Норы землероев и норников

Мне вспоминаются ослепительные солнечные дни и бледное просторное небо над серой полынной степью.

На далекий курган опустился орел. В стороне, за полынями, на мгновение мелькнула лисица, и светлый, как чайка, лунь чертит над ней широкие круги. Дрожит крыльями, неподвижно повиснув в воздухе, степная пустельга; круто опустив голову, пристально следит за высунувшейся из норы ящерицей. От земли и полыни, медленно отдающей влагу, струятся потоки запахов, то горьковатых, то сладких и пряных.

День, два и три пробираешься степью, и все та же полынь кругом, те же волны степных запахов, несмолкающий звон жаворонков и сусликов.

На многие десятки километров растянулись сусликовые «города», «селения», «выселки» – то колонии из многих тысяч нор, тесно примыкающих одна к другой, то небольшие группы нор, рассеянных среди участков, занятых более мелкими, но такими же бесчисленными полевками.

Тут и там перед темными отверстиями занятых нор желтеют глинистые холмики. Иногда они покрыты свежей, еще рыхлой землей, но чаще заброшены, уплотнены и плоски.

Целинная сухая степь и полупустыня – настоящее грызунье царство. Миллионы норок, десятки тысяч километров подземных галерей и тоннелей, несчетное число тупиков и отнорков, скрытых и явных, прямых, изогнутых, раздвоенных и разветвленных ходов, гнездовых камер и расширений пронизывают степную почву и даже толщу подпочвы. Непрерывно звенят тревожные трели сусликов, непрерывно мелькают серые спинки убегающих зверьков, встающих столбиками, пасущихся среди травы.

Чуть ли не каждый степной зверь или птица так или иначе знакомы с этими норами и с их хозяевами. Недаром неподвижно дремлет на кургане степной орел: под бурым оперением груди округло рисуется его набитый сусликами зоб. И не напрасно прокралась лисица среди глинистых холмиков: только при ясном свете дня может она поймать суслика, этого дневного грызуна.

Из сусликовых ходов торчат сухие шкурки перелинявших змей – широкая, полутораметровая рубашка полоза, короткая, с притупленным хвостом и треугольной головой – рыжеватой степной гадюки.

Перепела и жаворонки вылетают из устьев сусликовых нор, где они только и могли найти полную тень и защиту от солнца. Даже бабочки, жуки и кобылки спрятались в глубине ходов, а под вечер какие только твари оттуда не лезут!

Рис. 320. Схематический разрез гнездовой норы серой полевки в муравьином холмике на лугу.

Рис. 321. Схематический разрез гнездовой норы серой полевки на сухом склоне оврага.

В норах и у нор сосредоточена почти вся жизнь степи, полупустыни и пустыни; натуралисту нельзя обойтись без изучения подземных построек. Но ведь ту же картину он встретит и в тундре, где в некоторые годы чуть ли не каждая кочка источена ходами пеструшек и полевок, в тайге, где мшистый покров земли пронизан коридорами лесных леммингов, кротов, прорезан дорожками полевок, пробит лазами в норы.

Почти все грызуны (а этот отряд очень богат видами) живут в норах. Даже многие древолазящие формы грызунов, как, например, сони, проводящие лето в гнездах на ветвях и в дуплах, на зиму уходят спать под землю. Большинство землероек, кротов и ежей роет себе норы. В норах живут многие мелкие и крупные хищники. Даже волки и медведи в некоторых районах постоянно пользуются норами.

Вероятно, многим знакомы птицы, гнездящиеся в норах, сделанных в отвесных берегах рек и оврагов. Береговая ласточка – стрижок, зимородок и щурка – вот наиболее известные птицы-норники нашей фауны. Их гнездо представляет собой простой горизонтальный коридор, оканчивающийся расширением. Птица мало способна изменять постройку и применяться к особенностям местности.

