Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Весь день мы пролежали на высоте над Днепром, взирая с обрывистого южного берега реки на ее воды. За последнее время широкое русло этой водной артерии с ее многочисленными островами, сдерживающими течение, и быстринами, в некоторых местах баламутивших ее величественный бег, не раз вставало перед нами. Поэтому
Днепр постепенно превращался в нашего старого знакомого, и новой была, пожалуй, только панорама Днепропетровска, города, который теперь лежал перед нами. Очертания громадных промышленных сооружений угадывались уже довольно хорошо, но до них было пока еще очень далеко.
Днепропетровск!
Как трудно немцу произносить это слово. Огромные фабричные трубы и башни, казалось, подмигивали нам.
Когда в вечерних сумерках речные баржи пытались проследовать мимо нас или на пологом противоположном берегу отмечались передвижения неприятельских войск, мы открывали по ним огонь. Однако поскольку расстояние до целей составляло не менее километра, то воздействие на противника нашего легкого пехотного оружия оказывалось малоэффективным.
Дважды до нас долетали отзвуки мощных взрывов. Неужели русские взрывали мосты? Мосты, ведущие в Днепропетровск?
Два дня назад сюда стянули все располагавшиеся поблизости части, чтобы провести штурм этого индустриального центра, который русские обороняли, вцепившись в него зубами. Тяжелые бои продолжались, и скоро принять в них участие предстояло и нам.
Наступил полдень, и шум битвы на улицах нарастал. Однако нас пока отозвали, поскольку взять город с ходу не удавалось. В домах на окраине сопротивление было уже сломлено, и нашей роте предстояло прочесать территорию чугунолитейного завода.
Мы заняли позицию ниже его на берегу Днепра. Все мосты через реку были взорваны, и единственной ниточкой, связывавшей оба берега, оказался возведенный саперами понтонный мост с деревянным покрытием. В тот день на нем виднелись лишь отдельные фигуры.
– Вилли! Дружище! Посмотри на это! Ведь это наши! – удивленно воскликнул я, опустив бинокль.
Мой друг взял протянутый ему бинокль и долго всматривался в происходящее на мосту.
– Действительно. Это немцы, – наконец отозвался он. – Они даже тянут за собой полевую гаубицу.
– Да вы только посмотрите на это! – посетовал Винклер, исполнявший обязанности командира нашего отделения взамен раненого Пфайфера. – Не дай бог, чтобы они попали под сильный артиллерийский обстрел!
Не успел он это произнести, как рядом с мостом в воздух начал вздыматься один фонтан воды за другим.
– Смотрите! Несколько человек попадало в реку!
– Прямое попадание! Вот бедняги!
Один из понтонов вышел из строя, и саперы немедленно приступили к ремонту. Вскоре им удалось сцепить начавшие было расходиться половинки моста и положить аварийный настил над образовавшейся дырой.
– Теперь техника по нему не пройдет, – заметил Винклер.
На другом берегу забегали красноармейцы, и было непонятно, то ли они собирались отступать, то ли намеревались сбросить в реку немецкие войска, которым удалось создать небольшой плацдарм. Поступил новый приказ, и мы поспешили по направлению к понтонному мосту.
– Стой! Спешиться! Взять с собой только оружие и боеприпасы! Столько, сколько сможете унести!
Гауптман Кочиус пронесся мимо второго взвода, поясняя на ходу:
– Нескольким пехотным ротам удалось закрепиться на северном берегу и создать маленький плацдарм. Их нужно срочно поддержать. Быстрее, парни! Дорога каждая минута!
Мы гуськом побежали вниз по крутому берегу к понтонному мосту.
– Тебя ждет баня, Антек, а сегодня только понедельник!
– Матка Боска Ченстоховска! Там восемьсот метров ширины, а я не умею плавать!
Тем временем командирский открытый вездеход уже трясся по широкому настилу, положенному на понтоны. На некоторых из них сидели саперы, чтобы при возникновении повреждений быстро их устранить. Бывший когда-то прямым мост был заштопан во многих местах и теперь стал кривым и косым.
– Держать дистанцию! Передать дальше!
Едва мы достигли середины моста, как попали под обстрел. Пулеметные очереди вспенивали воду и впиявливались в понтоны, а затем заговорила неприятельская артиллерия – вокруг стали подниматься водяные фонтаны высотой с дом, и в мгновение ока на нас не осталось ни одной сухой нитки. Тогда мы, несмотря на тяжелый груз, непроизвольно прибавили ходу. Впереди показалось узкое место, и все мысленно воззвали к Всевышнему, чтобы он уберег нас от снарядов русской артиллерии. Однако это не помогло – неприятель только усилил обстрел. При этом русские могли не слишком целиться, так как ударной волной или потоками воды нас легко могло сбросить вниз с узких аварийных деревянных мостков.
Мы попадали на доски и стали цепляться за них руками и ногами. В этот момент послышался вой, и снаряд разорвался метрах в пятидесяти от нас, разворотив деревянный настил. В третьем взводе появились потери. Через несколько секунд мы уже были на том самом месте. Кругом лежали убитые и раненые, а настил горел. Тут за дело взялись саперы и быстро его потушили. Один стрелок-мотоциклист свалился в реку. Хорошо еще, что против течения, что позволило ему зацепиться за понтон, ведь в этом месте течение Днепра было очень сильным.
