Взятие Крыма

После сражения у Азовского моря на южном крыле немецкого фронта произошла перегруппировка сил. По всей видимости, Верховное командование поняло, что армия не способна одновременно проводить две операции: одну в направлении Ростова, другую в Крыму, – после чего задачу наступления на Ростов получила 1-я танковая группа, а 11-й армии было приказано передать ей 49-й танковый корпус и дивизию «Лейбштандарт».

Перед 11-й армией была поставлена единственная задача: занять Крым двумя оставшимися корпусами. В состав 30-го корпуса входили 22, 72 и 170-я пехотные дивизии, а 54-го корпуса – 46, 73 и 50-я пехотные дивизии (треть этой дивизии еще находилась в районе Одессы).

На 3-ю румынскую армию, перешедшую под командование маршала Антонеску, возлагалась единственная задача по обороне побережий Черного и Азовского морей. Однако после моего прямого обращения к маршалу он согласился с тем, чтобы штаб румынского горнострелкового корпуса с одной кавалерийской и одной горнострелковой бригадой перешел под наше начало для защиты восточного побережья в Крыму.

Однако теперь, когда задача 11-й армии свелась к одной цели, занятию Крыма, Верховное командование стало еще настойчивее требовать, чтобы один корпус был как можно скорее переброшен через Керченский пролив на Кубань.

Поняв по этому требованию, насколько Гитлер недооценивал врага, командование 11-й армии посчитало необходимым указать, что предварительным условием проведения подобной операции должно быть полное очищение Крыма от войск противника. Несомненно, он будет драться за полуостров до последнего и скорее оставит Одессу, чем Севастополь.

Действительно, пока Советы хотя бы одной ногой стояли в Крыму, не могло быть и речи о переброске части 11-й армии – у которой и так осталось всего два корпуса – через Керчь на Кубань. Во всяком случае, мы воспользовались этой возможностью, чтобы запросить дополнительный корпус в составе трех дивизий, и через несколько недель – видимо, в первую очередь в связи с вышеупомянутым требованием Гитлера – армия была усилена за счет 42-го корпуса, 132-й и 24-й пехотных дивизий. Ввиду того, что русские отчаянно пытались удержаться в Крыму, эти подкрепления были незаменимы уже в боях за полуостров.

Бой за Ишуньский перешеек

Однако ближайшая трудность заключалась в том, чтобы возобновить бои за подступы к Крыму и открыть дорогу через Ишунь. Казалось бы, обычная наступательная операция. Однако эта десятидневная битва выходит из ряда обычных наступлений как яркий пример воинственного духа и самопожертвования немецкого солдата.

В этой битве мы не располагали почти ни одним из тех преимуществ, которые обычно считаются необходимыми для наступления на укрепленные позиции.

Численное превосходство было на стороне обороняющихся Советов, а не нападающих немцев. Шесть дивизий 11-й армии очень скоро столкнулись с сопротивлением восьми советских стрелковых и четырех кавалерийских дивизий, так как 16 октября русские эвакуировали крепость Одессы, до тех пор подвергавшуюся многократным и безуспешным атакам 4-й румынской армии, и перебросили защищавшую ее армию в Крым по морю. Несмотря на утверждение немецких военно-воздушных сил о том, что были затоплены суда тоннажем 32 тысячи, основная часть транспортов из Одессы продолжала входить в Севастополь или порты на западном побережье полуострова. Первые дивизии Красной армии появились на переднем крае фронта вскоре после начала нашего наступления.

Немецкая артиллерия, безусловно, имела превосходство перед вражеской и эффективно поддерживала наступающую пехоту. Но со стороны неприятеля на северо-западном побережье Крыма и южном берегу Сиваша вмешались бронированные береговые батареи, пока что недоступные для немецкой артиллерии. И в то время как у русских было достаточно бронетанковой техники для продолжения контратак, 11-я армия не располагала ни единым танком.

Но в первую очередь старшие командиры практически не имели возможности облегчить войскам их тяжелую задачу за счет тактических маневров. В той ситуации невозможно было захватить врага врасплох, поскольку ему оставалось всего лишь сидеть в своих хорошо оборудованных полевых укреплениях и дожидаться начала наступления. Как и на Перекопе, море с одной стороны и Сиваш с другой исключали всякую возможность охвата с фланга или хотя бы обстрела противника продольным огнем. Напротив, наступление должно было проводиться исключительно фронтально по трем узким полоскам земли, на которые озера делили перешеек.

Ширина этих полосок земли позволяла нам ввести в бой только три дивизии 54-го корпуса (73, 46 и 22-ю), а 30-й корпус мог вступить в бой только после того, как южнее будет завоеван некоторый простор.

Солончаковые степи перешейка, плоские как блин и лишенные растительности, не предоставляли нападающему никакого прикрытия. А в небе господствовала советская авиация, чьи истребители и бомбардировщики беспрестанно атаковали любую обнаруженную цель. Окапываться должны были не только пехота на переднем крае и полевые батареи: пришлось даже вырыть окопы для всего транспорта и лошадей в тыловой зоне, чтобы защитить их от вражеских самолетов. Положение ухудшилось до того, что зенитные батареи не отваживались открывать огонь, иначе их немедленно подавляли с воздуха. Лишь в последние дни наступления, после того как на помощь армии вызвали Мёльдерса с его эскадрильей истребителей, он смог очистить небо – но только на светлое время суток. Ночью даже Мёльдерс ничего не мог сделать.

Прорыв у Ишуни и взятие Крыма (осень 1941 г.)

При таких условиях боя, перед лицом противника, упорно защищавшего каждую пядь земли, к наступающим частям предъявлялись слишком высокие требования, и они несли значительные потери. Все то время я постоянно находился в разъездах, чтобы лично ознакомиться с обстановкой и понять, какую помощь можно оказать боевым частям в их тяжелых боях.

Я с тревогой наблюдал, как падает боевая мощь. Дивизии, выполнявшие это трудное задание, еще раньше понесли тяжелые потери на Перекопе и в сражении у Азовского моря, и наконец пришло время спросить себя, можно ли добиться успеха в боях за узкие перешейки и, в случае если нам удастся прорваться, хватит ли у нас сил, чтобы отбить Крым у противника, чья сила неуклонно нарастала.

25 октября казалось, что войска слишком измотанны, чтобы продолжать наступление. Уже дважды командир одной из лучших дивизий докладывал, что полки под его началом выбились из сил. Это был час, который, как правило, рано или поздно наступает в таких сражениях, когда исход битвы висит на волоске. Час, который должен показать, действительно ли решимость атакующего дойти до предела своих физических возможностей ради победы сильнее, чем решимость обороняющегося продолжать сопротивление.

Только командир в своем сердце может вести борьбу за решение, потребовать ли от войск последнего, наивысшего усилия, рискуя, что все эти жертвы в конце концов окажутся напрасными. Но эта борьба не имела бы смысла, если бы ее не поддерживало доверие войск и их решимость не отступать в бою.

После всего того, что командованию 11-й армии пришлось потребовать от боевых частей, оно не могло в последнюю минуту отказаться от победы из-за собственной слабости. И оказалось, что несломленный боевой дух немецких войск преодолел даже упорную решимость врага не сдавать позиций. Прошел еще день тяжелых боев, и 27 октября мы добились окончательного успеха. 28 октября, через десять дней яростных боев, советская оборона пала. 11-я армия смогла начать преследование.