Другое дело звери. Один и тот же зверек делает самые разнообразные постройки, приспособляясь к местным и сезонным условиям. Обыкновенная серая полевка – мелкий пугливый грызун, которого никто бы не заподозрил в большой «одаренности», – благополучно устраивается и живет в самых разнородных местах. На сыроватом лугу она делает нору в высокой кочке или в старом муравейнике, причем от лаза все ходы идут косо кверху, а гнездовая камера зачастую помещается выше уровня земли. На сухом склоне оврага ходы тянутся вниз, широко раскинуты и нередко богато ветвятся; гнездо ниже уровня земли. Близ лесной опушки, под упавшим стволом, полевка прокладывает всего только один магистральный ход и помещает гнездо на поверхности земли. На морском берегу мне случалось находить полевок, вовсе не рывших нор из-за постоянной сырости песка, а устраивавших гнезда в кучах сухих водорослей. В скирдах необмолоченного хлеба они прогрызают ходы через солому и тут же вьют гнезда из мякины и мелких остатков колосьев. Если добавить, что в густой траве полевка вьет легкие летние гнезда, проводит дорожки и тоннели, устраивает «обеденные площадки», а под снегом живет в толстостенных зимних гнездах и прокладывает целую систему ходов, то станет ясно, как далеко перегнал птиц в строительном искусстве даже этот маленький грызун.

Рис. 322. План гнездовой норы серой полевки, поселившейся под плоскодонной лодкой, брошенной на лугу около озера. Контуры поверхностных дорожек обозначены прерывистыми линиями.

Рис. 323. Детеныш серой полевки в возрасте нескольких дней; начинает одеваться шерстью, но глаза еще не открывались, ушная раковина недоразвита и т. д. Пример беспомощности молодых норников (е. в.).

Несмотря на разнообразие построек, встречающихся у отдельных особей одного вида, характерные отличия между норами животных неродственных групп выражены достаточно ясно. В то же время можно проследить длинный ряд переходов от короткой и простой норы зайца или ежа до сложнейшего лабиринта ходов, проложенных кротом или слепышом. Новые постройки молодых животных обычно просты, в то время как старые норы, ежегодно дополнявшиеся ходами, имеют очень сложное строение. Такие городки обычны у барсуков, песцов, сурков, больших песчанок и некоторых полевок: в них держатся рядом по нескольку семей, иногда бок о бок с выводками неродственных и даже хищных соседей. Особенно часто сложные поселения встречаются на берегах лесных речек и стариц; здесь от ходов бобра нередко ответвляются норы выхухоли, водяной крысы и др. В степях боковые отнорки жилища сурка используют сеноставки, песчанки, суслики и хомячки. Часть видов вполне довольствуется норой, имеющей один или два выхода-лаза, тогда как другие имеют постройки с пятью, шестью и большим числом выходов.

Одни роются только в песке, другие – в твердой, как камень, глине такыров, третьи закладывают постройку обязательно под колючим кустом, четвертые – на большой и голой солончаковой площадке. Широко распространенная черта – скрывать лаз под кочками, камнями, корнями дерева, что затрудняет хищникам разрывание норы.

Рис. 324. Схематический разрез норы малого суслика в период спячки. Осенний косой ход на большом протяжении забит земляной пробкой (заштрихована). Новый вертикальный ход не доведен до поверхности земли; суслик закончит его весной при пробуждении от спячки.

Рис. 325. Разрез части норы монгольского сурка (тарбагана), забитой пробкой перед спячкой, и нового хода, прокопанного весной. Сурки делают пробку из щебня, земли, помета и травы гнездовой подстилки: она получается настолько прочной, что зверек после спячки вынужден прокладывать новый ход. Средняя длина пробки – 2,8 м, максимальная – 6,5 м.

Обитатели побережий – бобр, выхухоль, ондатра, а иногда и водяная крыса – обязательно прокладывают ходы от гнездовой камеры под воду; при каждой тревоге они ныряют в глубину и скрываются совершенно незамеченные врагом. Сами ходы могут быть длинными и тянуться горизонтально на небольшой глубине под землей, косо опускаться вниз или падать совершенно вертикально. Вертикальный ход очень напоминает след, который остается от вбитого и выдернутого из земли кола. Сходство увеличивается полным отсутствием кучки земли, в других случаях выбрасываемой при рытье на поверхность. Такие прямые или «сторчевые» ходы свойственны главным образом норам сусликов, реже хомяков и сурков.

Залегающие в спячку зверьки на зиму забивают входы землей и камнями, но заблаговременно подготовляют новую лазейку – сторчевый ход к поверхности, роясь из глубины норы, снизу вверх и выбрасывая землю через другие ходы. Отсюда ясно, что у нор, сделанных летом молодыми зверьками, сторчевые ходы не встречаются; их можно увидеть только в постройках перезимовавших животных.

Рис. 326. Вверху справа – разрез жилой норы молодого малого суслика, недавно выселившегося из выводковой норы; слева – летней одиночной норы старого суслика самца. Общая длина этой норы около 2,5 м. Внизу выводковая нора взрослой самки суслика, когда подросшие молодые уже начинают выходить на кормежку в степь. Общая длина ходов более 3 м; у норы два лаза и две гнездовые камеры.

Рис. 327. План кормового участка малого суслика. От постоянной норы (вверху) тянутся дорожки, пробитые зверьком в мятликово-чернополынном покрове; на границах участка – временные (косые) норки (обозначены кружочками). Черные точки – прикопки суслика к луковицам тюльпанов; заштрихованы кучки выброшенной земли. Полупустыня в окр. п. Иргиз, Казахстан. Июль 1947 г.

Тушканчики, тоже залегающие в спячку, таких вертикальных ходов не делают. Их норы, напротив, отличаются наличием галерей, спускающихся очень полого. У многих нор тушканчиков бывает по две гнездовые камеры: одна – расположенная глубоко под землей (в ней зверьки укрываются от непогоды), другая – поверхностная, едва прикрытая слоем почвы в 2–4 см. Сюда проникает солнечное тепло, и тушканчик в безопасности может здесь отогреться, вернувшись с ночной кормежки. От такой камеры нередко идет кверху потайной ход, кончающийся маленьким, еле заметным отверстием наружу или слегка приподнятой тонкой корочкой земли. Поутру, возвратившись в нору, тушканчик изнутри забивает главный вход землей и при малейшей тревоге выскакивает через потайную лазейку далеко в стороне от того места, где его ожидают. Поймать тушканчика в такой норе можно, только начав разрывание с потайного выхода.

Местоположение норы, число входов, их величина и форма, пологость и крутизна галерей, размеры гнездовой камеры и выброшенной кучи земли, их форма, следы ног, гнездовой материал, остатки пищи, помет и отдельные волоски – вот те признаки, по которым можно определить хозяина.

Нужно, однако, помнить, что всякая опустевшая нора (будь то выморочная, покинутая «по доброй воле», или опустошенная хищником) быстро получает нового жильца, часто не имеющего ничего общего со своим предшественником. В норах полевок селятся хомячки, мыши, ящерицы, тритоны, шмели и осы, в норах сусликов и песчанок – хорьки и степные птички каменки-плясуньи, к дикобразу нередко забираются шакалы и камышовые коты, к сурку – корсаки и лисицы. Поэтому не всегда можно быть уверенным, что зверек, пойманный в норе, действительно ее строитель.

Если по следам не удалось установить хозяина норы, следует попытаться подкараулить его при выходе. Даже многие крупные звери по вечерам выходят еще засветло, утром они нередко опаздывают и возвращаются в нору после восхода солнца. Некоторые звери любят погреться на солнце, а молодые – поиграть среди дня у норы. Наконец, есть целый ряд видов, ведущих дневной образ жизни.

Часто можно подолгу наблюдать нравы поселившихся в норе зверей. Вы увидите, как греется, отдыхает и нежится барсук, как пасутся сурки, громким свистом извещая соседей о появлении орла или пастушеской собаки, как хорь волочит к норе задушенного суслика и хомяки, туго набив защечные мешки, таскают зерно, чтобы наполнить свои подземные закрома.

Бинокль облегчает такие наблюдения, но многое можно заметить и без бинокля. Ведь землеройки лезут прямо на ноги, целый вечер копаясь в траве около сумки. Вы можете наблюдать, как одна, наполовину вылинявшая, с темным, словно опаленным задом, в десятый раз ныряет под один и тот же сухой ольховый листок. Вы услышите мерную подземную работу крота и слабый хруст тонких корешков травы, которые он рвет, прокладывая новые ходы; рыжая полевка покажет свои уловки при выходе на вечернюю кормежку.

Вот шевельнулся и зашуршал листок, потом затих, снова шевельнулся через минуту и угомонился надолго. Не думайте, что «невидимка» напугана и ушла – она просто сидит у скрытого входа и слушает, не шевельнулся ли кто в ответ на ее шорох, не выдал ли себя какой-нибудь нетерпеливый охотник.

Рис. 328. Разрез норы земляного зайчика. Основной ход идет горизонтально на глубине 10–15 м, лаз забит длинной земляной пробкой; справа – потайной ход.

Ободрившись, полевка показывается из-под листочка: вот высунулась мордочка, быстро сверкнули бусинки глаз, показалась рыжеватая спина, но вдруг мелькнул коротышка-хвост – полевка пропала. Проходит несколько минут – она снова показывается, стремительно перебегает около норки раз пять. Громко шуршит листьями; в тишине вечера кажется, что это скачет белка.

Полевка снова пропала, как будто надолго, но неожиданно легкий шорох выдает ее при выходе на небольшую лужайку. Зверек как будто спокоен, умывается, подгрызает травинки, но вдруг, как и прежде, стремглав исчезает в норе.

Рис. 329. Земляной зайчик (ум.).

Рис. 330. Рыжая полевка.

Это повторяется несколько раз, пока, наконец, полевка уверенно и бесстрашно не приступит к своим обычным делам.

Не каждый хищник сумеет выдержать такое долгое испытание – голодный, он кинется тогда, когда грызун еще «начеку» и без толку выдаст себя с головой. В этом, видимо, приспособительное значение всего «лишнего шума» и «напрасной суеты» маленькой глупой полевки, перед выходом на кормежку как бы бросающей вызов своим бесчисленным врагам.

Далеко не все звери одинаково привязаны к своим норам. Есть виды, проводящие в них большую часть жизни и добывающие корм на расстоянии немногих десятков метров от насыпанного у входа холмика земли. Эти звери толсты, медлительны, их ноги коротки и слабы, они не способны к длительному и быстрому бегу. Таковы сурки, степные суслики и некоторые другие. Они неприхотливы в пище, быстро накопляют жир, рано впадают в спячку. Колониальный образ жизни облегчает этим зверькам защиту от нападений врагов: чем чаще расположены норы, тем безопаснее они себя чувствуют. Наблюдательные посты им необходимы так же, как и самые норы.

Такие посты они всегда устраивают на возвышенных местах или на склонах с хорошим кругозором. Сурки очень любят курганы, а суслики – сурчины (высокие бугорки у нор сурков). Понятно, что этим зверькам трудно жить среди высокой растительности, и они предпочитают низкотравные степи. Один малый суслик, за которым я наблюдал, поселился на заросшем бурьяном кладбище; этому зверьку приходилось, для того чтобы осмотреться, каждый раз взбираться на нижнюю перекладину креста. Выход на кормежку суслика или сурка резко отличается от описанного поведения рыжей полевки. Сначала в устье лаза появляется только верх головы до уровня глаз. Зверек внимательно осматривается и прислушивается к свисту соседей. Если их голоса тревожны – он остается в норе и сам начинает давать сигналы опасности. Если вокруг все спокойно, зверек постепенно вылезает из норы, все время осматриваясь; потом встает столбиком, снова внимательно обследует местность и, только убедившись в полной безопасности, отбегает от сторожевого холмика и начинает кормиться.

Виды, более прихотливые в выборе пищи, вынуждены дальше уходить от норы. У таких зверьков быстрые ноги, хороший слух и обоняние. Таковы тушканчики – любители луковиц, нежной зелени, семян и насекомых; песчанки и степные мыши, поедающие плоды и семена; таковы лесные мыши, меньше привязанные к норам, чем лесные полевки.

На поселениях полевок, пеструшек и водяных крыс особенно много торных дорожек и траншей: по им легче перебегать от норы к зарослям кормовых растений и обратно. У многих видов грызунов обычны короткие, упрощенные «защитные» норки, служащие на месте кормежки временным убежищем при нагрянувшей опасности. Защитные норки часто окружают несколькими рядами группу обитаемых, гнездовых нор. В таких временных норках иногда нет даже расширения хода, а тем более мягкой гнездовой подстилки, зато сюда нередко затаскиваются небольшие запасы корма и, позабытые, остаются надолго.