Мы ускорили шаг, и вовремя – русские дали по мосту еще один залп. Один снаряд разорвался совсем близко от нас, повредив понтон и тяжело ранив осколками и древесной щепой двоих наших товарищей. Недалеко от северного берега мост пролегал над маленьким песчаным островом, и, пробежав над ним, мы поняли, что переправа нам удалась. Поднявшись по склону, взвод пронесся мимо каких-то многоэтажных домов, перед которыми стояло несколько бронетранспортеров – здесь командир бригады полковник Херр оборудовал свой командный пункт. Однако достаточным количеством войск и артиллерии он пока не располагал.
Батальон стрелков-мотоциклистов получил приказ расширить плацдарм в северном направлении, и на душе у нас, продвигавшихся вперед длинными колоннами, было неспокойно. Мы то и дело непроизвольно оглядывались на мост, ведь он являлся нашим жизненным нервом – его разрушение означало бы наш конец.
Перед нами находилось предместье. В окружении небольших садов виднелись неказистые одноэтажные домики, образуя достаточно большой единый комплекс.
Нет ничего более неприятного, чем бой в домах, – со всех сторон стреляют и кругом грохочут взрывы. Ты не способен определить, откуда прилетела пуля, когда твой боевой товарищ вскрикнет от ранения или упадет, сраженный насмерть. Ты стреляешь по всему, что движется, или по малейшему шороху и внезапно натыкаешься на убитого русского. Ты легко можешь заблудиться в лабиринтах домовых коридоров и потерять своих из виду.
Самым простым укрытием являлись заборы, но из-за них мы постоянно теряли друг друга из виду. В переулках нам приходилось останавливаться и поджидать остальных, а затем по свистку командира взвода одновременно преодолевать открытый участок.
Дома стояли пустыми – их обитатели попрятались в подвалах и земляных погребах, возведенных в качестве укрытий от налетов авиации, и нам пришлось обследовать каждый из них. Неприятельских солдат по их обритым наголо головам мы легко распознавали даже в том случае, если они были переодеты в гражданскую одежду.
– В укрытие! – закричал Винклер, и мы с Антоном бросились на землю.
И вовремя! Пулеметная очередь прошла прямо над нашими головами. Затем пулемет замолчал – видимо, пулеметчик отыскивал новую цель. Потом он вновь начал стрелять, но уже значительно правее – туда, где должен был находиться Таперт.
Я использовал огневую паузу и одним прыжком добрался до угла дома, за которым укрывался Винклер. Русский это заметил и, быстро развернув пулемет, попытался меня достать. Но было уже поздно – я спрятался в укрытии.
– Пулеметчик, скорее всего, засел вон в том доме из красного кирпича, – прошептал Винклер. – Отсюда его не достать.
Тут кто-то постучал в окно, под которым мы лежали. К нашему удивлению, это был Антек – ему удалось незаметно проникнуть в дом. Тогда под прикрытием стены здания мы обежали вокруг и увидели открытую дверь.
– Смотри! Из окна его хорошо видно! – махнул рукой Антек.
Я сбоку от оконного проема осторожно посмотрел в указанном направлении и сразу заметил вновь оживший пулемет «Максим», находившийся в превосходном укрытии – дерево-земляном оборонительном сооружении (ДЗОС). В этот момент окно прошила очередь, его стекло разлетелось на мелкие осколки, а в комнате засвистели пули. Либо у Ивана было отменное зрение, либо он стрелял просто наудачу. Затем послышался звон разбившегося стекла второго окна.
Я использовал этот момент, установил сошки своего пулемета на подоконнике, быстро прицелился и выпустил по ДЗОСу длинную очередь.
– Давай еще раз! – воскликнул Винклер и, схватив свой автомат, выпрыгнул в соседнее окно.
Он стремглав бросился к красному кирпичному зданию, крича на ходу через левое плечо:
– За мной!
Я прицелился еще раз и стал стрелять короткими очередями по «Максиму», чей ствол теперь был направлен вверх. Затем мне пришлось прекратить огонь, поскольку Винклер, Таперт, Вайнерт и Нольте уже добежали до ДЗОСа возле здания из красного кирпича. При этом Нольте и Вайнерт на ходу забросали его окна ручными гранатами.
Вскоре после этого из дома вышло несколько русских солдат с поднятыми руками, и нам пришлось оставить легкораненого Вайнерта их охранять.
Между тем начало смеркаться, и в сумерках показались очертания какой-то фабрики. Нам приказали закрепиться на достигнутых позициях. Ночью пошел ливень, и, прячась от него, мы по отделениям заняли несколько домов, приготовив их к обороне. Возле каждого здания были выставлены удвоенные посты, и часовые на улице мерзли и мокли под дождем – не хватало шинелей и брезентовых плащей, ведь мы взяли с собой только оружие и боеприпасы, то есть то, что необходимо для атаки. В результате ранним утром мы с Вайзе пришли в холодную горницу, вымокнув до нитки.
– Вам не стоит так расстраиваться из-за непогоды, – пробурчал Таперт. – Есть кое-что и похуже. Моста больше нет!
– Этого не может быть! – в сердцах воскликнул я.
– К сожалению, это правда, – печально подтвердил Винклер.
Меня бросило в дрожь, и было не ясно, то ли это происходило от страха, то ли от переохлаждения. Хорошо, что в этот момент в помещение вошла русская девушка, которая принесла горячий чай, угостив им все отделение. Наши жизненные силы только-только стали к нам возвращаться, как поступил новый приказ, предписывавший передислокацию в западную часть плацдарма. Одновременно с ним пришла и новость о том, что мост восстановлен.
Войти с помощью соц. сетей: