Скажи, друг, не найдется ли у тебя еще этой прекрасной сарсапарильи?

Джефф: Когда мне исполнилось 60, я прочитал «Пять буддийских памятований». Посмотрим, смогу ли я их вспомнить:

«Я имею такую природу, что однажды постарею. Никоим образом мне не избежать старения.

Я имею такую природу, что однажды потеряю здоровье. Никоим образом мне не избежать болезни.

Я имею такую природу, что однажды умру. Никоим образом мне не избежать смерти.

Всё, что дорого мне, и все, кого я люблю, имеют такую природу, что однажды изменятся. Никоим образом мне не избежать разлуки с ними.

Только мои действия принадлежат мне. Я не могу избежать последствий моих действий. Мои действия — это основа, на которой я стою».

Эти памятования вызвали во мне большой резонанс. Когда ты молод, у тебя чувство, будто ты будешь жить вечно, так что не думаешь обо всем этом. А теперь начинаешь думать. Не то чтобы эти мысли останавливают тебя или повергают в уныние, нет, они даже могут вдохновлять, если ты понимаешь, о чем я.

Берни: Ты перечислил некоторые события, которые произошли с Буддой Шакьямуни, когда он покинул территорию своего дворца в первый раз. Он увидел человека, который был болен, человека, который был стар, и, наконец, человека, который умер. То же говорится и в «Пяти памятованиях». Эти встречи пробудили в нем глубинные вопросы: «Что находится в основе всего этого? О чем эта жизнь?» Не знаю, может быть, то же случилось и с тобой. Осознание того, что ты умрешь, может дать свободу, чтобы родиться снова.

Джефф: Внутри меня будто сидит маленький человечек, который говорит: «Тебя вышибут отсюда довольно скоро. Ты хочешь заняться очередной чепухой, но все, что ты делаешь, будет иметь последствия». Последствия — это что-то вроде бессмертия. Всё, что ты любишь, изменится; так или иначе, ты это потеряешь.

Берни: И это только придает особую ценность.

Джефф: И не только вещам, которые ты любишь, но также и тем, которые ты не любишь. Потому что ты знаешь, что они также изменятся. «Я имею такую природу, что однажды заболею». Я чувствую, как мое здоровье уходит, но оно уходит постепенно, это не выбивает меня из колеи. Если бы я был моложе, думаю, что реагировал бы по-другому.

Берни: «Я имею такую природу, что однажды умру». Ты только представь, что грокнул это в более молодом возрасте. Представь, что можно прожить всю жизнь таким образом: «Так, я умру, поэтому нужно жить! Вещи, которые окружают меня, изменятся или исчезнут, поэтому я буду наслаждаться ими, их красотой, такими, какие они есть сейчас».

Джефф: И помня о том, что все наши действия имеют свои последствия и что все взаимосвязано.

Берни: Слово «карма» плотно вошло в наш западный лексикон. Оно означает, что все имеет свои последствия. Оно подразумевает, что все на свете взаимосвязано. Даже если ты коснешься какой-то незначительной мелочи, то это откликнется рябью по всей Вселенной и повлияет на все.

Джефф: С годами мои запросы снижаются. Я не против того, чтобы продать дом, в котором мы живем сейчас, и купить поменьше. Это вроде бы замечательно, но при этом означает и то, что игра окончена. Я чувствую оба этих импульса. Один говорит: «Делай, делай, делай, достигай, достигай, достигай». А второй твердит: «Тише, расслабься, пожалуйста. Ты хочешь провести остаток своей жизни, словно делая какое-то бесконечное домашнее задание? Ш-ш-ш…»

Есть одна история из греческой мифологии, которая мне очень близка: о нимфе по имени Дафна, в которую влюбился бог Аполлон. Она не хочет быть с ним и убегает, но Аполлон преследует ее: «Ты просто не понимаешь, кто я такой, детка. Я тот самый парень, который повелевает искусствами, медициной, поэзией и всем таким. Ты сама не знаешь, от чего отказываешься». Но ей это даром не нужно, слишком суетно, так что она отправляется к своему отцу и говорит: «Пап, такие дела. Один бог хочет меня. Преследует, достает со всем этим, драматизирует, но мне это все не нужно, понимаешь? Для меня это слишком. Я хочу простоты. Посмотри на это прекрасное дерево, ему не нужно беспокоиться ни о чем подобном. Ничего лишнего, никаких разлук, это просто дерево». И отец, который сам полубог, говорит: «Без проблем» и превращает ее в лавровое дерево.

Сниматься в кино, жениться, заводить детей, писать музыку — это то, о чем говорит Аполлон. В определенный момент ты начинаешь сворачивать пиршество и жить проще. Ты сделал что мог, приближается время уйти. Каждый раз, когда ты решался на очередной большой шаг типа женитьбы, это приближало тебя к последнему рубежу. И я замечаю, что появляется это ощущение: «Ну давай, воплоти все, что ты хочешь, потому что очень скоро тебя здесь не будет, так что лучше не мешкать».

Я прямо сейчас пишу песню. Как будто леплю глиняную голову, в смысле не особо парюсь. Слова просто приходят, а потом уже я пытаюсь понять, что они значат. На твоем симпозиуме по западному социально активному буддизму я познакомился с художницей Маюми Ода. Посмотрев ее великолепные работы, я спросил: «Как ты это делаешь?» А она ответила: «Представляю, как будто я уже умерла».

