ЭПИЛОГ
Как бы то ни было, отношения — это единственное, что имеет значение.
Со своей лучшей подругой Карсен Эванс моя мама познакомилась в секретариате компании ITT в округе Ориндж. Эта девушка была веселой, общительной и поразительно похожей на актрису Энн-Маргрет. Она вышла замуж за успешного предпринимателя Чарли — владельца типографского бизнеса. Карсен и Чарли были близкими друзьями моей мамы. После развода с отцом она сохранила отношения с ними.
В обществе этих людей я, будучи девятилетним мальчиком, впервые обратил внимание на некоторые моменты. Во-первых, Карсен была первой женщиной, которую я считал симпатичной. Во-вторых, я заметил, что у них есть более красивые вещи, чем у нас — например, большой дом с видом на Долину, немецкие автомобили, шубы и необыкновенные ружья из Италии. Карсен носила пояс с золотыми кольцами, соединявшими двадцать четыре десятидолларовые золотые монеты «Голова индейца». В этой паре было что-то такое, с чем я еще никогда не сталкивался: они были богачами. В-третьих, у них не было детей, и они устраивали веселые вечеринки, на которых модные гости напивались. Они танцевали под живой аккомпанемент музыкальной группы, с ее солистом Чарли был знаком лично. Словом, они были крутыми!
Когда я учился в средней школе, Чарли брал меня на обед в свою компанию, где я получил представление о том, что такое работа и что значит делать деньги. После этого работа была связана для меня с золотыми монетами и модными людьми, слушающими живую музыку в доме с видом на долину Сан-Фернандо.
Чарли опередил свое время. Он заметил приближение перемен и сделал смелую ставку на технологию — компьютеры, которые должны были заменить печатные машинки. Впрочем, технология оказалась непрактичной и потребовала от Чарли изменения всей текущей деятельности его компании, что повлекло за собой огромные траты. За два года его тридцатилетняя компания обанкротилась, а Чарли и Карсен потерпели финансовый крах. Как и в случае многих других браков, материальные трудности положили конец их отношениям, и Карсен сказала Чарли, что уходит от него.
Вскоре Чарли положили в больницу с заболеванием, которое тогда называли нервным расстройством. Термин «депрессия» еще не вошел в американский словарь. Вернувшись домой после выписки, Чарли попросил Карсен сходить в магазин за мороженым. Как только она ушла, он отправился в гараж, зарядил антикварное ружье и, прижав ствол к лицу, нажал на спусковой крючок. На похоронах было четыреста человек — Чарли все любили. Помню, многие люди плакали, а три взрослых сына Чарли от первого брака рыдали. Карсен в высоких кожаных сапогах приветствовала всех.
Вскоре после смерти мужа, перенеся четыре неудачные операции на спине, Карсен пристрастилась к опиоидам. Они с мамой остались близкими подругами. Когда мама заболела, Карсен однажды неожиданно появилась на пороге ее дома и заявила, что будет ухаживать за ней. Она приехала из Сан-Диего в Лас-Вегас. Я выгрузил содержимое ее ярко-желтого «корвета»: две поддельные сумки Vuitton, мальтийскую болонку и семь литровых бутылок виски Johnnie Walker Red Label.
Когда мама совсем ослабла, Карсен помогала ей делать то, чего не мог я, — принимать душ, переодеваться. Каждый вечер она готовила для нас «горячие кармашки». Помимо этого, Карсен соблазняла мужчин тридцати с небольшим лет из обслуживающего персонала (мама жила на поле для гольфа) и каждые три-четыре дня выпивала бутылку скотча. Выполнив подсчеты, я понял, что она дала маме месяц, поскольку именно через месяц закончился запас виски.
После смерти мамы Карсен спросила, буду ли я ее навещать. Примерно полгода я звонил ей раз в месяц, а затем перестал. Я с головой ушел в собственные проблемы и забыл о женщине, которая мыла мою умирающую мать. Каким я был эгоистом!
Два года спустя мне позвонили сообщить, что Карсен умерла. Она не смогла поехать за обезболивающими, что спровоцировало синдром отмены наркотиков; ее сердце не выдержало. Адвокат, распоряжавшийся ее имуществом (если это можно так назвать), сообщил мне, что я единственный ее наследник. Конечно, я этого не заслуживал. Подобно фантомной боли, это была любовь к моей маме, проявившаяся в чем-то другом.
В общем, я унаследовал пояс с золотыми монетами и решил сохранить его на случай, если дела пойдут совсем плохо. Если бы вдруг наступил конец света, я мог бы отправиться автостопом в Айдахо и обменять золото на оружие, масло и несколько дней в подземном бункере. Кто знает, что может произойти?!
Я спрятал наследство, хотя это была плохая идея, поскольку треть вещей, которые я никуда не прячу, все равно теряется. Несколько лет я даже не вспоминал об этом поясе. Но однажды мой близкий друг Адам спросил, знал ли я, что в кухонном шкафу, который я ему подарил, валялась дешевая бижутерия, невзрачный пояс. Я ответил, что это не бижутерия и что пояс стоит, наверное, десятки тысяч долларов. Адам рассказал, что его тринадцатилетний сын носил его в седьмом классе как бусы: это делало его похожим на рэпера. Он вернул мне вещицу.
Из всех знакомых нашей семьи Карсен и Чарли Эванс были самыми поразительными людьми. Они побывали на вершине мира, но умерли в одиночестве. Карсен стала наркоманкой, а ее единственным близким человеком была моя мама. Болезнь Чарли не позволяла ему чувствовать любовь своей семьи. Я тоже пристрастился к подтверждению собственной значимости и экономическому благополучию, которые приходят с профессиональным успехом. Глядя на пояс Карсен, я чувствую, что мне необходимо строить отношения на случай, если у меня останется только эта вещица, а также не забывать, что в конечном счете значение имеют только отношения с людьми.
