Прошлое, которое определяет будущее. Век семнадцатый, Франция, Париж, Лувр. Бесценная подруга

– Моя бесценная подруга! – Франсуаза де Монтеспан протянула свою весьма пухлую ручку и коснулась ее плеча.

Мари-Мадлен взглянула на королевскую фаворитку с удивлением: они и двух слов между собой не сказали! Что же нужно от нее той, которой при дворе дали нелестное прозвище Сколько стоит? Подруга короля знала толк в украшениях, драгоценных камнях, тканях, мехах и изысканных яствах. При этом благородная дама всегда справлялась о цене того, что желала приобрести, а если находила скрытый изъян или подозревала, что ее надувают, без промедления отправляла покупку обратно и требовала деньги назад!

Маркиза де Бренвилье присела в глубоком реверансе, тем самым выражая крайнюю степень почтения. Это не составило ей труда. Как и мадам де Монтеспан, она семь раз прошла через тяготы беременностей и родов, но, в отличие от фаворитки, которая в последние годы стала совсем уж ленива и невоздержанна в своих кулинарных прихотях, нисколько не располнела и не выглядит как перекормленная свиная туша! Говорят, король все больше охладевает к Франсуазе де Монтеспан… и не этому ли факту она обязана столь высоким вниманием?

– Не навестите ли вы меня, моя дорогая, сегодня вечером? Мы мило поболтали бы за чашечкой шоколада со взбитыми сливками. – Фаворитка облизнула полные губы розовым язычком. Несмотря на явно избыточные телеса, в этой жирной стареющей язве и скупердяйке до сих пор было что-то невыразимо притягательное… живость, задор, умение поддержать любой разговор? А заодно рассмешить короля – и сделать это так колко, метко и ехидно, как никто! Попасться на язык мадам Монтеспан означало конец карьеры… если ты не молоденькая и свежая простушка, разумеется, и поэтому имеешь для монарха особую ценность!

– Я хочу просить у вас совета, моя дорогая! – сказала Франсуаза де Монтеспан. – Совета не для себя, разумеется! Вы слывете очень умной женщиной, я очень ценю ваше мнение и поэтому хотела бы выслушать его…

К шоколаду были поданы очень вкусные пирожные-башенки, украшенные все теми же взбитыми сливками, к которым у хозяйки, видимо, было особое пристрастие, и засахаренными фруктами. Мари-Мадлен склонила голову.

– Я буду рада дать совет, если смогу, – сказала она осторожно.

– У меня есть очень близкая подруга, – фаворитка понизила голос. – Она замужем… много лет. Разумеется, между нею и мужем чувства уже не те, что прежде…

Та, что имела больший вес – во всех смыслах, – чем официальная супруга короля, занимала свой высокий пост уже больше десяти лет. Да, чувства короля остыли, и, несмотря на подаренных ему прелестных крошек и веселый нрав подруги, он все чаще пренебрегал ею. К тому же маркиза де Монтеспан сама сделала большую оплошность – чтобы оживить чувственность короля, она… подсунула ему молодую девицу! О чем сейчас и рассказывает с весьма огорченной миной, не забывая при этом поглощать пирожные одно за другим!

– Я понимаю. – Мари-Мадлен вновь вежливо склонила красиво причесанную голову. У нее, как и у королевской фаворитки, тоже были пышные светлые локоны и такие же голубые глаза, но на этом сходство, пожалуй, и заканчивалось.

– Моя подруга очень, очень огорчена! Что бы вы ей посоветовали? Как привлечь к себе внимание мужа, учитывая то обстоятельство, что его любовница находится в тягости… И как ей отнестись к незаконнорожденному ребенку?

Голубые глаза одной из собеседниц были лазурны и безмятежны, как море в солнечную погоду, – у второй же, пожалуй, море отливало сталью, словно штормило. Незаконнорожденный ребенок! Мари-Мадлен едва не фыркнула. Конечно, ее подруга очень боится, что дети той, которую она сама толкнула в объятия пресыщенного сорокалетнего любовника, дети от наивной семнадцатилетней дурочки, получат те же привилегии и титулы, что и ее собственные! Более того, принят закон, что в случае трагического пресечения рода Бурбонов на престол взойдет граф дю Мэн – сын короля от Франсуазы де Монтеспан! Но закон можно и отменить! И еще: вдруг Анжелика де Фонтанж окажется плодовитой, как крольчиха, и также нарожает впадающему с возрастом в сентиментальность всесильному монарху новых наследников? Еще более любимых и милых, чем ее собственные?! И тогда их, а не ее детей, сделают наследниками престола?! Нет, этого нельзя допустить, никак нельзя допустить! Она сделала ошибку – огромную ошибку, но эта вот бледная сухая моль все исправит! И она заплатит ей… заплатит, сколько бы та ни запросила!