Уже у колониальных норников подземные убежища имеют очень сложное строение, но еще более запутанны, а иногда буквально бесконечны галереи, проложенные зверьками, всю свою жизнь проводящими под землей. Их норы – не только жилища, но и система путей, проложенных в поисках корма. Рыхлая, вырытая из хода земля выбрасывается наружу. Поэтому луг, заселенный кротами, или участок степи, занятый слепушонкой, слепышом и цокором, пестреют множеством холмиков. Эти «кучки» и «холмики» нередко бывают единственными следами подземной работы зверьков. Часто ни входов в норы, ни отнорков, через которые была выброшена земля, не удается обнаружить. Все они туго забиты землей – обитатели подземелий как будто боятся, что к ним проберется луч солнца или свежая струя воздуха. Да и в самом деле боятся!

Рис. 331. Суслик на наблюдательном посту при выходе из норы (ум.).

Рис. 332. Ожиревший (осенний) малый суслик занимается своим туалетом. Внешность типичного норника (ум.).

Попробуйте нащупать лопатой неглубоко расположенный горизонтальный ход, направление которого отмечено растянувшимися в длинный ряд кучками. Вскройте его в нескольких местах и проследите, что будет. Если крот, слепушонка или слепыш находятся поблизости, то вы скоро увидите, как в сделанном вами отверстии появится земляная пробка. Кто-то снизу сильными ударами толкает землю в пробоины и, в несколько секунд закончив дело, скрывается, не показавшись на глаза.

Рис. 333. Крот выталкивает из норы землю. При таком способе получается вулканообразная кучка. Влажная земля при выталкивании сминается в небольшие глыбки.

Рис. 334. Слепушонка выбрасывает землю из норы. При этом способе получается барханообразная кучка. Сухая земля измельчена зубами на мелкие комочки.

Рис. 335. План расположения вулкановидиых или шапковидных кучек земли над ходом крота на лесном лугу. Диаметр основания кучек 10–45 см (изредка до 75 см). Интервалы между кучками 50–80 см, реже до 120–150 см. Окр. Москвы. Апрель 1950 г.

Рис. 336. План расположения барханообразных кучек земли над 1,5-метровым ходом слепушонки. Диаметр основания этих кучек 25–40 см, редко больше. Актюбинская обл. Июль 1933 г.

Рис. 337. План расположения кучек прометеевой, или слепой полевки, выброшенных из хода длиной 4 м. Кучки неправильной формы, чаще с вытянутым овальным основанием и наибольшим диаметром 20–35 см, реже 40–50 см. Земля в кучках из мелких комочков, без глыбок. Субальпийский луг, Крестовый перевал, Кавказ. Июль 1934 г.

Рис. 338. Кучки земли над ходами индийской пластинчатозубой крысы. Отдельные выбросы сливаются в сложные фигуры. Этот грызун сильно повреждает стенки оросительных каналов и посевы многих культурных растений в долинах рек и оазисах Средней Азии. Фирюзинское ущелье, Копетдаг, Туркмения. Февраль 1948 г.

Если это слепушонка, то опыт можно повторить бесконечное число раз, и терпение ваше иссякнет, прежде чем удастся увидеть ход ненаправленным.

Кроты и слепыши выталкивают землю целой охапкой, действуя головой, как лопатой. Из норы слепушонки нередко бьет маленький земляной фонтанчик – это зверек работает задними лапками и притом с поразительной быстротой. Потому и кучки земли, выброшенные разными землероями, имеют различную форму: у слепыша, крота и цокора она «шапкообразная», иногда с небольшим круглым выступом посредине, у слепушонки – похожа на бархан, реже на миниатюрный вулкан.

Крот роет широкими, плоскими и когтистыми передними лапами, то повертываясь на бок, то почти ложась на спину. Цокор пускает в дело огромные прямые и острые когти передних ног. Слепушонка и слепыш лапками только откидывают землю, разрушая твердую почву большими, выставленными вперед резцами. Таким образом, даже хорошо приспособленный к подземной жизни крот уступает грызунам в силе своего копательного вооружения. Он может рыться только в сравнительно мягкой влажной почве и нигде не проникает в сухие степи с их плотным и твердым грунтом.

Что касается землероек, то они-то как раз почти не роют земли, а копошатся больше среди мертвой лесной подстилки, «минируя» слои опавшего листа узенькими ходами, иногда сплошь «перепахивая» большие участки в сыроватых долинах.

Подземные галереи идут на разном расстоянии от поверхности почвы: у грызунов, питающихся корнями и луковицами (слепушонок, слепышей, цокоров, прометеевых полевок), они чаще всего расположены на глубине 10–12 см; у крота, если он роется в плотном грунте, – на той же глубине. В рыхлой почве леса, отыскивая насекомых и червей, крот просто приподнимает над собой тонкий слой земли, прелый лист и травяную ветошь.

Поймать роющих зверьков, работая лопатой, довольно трудно, так как они могут зарываться с большой быстротой, а ходов, иногда огромной длины, бывает очень много.

От верхнего яруса галерей отдельные соединительные лазы ведут к более глубокой веренице ходов. Там, где-нибудь в спокойном уголке, помещается гнездовая камера (у грызуна также и кладовая), нередко окруженная особой системой круговых коридоров. Гнезда, как и у норников, устроены просто – обычно это мягкая подстилка, прикрывающая только дно пещерообразного расширения норы. Реже от «постельки» поднимаются кверху мягкие стенки. Иногда они смыкаются в куполообразную крышу. Тогда получается типичное шарообразное гнездо с округленной внутренней полостью и небольшим боковым входом. Можно проследить полный ряд переходов от такого подземного, тонкостенного и рыхлого гнезда норников к надземному, толстостенному, плотному и большему по размерам.

Особенно теплы и прочны зимние гнезда, которые устраивают многие виды полевок под снеговой толщей. Сверху они покрыты плотной массой сухих листьев, травы и стеблей. Чем ближе к внутренней полости, тем более нежным и мягким становится гнездо. Некоторые гнезда иногда целиком состоят из пушистых летучек; после таяния снега, растрепанные ветром, они похожи на подушки. От зимнего гнезда под снегом и в самом снегу радиусами тянутся ходы к кормовым участкам. Некоторые галереи забиты землей, выкинутой из норы, другие – мелко изгрызенным мхом и травой, накопившимися при прокладке зимних дорожек. Весной, после таяния снега, по расположению сети ходов, поеденным растениям и строению гнезда можно восстановить картину подснежной жизни грызунов. (См. также стр. 217.)

Рис. 339. Зимнее гнездо серой полевки.

Рис. 340. Зимнее гнездо серой полевки (кровля снята). Видны гнездовая полость, очень толстые стенки и ход, идущий под снег.

Примечание

Первоначальное определение нор могут облегчить следующие приблизительные измерения входов. Цифры показывают диаметр нормального хода (т. е. его более глубокой части, а не выхода из норы, который обычно бывает расширен и нередко имеет неправильную форму).

Диаметр хода:

около 2 см – мелкие землеройки, мышь-малютка;

около 3–3,5 см – мелкие полевки, мыши, хомячки, куторы (водяные землеройки);

около 4–4,5 см – средние по размерам виды полевок (экономка, лемминги), слепушонка, крот, ласка;

около 5–6,5 см – водяная крыса, серая и черная крыса, крупные песчанки, средних размеров тушканчики, мелкие суслики, горностай, обыкновенный слепыш;

около 7–8 см – хомяк, крупные суслики, хорек, норка, гигантский слепыш, большой тушканчик (вертикальный диаметр около 7–8 см и горизонтальный 5–6 см);

около 10–12 см – степные ежи, тонкопалый суслик;

около 20 см – сурки, корсак, мелкие степные лисы;

около 20–25 см – барсук, лисица;

около 25–30 × 45 см – речной бобр и т. д.

Этими данными нужно пользоваться осторожно, так как величина просвета норы может значительно изменяться в зависимости от почвенных условий, размывания водой, длительности существования норы и т. п.

Рис. 341. Форма входа в нору: слева – характерная для большого тушканчика (1), справа – для сусликов и хомяка (2).