Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– Ты чего тут сидишь? – внезапно раздался чей-то голос, и я очнулся. Конечно же, это была Ирочка! Милая Желтая Уточка, единственный светлый луч в этом царстве сплошных зубастых подводных акул. Да, так оно и есть: акулы плавают там, где мы их не видим, а на поверхности качается детская игрушка… беззаботная, простая, понятная, безопасная…
– Сижу, думаю, – честно признался я.
– О чем?
– Об истории… об истории с историями и об одной истории отдельно – о которой я почти ничего не знаю, но очень хотел бы знать.
– Ну так погугли, – простодушно посоветовала Ирочка. – Когда я слышу что-то незнакомое, я предпочитаю не расспрашивать, а иду в инет и там читаю!
– Если бы все было так просто! – сказал я. – Тут не погуглишь… приходится думать самому.
– Ты хочешь написать еще одну книгу? Кстати, в той главе, что про вурдалака, ну, когда они его поймали, где у тебя девушка Анна с рыжими волосами… ты ее явно с той капитанши списал! Чувствую, полицейская красотка поразила тебя в самое сердце, как несчастного Артемия!
– Почему это он несчастный? – сделал удивленное лицо я.
– Ну, потому что его отдали в монастырь… а там на красивых девушек смотреть не положено! А если бы не отдали, то он, может, стал бы великим воином и завоевал бы сердце Анны!
– Смотреть монахам как раз можно, – усмехаюсь я. – А насчет завоевания сердца прекрасной Анны я подумаю. В следующем романе. Только это будет не рыцарская сага, а…
– Детектив? – подсказывает она, а потом неожиданно говорит: – Ой, что-то мне нехорошо… – Загорелая мордашка Ирочки вдруг бледнеет, потом зеленеет, девушка с жалобным писком срывается со скамейки рядом со мной и бежит вперед. Однако убежать далеко моя Уточка не успевает – за ближайшим кустиком ее выташнивает.
– Ириш, – озабоченно говорю я, – что с тобой? Ты что, отравилась? Что ты сегодня ела?
– То, что и обычно. – Она вытирает рот моим платком и прячет глаза. – Боже, как мне стыдно… – лепечет Ирочка.
– Так, давай-ка я тебя к здешней докторице сопровожу! – решаю я. – Мне не нравятся вот эта бледность и все остальное!
– Лева… не надо. Меня вчера тоже… тошнило.
– Вот как раз и надо! – говорю я. – Если оно еще со вчера! Надо срочно какие-то меры принимать! Это может быть чем угодно… например, желтухой! Или тебя мог клещ укусить… тут есть клещи, я знаю!
Я хватаю перепуганную и уже совсем вяло сопротивляющуюся Ирочку и увлекаю ее за собой: благо я прекрасно знаю, где находится врачебный кабинет!
– Вот, – говорю я, передавая девушку в руки благожелательного медперсонала. – Разберитесь, пожалуйста! Тошнит! Только что… пардон… отдала завтрак!
– Здравствуйте! – говорит пухлая тетя-Айболит. – Что вы ели сегодня? Пройдемте со мной! А вам лучше подождать на улице или, если хотите, сядьте вот тут… в приемной. Вот журнальчики… это ваша жена?
– Нет, подруга… то есть я хочу сказать, что я ее друг! В смысле друг, а не бойфренд! – зачем-то решаю объясниться я и озабоченно интересуюсь: – Скажите, а может быть такое, что вдруг укусил клещ?
– Давайте не будем ставить преждевременных диагнозов! – строго говорит женщина в белом халате. – Если будет необходимо, я сама направлю вашу подругу куда нужно!
Я уныло листаю периодику: ничего увлекательного. Сплошной глянец, гламур вперемешку с пособиями по рыбной ловле. И еще почему-то сборник псалмов… странная подборочка! Вот псалмы меня меньше всего интересуют! Даже меньше рыбной ловли! «Не-е-ет, Стасов, – ехидно говорит проснувшийся внутренний голос, – псалмы ты как раз недавно искал! Потому как у тебя в том самом романе, который так жаждет откупить Ник Ник, псалмы имеются! А вот и они… Да, никогда не знаешь, где что найдешь! Или где потеряешь…»
– Где потеряешь, где потеряешь… – бормочу я. – Найти, чтобы потерять… чтобы потерять!.. – что-то в этом словосочетании было. Я всегда ищу вот такие броские фразочки – для того, чтобы сделать из них заглавия романов… дурацких романов про то, чего ни с кем никогда не случается… Или не может случиться? Еще как может! Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим… Попал в точку! В мишень, в яблочко… куда я попал? Ник Ник иногда выражается так, что голову сломаешь… если есть что ломать, конечно! Чего она там так долго мою Уточку мурыжит?! Что-то серьезное… если бы не было серьезное, она бы ее уже отпустила!
