Глава 16

#Апокалипсис

Мир рушится внезапно.

Не бывает такого, что ты старательно готовишься к личному апокалипсису: строишь бункер, где будешь залечивать раны и латать разодранную душу, заранее записываешься к психологу, чтобы потом иметь возможность вернуться к нормальной жизни, знакомишься с парочкой симпатичных парней, целенаправленно откладывая их на «потом», восстанавливаешь потрёпанную дружбу, чтобы впоследствии было на чьём плече порыдать. Нет, ничего такого. Ты просто встаёшь утром, пьёшь свой любимый чай, выбираешь одежду и долго возишься с замком. А потом мир схлопывается, застывает, немеет сам и оглушает тебя заодно.

за сутки до

– Мне кажется, что я попала в «Рухнувшие небеса». – Джо осматривала двор в полном изумлении. И хоть она сама приложила немало усилий, чтобы воплотить всё это в жизнь, увидев плоды их стараний целиком, она потеряла дар речи. Трой постарался на славу – Джордан даже думать не хотела, сколько раз ему пришлось посмотреть этот эпизод, чтобы подметить все мелочи. А сколько времени, сил и денег он вложил, чтобы перенести в реальность то, что они видели когда-то на экранах? Специально для этого вечера сделали беседку – точь-в-точь как в сериале, смонтировали небольшую сцену, везде развесили фонарики в виде лампочек в стеклянных банках, украшенных чёрным кружевом, Джо нашла скатерти и плетёную мебель. Все повторяло антураж черно-белой вечеринки-маскарада из любимого эпизода Скайлар. Та, кстати, ни о чем не догадывалась, несмотря на то, что все происходило прямо у неё под носом. Хотя с погружённостью в дела Рэндфорда она не заметила бы ничего, даже если бы они с Троем сели обсуждать план прямо при ней. Вот и сегодня она была на встрече. С одной стороны, это было только на руку – они успевали всё подготовить, врать и изворачиваться, чтобы отвлечь Скай, не нужно было. С другой, Джо волновалась, что она может попросту не успеть.

– Её наряд? – Трой обеспокоенно оглядывался по сторонам, боясь, что упустил что-то из виду.

– У нас, ожидает её вместе с сис. Мы ей сказали, что сегодня будет особенная вечеринка и я официально приведу в компанию Лео как своего парня. И это очень важно, и мы давно не собирались вместе, тем более Рождество и Новый год… В общем, оправдывали как могли такие тщательные сборы и то, что ей придётся сначала заехать к нам, чтобы переодеться.

– Что бы я без вас делал?

– Организовывал бы всё один. Но это та ещё каторга, поверь мне. – Джо подошла поближе и взяла Троя за руку. – Посмотри на это. Любая девушка мечтает о такой сказке, о такой любви. Она обязательно скажет «да», ты знаешь это не хуже меня. Так что не волнуйся – идеальнее этого вечера просто не может быть.

– А если она…

– Никаких «если», Трой. Не накручивай себя тем, что априори не может произойти. Сегодня Скай станет самой счастливой – твоей невестой.

– Спасибо. – Трой обнял Джо, вкладывая в этот жест всю благодарность. Затем он отстранился, глядя куда-то за её спину: – Мне кажется, что твоё счастье немного ревнует.

Джо оглянулась, ловя пристальный взгляд Лео, и грустно улыбнулась Трою:

– Это вряд ли. Скорее он просто злится, что я не бегаю вокруг него.

– Что-то случилось?

– Забей, Трой. Сегодня точно не тот вечер, когда стоит обсуждать мои любовные драмы. А их у нас навалом – каждый день шекспировские трагедии.

– Джордан, ты вообще в порядке? А то я так увяз в своих делах, что даже ни разу не спросил, что происходит в твоей жизни.

Джордан снова обернулась на ребят, которые настраивали инструменты. По правде говоря, порядком в её жизни и не пахло. После концерта в Сан-Франциско всё как-то незаметно стало меняться. Джо всё реже бывала в Стоквуде – отснятого материала хватило бы уже на десять фильмов, а Лео… Он все время был занят проектами, о которых она даже не знала, всегда слегка раздражён и немного отстранён. Да, когда они были вместе, всё вроде было по-прежнему, вот только вместе они почти не бывали. И Джо по большому счёту даже рассказать некому было, поделиться своими предчувствиями и мыслями: Эмма закрылась в себе и всячески отгораживалась от всего, что связано с «LADE», а значит – и от неё самой, Мейси погрузилась в учёбу и рисование, к тому же они с Арти готовились к фестивалю косплея, так что нагружать малышку ещё больше Джо не хотела. Скай же моталась туда-сюда, провела пару дней назад свой благотворительный розыгрыш, мониторила настроения фандома, да и после поездки к отцу она как-то закрылась – едва заметно, но ведь они дружат всю жизнь, Джо не могла не почувствовать. Поэтому оставалась только Ирма, но Джордан казалось, что своими подозрениями и сомнениями она достала уже даже такую спокойную и мудрую женщину. Но всё было не так – не так, как раньше, как должно быть, как хотелось. Она ощущала себя лишней в жизни Лео, но так сильно его любила, что не наседала, не предъявляла никаких претензий, всегда его понимала… и возможно, сама и разрушала их и без того странные отношения.

– Пойду спрошу, все ли идёт по плану. – Джо была даже рада, что Трой настолько погружён в свои заботы, иначе так просто он точно бы её не отпустил.

– Этот парень – сумасшедший. – Итан сидел на своём кахоне, рассматривая всё вокруг. – Любовь творит с людьми странные вещи.

– Трой просто очень хорошо знает Скай, что ей нравится, что она любит. И он готов для неё на всё. Не думаю, что это сумасшествие.

– Это какое-то подкаблучничество, – отозвался Лео. Он снова был не в духе, а это значило, что всё вокруг видится в чёрных красках. – Так потакать Скайлар во всех её прихотях…

– Это просто желание сделать её счастливой, в этом нет ни капли подкаблучничества, как ты выразился.

– Ваши саркастические перепалки нравились мне куда больше, чем вот это. – Доминик поставил гитару на подставку и посмотрел на Джо так, что сразу стало понятно – он знает. Или, по крайней мере, догадывается, что Джо не просто так приезжает в Стоквуд при любом удобном случае, что сейчас разговор был отнюдь не о Скай и Трое. – Джо, а можно где-нибудь выпить чаю?

– Пойдём, я покажу, – кивнула она, готовясь к разговору вместо чаепития. – Вы же помните о дресс-коде, да?

– Естественно, – подмигнул ей Адам, и по спине пробежал холодок. – Всё будет просто идеально.

Они с Домом шли молча. Джо хотела бы шутить или просто болтать, как обычно, но её сковывал страх – о том, чем может обернуться сегодняшний вечер из-за Адама и её собственная жизнь в целом из-за чёртовых отношений с Лео.

– Ты не знаешь, почему мой братец так воодушевлён сегодняшним событием? Это очень на него не похоже…

– Понятия не имею, – соврала Джордан, не понимая, действительно ли Дом ничего не знает или просто проверяет, насколько осведомлена она. – Может, потому что женихом становится не он? Мне показалось, что его интересуют более… нестабильные отношения.

– Всегда поражался твоему умению подбирать слова, – усмехнулся Доминик. – И неумению скрывать чувства.

– Ты…

– Пока ты не начала оправдываться или, чего хуже – врать, я просто скажу тебе, что всё это не моё дело. Просто будь осторожна и береги себя, ладно?

Джордан остановилась, пристально вглядываясь в лицо друга. Что-то странное, скрытое было в его словах.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, Джо, что ты выглядишь подавленной на празднике своих лучших друзей. А так быть не должно. И мне кажется, что я даже знаю причину – слишком хорошо знаю эту причину уже много лет, чтобы удивляться. А ещё помню наш разговор в мотеле. Не торопись и не загоняй себя в угол.

– Ты сейчас говоришь такими загадками, от которых загоняться хочется ещё больше! – взорвалась Джо. Она и без того с трудом держала себя в руках, винила себя за каждый шаг – теперь почему-то всё казалось лишним, неправильным, навязанным.

– Он очень тяжёлый человек, мы оба это знаем. Вот бы ты и парней, в которых влюбляешься, выбирала так же удачно, как и слова.

– И тогда бы я влюбилась в тебя?

– Мы уже это обсуждали. – Дом приобнял Джордан, пытаясь её развеселить. – И я был абсолютно серьёзен, когда говорил о чашечке чая.

– А я-то, дура, подумала, что ты просто хотел поговорить со мной… Бездушные музыканты, что с вас взять! – Она изобразила глубокую обиду, которую тут же сменила на хохот, едва Рокстер начал её щекотать. – Кто-то сегодня будет играть с фингалом или сломанной челюстью!

– Только представь, как я буду звучать, – Дом попытался изобразить пение, не открывая рта, и теперь уже они оба расхохотались. – Улыбка тебе идёт гораздо больше, – заключил он, открывая перед Джо дверь в дом.

– Можешь не подлизываться, я и так угощу тебя чаем. Тем более чужим чаем в чужом доме – ничего для тебя не жалко.

– Мы нашли секрет твоей щедрости!

– Начинаю понимать, почему Адам говорит, что ты меньше бесишь, когда поёшь.

– Что? – возмутился Доминик, проходя за Джо на кухню дома Троя. – Когда он такое говорил? Вот засранец! Только не говори…

– Это будет в фильме, да, – без тени вины подтвердила Джо. – Тебе с сахаром или без?

– Мне с ядом!

– Ну, рано травиться, Дом. Я соврала тебе в Сан-Франциско – ты все ещё не дорос до рок-звезды.

Доминик сложил руки на столе и опустил на них голову.

– Меня окружают чёрствые и бездушные люди! Именно поэтому я предпочитаю музыку.

– Ага, особенно если эту музыку зовут Эшли и у неё длинные ноги. Она-то, наверное, не чёрствая, да?

