Часть III. Звериные норы, гнезда, логовища и «кладовые»
Олень с ветвистыми рогами
Между высокими цветами,
Одетый хмелем и плющом,
Лежит, полуобъятый сном…
М. Ю. Лермонтов
«Бездомные» звери и распределение сухопутных млекопитающих на группы
Как непохожи друг на друга хищный тигр и травоядный олень, одетый иглами ёж и пушистая белка, летучая мышь, с удивительной быстротой и легкостью описывающая в воздухе причудливые зигзаги, и брускообразный коротконогий житель подземелий слепыш. Но все они принадлежат к одному классу млекопитающих.
Каждый вид приспособлен к жизни в определенной обстановке. Эта приспособленность сказалась в изменениях строения, величины и формы их тела, ног, хвоста, кожи и волос, когтей и зубов. Дельфинам, живущим и добывающим себе корм в воде, стали не нужны задние ноги. Слепыш, проводящий всю жизнь под землей, совершенно утратил зрение, зато он вооружен огромными резцами, которыми прокладывает под землей свои ходы.
Различен и самый образ жизни, поведение животных, а также их семейная жизнь, потребность в убежищах – норах, гнездах и логовищах. Китообразные звери, непрерывно плавающие в поисках корма или более подходящих температурных условий, родятся и растут, отдыхают, бодрствуют и умирают у поверхности моря, не зная каких-либо убежищ. Это действительно бездомные странники.
Тюлени, моржи, сивучи и морские котики нуждаются, хотя бы на короткий срок, в пристанищах, где бы они, выйдя из воды, могли погреться на солнце, принести и выкормить детенышей, пробыть с ними, пока те не привыкнут к воде, и вылинять, сменить волос, прежде чем снова отправиться в путь. Для этого одни из них выбирают уединенные острова или труднодоступные для врагов участки берега, другие – кромку прибрежного льда или окраины больших ледяных полей, двигающихся по морю в зависимости от ветров и течений. Участок льда или прибрежной скалы, на котором лежат детеныши и отдыхают взрослые звери, никак нельзя назвать жилищем – он обычно ничем не отличается от соседнего, незанятого участка.
Но уже у тюленей, обитающих в замерзающих морях, бухтах и обширных пресных водоемах (Ладожское озеро, Байкал и т. д.), мы можем найти «продушины» – отверстия во льду. Тюлени не дают замерзать таким продушинам, чтобы всегда иметь возможность нырнуть в воду и покормиться. В снегу около продушины расположено подобие логова. В таком логове самка тюленя приносит детеныша.
Среди сухопутных зверей мы встречаемся с большим разнообразием их отношения к убежищам. Одни звери всю жизнь пользуются случайными прикрытиями и очень часто меняют их, делаясь оседлыми только в период воспитания детенышей. Другие роют сложнейшие норы, искусно строят гнезда и бросают их только в исключительных случаях.
Для удобства изучения зверей в этом отношении их разбивают на логовников, норников и землероев. К этим группам нужно прибавить еще обитателей разного рода случайных убежищ и ряд видов, гнездящихся на кустах и деревьях.
Логовники и их логовища
Подвижны, быстры и неутомимы в странствиях звери, принадлежащие к группе логовников. Как некоторые перелетные птицы, многие из логовников большую часть жизни проводят в пути.
Северные олени коротают зиму в лесной полосе, где под снегом густы и высоки ягели и лохмами съедобных лишаев увешано каждое упавшее дерево. При первых признаках весны олени тронутся в тундры. По узким тропам, через корявые рощицы северного леса, через промерзшие болота, а потом по рыхлому льду озер и дальше, где вплавь, где бродом, через реки и разливы тянется на север олений табун. Уже тундра запестрела проталинами, закружились над болотами стаи куликов, а олени все еще продолжают свой путь, каждый день делая много километров.
А когда по лесной полосе, над кустарниковой и болотистой тундрой тучами зазвенят и застонут комары, мы найдем наше стадо на прохладном морском берегу. Здесь, у моря, свежий ветер отгоняет от оленей назойливых насекомых. Пастбища побережий скудны: низкорослые тощие лишайники да мелкие арктические травы. Только по долинам возле ручьев и ключей зеленеют небольшие лужайки. Этого корма хватает на лето, а осенью олени опять откочевывают к югу.
