«Лично дисциплинирован, летать любит»

Король перевернутых бреющих полетов – это когда над самой землей вниз головою летишь, он же мастер бесстрашных атак в небе Мадрида и Гвадалахары, летчик-истребитель Георгий Захаров вдруг растерялся. Киношник Кармен, приятель по встречам на испанских аэродромах пришел к нему какой-то взъерошенный, возбужденный и заявил, что собирается застрелить Васю Сталина. Мол, он с его женой Ниной закрылись в квартире Пашки Федрови, целую неделю не вылезают оттуда и никого видеть не хотят.

Захаров посмеялся, глядя, как Кармен разыгрывает роль ревнивого мужа. Но, встревоженность приятеля, как выяснилось, была не без оснований. В доме неподалеку от бывшего «Яра», где когда-то звучала Соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, в квартире – по совпадению, цыгана же! – летчика-испытателя Федрови Василий действительно встречался с Ниной.

Поняв, что над старым «Яром» сгущаются суровые тучи, Захаров ринулся в атаку:

– Да ты что! Сына Сталина…

– Нет, застрелю! – не унимался Кармен.

– Выбрось это из головы. Что нынче за мода пошла: чуть что – расстреляю! – рассудительно сдерживал гнев приятеля «испанец» Георгий. – Вот послушай-ка…

И родился план – отписать письмо батюшке Василия… Иосифу Виссарионовичу. Сомнения при этом конечно же были – тревожить вождя народов или как-то обойтись, по домашнему самим разобраться?.. Решили писать. Надежду на успех задуманного поддерживала родственная – в прошлом – связь Кармена с Ярославским. Миней Израйлевич Губельман (Ярославский), важный кремлевский придворный, в просьбе не отказал. Так что боевой маузер Кармену не потребовался.

А Иосиф Виссарионович прочитал то письмо и рассудил, как и следовало было ожидать, мудро – почти как царь Соломон.

«Верните эту дуру Кармену, – написал он на полях «телеги» и добавил: – Полковника Сталина арестовать на 15 суток».

Вождь всех народов многословия не любил, мысли свои излагал просто и лаконично. Так что Василий угодил на гауптвахту в Алешинские казармы, добросовестно отсидел там положенное наказание, а вышел – его ждал еще один сюрприз. Приказом отца полковника Сталина сняли с должности начальника инспекции ВВС.

Жена Кармена, московская красавица Нина Орлова, то ли по воле вождя, то ли в силу каких-то других причин, но после бегов вернулась домой. Пришлось, конечно, выслушать дидактическое наставление мужа на тему одной из библейских заповедей. Как уж там все дальше обошлось – кто знает. Известно лишь, что Кармен, заметив у жены красивые дамские часики, спросил:

– Это Васины?

– Да, – ответила Нина.

Кармен сквозь зубы протянул:

– Ца-ре-вич… – Потом взял те часы и грохнул по ним утюгом, чем как бы поставил точку над старой как мир еще одной любовной историей.

Так уж вышло: теми днями, а было это в конце она тысяча девятьсот сорок второго года, разбился летчик Клещев. Именно разбился, а не погиб от рук врага: в яростных воздушных атаках не нашлось равных ему. За полтора года войны 23-летний командир полка Иван Клещев одержал 51 победу!

И вот в канун нового года с одного из полевых аэродромов, где-то под Тамбовом, он взлетел на истребителе, чтобы без лишних проблем да поскорее добраться до Москвы. За бронеспинкой боевой машины Иван пристроил двух гусей, которых достал у крестьян из соседней деревушки – чем не подарок для праздничного стола. Но торопился пилот напрасно. Погода была явно нелетная – хмурая облачность опустилась до самой земли. Едва взлетел – началось обледенение. Так что утром на аэродром пришел крестьянин и сказал: «Там самолет упал. В кабине летчик и два гуся»…

Много лет пройдет с тех пор. Однажды, вспоминая тревожные часы ожидания той давней новогодней ночи, известная актриса кино Зоя Федорова с грустью отзовется о майоре Клещеве: «Хороший был парень Ванечка…» Скажет, и за этими словами навсегда унесет с собой тайну двух любящих сердец.

Может, в самом деле, не столь уж и легкомысленно то замечание наблюдательных французов: «Шерше ля фам»…

Во всяком случае, как-то вот сошлось: 434-й истребительный авиаполк, который так тщательно собирал под Сталинградом Василий Сталин, оказался без командира. Боевой коллектив отметили гвардейским званием – полк был переименован в 32-й гвардейский и, перелетев на Калининский фронт, включился в работу на Великолукском направлении. Сюда-то и прибыл снятый с должности начальника инспекции ВВС полковник Сталин.

