Выходя из дома в небо. О посещении храма пожилыми людьми

Часто люди по старческой немощи не могут ходить в храм на службы. Однако почти в каждом доме есть телевидение и интернет. Некоторые пожилые люди, которым трудно ходить, молятся так: целый день через наушники слушают Псалтирь, правила, каноны, Новый Завет. А кроме этого есть много записей бесед со священниками, и можно слушать разных священников и на разные темы. Без духовной пищи неленивый человек не останется. Однако есть ли для них какая-то возможность побывать в храме, не выходя из дома?

Один священник жил во Львове, где есть знаменитый костел, и имел возможность видеть, как старушки-католички, бабушки преклонных лет, не имеющие возможности выйти из дома, особенно зимой, когда боялись поскользнуться, или просто не выходящие уже из дома, в воскресенье и даже по будням слушали мессу по радио. Они включали транзистор, становились на коленки, если могли это сделать, или садились в кресло, брали в руки четки, внимательно слушали мессу, слушали и совершали свою молитву вслед за этим информационным виртуальным действием. Священник думал: «Почему в Православной Церкви такого нету?»

А сейчас наступила эра интернета и можно слушать литургию Сретенского, Даниловского монастырей, какого-то еще монастыря: из кафедральных соборов совершаются прямые трансляции. Эта возможность побывать на литургии, не выходя из дома, прекрасна в плане молитвенной компенсации человеку, который не может покидать свой дом по причине болезни или другим причинам, например, ухода за тяжелобольным. Выбирайте все, что вам по вкусу: духовные песнопения, проповеди и лекции, богослужения, прямые трансляции, записи. В этом смысле нужно благословлять имя Господне за то, что Он дает такую возможность при ограниченных возможностях передвижения или других сложностях со здоровьем, перемещением, не оставаться без богослужения, без этих трансляций, которые очень греют душу, составляют духовное единство.

Когда-то люди хорошо знали колокольный звон: одно дело, когда звонят благовест – к началу службы, другое дело – когда звонят к Евангелию, потом звонят на Херувимской, потом звонят на «Милость мира» и на «Достойно есть», потом – к концу службы. И так, когда слышали звон, понимали, что сейчас происходит, и могли подключиться к молитве, происходящей в храме, в котором идет звон. Священномученик Серафим Звездинский, сидя в тюрьме в одном из городов России, слушал звон из тюремной камеры и говорил: «Я постоянно совершаю литургию в своей келье, как бы сослужу литургию в своей тюремной келье, потому что слышу звон и знаю, что происходит, читаю молитвы, и хотя телом я в тюрьме, но умом я на службе». Вот примерно так же виртуально можно духовно включаться в чужую молитву тогда, когда человек лишен возможности присутствовать на богослужении. Это одна из немногих положительных черт, которыми отличается наша действительность.

Встреча со смертью – что говорят псалмы

Религиозная жизнь предполагает очень живые отношения с Господом Богом, которые выражаются в молитве, во внимательном отношении к жизни, потому что Бог разговаривает с нами через обстоятельства текущей жизни: Он путает и меняет планы человека, Он «тасует колоду карт», которую человек хочет по-своему разложить. А Он по-другому хочет, потому что мир стоит Его волей, а не человеческим своеволием. Однако Он выслушивает молитвы, преклоняет ухо к просьбам, и люди проживают свою жизнь в диапазоне самых разных эмоций по отношению ко Всевышнему: они могут гореть любовью к Нему, могут умиляться от Его слов, могут обижаться на Него, могут гневаться и роптать, могут упрекать Его… И все это находит свое словесное выражение в Книге псалмов, о которой нужно обязательно знать и которую нужно обязательно читать, потому что она бездонна и польза ее неисчислима, неизмерима. Там, в этой Книге псалмов, можно вычитать такие вещи, которые могут показаться дерзостью, если немного вдуматься в то, что написано.

Например, псалмопевец говорит в одном из мест Псалтири: «Востани, вскую спиши, Господи?» Другими словами: «Поднимись. Ты что, спишь? Встань и вмешайся в то или иное событие, прояви Себя». Кто из живых людей, молясь, говорит Богу такие слова? Считается, что так обращаться к Богу не совсем уместно, но на некоторых вершинах религиозной жизни, на некотором этапе восхождения такие вещи произносятся. Нечто подобное тому, когда Христос спал на возглавнице лодки, а лодка была на середине Тивериадского озера и волны били ее, апостолы обратились ко Христу со словами: «Наставниче, чего Ты спишь? Мы погибаем. Дела Тебе, что ли, нет до того, что происходит?» В любом случае, такие прямые и эмоциональные обращения к Господу Богу говорят о живости веры, о том, что человек – это существо, которое способно вступать с Богом в прямые диалоги, способно получить от Господа ответы на свои вопросы, способно выражать себя так, как часто выражают себя дети перед родителями: то, что нам может не нравиться, на что мы реагируем с гневом или с умилением, но выслушиваем их – они приступают к нам с тем дерзновением, которое дает им право рождения от нас.

