Сегодня, сейчас. Нестандартный взгляд на мир, или Если не будет другого выхода

– Неужели вы хотите снова наступить на те же грабли? – чрезвычайно заинтересованно спросил Николай Николаич. – Вы удивительно непрактичный человек, Лев Вадимович! Удивительно! Я бы даже назвал вас мечтателем и фантазером! – Он усмехнулся и продолжил: – Не могу поверить, что вы снова хотите отказаться от денег в обмен на какую-то там правду! И зачем она вам, эта правда? Тем более что правда эта – чужая?!

Я бы мог ответить господину Никитичу, что эти грабли отнюдь не единственные мои любимые, на которые я постоянно и все время наступаю, но следовало сдерживать себя, хотя бы для того, чтобы не вывалить сразу же, что я и так все знаю. Тем более что всего я не знал, а лишь предполагал – но весьма жаждал узнать! Точно и в подробностях!

– Конечно, вы можете даже и безо всякой правды ничего мне не заплатить, – смиренно сказал я. – И я ничего с этим не сделаю. – Я жестом предварил его возмущение и продолжил: – И не потому, что вы практически всесильны, за вами – армия крючкотворов-адвокатов, у которых фантазия работает еще более изощренно, чем у меня, и против них я просто букашка… И они очень легко докажут, что я нарушал этот ваш дьявольский договор чуть ли не по всем пунктам… и я с этим даже и спорить не стану! И не потому, что нарушал, но потому, что очень хотел нарушить! Более того, я собираюсь сделать это прямо сейчас! Влезть в вашу личную жизнь, чтобы задать вам совершенно личные и даже неприличные вопросы! На которые, конечно, вы можете не отвечать… потому что совершенно не обязаны удовлетворять мое любопытство, которое буквально сводит меня с ума! – Я улыбнулся, но, вопреки моим ожиданиям, он улыбнулся тоже.

– Вы, наверное, удивитесь, но я попробую ответить! – сказал Ник Ник серьезно и очень вежливо.

Я не ожидал подобного, поэтому несколько растерялся, а растерявшись, брякнул совсем уже бесцеремонно:

– Тогда ответьте для начала: зачем вам нужна была эта автобиография? Ведь она вам на фиг сдалась, мне так кажется?

– А почему вам так кажется? – почти весело тут же парировал он, сбивая меня с толку все больше и больше, – но я уже не мог остановиться.

– Да потому что за этот месяц нашего тесного общения я узнал вас очень хорошо, уж простите! Вы не такой человек, которому было все это нужно… все эти бантики, завитушки, побрякушки… Это «а вот я какой крутой!».

– М-да… комплимент, искусно фаршированный ядом! – резюмировал он. – Но я обещал ответить – и я отвечу. Да, я не собирался этого делать… как вы экспрессивно выразились, Лев Вадимович, мне это на фиг сдалось.

– Вот и прекрасно, что вы это подтвердили! Тогда сразу же вопрос второй, вытекающий прямо из вопроса первого: я-то вам на фиг в таком случае сдался?

– О-о-о… а вот это не скажите! – Ник Ник поднял вверх палец. – Вот мы и добрались до главного, не так ли?

– Еще не добрались, – пробормотал я. – Но доберемся, это я вам обещаю…

– Вы мне, Лев Вадимович, понадобились как последний, завершающий штрих композиции. Мелкая подробность, доказывающая достоверность происходящего. И потом, вы мне были чрезвычайно любопытны! Я хотел пообщаться с вами еще раз, потому что у вас нестандартный взгляд на мир. Мне время от времени чрезвычайно полезно такое общение, потому что мы все – почти все, за редким исключением, – находимся внутри собственной структурированной системы, получаемой вместе с воспитанием, образованием и так далее. Я, например, математик…

– Да? – поразился я.

– Не перебивайте! – властно остановил он. – Вы же хотели, чтобы я высказался? Так теперь слушайте! Я математик по образованию, и, кроме прочего, это отражает суть моего характера. Для меня аксиома – нечто непреложное, а для вас – просто фраза, написанная на бумаге. Вы не верите ни в какие аксиомы, Лев Вадимович, вы почти непредсказуемы, вы переворачиваете факты с ног на голову, выдумываете миры и прошлое, которого не было… но которое могло быть и которое, черт возьми, было! Вы создаете парадоксы! И это – самая ценная черта вашего характера! А вовсе не болтливость, на которую я очень рассчитывал, – неожиданно закончил он.

– Пожалуй, я поручу вам написать мой некролог, – пробормотал я. – У вас хорошо получается! Да, а зачем вам понадобилась моя предполагаемая болтливость? Вы что, хотели, чтобы я на каждом углу трепался о том, что вас ограбили? А вы не думали, что я мог предположить и то, что вы сами подстроили это ограбление? И рассказывать уже об этом?

– Что?.. – растерялся он.

Я все-таки заставил его опешить, оторопеть, воспользовавшись единственным своим оружием – словом. Которым мог пользоваться так же свободно, как он – своей математикой и своими расчетами!

– Это ограбление – ненастоящее! – заявил я. – И вы расскажете мне, почему оно ненастоящее! Расскажете просто так, не по принципу «ты мне – я тебе», потому что мне нечего вам предложить… совсем нечего, кроме одной новости, которую вы и так скоро узнаете.

– Почему же я должен вам это рассказывать? – осведомился он.

– Потому что вы назвали меня своим другом! И вообще, вам что, некого больше было позвать?

– Ну, допустим, в тот момент – больше некого… – медленно проговорил он. – Но…

– Но я показал себя с самой лучшей стороны, поскольку не воспользовался вашей так называемой невестой в ваше отсутствие, да? Только этот факт и мог объяснить то, что вы назвали меня в качестве своего друга! Я просто сопоставил это… и понял – понял не сразу, каюсь… но все-таки понял! Как понял и другое: вы не стали бы монтировать камеры в номере и следить за собственной невестой, если бы она действительно была настоящей, эта невеста! Потому что вы – к счастью или нет, не знаю, – глубоко порядочны…

– Ну спасибо…

– Нет, это вы теперь меня не перебивайте! И второе: если уж вы следили за этой женщиной, не вашей невестой, а вашей сотрудницей или сообщницей, – значит, вы ей не доверяли! Или не совсем доверяли! И вы ничего не сказали ни о камерах, ни о слежке полиции! Более того, вы дали этой женщине почти неделю форы! Не для того ли, чтобы она наверняка скрылась и чтобы ее гарантированно не нашли? Я думаю, если бы вы сами не планировали это так называемое ограбление, вы бы сразу по исчезновении Лин кинулись бы к тайнику – проверять, не унесла ли она чего с собой! Но вы разыгрывали простофилю, ходили и стенали, и только спустя непозволительно долгий срок для такого происшествия в присутствии посторонних разыграли душераздирающую сцену: доверчивый жених ограблен коварной невестой! Браво! Даже я поверил – а уж полицейские были в полном восторге! Или же они тоже играли свои роли? Кстати, я все же волнуюсь, как там Лин? Надеюсь, она в порядке?

– В полном порядке, – после продолжительного и красноречивого молчания подтвердил господин Никитич. – Но… неужели все было так явно? Неужели… все зря?.. – пробормотал он, будто адресуясь совсем не ко мне.

– Зачем вы приставили ко мне еще и Ирину Павловну? – жестко спросил я.

– Какую еще Ирину Павловну? – попытался удивиться он.

– Ту самую, которую вы как бы не узнали, увидев во второй раз, и вас пришлось знакомить снова, хотя я прекрасно знаю, какая у вас замечательная память! Ту самую, которая шла к вам, в ваш новый номер, куда вас временно переселили, хотя она об этом знать была не должна! Ей неоткуда было об этом узнать – но она была в курсе! Так вот, теперь я желаю знать, зачем вы ее ко мне приставили!

– Я ее к вам не приставлял! – возмущенно бросил он. – Еще чего не хватало! Я вообще не хотел, чтобы вы и близко к ней подходили! То, что вы с ней познакомились, – просто дурацкий случай! Однако это оказалось весьма удобным для меня, да…

– Она на вас работает? Кто такой этот ее Даниил? Засланный казачок? Вы, помимо прочего, еще и шпионите за Светланой Владимировной?

– О господи! – воскликнул он. – У вас действительно какая-то необузданная фантазия! Ни за кем я не шпионю! У нас прекрасные отношения со Светланой Владимировной! А Даниил – родной брат Ирины, только и всего!

У меня буквально отвисла челюсть.

– Брат? Какой еще брат?!

– Я попросил Иру приехать вместе с Даниилом и представиться женихом и невестой, поскольку их тут никто не знает… для подстраховки, так сказать.

– Они очень ловко представлялись! – с горечью сказал я. – Особенно когда ссорились… очень натурально получилось, да!

– Ира очень рассердилась, когда Даниил увлекся нашей Светланой Владимировной, – кисло улыбнулся Николай Николаич. – До этого он ухаживал за ее близкой подругой, и дело уже шло к свадьбе… так что он и в самом деле жених… был.

– Она беременна! – вдруг брякнул я, совершенно позабыв из-за всех этих новостей о том, что обещал Ирочке ничего никому не сообщать.

– Кто? – не понял Ник Ник. – Подруга?

– Ирина Павловна!

– Что-о-о?!

– Я только что привел ее от врача. Ее тошнит, и она хочет кисленького! И еще она говорит, чтобы я никому ничего не говорил! Что никто ни о чем не должен знать! То есть ваша Ирина Павловна уже поняла: я знаю, что ограбление было инсценировкой! Но откуда бы она это поняла, если ни о чем не расспрашивала и ничем не интересовалась?! Кроме того, женщина просто обязана была бы интересоваться драгоценностями, она только об этом бы и болтала, пытаясь выудить из меня информацию любым способом! А она не пыталась! Зато очень вас жалела! И еще уговаривала меня согласиться на ваше предложение… то есть взять деньги и заткнуться – я правильно понял?

– Ира – беременна?!

Казалось, кроме этой новости, его не интересовало больше ничего, а все мои возмущенные вопли он попросту пропустил мимо ушей.

– Да! – заявил я. – Беременна! Два весьма надежных теста и врач это подтвердили! Кроме того, ее тошнит, как большинство беременных, и у нее капризы: апельсины, сиеста и чтобы я к вам не приставал!

– Вы хоть знаете, что вы сейчас сказали?! – заорал он.

– Что? – не понял я.

– То, что я наконец буду отцом!

– Что?..

– О господи! – Казалось, я никогда еще не видел никого столь растерянного и обалдевшего и счастливого одновременно.

– Вы расскажете мне наконец все с самого начала или нет?! – не выдержал я.

– Разумеется… конечно, расскажу! Тем более что Ира советовала мне это сделать… если уж совсем не будет другого выхода!

– Она советовала?!

– Да что вы все время делаете такое лицо, будто не можете проглотить устрицу! Да, советовала! Потому что ей очень понравилась эта ваша книга с историями… про историю! И она думала, что вы будете очень огорчены, потому что их не напечатают! И еще она сказала, что я просто обязан вам все рассказать… потому что у вас дар предвидения и вы хороший человек! Уж не знаю, как это все в вас и сочетается!

– В вас тоже сочетается несочетаемое!

– Ну и потому, что вашу книгу… ее просто нельзя печатать. Невозможно! Да, я расскажу вам всю историю – и вы поймете почему и, надеюсь, согласитесь со мной!