Я вскочил и начал мерить шагами тесный предбанник. Внезапно двери распахнулись и она вышла.
– Что? – нетерпеливо спросил я.
По лицу девушки блуждало странное выражение.
– Лева, – сказала Ирочка тихо и подняла на меня глаза. – Знаешь, Лева… она сказала, что я беременна! Совершенно точно беременна! Мы сделали тест! Даже два теста, чтобы наверняка! И врач сказала, что со мной все хорошо, вот!
– Оп-па, – только и вымолвил я, игнорируя «все хорошо». – Ира! И что же теперь делать?!
– Радоваться, наверное! – И Ирочка улыбнулась.
– Ира, – бубнил я, плетясь следом и переживая, как будто сам был нежданным отцом: – Ира, наверное, надо об этом сказать?..
– Конечно! Непременно надо сказать! Но только не сейчас… пока не время… И ты, пожалуйста, ничего никому не говори!
– Нет, он все-таки негодяй! – бормочу я. – Негодяй!
Я вспоминаю, что не далее как вчера ввечеру нарвался на эту парочку: Светка за рулем, ремень безопасности на гордо выпяченном вперед бюсте, словно орденская лента императрицы… шальная императрица, не иначе!.. а рядом – Даниил, тоже донельзя довольный собой. Едут развлекаться в город, потому что развлечения здесь уже приелись!
– Кто негодяй? – вскидывается Ирочка.
– Отец твоего ребенка негодяй! – рублю я.
– Почему?! – Девушка спотыкается и едва не падает, но я, слава богу, успеваю вовремя подхватить ее под руку.
– Ира, тебе надо быть осторожной!
– Почему – негодяй?! – продолжает настаивать она и выдирается из моих дружеских – и никаких других! – объятий с неожиданной силой.
– Да потому что! – резко говорю я. – Как он мог с тобой так поступить?!
Она смотрит на меня недоумевающе, потом останавливается, садится, мотает головой, будто хочет что-то сказать, но закрывает ладонью рот и…
– Меня опять тошнит! – жалобно восклицает она. – Лева, я тебя умо… умоляю… не говори больше таких вещей…
– Не говори правды, не издавай книг… иди у всех на поводу! Да что сегодня за день такой! Ира, я ему морду набью!
– Лева! – Она пугается. – Ты с ума сошел?! Ты этого не сделаешь! Николай Ник…
– Да плевал я на Николая Николаевича! – ору я. – Пусть делает что хочет! Расторгает контракт, ничего не платит, подает на меня в суд, в конце концов! Н-е-ет… но этому типу я все-таки набью морду!..
– Лева… мне нехорошо, – слабым голосом стонет Ирочка, и я бережно веду ее к скамейке, усаживаю, не зная, что делать: вести Уточку обратно в медпункт или же в номер? И уже туда вызывать эту самую врачиху, которая легкомысленно заявила, что с нашей Уточкой все хорошо! Ничего хорошего, судя по ее виду!
– Давай я отведу тебя и уложу в постель! – говорю я, и она лишь кивает, соглашаясь. Но тут же и восклицает:
– Лева! Никто не должен об этом знать! Никто! Ты не представляешь, как это опасно! Для всех! И поклянись, что ты с ним ничего не сделаешь! – еще горячее, чем прежде, вскрикивает она.
– Сегодня – точно ничего… – соглашаюсь я. – Потому что сегодня его тут нет! Пока нет, – зловеще намекаю я, хотя уже потихоньку начинаю остывать. Действительно, кто такой мне этот Даниил, что я так рассвирепел? Ну, хлыщ… ну, в самом деле негодяй – и что дальше? Если Ирина так уж хочет родить от него ребенка, то пусть рожает себе на здоровье! И еще они могут помириться… если он узнает, что она беременна. Некоторые мужчины просто млеют от младенцев…
– Кого нет?.. – осведомляется Ирочка отсутствующим голосом, цепляясь за мою руку и тут же на ней повисая.
– Даниила твоего нет…
– А при чем тут?.. – Она смотрит на меня сначала недоумевающе, а потом отворачивается, и я созерцаю только ее покрасневшие шею и часть тонкой спинки с трогательными лопатками в вырезе легкой кофточки. – То есть… я хотела сказать… Отведи меня ко мне… к нам… отведи меня в номер. Да, очень душно после этого дождя… И я хочу кофе. И еще хочу что-нибудь такое… кисленькое. Лимон? Нет, лучше апельсин…
Мы не торопясь, медленно и плавно движемся по дорожке, и всю дорогу Ирочка что-то лепечет, и щебечет, и болтает обо всем подряд: о погоде, о тучах, о собирающемся снова дожде, об озере и рыбалке, на которую хотела бы снова пойти, об осени, которая уже вот-вот… о том, что хочет еще научиться кататься верхом – как это она упустила такую возможность? – и о том, что сегодня мы, наверное, после обеда не будем играть в гольф, потому что… ну сам понимаешь!.. О лимонах и испанских апельсинах, сиесте и ее пользе, о том, что она не понимает, почему ее должно тошнить и почему это вообще происходит вот так, о розах, мимо которых мы проходим, и снова о рыжей полиционерше с такими дивными волосами, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, – интересно, у нее есть дети? А если есть, рыжие ли они? И что ей абсолютно все равно, мальчик у нее будет или девочка, хотя лучше бы, конечно, мальчик… потому что мальчиков она как-то больше понимает…
Сам я понимаю лишь одно: мне заговаривают зубы. Заговаривают изо всех сил, пытаясь увести куда-то в сторону… от чего? От Даниила? Да черт с ним, с этим безответственным нарциссом, которого наверняка в отношениях с женщинами интересует только собственная персона! Однако я отчетливо слышу, и чувствую, и понимаю, что кроме Даниила тут есть что-то еще… что-то настолько лежащее на поверхности и слишком явное – иначе Ирочка бы так не старалась! Она что-то мне сказала… чего не должна была говорить! И теперь изо всех сил старается, чтобы, отвечая на ее болтовню, я это явное забыл!
– Пожалуйста, ложись в постель, а я вызову врача! – безапелляционно заявляю я, почти заталкивая Ирочку в ее номер. – Пожалуйста, никуда не выходи! В твоем положении это может быть опасно! Я только сделаю кое-что спешное и тут же вернусь! И поведу тебя обедать! Сам!
– Лева, какой ты милый! – очень искренне говорит она. – Я так рада, что ты… что именно ты… ты очень хороший, очень! – лепечет Ирочка. – Только я очень тебя прошу… не связывайся… не ввязывайся… и прими предложение Николая Николаевича… Хорошо? – Она молитвенно прижимает к груди маленькие ручки.
– Да сто лет сдался мне твой Даниил! – машинально говорю я и вдруг спрашиваю: – А откуда ты знаешь про предложение Никитича?
– Но ты же сам сказал… – растерянно говорит она и умоляюще смотрит мне прямо в глаза, будто заклинает подтвердить этот факт. – Сам! Когда мы шли… к врачу! Да!
Ничего я ей не говорил! Ничегошеньки! В этом я более чем уверен! Неужели наш суперинтриган подключил к своим козням бесхитростную Ирочку, чтобы склонить меня сделать то, чего я не хочу?! Это совсем уж нечестно… совсем!
И тут я вдруг смотрю на Ирину Павловну другими глазами, как будто у меня неожиданно навели резкость. Да она же отнюдь не то кроткое, беспомощное создание, что я в ней видел раньше лишь потому, что хотел видеть ее такой! Она же занимается финансами! И всех и все видит насквозь… как Светка! Ну или почти как Светка! Зря я называл ее Желтой Уточкой… это явно Владычица Морская… аналитик подводных течений, мастер снукера… но… в одном лице и растерянная, только что узнавшая о своей беременности девочка! И кому как не мне знать, что гений и злодейство – две вещи, совмещающиеся идеально, как два фрагмента пазла! И что в женщине могут уживаться даже не две личности!.. И неужели я, сам того не зная, действительно попал в точку?!
Я должен это выяснить! Я просто обязан это выяснить! Причем прямо сейчас.
Войти с помощью соц. сетей: