Армия в политике

Скандал Бройтигама произошел в тот момент, когда его аргументы, вероятно, произвели бы впечатление на многих, кто до сих пор был ослеплен военными успехами и уверен в способности Германии с грехом пополам победить в войне. Впервые кризис, разгоравшийся на Восточном фронте, воспринимался не как временная неудача прошлой зимой, а как основательная осада, в ходе которой у вермахта не осталось ни резервов, ни иллюзий. Немецкие войска несли потери, в то время как советская мощь возрастала. Сталинград был не за горами.

Наступление на Кавказ было остановлено перед грозненскими нефтяными месторождениями, на перевалах, ведущих в Закавказье, перед Каспийским морем. У берега Волги 6-я армия Паулюса вела кровопролитные бои. Вскоре даже Гитлеру пришлось признать, что «решающий удар» против «изнуренного» врага потерпел неудачу. Психологический упадок от окрыленного восторга до боязливого недоверия и тревоги был столь же неожиданным, сколь и внушительным. Но в то время как военачальники неоднократно призывали к «корректировке» немецких позиций и отводу открытых флангов, Гитлер упрямо стоял на своем. Для ефрейтора Первой мировой войны, ставшего главнокомандующим, «маневры» и «гибкость» были подозрительными эвфемизмами для отступления. А отступления быть не должно!

В конце сентября Гальдер был снят с должности начальника Генерального штаба сухопутных войск. Его преемник, генерал-лейтенант Курт Цейцлер, не был искушен в бесконечных спорах, которые велись в штаб-квартире Гитлера. Он играл сугубо второстепенную роль. Даже Йодль на время впал в немилость. «Само слово «Генштаб» стало для Гитлера красной тряпкой». Процесс подчинения Генштаба сухопутных войск партии и СС, «победа идеологии на руинах армии», приближался к кульминации. Он достиг своего пика через год, когда Гиммлер взял на себя контроль над абвером, армейскими резервами и «оружием возмездия». Неудивительно, что профессиональные офицеры составили значительную часть заговорщиков, действовавших с целью смены режима в Германии. Первая крупная победа партии над армией и в то же время победа сил антигитлеровской коалиции над рейхом достигли своего апогея зимой 1942/43 г.

Когда генерал-фельдмаршал Лист попросил разрешения вывести группу армий «А» с Северного Кавказа, так как был риск, что она может оказаться отрезанной, Гитлер отказал и отстранил Листа от командования. Несколько недель спустя фюрер был вынужден уступить, и в начале 1943 г. немецкие войска поспешно отступили с Северного Кавказа. Армия Паулюса оказалась в окружении севернее – у Сталинграда; Гитлер приказал Паулюсу удерживать позиции. Отправленные на помощь 6-й армии дивизии так и не достигли цели и не смогли деблокировать окруженную группировку; снабжение 6-й армии по воздуху авиацией Геринга потерпело неудачу; и после ожесточенной борьбы Паулюс, славившийся беспрекословным подчинением приказам, один из авторов плана «Барбаросса», только что произведенный в фельдмаршалы, сдался вместе с остатками своей разбитой армии.

События приняли иной оборот. Германия утратила инициативу на полях сражений. Население на оккупированных землях за линией фронта быстро узнало о немецких поражениях. Через несколько недель владения Коха уже находились в пределах досягаемости Красной армии, надвигавшейся с востока, в то время как советские, украинские националистические и независимые партизанские отряды нападали на немцев со всех сторон.

Возможно, нельзя уже было исправить содеянное на оккупированной земле. Но одно стало ясно для разных немецких сторонников «нового курса» в Ostpolitik – и искренних людей доброй воли, и утилитаристов, и лицемеров: если что-то еще и можно было спасти, то только путем фундаментального изменения политики. Теперь наконец перед лицом внешней катастрофы различные элементы пытались объединиться для согласованных действий. Первые попытки такого межведомственного сближения предпринимались еще летом 1942 г., и ряд случайных обстоятельств – рождественские отпуска для многих высокопоставленных военных командиров, а также перенос канцелярии Розенберга в более просторное здание бывшего советского посольства – ускорил планирование крупной конференции двумя ведомствами, которые решительно выступали против политики Коха: OMi и армией. Лейббрандт и генерал Вагнер договорились о встрече, и 18 декабря 1942 г. в новом конференц-зале министерства Розенберга было созвано уникальное собрание практически всех его руководящих должностных лиц и выдающихся армейских офицеров, представлявших различные отделы Генерального штаба и каждую из групп армий.

В протоколе конференции было отмечено, что откровенный обмен мнениями привел к полному согласию относительно основных проблем на Востоке. Издевательства немецких чиновников над населением, принудительный вывоз на работы в Германию, нехватка продовольствия, сильное общественное разочарование – это были лишь некоторые из неизменных тем, которые затрагивал каждый, кто брал слово. Вывод был откровенным и неизбежным: «Необходимо остановить нынешний упадок в настроениях населения, – заявил фон Альтенштадт, представитель военной администрации в ОКХ. – Требуется радикальное изменение политики Германии, особенно на великорусских территориях… Серьезность ситуации и необходимость укрепления войск явно требуют позитивного сотрудничества населения».

Фон Херварт озвучил новую и важную тему, которая витала в воздухе: «Россию могут победить только русские». Теперь этот лозунг рассматривался с разных сторон. Примечательно, что в протоколе нет свидетельств каких-либо «проукраинских» аргументов со стороны военных, которые считали их характерной чертой Розенберга. Даже сотрудники OMi не смогли высказаться за традиционную политику дифференциации; в своих заключительных замечаниях Розенберг лишь смиренно отметил «трудности» контроля над «российским пространством» и необходимость решения проблемы централизованной России путем региональных договоренностей…

Розенберг был в таком восторге от этого зарождавшегося на его глазах альянса, что готов был пожертвовать своей особой просьбой, точно так же, как ранее он скомпрометировал свою программу, чтобы заручиться поддержкой ОКБ – Верховного главнокомандования верхмата и самого фюрера. Оказавшись в окружении облаченных в униформу и увешанных орденами и медалями единомышленников, он решил, что выиграл, и, искренне встревожившись описанной ими ситуацией, Розенберг отправил своего представителя к Гитлеру с меморандумом, в котором он кратко изложил некоторые важные моменты конференции и попросил «разрешения лично представить свою точку зрения».

Через несколько дней он получил строгий ответ из ставки Гитлера, в котором ему было приказано не вмешиваться в военные дела; представителям армии фюрер сделал дисциплинарное замечание за вмешательство в политические дела без четкого согласия ОКВ. Кратковременный восторг Розенберга по поводу «пакта» с армией оказался заблуждением. Обретенный им союзник сам подвергся серьезной атаке. После этого Розенберг стал даже более робким, чем прежде.