Там копытят из-под рыхлого лесного снега хрупкий бело-зеленый ягель, обдирают бородатые лишаи со старых лиственниц.
Кочуют по тайге лоси, маралы, изюбри, каждую осень и весну большие переходы делает сибирская косуля. Всюду на горных хребтах звери летом поднимаются ближе к снежным вершинам, а на зиму спускаются в лесную полосу или предгорья.
Серны, туры, кабаны, горные козлы и бараны переходят с пастбища на пастбище в зависимости от погоды, кормовых условий и преследования врагами. Глубокий снег зимой, а летом погубившая пастбища засуха иногда заставляют их переваливать через вершины хребтов, переходить с одного склона на другой, спускаться в нижележащие пояса гор. Из выгоревших от солнца степей, от пересохших водоемов за сотни километров уходят сайгаки и джейраны.
Кочуют также зайцы и отчасти некоторые хищники, вне периода размножения ведущие жизнь логовников.
Рис. 311. Молодой русачок нескольких дней от роду (ум.).
Рис. 312. Косуленок.
Скотоводам – хозяевам стад – тоже приходится вести кочевую, подвижную жизнь. Весной на север, к тундре, а зимой на юг, к лесной полосе, вместе с оленями кочуют ненцы. Летом на альпийских лугах Кавказа горцы пасут стада коз и овец, карагасы – своих оленей на горных тундрах Саяна. На зиму они спускаются в менее суровую полосу гор. Рядом с антилопами уходят из сожженных степей овечьи отары, а с ними овцеводы-казахи.
У большинства зверей-кочевников нет никакого подобия жилья. Полог неба, изредка ветви кустарников или снег – их единственный кров. Да и могут ли быть гнезда или норы у животных, которые нынче здесь, а завтра – за десятки километров отсюда?..
Лежа в снегу, отдыхают сайгаки, горные бараны, туры и серны, в полудреме пережевывая жвачку. Джейран отгребает копытами в стороны крупные куски щебня и лежит в тени колючего кустика. Небольшая овальная ямка – это все, что нужно оленю на остановке.
Темнеет на снегу серое пятно тела, глаза полуприкрыты ресницами. Только уши не знают покоя – то вправо, то влево, вперед и назад ходят их пушистые раструбы. Тихо в зимнем лесу, неслышно падают снежинки. Вот кусок снега сорвался с холодной хвои, скрипнула облегченная ветка – и ухо напряженно застыло.
Пролетели клесты, прохрипела кедровка – олень спокоен: это знакомые звуки. Но только скрипнет лыжа, звякнет топор или раскатится вдали выстрел – разом опустеют прогретые «лежки».
Легкий пар заклубится над плотными снежными стенками обтаявших овальных ямок, быстро заиндевеет остывающий клочок мха. Бородатый охотник подкатит на лыжах, вынет руку из варежки, ковырнет не успевшую оледенеть стенку лежки и, крякнувши, скажет: «Эко, ворона, какой табунище стронул…»
Рис. 313. Логовище степного русака; вверху вертикальный разрез, внизу – план (ум.).
Быстро вымерли бы звери-кочевники, если бы их детеныши не родились готовыми к походу: зрячими, одетыми шерстью, большеногими, способными вскоре после рождения затаиваться, прятаться или следовать за родителями.
Под кустами, бросающими узорчатую тень на бурую лесную почву и желтые прошлогодние листья, затаился теленок марала. Он вытянул шею, поджал длинные ноги, весь распластался по земле. По рыже-бурой шкурке, разрисованной рядами желтоватых пятен, непрерывно бегают солнечные зайчики, скользят тени листьев и качающихся травинок. Неподвижный, часами застывший в одной позе мараленок кажется засыпанной листьями небольшой гнилушкой или просто ворохом лесной ветоши.
И запах от него слабый, и даже следов около него нет, потому что мать пасется в стороне, правда, на таком расстоянии, откуда может слышать его крик. Мараленок вдоволь насосался густого, жирного молока матери и спит. Отыскать такого затаившегося теленка очень трудно.
Даже в мараловодческих хозяйствах, где оленей держат в особых, огороженных забором загонах, поиски телят занимают немало времени. Ищут телят для того, чтобы «пятнать», т. е. метить, ставить клеймо на ухе. Найдут мараленка, а он продолжает лежать неподвижно, как и полагается ему во все светлое время суток. Притворяется мертвым и «глазом не ведет», как говорят мараловоды, даже тогда, когда ему отрезают кусочек уха.
И по составу молока, и по уходу за детенышами бездомные кочевники резко отличаются от других зверей, имеющих защищенное жилище – нору, дупло. Особенности их семейной жизни можно проследить, наблюдая и за зайцами – русаком, беляком, толаем, единственными настоящими логовниками из наших грызунов.
Почти беззащитный заяц, окруженный тысячами врагов, ежеминутно ожидающий нападения, живет, как это ни странно, совершенно открыто. Только в редких случаях, будучи сильно раненным, заяц скрывается в барсучью или сурочью нору. Небольшая, вырытая когтями ямка среди кустов, в бурьяне, пятно тени под жиденьким колючим кустом в степи, ямка около пня или валежника – это все, что нужно зайцу для сна и отдыха.
В злаковых степях, где низкие и жидкие травы не могут защитить от палящих лучей солнца притаившегося на день зайца (русака или толая), он отыскивает более густые и высокие кустики перекати-поля. Часто под таким кустом бывает вырыто полукругом два-три логова так, чтобы можно было лежать в тени и утром, и в полдень, и под вечер. Там, где кустиков мало, а зайцев много, под каждым кустом найдется свежее или покинутое логово зайца. Недаром на юге некоторые виды кустистых растений так и называются «заячий холодок».
Долог и жарок летний день в степи; редкая тень «заячьего холодка» дает мало прохлады, и русак вынужден зарываться в землю. Его постоянное логово часто бывает глубиной 10–20 см и больше. Местами приходится видеть даже полуноры. На острове Джарылгач мне случалось выгонять русаков из небольших (до 2 м длиною) нор, вырытых зайцами в сыроватом песке дюн.
В степи нет водопоев, очень мало сочных растений, которые могут восполнить в организме потерянные (через выделение) запасы влаги, поэтому заяц вынужден искать тень, должен зарыться в землю.
В средней полосе Европейской части страны, где летом не так жарко, а под густыми деревьями и кустами можно хорошо укрыться от солнца, лежка зайца никогда не бывает такой глубокой, как на юге. Если зайца мучают комары, он устраивается где-нибудь на возвышенном месте в тени одиночных кустов и сидит здесь, обдуваемый ветром. Вот почему летом так много беляков на береговых песках Волги, Камы, Северной Двины и других рек.
Рис. 314. Покинутая зимняя лежка русака под телефонным столбом.
В таких же ямках – логовищах – появляются на свет зайчата. Они тоже родятся зрячими, хорошо одетыми и целые дни остаются без матери. Маленький зайчонок, застигнутый врасплох и взятый в руки, сначала лежит неподвижно, как мертвый, и только спустя некоторое время начинает отбиваться и кричать тонким плачущим голосом. Более взрослый зайчонок пытается спастись бегством, но его ноги пока еще слабы, долго ему не пробежать. И вот он делает неожиданные резкие повороты и вдруг пропадает, затаивается среди сухой листвы или хвороста.
Зимние логовища зайца мало отличаются от летних. Пока снег мелок, русак ложится по-прежнему – в бурьянах, под плетнями, в овражках, иногда даже совсем открыто, среди пластов земли на пашне, словно знает, что здесь легко затеряется буроватое «седло» его округлой спины.
Когда станет морозно и снега прибавится, а ветер наметет сугробы, русак зарывается в снежные забои, устраивая нору длиной до 2 м и более. В морозные дни, застигнутый в такой снежной норе, заяц неохотно покидает ее. Его нужно долго понукать лыжей или валенком. А когда, наконец, выскочит, то не из входного отверстия, а где-нибудь в стороне, пробив мягкую толщу снега. Потревоженный заяц уйдет на новое место. Если зайца не беспокоят, он может несколько дней подряд пользоваться одним логовищем.
Слегка «обстраивают» свои лежки и некоторые копытные: туры и горные бараны выбивают ямки под защитой скал, там, где часто отдыхают. Кабаны делают себе логовища в тростниковых и лесных чащах, а зимой в морозные дни устраивают из сухой травы и листьев подобие постели, в которой спасаются от холода, сбившись всем стадом в плотную кучу.
