12
Затянутое низкими тучами небо, из которых моросит мелкий противный дождь, с мелодичным звоном стучащий по доспехам тысяч воинов.
Худшего дня для битвы даже не придумать. Кто вообще в здравом уме будет пытаться взять приступом укреплённый город в такую отвратную погоду? Солдаты будут наступать по колено в грязи, устанут, вымотаются, а ведь им ещё тащить фашины до рва и лестницы до стен. Огненная магия, которой более-менее владеют даже разные варвары, почти бесполезна, зато раздолье для магии водной и ледяной. Всё и даже сами небеса против того, чтобы сегодня началось сражение, но…
- Всё решится сегодня, - уверенно произносит сидящая верхом по правую руку от принцессы Эрин.
Апостол сменила свой традиционный боевой наряд на кольчугу, не пренебрегла островерхим греческим шлемом с длинным алым хвостом. На боевом коне и в коротком алом плаще, наброшенном поверх доспехов, она мало отличалась от прочих дружинниц Афины. Вот разве что упёртый подтоком в стремя её божественный клинок выделялся на фоне обычных копий. От того, как чёрная жрица умудрялась орудовать столь чудовищным оружием, сидя в седле, уважительно присвистывала и Гаста, и бывалые легионеры. Кое-кто отметил, что техника владения клинком у Её Святейшества очень похожа на стиль тяжёлой кавалерии Светлых…
- Да, ты права, - Афина скупо роняет слова.
Эрин действительно права. Орда состоит из варваров, но не дураков – уж вожди-то наверняка понимают, что стоять на месте для армии северян смерти подобно. Ежедневные налёты союзной федеральной авиации собирают богатый урожай и даже ночь им не помеха. А вот такая вот погода – да. Насколько поняла из объяснений принцесса – высокая концентрация водной стихии мешает механической магии людей в зелёном, которая работает на огне.
Механизированная кавалерия тоже снизила интенсивность ударов по тылам Орды, и Афина знала почему…
Тёмные.
Всё чаще и чаще это слово отзывалось в груди подспудной и какой-то чужой ненавистью. Кровожадные твари, Падшие, отродья фальшивой тьмы – враг древний, известный, но не ставший от этого менее ненавистным.
Недавно люди в зелёном прияли бой с отрядом Тёмных и, о чудо! Мало того, что победили, так ещё и разгромили наголову подлых тварей, почти не понеся потерь. Раненые не в счёт, в боях с Падшими у сражений цены не бывает – ты либо побеждаешь, либо умираешь.
Но теперь люди в зелёном береглись, действовали большими отрядами, а значит – контролировали меньший участок фронта. Дорогу на север они держали крепко, но не более того. Да и самоходы вряд ли так уж хорошо передвигались по грязи, которой развелось преизрядно в последние дни – «спасибо» зарядившим мелким дождям. Маги сразу сказали – слишком много облаков пригнало со Стены, столь не развеять. Так что приходится терпеть. Терпеть, готовиться к битве… и ждать.
Северные предместья Дорпата превратились в сплошную мешанину из ям, рвов и заграждений. Здесь городское ополчение и легионеры постарались на славу – такие полевые укрепления можно было взять штурмом лишь после массированной магической подготовки, ну или с помощью бронеходов инвириди. Оставлен был лишь относительно слабо укреплённый участок, примыкающий к Буревой гряде. Нет, совсем без укреплений его не оставили, просто сделали вид, что не успевают уже возвести там ещё несколько рядов рвов и заграждений.
На самой же Буревой гряде разместили десяток редутов – местный командующий планировал размещать там магов и всю доступную артиллерию, чтобы хотя бы сковать Орду, что попытается атаковать на слабом участке. Но Афина, которой в помощь прибыли почти полсотни людей в зелёном, намеревалась не просто задержать, а нанести серьёзные потери варварам.
Переброшенные вертолётами российские солдаты под командованием капитана Алымова были довооружены с учётом боя за Шаурай. Один полноценный взвод специфической светлоярской оргструктуры – «корд», АГС-30, «печенег» и РПГ-7 в каждом отделении, плюс снайпер и командир. Ещё - отделение связи и отделение сапёров.
Последние выгребли все привезённые с собой запасы мин, установив на участке вероятного прорыва управляемое минное поле, а подступы к редутам обложили растяжками с МОН-ками и ОЗМ-ками.
Афина в подробности не вдавалась – всё равно у неё магического образования были только самые основы. Ей вполне хватило информации, что, когда эти невзрачные артефакты сработают, на десятки шагов не останется никого живого. Главное, что принцесса неплохо представляла, что из себя представляют автоматы и пулемёты людей в зелёном. Бьют на пару тысяч футов, пробивают любую броню, пробивают по несколько человек за раз, каждое попадание – если не смерть, то тяжёлое ранение. Каждый инвириди имеет запас в две-три сотни патронов. Ещё гранаты. Ещё громовые трубы. Если вспоминать бой десятка бойцов Вяземского под Илионом – полсотни инвириди вполне можно приравнять к полнокровному легиону. А то и к двум, учитывая, что оружие людей в зелёном убивает гораздо раньше, чем противник просто успевает добежать на расстояние удара мечом или копьём.
...Орда стояла лагерем всего в считанных милях от Дорпата. Заманчиво было бы покончить с дикими одним хорошим ударом с воздуха, но увы, федералы сказали, что сил для столь мощного удара у них не хватает. Всех сразу не перебить, много выживет и немедленно рассеются по окрестным землям – замучаешься ловить. Так что… пусть атакуют.
У варваров осталось тысяч двадцать пять, вряд ли больше – сказались предварительные удары авиации и мехкавалерии. Ну, может, ещё пара тысяч, но они скованы – стычки разведывательных отрядов не стихали всю неделю. Дикие отчаянно пытались прощупать обстановку вокруг города, но у них так ничего толком не получилось – имперцам было проще, от них требовалось лишь перехватывать и громить отряды лазутчиков. Разведданые-то исправно шли от воздушных наблюдателей федералов. Легаты поначалу, конечно, кривились от непривычного вида карт людей в зелёном, но ничего, потом привыкли, оценив не только сложность, но и удобство.
Но на завесу против варварских разведчиков ушла почти тысяча всадников. Оставались ещё четыре когорты 68-го кавалерийского и две сборных кавалерийских когорты из пришедшего с Афиной корпуса.
Десять тысяч вигилов и ополчения Дорпата принцесса решила оставить в городе – в поле всё равно от них толку будет куда меньше, чем на стенах. Там же осталась и тысяча пехотинцев поместного войска.
Ещё восемь когорт из числа уцелевших северных легионов, восемь тысяч бойцов экспедиционного корпуса, три с половиной тысячи наёмников – пятнадцать с лишним тысяч солдат.
Десять редутов по две центурии, на которых главным образом возлагалась задача охраны людей в зелёном – четыре когорты. Причём брать пришлось лучших из лучших – из числа пришедших с принцессой и прошедших бои с инвириди, плен и сражения с инсургентами.
Три с лишним тысячи наёмников были направлены на удержание основных линий укреплений. Мизер, конечно, но, как и все наёмники, вряд ли они были достаточно устойчивы в обороне.
Наёмники готовы убивать для своего нанимателя, а вот умирать сами – почти никогда. Но сейчас им задача была поставлена тоже непростая – сегодня им придётся изрядно побегать по грязи, изображая тремя с половиной тысячами копий втрое большую армию на укреплениях.
Десять тысяч – основные силы – на прикрытие ослабленного участка. Этим будет тяжелее всего – придётся держаться против многократно превосходящих сил и медленно отступать. А организованно отступать всегда намного сложнее, чем наступать – одно неверное движение, и отступление мгновенно превращается в беспорядочное бегство. А, как известно, наибольшие потери армия всегда несёт не в битве, а при бегстве.
Остаются четыре когорты пехотинцев, которые вместе с тремя тысячами всадников, укрыты в глубине Буревой гряды – ими, как и в изначальном плане легата Келера, было решено захлопнуть ловушку. Но лишь после того, как побольше сил варваров втянется в бой, а сдерживающим их легионерам придётся отступить на несколько сотен шагов.
Тёмные пока не показываются... Да и покажутся ли? Конечно, Падшие готовы драться до последнего бойца, но лишь до последнего бойца из варваров. Будет жарко – легко бросят вассальную армию, чтобы только спастись самим.
Засечная линия на юге, тяжёлая пехота на востоке, конница на западе, а с севера бьют маги в зелёном из редутов… Превосходный план.
Ведь правда, принцесса?
Это ведь то, о чём ты мечтала?
Тебя признают, тебе повинуются – не за страх, за совесть. За тебя готовы умирать, с твоим именем на устах умирать. Ты ведёшь тысячи солдат в бой и сама придумываешь планы сражения – по крайней мере, пока что сама, раз легаты старой закалки ещё с трудом понимают механическую магию федералов.
Афина Корнелия.
Сколько раз ты пробовала это на вкус? То, что даётся принцам-бастардам за пустяки вроде нескольких лет в армии или пары карательных походов, а тебе приходится выгрызать огнём и мечом. Диадема уже почти на твоём челе, полноправная принцесса. Ты всё ещё не можешь выбрать себе супруга без одобрения родителей, но и навязать брачный союз тебе никто уже не в силах. Всё, что хотела – ты взяла. По праву силы, по праву сильной.
Так почему же тебе не стало легче?
Почему тебе не легче, чем в детстве, когда ты горела от одного-единственного желания – желания признания?
- Почему мне не стало легче… - едва слышно пробормотала Афина.
Едва слышно, но Эрин всё равно услышала: нечеловечески острый слух – одна из привилегий апостолов смерти.
- Знаешь Последнюю песнь? – поинтересовалась жрица. – А я думала, что её уже и не помнит никто толком…
- Не знаю, - качнула головой Афина. – Просто откуда-то помню эти слова.
- Ты же выросла около северных земель? Тогда ничего удивительного, хотя это и старая песнь. Северяне считают, что её пели фраваши перед боем, но на самом деле…
Эрин прокашлялась, и над рядами выстроившихся клином всадников разнёсся звонкий голос:
Почему мне не стало легче,
Когда солнце ушло за горы,
Когда тени спрятались в норы,
О пощаде прося вечность.
Почему мне не стало легче,
Среди лязга клинков в битве,
Средь картин, написанных кровью,
Среди песен, что ветер шепчет.
Почему мне не стало легче?
И от мести в груди – пусто.
И не холодно, и не грустно.
Только боль – всё та же, что прежде.
Почему я не чувствую счастья?
Я сполна расплатилась с врагами,
Я сражалась бок о бок с друзьями,
Берегла не своё - чужое.
А себе – только лишь половина.
Даже меньше – всего лишь доля,
Доля памяти в брошенном доме,
Доля радости в сломанном сердце,
Почему я не чувствую счастья?
Я, наверное, просто устала
Провожать навсегда близких,
Напоследок им ставя камни.
Вы меня проводите, сёстры
От могилы до колыбели -
Не на вечность, а только до срока,
Когда с неба обрушатся звёзды.
Когда солнце скроют пожары,
И костров погребальных пепел,
И зимы ледяной ветер
По стальным застучит ставням.
Я проснусь – пусть даже не скоро,
Не собою, не здесь – может,
Но проснусь, залечив раны.
Возвратившись той, кто достойна!
…И вновь – будто вместо низких, поросших кустарником, холмов Буревой гряды – высокие горы. Вместо прохода между сопками – каменные врата подземной крепости. И лишь только дождь всё тот же самый – мелкий и противный, да неизменное свинцово-серое небо…
…Свист рассекаемого тяжёлым клинком воздуха. Треск и шипение разбивающихся о броню заклинаний…
- …Я – мать мёртвой дочери. Я – дочь мёртвых земель. Та, что никогда не рождалась. Та, что не живёт. Та, что не может умереть. Та, что стоит за вашими спинами. Та, что смотрит на вас из тьмы. Та, что чует ваш страх. Та, что пришла сегодня требовать расплаты…
Афина моргнула, и наваждение спало.
Странно, но грустные слова песни в устах Эрин задышали яростью и гневом. Кто-то из дружинниц немедленно свистнул, остальные разразились криками; застучали по щитам – песня определённо пришлась их по вкусу.
- Тихо! – скомандовала Афина, но не удержалась от улыбки. – Потом ещё споём. Эрин, говоришь – её мало, кто помнит? Вот и отлично. Значит сделаю её гимном своей дружины. «Той, что достойна…» Мне нравится!
- Сестрица Норин завещала начертать это на своей могиле, - улыбнулась апостол.