Мне очень близка такая позиция. Это не какое-нибудь «я знаю, что умру» — безнадежный заученный взгляд на жизнь, так же, как и «никто отсюда не выберется живым». Я думаю, вот что она имела в виду: такой взгляд предоставляет ей пространство, из которого она может действовать, беззаботность, которой у нее, возможно, не было раньше. Ты все равно там окажешься, поэтому больше не нужно беспокоиться о неудачах или о том, что люди о тебе подумают, или о чем-то подобном. Я замечал такое у своей мамы и других людей в старческом возрасте. Да ты и сам близок к этому. Сколько тебе лет, старик?

Берни: Я не старик, мне 73.

Джефф: О, да ты еще малыш! А людям постарше, например моей маме, было глубоко плевать на все. У нее уже не было времени на то, чтобы подыскивать слова, она просто называла все своими именами. И в этом есть что-то прекрасное и успокаивающее.

А вот песня, над которой я работаю:

Живу я так, как будто уже умер.

Будто сказал все, что хотел сказать.

Живу точно таким, какой я есть.

Как завещали мама, папа и моряк Попай.

Рекой неспешной льется эта песнь.

Уже ушел, и вот я снова здесь.

Живу я так, как будто уже умер.

На долю выпадают то алмазы, то свинец,

Порой взмываю за края небес.

Не так уж важно, что грядет конец,

Ведь все равно песок мне не просеять весь.

Уже ушел, и вот я снова здесь.

Живу я так, как будто уже умер.

Здесь черный с белым плавятся в огне.

Но дети знают: как и прежде, я люблю их.

И как всегда, я предан делу по душе.

Нашел тебя, и это выше всех чудес.

Уже ушел, и вот я снова здесь.

Не знаю, что из этого выйдет. Эта песня одновременно вызывает чувство, что я здесь и что я не здесь. Так что можно спокойно продолжать делать свое дело.

«Gone, gone, gone…» — как там в другой песне поется?

Берни: Гатé, гатé, парагатé, парасамгатé. Это мантра, которая завершает Сутру сердца. «Ушел, ушел, полностью ушел, ушел за пределы».

Джефф: О чем она?

Берни: Это означает ушел к другому берегу. Но опять-таки, другой берег прямо у нас под ногами, так что мы возвращаемся к началу: «по течению грести весело веслом».

Джефф: Живи своей жизнью, но теперь живи так, как будто ты уже ушел и «тебя здесь нет», как будто ты умер.

Берни: В дзен, когда мы хотим, чтобы человек постиг состояние не-знания и полного отпускания, мы используем фразы вроде «ты должен убить себя» или «ты должен умереть на этом коврике». На самом деле мы имеем в виду то, что нужно попасть в состояние «Чувака здесь нет». Это немного похоже на то, что ты говоришь: живи так, как будто ты уже ушел, живи, не привязываясь к тому, кто или что такое Джефф. Но в тот самый момент, когда ты умрешь, ты должен переродиться, чтобы продолжить действовать. Похоже, ты об этом и говорил, когда рассказывал о своей матери, которая больше не могла терпеть пустой болтовни. Ты действуешь так, как будто уже умер. А это означает, что ты можешь сделать очень многое. В каком-то смысле это наделяет силой, чтобы быть тем, кем ты хочешь.

На самом деле все это можно осознать и раньше, например, в пять лет: «Приятель, я прожил целых пять лет. Я знаю, что такое жизнь, и теперь могу делать то, что хочу». Можно решиться на это в двадцать: «Я прожил целых 20 лет, я прожил достаточно, и теперь могу делать то, что хочу». Можно начать жить своей жизнью подобным образом в любой момент, не обязательно дожидаться старости.

Джефф: Что такое жить своей жизнью? Значит ли это делать все, что захочешь?

Берни: Для меня это значит делать то, что приходит само, как в джаз-банде. Речь не только про тебя, меня или про других отдельных людей, речь об общей вибрации на сцене. Но твой основной инструмент — это ты сам, и свою работу ты делаешь тоже сам. У тебя нет возможности обдумать все по нескольку раз, ты не говоришь: «Эй, я не буду играть свою партию, я сначала все обдумаю». Ты просто джемишь. Вокруг что-то происходит, жизнь течет, а ты продолжаешь импровизировать.

Джефф: А когда ты возвращаешься в общую тему, то вроде бы растворяешься в ней, но все равно — какая-то ее часть проходит только через тебя.

Да, и не забудем — это только мы так считаем, приятель.

Берни: Именно так, это просто наше мнение.

Джефф: Было весело, Берн. Мне понравилось.

Берни: Ну что, как ты думаешь, мы достаточно весело гребли в лодочке по течению?

Джефф: Именно так и никак иначе, Бернски.

Берни: И мы даже не подрались, смотри-ка.

Джефф: И то правда.

Берни: И даже близко ничего такого не произошло. Было здорово импровизировать с тобой.

Джефф: Еще бы! (Поет.) По течению грести весело веслом.

Берни (подпевает Джеффу): Плавно лодочка неси, жизнь — всего лишь сон.

Джефф: А теперь по кругу, друг за другом. Начинай.

Берни: По течению грести весело веслом.

Джефф: Плавно лодочка неси. (Смеется.) Черт, я налажал. (Смеется.) Жизнь — всего лишь сон! (Смеется.)

Берни: Это было круто, давай как-нибудь повторим.

Джефф: О да.

Отправить