Сегодня, сейчас. Сказать можно только один раз

Она стояла перед ним, опустив руки, готовая принять ради него любую муку, любую смерть. Она, его девочка, его любовь, не первая, но последняя – это он точно знал! – и самая сильная из всех! Он любил ее так, как никого никогда не любил, – он даже не знал, что можно любить так безоглядно… Нет, это она любила его безоглядно, она знала, на что идет, как знала и то, каков он на самом деле и что над ним тяготеет… Проклятие. Да, проклятие!

– Я тебе помогу, не бойся! – сказала она.

– Чем же ты мне поможешь? – изумился он. – Похоже, мне уже никто не в силах помочь! И ты уходи, ни к чему мне тебя тянуть на дно вместе с собой…

– Нет! – сказала она. – Я сама решаю, куда идти. Я же человек, правда? Я личность. И я уже все решила. Знаешь, мне такой сон снился…

– Какой? – испугался он. – Плохой?

– Нет, не плохой… просто странный. Как будто мы с тобой идем, идем… а дорога все не кончается… А потом смотрю – мы уже не по дороге идем, а как бы под водой. И вокруг не лес, а водоросли… и рыбки проплывают… а мы разговариваем и словно не замечаем, что это вода, а не воздух! И вода сквозь нас проливается, как будто так и надо…

– Я не хотел везти тебя в это место, – сказал он. – Потому что… ну, потому что боялся. Вдруг тут с тобой что-то случится? Тут всякие люди бывают… и лес вокруг. И озеро…

Он не хотел ей говорить, что в этом месте почти год назад случилось странное происшествие – человек умер на детской площадке. Ночью. В окружении игрушек. У человека остановилось сердце – наверное, что-то вспомнил. Что-то связанное с игрушками… с детьми… Что-то невообразимо страшное, от чего вскидываются с кровати и кричат, срывая голос, – или не успевают крикнуть, потому что сердце останавливается. У него тоже было что-то в жизни, связанное с детьми, только он никак не мог сейчас вспомнить, что именно! Это было очень, очень важно – но он не мог. Может быть, потому, что рядом была она и он за нее боялся так, что страх перешибал все остальное?

– Наверное, и рыбки, и вода – это хорошо, – наконец сказал он.

– Да, точно, хорошо! – согласилась она. – Ой! Я вспомнила! Бабушка говорила, что женщины видят во сне рыбок к беременности! Значит, у нас будет ребенок! И еще я вспомнила – одна рыбка была такая красивая! Красная, вся блестящая! Чешуя у нее так и горела! Как будто была сделана из звезд! Это золотая рыбка, волшебная, она исполняет желания!

«Нет! – захотелось крикнуть ему. – Это не золотая рыбка! Это вообще не рыбка! И не нужно было тебе на нее смотреть, потому что она не исполняет желания – она отнимает их!» Он хотел крикнуть – но не смог. Потому что она бы испугалась. И побежала бы прочь от него, в воздухе, который стал водой. И она стала бы хватать этот воздух ртом, и захлебнулась бы, потому что это все-таки была вода, вода! И в ней невозможно дышать! Разве что вот так, потихоньку, когда идешь еле-еле, словно плывешь… А бежать нельзя, нельзя! И от этого не убежишь – вот что самое главное и самое страшное! Он уже пытался! Он пять раз пытался! И он рассказывал ей об этом – не мог не рассказать! Потому что она должна была знать. Знать все. О нем. И о тех, кого он погубил… по незнанию? Или же он всегда это знал? Просто делал вид, что не знает… не догадывается. Потому что с другими ему было все равно. А с ней – нет, с ней все по-иному… Остро… до самозабвения. До полного единения. До остановки сердца – но не от страха, а от счастья. С ней все, как было с Олей! И даже еще лучше! А вдруг… – Он похолодел тут, под водой, хотя вода и так была холодная и в ней не могло быть жарко, но он все равно весь взмок. Странное дело – выходит, под водой можно два раза стать мокрым? Один раз – от воды, а второй – от собственного пота? И вдруг его осенило: а что, если она – это Оля?! Которая пришла сюда, на Землю, во второй раз, чтобы…

Он боялся вымолвить это «чтобы», потому что знал – если он скажет неверное слово, все исчезнет, все разрушится! Потому что сказать можно было только один раз, только один раз – но никак не пять! Оля! Он силился вспомнить, когда она родилась, его жена… – его будущая жена! – и когда умерла та, которая Оля… Он напрягался, но цифры ускользали от него, словно рыбки, оставляя лишь едва заметный шлейф и ощущение досады… неуловимые цифры, с которыми он всю жизнь был на «ты», которые любили его, отдавались ему, которые пытались восполнить его потери… по-своему… как умели.

Оля умерла… Он ужасно напрягся – и увидел наконец-то цифры на камне… на огромном, тяжелом гранитном валуне, который он для нее купил… Последний подарок – страшный и ненужный.

Он увидел цифры, увидел их очень отчетливо и коротко вздохнул: да, точно, он так и знал! А потом он увидел еще и имя. Имя на камне. И это имя было не Оля…

Он страшно закричал и… проснулся. Он был весь мокрый, хотя в комнате было прохладно, почти холодно. Он всегда спал при такой температуре. Это было полезно для здоровья. Его здоровья. Он всегда очень заботился о своем здоровье. Следил за ним. Поддерживал себя в форме. Бегал. Плавал. Пил витамины. Ел здоровую, сбалансированную пищу. Знал разницу между плохим и хорошим холестерином, знал, отчего изнашиваются суставы. Принимал меры. Обследовался. Сдавал анализы. Он был здоров. Сто, триста раз здоров! Его организм был запрограммирован на мафусаилов век. Он был здоров и по мужской части. Мог иметь детей. Но они у него не рождались. Ни от жен, ни от любовниц. Да, это могло быть совпадением… статистика сообщала о совершенно невероятных совпадениях… но он чувствовал, что дело не в этом! Не в статистике! Не в роковом стечении обстоятельств – ах нет, именно в нем, в стечении! И именно роковом! Или же все, что с ним случилось, все, что происходило все эти годы, имело лишь одну цель? Которую он увидел во сне? Но что он увидел?!

Он рывком сел на кровати: он не помнил! Он знал, что увидел кошмар… и закричал… и проснулся… но о чем был сон?! Он застонал: ну почему, почему так?! Когда ему уже казалось, что он понял! Что ухватил самое главное! Но не осталось ничего! Кроме уверенности, что ему показали. Перед ним приподняли завесу, поведали главное – тайну… До него снизошли! Удовлетворили просьбу! А он – все забыл!

– Черт, черт, черт! – Он ударил кулаком по жесткой поверхности, но только зашибся. Он всегда спал отдельно от своих женщин и всегда – только на твердом. Не признавал мягкотелости и ненужного пагубного комфорта. Он хотел сохранить себя – но для чего?! Жить для того, чтобы просто жить?! Просто существовать? Не продолжиться хотя бы в одном ребенке? Не оставить после себя ничего… ничего!

– Я вспомню! – пригрозил он непонятно кому. – Вспомню – и тогда тебе мало не покажется! Ты за все мне ответишь! За все!

Вокруг было темно и тихо. Ночь и толстые стены комнаты поглотили слова. Но он был уверен, что его услышали.