящих, якобы для срочного прохождения медицинского обследования.

Гроб «товарищи» потащили было в вертолёт, но ноша оказалась слишком тяжела, и решили облегчить задачу путём удаления жидкости.

После откачки жидкости из гроба труп прямо на глазах начал чернеть. Тогда жидкость снова залили, и чернота стала быстро исчезать. Спустя минуту, на щеках покойной вновь заиграл румянец, и всё тело усопшей приобрело прежний жизнеподобный вид.

Гроб закрыли и занесли в вертолёт, собрали вместе с землёй остатки замазки в целлофановые пакетики и приказали свидетелям разойтись. После чего вертолёт взмыл ввысь и взял курс на Новосибирск.

Уже через пять дней из Новосибирска в Ржавчик приехал пожилой профессор и прочёл в сельском клубе лекцию о предварительных результатах лабораторных исследований недавней находки.

Возраст захоронения, по словам профессора, по меньшей мере – 800 миллионов лет! Это опровергает дарвиновскую теорию о происхождении человека от обезьяны.

Женщина похоронена в каменноугольный период палеозойской эры, за миллионы лет до появления динозавров, задолго до образования на планете каменного угля, когда, по современным представлениям, Земля ещё являла собой сплошное растительное царство.

Первоначально гроб с телом женщины стоял в деревянном склепе посреди глубокой чащи леса. Со временем склеп врос в землю, разрушился и без доступа кислорода по истечении миллионов лет стал частью угольного пласта.

Поначалу была выдвинута инопланетная версия, но генетический анализ тела женщины показал её 100-процентную однотипность с современным русским человеком. Мы сегодня один к одному такие же, какими были наши предки 800 миллионов лет назад!

Установлено, что уровень цивилизации, к которой принадлежала женщина, превышает нашу, так как природа ткани, из которой изготовлено платье «царевны», не поддаётся научному анализу. Техника для производства подобного материала человечеством ещё не изобретена.

Не удалось пока определить и состав розовато-голубоватой жидкости, идентифицированы только некоторые её составные компоненты, образованные древнейшими разновидностями лука и чеснока.

О металлической коробочке профессор не сказал ничего, за исключением того, что «она изучается».

Мы молча переваривали услышанное. Я люблю всякую мистику, но не настолько же! Меня явно поддерживал и Дмитрий.

– Что за чушь! Хочешь сказать, это потомки древней цивилизации?

– Я просто отметил сходство, – обиженно фыркнул Лёня, – Они все как на подбор! Эти их исследования, странные разговоры.

– Спящая красавица – спящая Цифина… – все посмотрели на меня. Только Дима понял, о чем я говорю.

– Так ребятки не пойдет, – Сергей грозно посмотрел на наши переглядки, – давайте выкладывайте всю информацию.

И нам пришлось рассказывать каждый свой шаг.