Бог разговаривает с нами через обстоятельства текущей жизни: Он путает и меняет планы человека, Он «тасует колоду карт», которую человек хочет по-своему разложить.

Для размышления выбраны два текста из псалмов, в которых пророк и царь Давид, учащий верующих молиться, – он отец молитвы, – обращается к Богу с одной и той же словесной просьбой: «Скажи мне, Господи». Это псалмы 38 и 142. В псалме 38 говорится: «Скажи ми, Господи, кончину мою и число дний моих, кое есть, да разумею, что лишаюся аз». По-русски: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой». Век мой измерен как бы пядями: «Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета – всякий человек живущий». То есть скажи мне, сколько мне осталось. И псалом 142, последний шестой псалом Шестопсалмия, он звучит на каждом богослужении утрени. Там говорится: «Скажи мне, Господи, путь Твой, и пойду во истине Твоей». По-русски звучит несколько иначе, там – не «скажи», а «укажи»: «Даруй мне рано услышать милость Твою, ибо я на Тебя уповаю. Укажи мне путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою. Избавь меня, Господи, от врагов моих; к Тебе прибегаю». По-славянски: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою».

Глаз как бы сам останавливается на этих двух словах: «Скажи мне». Это такое прямое обращение к Богу. Лучше начать со 142 псалма, ибо он говорит о жизни, а 38-й говорит уже о, так сказать, пределе бытия. «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду», – «скажи мне, куда мне идти, скажи мне то, что Ты придумал обо мне, и куда Ты хочешь, чтобы я шел». То есть Господь есть путь, истина и жизнь, мы все идем по этому пути: «Никто не приходит к Отцу, токмо Мною». И самый первый псалом тоже говорит о пути: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе». И заканчивается первый псалом словами: «Знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет». Господь знает путь праведных, потому что Он Сам есть Тот Путь, по Которому праведники идут, и Он знает, что все, идущие по другому пути, идут не туда. Так что образ Пути – это очень важный, один из центральных образов Священного Писания, это одно из имен Божиих. Имя Иисуса Христа – Путь – одно из Его имен: Путь, Истина, Жизнь, Дверь, Пастырь, Агнец, Свет, Манна, Хлеб. Можно обращаться к Господу Богу: «Скажи мне путь, в оньже пойду», – «скажи мне, куда я пойду, что Ты хочешь от меня». Это, например, путь юноши или девушки, избирающих путь жизни, стоящих на перепутье своих возрастных проблем и спрашивающих Господа: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою», – это «я к Тебе иду, скажи мне, куда мне конкретно идти, чтобы не ошибиться». Это путь человека на любом раздорожье, где его, как витязя на перепутье, ожидают нравственные коллизии: прямо пойдешь – смерть найдешь, направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – что-нибудь еще с тобой случится. Вот человек стоит и думает: «Куда мне идти? Сохранить жизнь, предав совесть, или сохранить совесть, угрожая жизни, или обогатиться, предав товарища, или поломать одну семью и создать другую?» Вот эти жуткие вопросы, которые постоянно мучают миллионы людей, и сию секунду тоже мучают многих.

Но другое дело, что человек нечасто молится, а надо, потому что он находится в полной зависимости от Господа Бога, а молитва дает возможность свободы. Молитва – это свобода, путь к свободе. И вот – «скажи мне»… Человек может спросить: «А что в ответ на эту просьбу будет? Что, Господь сейчас громыхнет голосом Своим с небес, как Он заговорил с Моисеем, например, или с Авраамом, или с Павлом по пути в Дамаск?» Конечно, нет. Ждать, что Господь голосовым образом обратится и скажет нечто такое, что Он сказал Марфе в доме Марфы и Марии, не нужно. Нужно ждать, что Господь совершит некие действия внутри и снаружи.

Внутри – это будет некое внутреннее озарение, успокоение мысли и появление правильного пути именно как идея. Мысль, возникшая в сознании от Бога, успокаивает душу. Душа мечется, дергается, волнуется, переживает, когда человек не знает, как ему поступать. Он молится, и вдруг – как будто ангел принес ему это или в ответ на молитву Господь отвечает человеку – приходит ясное понимание, что делать: «Вот, знаю, что сделаю. Ах, вот что, вот так поступлю». В это время наступает благотворная тишина в душе человека, человек успокаивается и ощущает, что он нашел ответ, как буто повернулся ключ в замке – душа его ощутила себя спокойной и нашедшей выход. Это внутреннее действие Бога в ответ на просьбу: «Скажи мне, Господи, путь, куда мне идти».

Все, что происходит снаружи – это не хаос, не царство случая, это царство Божиего Промысла.

А снаружи Господь Бог тоже распоряжается всей жизнью человечества, и можно, наблюдая за окружающим миром, смотреть, кого Он посылает на помощь в виде знакомых и друзей. Появляются нужные люди: звонит сто лет не звонивший человек и предлагает свою помощь, или приглашают куда-то, или опаздываешь на поезд, но все же успеваешь с чьей-то помощью.

Все, что происходит снаружи – это не хаос, не царство случая, это царство Божиего Промысла. Люди живут, погруженные в царство Божиего Промысла. В этом Божием Промысле с каждым человеком ежедневно, ежесекундно происходят очень тонкие вещи: встречи, знакомства, расставания, крик начальника, «опять от меня умчалась последняя электричка» – это все не случайности, это все Божий промысел, которым Господь Бог руководствует, подвигает, как пастырь подвигает овцу в загон, направляет человека в нужную сторону.

Известно, что у пастыря есть в руке жезл – некая палка, посох. Эта палка помогает ему идти, эта палка пугает, допустим, волка, если пастырь не труслив, эта палка ходит по ребрам овец, этой палкой он мягко-мягко, а может быть, пожестче подвигает их, чтобы овечка не отбивалась никуда, говорит: «Сюда иди. Не туда иди, а сюда иди». Вот эти все прикосновения жезла к ребрам – это есть внешние условия жизни и разные обстоятельства. Это болезни и выздоравливания, ссоры и примирения, друзья и знакомые, враги и недоброжелатели. Все, что происходит вокруг, является полем действия Промысла Божиего. Это очень важно понимать, и верить в это, и исповедовать это, что человек живет не в мире хаоса, а в мире, в котором царствует Господь. Христиане должны быть исповедниками, в том числе и этой простейшей и правильнейшей мысли.

Итак, царь Давид говорит несколько раз Господу: «Скажи мне…» Что же он просит? В частности, псалом 142 говорит: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою».

Пусть эти слова станут частой молитвой, дорогие христиане, потому что нам всю жизнь приходится совершать выбор: ложиться на операцию – не ложиться на операцию, продавать квартиру – не продавать квартиру, простить или гневаться, промолчать или рассказать… Это все, на самом деле, очень важный выбор, от которого зависит жизнь вселенной, и человеку необходимо, чтобы Бог руководил им – это и есть царственная свобода и священство, которое подарено во Христе Иисусе.

Итак: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою». И ответом на этот вопрос будет озарение внутри, даст Бог, ясная мысль, приносящая спокойствие, и/или целый ряд внешних обстоятельств, которые вводят человека именно в конкретную ситуацию так, чтобы он, как шар в лузу на бильярдном столе, зашел в нужное место в нужное время, и это было для него правильно и хорошо. Это будет ответ на молитву: «Скажи мне, куда мне идти».

А вот псалом 38, надписанный как «Начальнику хора, Идифуму. Псалом Давида»: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой». Это вопрос человека о том, сколько ему осталось. Здравым умом рассуждая, разбрасывая этот пасьянс, человек понимает, что столько-то лет до кончины осталось. Не будет же он жить триста, четыреста, пятьсот лет. Что до конца столетия вряд ли доживет. Не то что вряд ли, а точно не доживет. Даже до половины его вряд ли доживет, скорее всего. Сколько же лет осталось? Почему этот вопрос очень важен? Потому что можно распределить силы жизненные. Страшновато, конечно, спрашивать, но надо спрашивать и об этом.

Вот ты, человек, находишься, например, на отдыхе в пансионате каком-нибудь, и ты знаешь, что у тебя билет или путевка с 1-го по 15-е. 1-го числа, когда ты заехал в пансионат, тебе хорошо, потому что у тебя впереди еще две недели прекрасного отдыха: ванны, прогулки, купания, чтение, сон глубокий, лесная тень, шептание струй, новые знакомые, четырехразовое питание, торшер у изголовья кровати, книжка интересная на тумбочке – все впереди у тебя. Отдыхай, дыши свежим воздухом, купайся, если ты отдыхаешь на море, или гуляй в лесу, если ты отдыхаешь в лесу. А вот потихонечку ты приближаешься к концу отпуска и к концу действия путевки. Вот уже прошло 8-е, 9-е, 10-е, 11-е, а ты уже подружился с кем-то, уже привык, уже тебе здесь как-то хорошо, уже ты чувствуешь, что неохота уезжать. Вот уже завязались какие-то отношения с новыми друзьями, знакомыми, уже обмениваются телефонами люди, уже планируют встречаться потом, когда отдых закончится – в общем, уже начинается драматургия будущего расставания. В данном случае человек понимает, сколько ему осталось: «Еще два дня, и мы разъедемся. Еще день, и я поеду в Иркутск, а ты полетишь в Краснодар, и все. А потом что? Ну, может, потом спишемся. Ну ладно». И уже начинается щемление в совести и в сердце.

А жизнь – она такая же: мы, люди, находимся словно в гостях, только мы не знаем, на сколько нам выписали путевку, нам совершенно неизвестно, сколько мы здесь пробудем, а уходить нужно будет. А мы тут как-то уже привыкли, обвыклись: к этому небу привыкли, к облакам, к людям, которые гуляют с собачками по вечерам, к утренней прессе, к вечерним новостям, к бутерброду с маслом по утрам перед работой, к знакомым, друзьям – к массе всего привыкли. Мы здесь живем, мы не можем представить, что будем жить где-нибудь в другом месте, а мы будем жить в другом месте. Нам нужно будет собрать манатки, сказать «до свидания» всем сидящим на ресепшене, и все: шагом марш на троллейбусную остановку.

«Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, кое есть», – вопрос, чтобы понятно было, сколько же остается, чтобы человек распределил свое время оставшееся, чтобы сделал то, что не успел, что хотел, планировал.

Любое кладбище – это кладбище зарытых талантов. Множество людей, лежащих под землей под могильным камнем, под крестом или без креста – в зависимости от того, верили или не верили – это же люди, реализовавшиеся только в некую половину, в некую долю, в некую часть: в треть, в четверть, в пятую, пятнадцатую, сотую долю реализации. Многие так и не раскрыли, не нашли себя – не дала им эпоха раскрыть себя, не получилась жизнь, закрыла все двери перед носом. Или сам поленился, сам не потрудился. На кладбище лежат люди, которые так и не поняли, кто они, и зачем они, что они могли сделать, что они должны были сделать. Несказанные слова, ненаписанные книги, непостроенные дома, непосаженные деревья, нерожденные дети, не произнесенные Богу молитвы, неисполненные обеты – это все хранит в себе кладбищенская земля. Вот поэтому кладбище – это место скорби и великой печали. Чтобы этого не было, нужно понять: а что же я, а как же?..

Человек, который вдруг осознал конечность своей жизни и ощутил, увидел предел этой жизни, вступает в совершенно уникальную область бытия: все, что мучило его до сих пор, становится безразличным.

Известно, что человек, который вдруг осознал конечность своей жизни и ощутил, увидел предел этой жизни, вступает в совершенно уникальную область бытия: все, что мучило его до сих пор, становится безразличным. И наоборот, он вдруг чувствует, что вступают в права вещи, которые он раньше не замечал. Например, в одном из произведений Набокова человек решает покончить жизнь самоубийством. Вдруг он понимает, что он каким-то образом ужасно свободен, он говорит: «Сейчас я зайду домой, достану из тумбочки пистолет и размозжу себе голову. А что это значит? Это значит, что я сейчас могу сделать все, что хочу: через полчаса меня не будет». Мысли его вкратце так можно передать: «Я могу сейчас разбить любую витрину, плюнуть в лицо кому хочу, я могу кричать любые глупости на улице. Мне не будет стыдно, потому что через полчаса меня не будет». То есть человек, вдруг понявший, что жизнь его сейчас закончится, обретает некую страшную степень свободы, и в глупом случае – как раз тот, что Набоков описывает – это человек, который говорит: «Да я сейчас могу сделать все, что хочу. Мне вообще на все наплевать, я сейчас умру».