- И что же значит? Той, что достойна… Чего?
- О, над этим вопросом бьются все императоры Нового Рима со времён Александра Великого! – расхохоталась жрица. – Как и пытаются вытянуть из камня знаменитый чёрный меч Норин.
- А каков правильный ответ? – с улыбкой прищурилась Афина.
- Секрет, - Эрин подмигнула и покачала указательным пальцем.
- А по секрету? Как советница принцессе?
- Неа.
- А как подруге?
- Как подруге? – апостол задумалась. – Как подруге – могу! Наклонись – пошепчемся.
Принцесса с усмешкой наклонилась к Эрин, и услышала её негромкий вкрадчивый голос:
- Апостолы не служат себе. И мы не отказываемся от пути ради себя. Мы отказываемся от пути лишь тогда, когда не чувствуем в себе сил идти по нему. И мы сходим с него. Мы засыпаем. Мы исчезаем. Но мы не пропадаем навсегда. Когда мир зовёт – мы возвращаемся. Не там, не теми, но возвращаемся. Хочешь знать ответ, Афина? Ответ в том, что, уходя, Норин не думала о себе – она просто ушла и всё. Но оставила свой меч и завещала свой путь…
- …той, что достойна… - вырвалось у принцессы.
Афина посмотрела на Эрин. Та улыбалась, но её улыбка больше походила на оскал, а глаза натурально полыхали лиловым пламенем.
- Мир зовёт апостолов, - сказала чёрная жрица. – На последний бой этого мира.
- А причём здесь я? Только потому, что во мне есть капля вашей крови?
- За эти тысячи лет, - Эрин усмехнулась, - Много в ком оказалась наша кровь. Но не каждый из наших потомков способен услышать зов.
- А я, получается, могу? – хмыкнула Афина.
- Быть может, - рассмеялась апостол. – Быть может! Моя приёмная дочь Шари – тому пример. Кровь апостолов пробудилась в ней. Настоящим апостолом Тьмы ей не стать, но и обычной смертной ей уже не быть.
- А ты удочерила её, узнав об этом? Или узнала, лишь удочерив? – иронично поинтересовалась принцесса.
- Ха. Ха, - скорчила гримаску Эрин. – Разумеется, у моего величия есть границы, так что мне ведомо многое, но отнюдь не всё.
- А кому ведомо всё? Богам?
- Боги не слишком отличаются от людей. Они бывают добрыми, они бывают злыми – они разные. По меркам имперской теологии Эмрис вообще не является настоящей богиней, потому как никогда не принимала земного воплощения... Но я вообще не очень-то и верю во всеведущих и всемогущих богов...
- Ты? – усмехнулась Афина. – И не веришь в богов?
- Иногда я убивала богов, - сказала чёрная жрица. – Иногда молились мне.
Где-то поблизости хрипло каркнул ворон.
- Так что больше верю в свой клинок. Исход сегодняшней битвы тоже решать будут не боги.
- Да, - эхом откликнулась принцесса. – Всё только в наших руках.
К Эрин и Афине подъехал один из связистов инвириди.
- Ваше Высочество, Ваше Святейшество, - обратился он к ним на чистой унилингве. – Дроны засекли выдвижение войск противника.
То, что экипированный в новенький камуфляж российский солдат, вообще-то родился и вырос на Светлояре, в советском Анклаве – даже перед союзниками особо не афишировалось. Ну, переводчик, ну, неплохо сидит в седле... Подумаешь. А что вместо полноразмерного «калаша» пользуется более привычным ППС-ом – ну так имперцы в конкретных моделях стрелкового оружия понимают всё ещё слабо, а к старому пистолету-пулемёту анклавовец и привык уже, и с коня им орудовать удобнее.
- Разведгруппы? – спросила апостол. – Авангард? Как много варваров вышли из лагеря?
- Похоже, что все.
Ну, вот и всё.
- Началось, - сказала Афина.
- Началось, - кивнула Эрин и обратилась к связисту. – Телеграфируй в Китеж, пускай держат наготове дежурные звенья поблизости.
- Думаешь, не справимся без авиации? – с сомнением произнесла принцесса.
- Думаю – лучше подстраховаться, - сказала апостол. – Когда против тебя Тёмные – всегда лучше держать пару сюрпризов в запасе.