Сохранились записи вылетов в эти напряженные дни.

Вот десяткой истребителей группа ушла на прикрытие наших войск в район Хмели. В 13 часов 36 минут взлетели Сталин, Герасимов, Якушин, Коробков, Долгушин, Батов, Шишкин, Гнатенко, Луцкий, Хользунов. Задание выполнили. Но при возвращении летчики попали в такой снегопад, что свой аэродром не нашли, и сели в Старой Торопе.

Странно читать о сыне Сталина обывательские импровизации. Маршал Савицкий поставил как-то под сомнение сбитый Василием самолет. Маршал заявил в газетном интервью, что летал-де Василий с няньками. Эх, добро бы рассуждал так дилетант, человек некомпетентный в летных делах – а то ведь летчик! Неужто неизвестно, что истребитель в боевой машине всегда один. Если летят на задание парой, звеном или эскадрильей – так это принятые боевые порядки. В той же паре ведомый – щит ведущего. А опытный ведущий разве бросит в беде своего напарника?

Так кто же здесь нянька?..

26 февраля Сталин вылетел на задание с Ореховым и был тогда ведущим пары. Орехов, что ли, нянька? Да, Владимир Александрович опытный воздушный боец, на него можно было положиться в любой схватке с противником. Но в тот же день Василий летал со Степаном Микояном – и опять ведущим. А Степан-то совсем молодой пилот…

Были боевые вылеты командира истребительного авиаполка Сталина в паре с Власовым, Луцким, Якимовым. А то уходил на задания вообще один. Например, 8 марта, 9 марта.

…Напряженность боевой работы все нарастала. В начале марта Василий вылетал на задания почти ежедневно, иной раз делал по три-четыре боевых вылета в день. Об этом рассказывают штабные документы, те же политдонесения.

Заместитель командира полка по политической части майор Стельмашук 9 марта сообщал в дивизию следующее:

«С 1 по 7 марта было сделано на сопровождение самолетов Ил-2 в район цели, а так же прикрытие своих войск 227 боевых вылетов, проведено 10 групповых воздушных боев. Сбито 20 самолетов противника, из них ФВ-190 – 8 самолетов, Ме-109 – 12 самолетов. Образцы боевой работы показывали летчики-коммунисты:

гв. старший лейтенант Лепин, сбивший 2 самолета Ме-109 гг;

гв. капитан Почечуев, сбивший 1 ФВ-190 и 1 Ме-109ф;

гв. лейтенант Марков, сбивший 1 ФВ-190 и 1 Ме-109 гг;

гв. младший лейтенант Разуванов, сбивший 2 самолета ФВ-190.

Один самолет ФВ-190 сбит лично гв. полковником Сталиным.

Исключительную отвагу проявил в воздушном бою 5 марта в районе Коломна и западнее коммуны имени Крупской Герой Советского Союза гв. капитан Холодов. Патрулировавшие наши 4 самолета, где старшим был тов. Холодов, встретили до 5 Ме-109 гг и 5 ФВ-190. В завязавшемся неравном бою, видя явное превосходство сил противника, после нескольких атак гв. капитан Холодов таранил Ме-109 гг, сам выбросился на парашюте. Таран подтверждает пленный немецкий летчик, тоже выбросившийся на парашюте.

В этом же бою, беря пример со своего командира, гв. капитан Коваль пошел на таран и таранил самолет противника ФВ-190, отрубив ему винтом хвост, сам произвел посадку на р. Ловать; был доставлен в тяжелом состоянии в госпиталь, поломав при посадке ввиду неуправляемости самолета обе руки и ногу. На тараненном немецком самолете ФВ-190 оказался летчик-майор. Таран подтверждают командиры зенитной батареи и летчики Лепин и Макаров…»

Далее майор Стельмашук доносил в политотдел дивизии о делах на земле:

«Заседанием партийной комиссии принято в ряды ВКП(б) – 5 человек.

Выпущен 1 номер стенгазеты.

Вывод: политико-моральное состояние полка хорошее, полк готов выполнять любую задачу».

Комиссар 32-го гвардейского авиаполка, как всегда, был педантичен в своих политдонесениях: два тарана, одна стенгазета, две поломанные руки и одна нога…

Остается добавить, что тот боевой вылет, когда истребителям 32-го гвардейского пришлось таранить противника – дважды в одном бою – проходил на высоте 200 метров и ниже. Они сошлись с большой группой «мессершмиттов» и «фоккеров». Завязался тяжелый бой. Наши летчики, как видно из политдонесения, стояли насмерть. Два «фоккера» бойцы сбили тараном. Один, горящий от атаки Василия Сталина, упал в районе деревни Семкина Горушка. Там же свое место нашел и «фоккер», сбитый младшим лейтенантом Вишняковым.

Назову всех участников того боевого вылета: Холодов, Макаров, Баклан, Коваль, Сталин, Лепин, Шульженко, Вишняков.

Интересно, кто у кого в той огненной метели был нянькой?!

На крутых поворотах истории, в годы государственной смуты замечено увлечение публики различными предсказателями, астрологами, экстрасенсами, просто колдунами. Муторно на душе – вот и тянет ко всяческой чертовщине! Впрочем…

Как-то на Белорусском вокзале столицы два с виду вроде бы интеллигентных мужика установили рядом с сапожной лавкой аппаратишко какой-то. Назови число, месяц, год рождения – пять рэ на банк – и готов весь расклад твоей жизни с января по декабрь, так называемые биоритмы состояния.

Так ли, не так, но вот в судьбе Василия Сталина один месяц – март.

В этом месяце, 19 числа, 1921 года Василий родился. В марте 1940 года он окончил Качинскую школу летчиков и получил первичное воинское звание – лейтенант.

11 марта 1943 года его наградили орденом Александра Невского.

1 марта 1946-го постановлением Совнаркома СССР Василию Сталину присвоено воинское звание генерал-майор авиации.

5 марта 1953 года умер отец Василия.

26 марта 1953 года приказом министра обороны Василия Сталина уволили из кадров Советской Армии.

19 марта 1962 года смерть Василия.

Такой вот получается расклад – без компьютера. Если же еще обратиться к хронике военных лет, к тому весеннему месяцу, когда в Россию возвращаются жаворонки, заметим, что 5 марта в воздушном бою над Семкиной Горушкой Василий Сталин сбил и самолет противника – ФВ-190.

21 марта пятеркой «яков» Василий сопровождал правительственный «дуглас» на участке маршрута Калинин – Москва. Задание с ним выполняли тогда Власов, Бабков, Орехов, Луцкий. Это был последний вылет Василия в компании лихих пилотяг, которых он собрал в полк еще под Сталинградом.

23 марта поступило распоряжение: 32-му истребительному перелететь на подмосковный аэродром Малино. Предстояло укомплектование полка людьми, боевой техникой. 1-й истребительный авиакорпус, в который входил полк Сталина, выводили из боев – начиналась подготовка к Курской битве. Но вместо аэродрома Малино Василий приземлился всем полком на одном из полевых аэродромов.

«Пилотам надо отдохнуть», – принял он командирское решение. И отдохнули…

Выписки из политдонесенияо чрезвычайном происшествии в 32-мгвардейском истребительном авиаполку

«…Происшествие произошло при следующих обстоятельствах. В 15.30 группа летного состава, состоящая из командира АП полковника Сталина В. И., Героя Советского Союза подполковника Власова Н. И., заместителя командира 3 АЭ, Героя Советского Союза капитана Баклан А. Я., заместителя командира 2 АЭ, Героя Советского Союза капитана Котова А. Г., заместителя командира 1 АЭ, Героя Советского Союза Гаранина В. И., командира звена старшего лейтенанта Шишкина А. П., инженера по вооружению полка инженер-капитана Разина Е. И., вышла на реку Селижаровка, находящуюся в 1,5 километрах от аэродрома, на рыбную ловлю.

Бросая в воду гранаты и реактивные снаряды, глушили рыбу, собирая ее с берега сачком. Перед бросанием реактивного снаряда инженер-капитан Разин предварительно ставил кольцо капсуля детонатора на максимальное замедление (22 секунды), отворачивал ветрянку, а затем бросал снаряд в воду. Так им лично было брошено 3 реактивных снаряда. Готовясь к броску последнего реактивного снаряда, инженер-капитан Разин вывернул ветрянку – мгновенно произошел взрыв в руке, в результате чего 1 человек был убит, 1 тяжело и 1 легко ранен…»

Такое вот вышло приключение на рыбалке у реки. Тем, легко раненным, выпало быть Василию. Осколком реактивного снаряда ему раздробило пятку правой ноги.

Да, что-то, видно, недосмотрел, что-то недодумал комиссар Стельмашук в плане культурно-массовой работы среди истребителей 32-го авиаполка.

Чтобы не возвращаться больше к мартовским событиям, приведу еще один прелюбопытный документ тех лет – из политических донесений – любимого жанра комиссара Стельмашука.

«2 марта 1943 г. во время осмотра самолета Як-9, принадлежащего командиру 32-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии полковнику Сталину В. И. (техник самолета – старший техник-лейтенант Поваренкин), обнаружено в соединении первой тяги от хвоста рулей глубины воткнутое техническое шило, которое заклинивало управление самолета.

Предварительным расследованием выяснилось, что самолет последний полет имел 26.2.43 г., с тех пор на нем производилась работа по проверке шасси и съемка бензобаков…

Считаю: совершен акт с диверсионной целью.

Необходимо немедленно: для личной охраны гвардии полковника Сталина, штаба полка и самолетов Сталина и капитана Микояна прикомандировать к полку 2 отделения по 10 автоматчиков из внутренних войск НКВД.

Заместитель командира 32 ГИАПпо политической части гв. майор Стельмашук».

Это, как указывается в донесении, произошло 2 марта. На следующий же день Василий вылетел на Як-9 патрулировать с Коробковым и Якушиным. Напряжение боевой работы истребителей 32-го гвардейского нарастало. Командиру полка было не до диверсантов. Оставим и мы это мгновение весны юлиансеменовским штирлицам.

Очевидно, дела более важные, чем заботы о благоустройстве сына своего Василия, преследовали Иосифа Сталина, если о происшествии на рыбалке у реки летунов 32-го гвардейского полка он узнал только спустя два месяца. О «чепэ» на рыбалке – Лаврентий Берия подсуетился, заложил Василия. Сталин проявил внимание к сыну и продиктовал такой вот приказ:

«Командующему ВВС Красной Армии

Маршалу авиации тов. Новикову

Приказываю:

1. Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника Сталина В. И. и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.

2. Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что портит и развращает полк.

3. Исполнение донести.

Народный Комиссар Обороны И. Сталин

26 мая 1943 г.»

Но Василий Сталин к началу 1944-го, похоже, искупил свою вину с весенней рыбалкой: 16 января он приступил к исполнению обязанностей инспектора-летчика по технике пилотирования в 1-м гвардейском истребительном авиакорпусе.

О работе инспектора рассказывать особенно нечего. Для Василия Сталина это был своего рода контрольный рубеж, подготовка к командованию дивизией. Участники событий тех давних лет свидетельствуют, что Василий, как инспектор, много помогал в комплектовании соединения летно-техническим составом, самолетами, горюче-смазочными материалами и даже по делам продовольственно-вещевой службы – обмундированием, питанием.

А командир 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса генерал Белецкий оценивает полковника В. Сталина в те дни такой вот характеристикой:

«В должности инспектора-летчика авиакорпуса с января 1944 года. За это время он проявил себя весьма энергичным, подвижным и инициативным командиром. Сразу же по прибытию в корпус включился в боевую работу частей корпуса.

Во время проведения операций на Витебском и Полоцком направлениях – в январе-феврале 1944 года – и Идрицком направлении – в марте 1944 года – часто находился непосредственно на ВПУ командира корпуса, руководил воздушными боями истребителей, анализировал и разбирал бои с летным составом частей.

Провел большую работу по проверке техники пилотирования у летчиков корпуса.

Обладает отличной техникой пилотирования, летное дело любит. По прибытии в корпус на должность инспектора в течение трех дней изучил и самостоятельно вылетел на самолете Ла-5, до этого летал на самолетах типа «як».

Тактически грамотен, боевую работу авиационных полков и дивизии может организовать хорошо.

С людьми работать умеет, но иногда проявляет излишнюю горячность, вспыльчивость.

Принимает активное участие в партийно-политической работе, является членом парткомиссии корпуса. Лично дисциплинирован, исполнителен, обладает хорошими командирскими качествами. Пользуется авторитетом у личного состава корпуса.

Занимаемой должности соответствует, достоин выдвижения на должность командира истребительной авиационной дивизии».

18 мая 1944 года, согласно приказу Главного маршала авиации Новикова, с 12 часов 00 минут полковник В. Сталин вступил в командование 3-й гвардейской истребительной авиадивизией.

Поднаторевшие в свое время на «проблемах» партийной печати специалы нынче ринулись судить да рядить о делах армейских. С какой ноги марш начинать не ведают, а туда же – о стратегии рассуждать, о военных операциях судить – кто прав, кто виноват. Когда же речь о Сталине и его сыне Василии заходит – тут ни логики в рассуждениях, ни простого здравого смысла. Одно талдычат: папаша продвигал, папаша сынишке карьеру делал. Однако вот деталь, о которой почему-то помалкивают, когда речь заходит о полковнике Сталине. Командование дивизией Василий принял, когда у него был налет 3105 часов! Он летал на всех типах истребительной авиации, состоящей на вооружении нашей армии, на многих бомбардировщиках. А еще на штурмовиках, на американских да английских боевых машинах.

Были ли прецеденты столь стремительного служебного роста, как у сына Сталина? Да вот, скажем, Миша Тухачевский, лейб-гвардии поручик, красавец-барин – не он ли в 25 годков принял жезл командарма? Ну, конечно, конечно, тут полководческий талант плюс «марксистские формулы».

А Иероним Уборевич, герой подавления антоновщины, в 22 года командовавший дивизией, а в 23 – армией? А фармацевт Иона Якир, он же 23-летний начальник дивизии? А Эйдеман – начальник Особой дивизии в 23 года? А юная комиссарша Рейснер, перед которой дрогнули матросы целой флотилии?

Могут сказать, но то было в гражданскую войну. «Красные дьяволята» шли косяками и народ сам выдвигал своих героев. Хорошо, вот не «дьяволята», а действительно, любимые в народе «сталинские соколы».

Например, летчик А. К. Серов. В 1938 году он был старшим лейтенантом, командиром эскадрильи, а через год – уже комбриг, начальник Главной летной инспекции ВВС РККА. В. С. Хользунов в 1936 году капитан, командир эскадрильи, а в 1937 – командующий армией особого назначения. А. А. Губенко в 1936 году был старшим лейтенантом, командиром звена, а в 1938 – полковник, заместитель командующего ВВС округа. Г. Н. Захаров в 1938 году командир звена, старший лейтенант, а в 1939 – командующий ВВС округа. Георгий Нефедович в кабинет наркома обороны вошел старлеем, а вышел – полковником. Г. П. Кравченко в 1937 году был капитаном, а в 1941 – генерал-лейтенантом, тоже командующим ВВС округа. П. П. Рычагов в 1937 – старший лейтенант, командир звена, а в 1940 – генерал-лейтенант, начальник ВВС РККА. Да и у авиационных штурманов таких примеров много. Г. М. Прокофьев в 1937 году был штурманом эскадрильи, а на следующий год он уже – флаг-штурман ВВС.

А Василий Сталин, кстати, был и младшим летчиком, и рядовым инспектором-летчиком, и летчиком-инструктором. А по поводу его лампасов и суесловить стыдно. На генеральское-то звание, повторяю, он имел право рассчитывать – согласно занимаемой должности – еще весной 1944 года!

В конце февраля 1945-го Василию Сталину пришлось распрощаться с боевыми друзьями – гвардейцами 3-й истребительной. Он получил назначение командовать авиадивизией в воздушной армии С. И. Руденко, действовавшей в составе 1-го Белорусского фронта на берлинском направлении.

«Выпускник Качинского училища, Василий Иосифович, – пишет маршал авиации Руденко в своих воспоминаниях, – начал войну инспектором-летчиком, под Сталинградом командовал 32-м гвардейским полком, потом 3-й гвардейской дивизией.

В ходе боев под Берлином он возглавил 286-ю истребительную дивизию. За успешные действия был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского и Суворова I степени, польским крестом Грюнвальда».

8 мая 1945 года в пригороде Берлина – Карлсхорсте был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. Именно 8 мая на КП дивизии Василий Сталин дал последнюю команду подзадержавшемуся в берлинском небе бойцу:

– Возвращайся! Посадку разрешаю. Войны больше нет.

После победы комдив Сталин еще в Германии, в Группе советских оккупационных войск. Он готовит свои боевые полки без скидок на мирное время. Летчики тогда хорошо овладели всеми видами стрельб и по воздушным, и по наземным целям.

Не только в корпусе, но и во всей 16-й воздушной армии дивизия Василия Сталина занимает по боевой подготовке ведущее место. Командующий генерал-полковник авиации С. И. Руденко считает, что комдив достоин продвижения на должность командира корпуса. Но рекомендует изжить недостатки, которые у Сталина замечены: допускает грубость в обращении с подчиненными, иногда слишком доверчив. И то и другое в работе не годится.

Но все-таки командование отдает приказ о назначении генерала Сталина командиром 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса. Корпусом этим командовал генерал Захаров. Его переводили в Москву. О передаче хозяйства новому комкору Георгий Нефедович рассказал мне сам:

«Василий приехал в Виттшток, и я сразу понял зачем. Но он с первых минут встречи принялся расспрашивать о всяких пустяках, делах явно второстепенных. Он, видно было, не хотел огорчать меня, поэтому о цели своего приезда сообщать не торопился. Тогда я вернул Василия к манере нашего обычного товарищеского общения, которая сложилась еще в довоенные встречи и прямо сказал:

– Ладно, Вася, обо всем этом успеем поговорить потом. Принимай корпус!

Он этого никак не ожидал, похоже, даже растерялся на мгновение, но потом согласился:

– Ну, поехали, раз тебе не терпится!

Мы вышли во двор, где стояла легковая машина. Василий сел за руль, я – рядом. Когда выехали из города, он вдруг затормозил, выключил мотор и, обняв меня за плечи, спросил:

– Скажи-ка, Жора, зачем тогда тебе понадобилось жаловаться на меня отцу?

Вот этого вопроса уже я никак не ожидал. Но, моментально восстановив в зрительной памяти отчаявшегося, совершенно не помнящего себя Романа Кармена, тот тягостный вечер в моем гостиничном номере затем разговор с Ярославским, я сказал:

– Ну, во-первых, я отцу не жаловался. У меня просто не было такой возможности. – Откровенно говоря, все эти годы я был уверен, что Васе о моем участии в том деле ничего не известно.

– А если бы была – пожаловался бы?

– Пожаловался бы.

– Почему?

Ему, пожалуй, это было интересно знать, но в том, что я говорил, была иная логика, чем в действительности в то время.

– Давай, сказал я, – вернемся в осень сорок второго года. Все воюют. А до меня нет-нет да и доходят разговоры, мол, Вася Сталин по подмосковным дачам развлекается. Ну и представь себе: кончается война, и что бы ты потом ни делал, как бы хорошо ни служил, каждый твой подчиненный, каждый человек в стране, слыша твое имя, в первую очередь знал бы одно: в годы войны сын Сталина болтался в Москве. И никуда бы ты от этого не делся. Никто никогда не посмел бы тебе сказать это в лицо, но каждый бы думал об этом, и ты бы это чувствовал. Да ты бы от этого с ума сошел! И как бы ни летал, как бы ни командовал – это твою репутацию все равно бы не спасло. Народ ведь как рассуждает: генерал! Приказы отдает… А ты – боевой летчик. И не просто боевой летчик: ты – сталинградец. У тебя сбитые есть. Ты не просто где-то как-то летал, ты под Сталинградом воевал! Понимаешь? А теперь никто, никогда и ни при каких условиях не сможет бросить тебе упрек, даже мысленно! Ты меня прости, но в сорок втором году ты еще мыслил по-лейтенантски. Ну а теперь убери из своей биографии полк, Сталинград, весь сорок третий год, сорок четвертый – как будто у тебя ничего не было. Убери и прикинь: что бы ты сейчас означал без этого?..

Василий удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Ты действительно тогда так думал?

– А как можно было думать по-другому? Сам я тогда маялся оттого, что не мог на фронт попасть – меня комиссар Степанов снял с дивизии…

Он кивнул: это он знал.

– Если бы ты мне в ту пору попался, я бы тебе много чего сказал, – совершенно искренне, все еще видя перед собой лицо Кармена, но ни слова не говоря о нем, заявил я. – Может, и к лучшему, что ты мне тогда не попался…

Василий засмеялся, включил зажигание и развернул машину в обратную сторону.

– Куда? – спросил я. – А в дивизию…

– Какая там дивизия! – ответил Василий. – Едем назад. Ну что мне у тебя принимать? Сделаем проще: до двадцать пятого июля командуешь корпусом ты, после – я. Идет?..

– Идет, – согласился я».

А командовать и летать Василию оставалось уже совсем немного. Судьба сурово распорядится сыном Сталина. Людская молва и наветы, годы тюремных заключений и преследования тайной полиции, наконец, загадочная смерть – все-то коснется Василия. Все, как в страшных сказках о наследных принцах и царевичах…