Есть такой фильм интересный – «Достучаться до небес». Немецкий фильм, в котором два молодых человека лежат в хосписе: у одного в голове опухоль размером с теннисный мяч, а у второго саркома костей – и они оба не жильцы, их туда поселили умирать. А они начудачили, напились и куда-то убежали, попали в кучу разных переделок. Но они смертельно больны. И вот их там бандиты какие-то ловят, и один бандит говорит: «Я тебя сейчас убью». «Стреляй быстрее, мне и так осталось жить дня два, я ничего не боюсь», – отвечает беглец. Человек, который знает, что ему осталось совсем немножко, действительно ничего не боится. Боится тот, кто думает, что вот еще пожить бы, пожить бы. Так как разобраться с этим? А вот, пожалуйста: «Скажи ми, Господи, кончину мою и число дний моих, кое есть, да разумею, что лишаюся аз. Се, пяди положил еси дни моя, и состав мой яко ничтоже пред Тобою». Если в хорошем смысле это все сделать, перекрутить, то получается так: «Я вдруг понимаю, что мне остался месяц». Это страшное знание. Если ты вдруг выпрашиваешь у Бога ответ, получается какое-то страшное знание, но это страшное знание заставляет, например: раздать долги; попросить прощения у всех тех, кого обидел или оскорбил; сбережения распихать по нужным рукам – найти тех, кому плохо, и помочь им от накопленного имущества, денег и прочего, чтобы была о человеке добрая память и молитва; нужно успеть вспомнить всю свою жизнь, покаяться, причаститься.

Русские люди с большим желанием принимали монашество перед смертью: они верили, что это второе крещение, которое при подавании обетов и при пострижении обнуляет твою жизнь и снимает с тебя груз прежней жизни, рождая тебя в новом качестве. Это величайшая вещь – перед смертью постричься в монахи. И здесь тоже Господь оставляет за Собой полное право распоряжаться жизнью человеческой. Часто бывает так, что смертельно больной человек, у которого нет никакого шанса выздороветь, постригается в монахи и выздоравливает. Теперь он обязан быть настоящим монахом всю жизнь, сколько ему еще Бог отпустит. Он будет жить еще пятнадцать, двадцать, тридцать лет. Уже теперь простите: ты был Сережа, а стал схимонах Спиридон, и будь счастлив – давай упражняйся. «Упражнение» по-гречески – это аскеза. Давай, аскезой занимайся, трудись. На то и монахом стал.

Когда-то в журнале «Русский паломник» опубликовали историю про одного дореволюционного валаамского подвижника, который приехал на летнее время на Валаам поработать плотником. У него была жена, дети, и он поехал денег подзаработать, как это часто бывает. Работящий молодой парень с континентальной России поехал на святой остров, чтобы пожить там среди монахов. В монастыре хорошо платили за труды. Трудник этот там расхворался так, что врачи развели руками. Его пособоровали, причастили, и он уже закатывает глаза и хрипит, отходит, Богу душу отдает. Ему говорят: «Брат, ты в монастыре умираешь, постригся бы ты в схиму, и как схимник умрешь. Ну а чего уже? Все уже». – «Ну, конечно, постригайте. Раз я здесь умираю, постригайте». Они постригли его в Великую схиму, а он взял и выздоровел. И – все, жизнь переменилась. Спросил: «А что делать?» Отвечают: «Теперь ты великий схимник». Парень изумился: «Я никогда не мечтал об этом, я вообще ничего не умею, я не умею так молиться, как должен молиться схимник. Это вообще не мое. Я молодой человек, у меня жена…» Ему говорят: «Про жену забудь, ты уже пострижен в Великую схиму». И он потом долго жил на одном из островов, пытался спасаться. Вот такой парадокс.

У Господа Бога, в конце концов, в руках все нитки. Он приводит их в движение и управляет всем миром. А человек должен спрашивать «а сколько же мне осталось?», чтобы подвести итог своей жизни. Как справедливо говорится в одной поговорке, что «смерть за плечами, а думки за горами». Человек думает, думает, что-то планирует, а у него уже смерть за спиной ходит.

В житии Василия Блаженного, Христа ради юродивого, описан удивительный случай. Василий работал в сапожной мастерской, а туда пришел купец, чтобы заказать у него сафьяновые сапожки. А Василий тогда уже имел глубокую молитву тайную и откровения Господа о некоторых судьбах человеческих. Василию было открыто нечто и об этом купце. Блаженный засмеялся, а купец говорит: «Ты чего зубы скалишь?» «Да ничего, ничего», – отвечает. Потом, когда купец ушел, Василий говорит: «Гляди-ка, сапоги заказал, а ему жить осталось один день».

Человек заказывает сапоги, заказывает мебель, покупает путевку, записывается на прием к зубному врачу, что-то там еще, – а у него, может, осталось всего два дня на все про все, чтобы расквитаться с долгами своими, за жизнь накопленными. Поэтому вот вам, пожалуйста, молитва: «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой. Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета – всякий человек живущий». Псалом 38. А то был 142.

Эти маленькие крошки священных текстов нужно бережно положить в свою жизненную копилку, потому что знания их – это неоценимое благо и великая благодать.