– Ах, моя милая маркиза, – сладко пропело плоскогрудое создание, так и не притронувшееся к сладкому. – Это очень, очень больной вопрос! Для супруги, я имею в виду. Тяжело сознавать себя отставленной, особенно когда вся твоя жизнь была положена на алтарь супружеского счастья! Боюсь, мои советы не будут оригинальными: я бы рекомендовала бедной женщине молиться святой Фелицитате. Это великая святая! Великая! Она помогла многим парам в аналогичных ситуациях. Я всегда ношу с собой образок святой Фелицитаты и ладанку с частицей мощей святого Антония Падуанского… – И маркиза де Бренвилье, положив на свои едва заметные выпуклости сухую паучью лапку, закатила ввысь глаза.

– Ваша набожность меня всегда восхищала, моя дорогая подруга! – с чувством сказала Франсуаза де Монтеспан. – Да вы и сами почти святая!

– Что вы, что вы… – Фаворитке короля показалось, что эта женщина со стальными глазами сейчас снисходительно потреплет ее по щеке. – Я всего лишь орудие в неких руках, не более! Да, я люблю молиться, и к моим молитвам часто снисходят… На этой неделе я снова хочу удалиться в монастырь, где чувствуешь себя гораздо ближе к небесам, чем в нашем суетном Париже. Я помолюсь за вашу подругу, попрошу ей семейного счастья и привезу из монастыря святой воды…

Мари-Мадлен заметила, как мизинец мадам де Монтеспан, кокетливо оттопыренный у ручки золоченой чашки, дрогнул.

– …Пусть бедная женщина нальет немного этой воды в любое кушанье или питье любовницы своего мужа. Думаю, после этого та услышит голос неба и образумится. Кроме того, я не советовала бы вашей подруге слишком беспокоиться. Внебрачные дети, не получившие благословения святой церкви, часто рождаются слабыми и хилыми и быстро умирают… У матери также может случиться родильная горячка… особенно если мать слишком молода и если возле нее нет опытной акушерки, а роды преждевременны…

Внезапно всесильной фаворитке стало так страшно в присутствии маленькой хрупкой гостьи, что у нее отчетливо застучали зубы. Какое счастье, что, услышав о «святой воде», она по своему обыкновению не спросила, сколько это будет стоить! Зачем, зачем она позвала маркизу де Бренвилье прямо к себе, ведь все знают о том, что у нее дурная слава! Те, за кого она просит в этом своем монастыре, подозрительно часто заболевают и умирают – не то от услышанной небом просьбы, не то от монастырской воды, которую привозит с собой маркиза! А она распивает с ней шоколад, в то время как ее покои, в которых они сейчас сидят, совсем рядом с комнатами короля, а наушников тут всегда хватало! И если с Анжеликой де Фонтанж что-то случится, а король каким-то образом узнает, что она принимала эту ведьму, все может закончиться очень скверно! Но она уже не отступит… Что толку идти на попятную, если главная часть дела уже сделана – она все ей рассказала! Все! Эта страшная женщина отнюдь не глупа… и она прямо сказала, что привезет ей эту самую… святую воду!

Шоколад вдруг показался Франсуазе де Монтеспан нестерпимо горьким… уж не опередила ли ее эта прыткая тварь, эта хитрая Анжелика, эта деревенщина с круглой, как блин, физиономией, и не сговорилась ли первой с жуткой маркизой?! Не пьет ли она сама сейчас ту самую «святую воду», после которой исхудает, станет желтой, как испанский лимон, и через несколько месяцев ее снесут на погост?! Нет… не может быть… потому что в этом случае Мари Бренвилье точно не стала бы ей ничего обещать!

– Моя бесценная подруга, – прочувствованно произнесла фаворитка короля, когда откашляла остатки шоколада в кружевную салфетку. – Ваш совет поистине великолепен! Я передам его, а также то, что вы привезете нашей несчастной матери и жене… И да поможет нам всем Бог!