Доминик дёрнулся, словно его ударили.

– Тебе Эмма сказала?

– Нет, фандом болтает, вот я и решила проверить… Стоп, что? – Джо едва не уронила чашку, вовремя опустив её на стол с громким стуком. – Ты хочешь сказать, что у тебя действительно роман с фанаткой и моя сестра об этом знает?

– Эмма видела, как мы разговаривали после концерта. И почему все акцентируют внимание на том, что она наша фанатка?!

– Какая же я дура! – Джо опустилась на стул рядом с Домом. В её голове наконец-то сложилась вся картинка: плачущая Эмма, её внезапная агрессивность, даже то, что из её комнаты больше не доносились песни «LADE». Она так и не рассказала, что случилось, да и вовсе избегала сестру как могла, осуждающе глядя на то, как Джо монтировала фильм или переписывалась с фандомными знакомыми. – Как я вообще упустила из вида то, что у тебя появилась девушка? И не была рядом с Эмс… А Никки? Ох, Дом… Ты умудрился усугубить и без того печальный момент в жизни девушек, влюблённых в тебя. Выбрать фанатку! Теперь каждая из них убивается лишь одним вопросом: почему тогда это не я?

– Не заставляй меня чувствовать себя ещё более виноватым.

– Да ты не виноват, это я так… Сегодня здесь будут и Никки, и Эмс. Просто постарайся поменьше попадаться им на глаза вне сцены, ладно? Не уверена, что такие эмоции сегодня будут к месту.

– Притворюсь мебелью.

– Тогда уж фонарным столбом, – попыталась пошутить Джо, но внутреннее напряжение, которое ненадолго отступило, пока они шутили с Домиником, теперь звенело натянутой тетивой, с которой вот-вот готова была сорваться стрела. Вот только в кого она попадёт, кого разобьёт и останутся ли они в живых, если Джо её все-таки отпустит?..

* * *

Эмма примерила небольшую кружевную маску и спрятала её в сумочку: до дома Троя она должна делать вид, что это просто дружеская вечеринка – немного пафосная, но всё же. Хотя выглядела Эмс так, будто собралась на красную дорожку: чёрный короткий топ и длинная юбка в пол, где по чёрной ткани бежали белые замысловатые узоры. Она просто слишком увлеклась подготовкой к этому вечеру, чтобы хоть чем-то занять свою голову, чтобы перестать проклинать себя за то видео, что она сняла для Дома, чтобы не пролистывать бесконечно «инстаграм» его девушки, не искать в её твиттах отголоски его. Она старалась отгородиться от всего, что когда-то связывало её с Домиником, но себе Эмма врать не могла – она снова и снова убивала себя, вырывала сердце и топтала, топтала его стыдливами попытками ненависти. Да, она дала кличку Эшли – прозвала беднягу Зомби, ведь тут само имя велело, – мысленно осуждала каждый шаг… А ещё скрывала правду от Никки. Хоть в фандоме вовсю обсуждали эту новость, кто-то даже выкладывал фото и писал, что видел новоиспечённую парочку вместе, но она так и не сказала, что Дом подтвердил ей все догадки. Эмма просто повторяла как заведённая, что им нужно отдалиться от «LADE», если они хотят избавиться от личного Волдеморта, и Никки соглашалась. Хотя, скорее всего, это было продиктовано тем, что на носу был концерт её мечты, где она принимала огромное участие в подготовке фанатского «спасибо», так что мысли о Доминике отошли на второй план. А вот самой Эмме нечем было заполнить голову – про дыру в груди она даже не думала, та и не собиралась затягиваться. Поэтому подготовка сюрприза для Скайлар спасала её. А ещё… Хоть Эмс было немного завидно, но Трой с его предложением, его страстью и желанием небо спустить на землю ради Скай вселяли в неё веру в любовь, в то, что однажды и в её жизни будет что-то такое же прекрасное вместо пустоты и боли.

Эмма поправила причёску, пообещала себе, что и близко не подойдёт к Доминику сегодня вечером, и набрала номер Скай – та опаздывала уже минут на двадцать…

* * *

– Ребята начали играть. – Мейси вошла на кухню, где восседали Джо, Никки, Трой и Арти. – Все вроде довольны, пока никто не заметил, что ожидание немного затянулось. Ещё час спокойно можно делать вид, что так и задумано – девушкам положено опаздывать. А дальше что-нибудь придумаем. Джо может поснимать всякие пожелания, это же круто, потом на свадьбу смонтируешь. Так мы сможем ещё часок выиграть, если Скай не приедет…

– Маргарет, – тихо, но настойчиво произнёс Арти, закатывая рукава белой рубашки, и Мейси поняла, что снова наговорила лишнего. Она виновато улыбнулась и села рядом с Арти, проклиная неудобные, но такие роскошные чёрные лодочки, которые ей одолжила Эмма.

Трой выглядел мрачнее тучи: он вертел в руках коробочку с кольцом, неотрывно глядя в пол. Скай задерживалась на час. Конечно, она ехала издалека, а в дороге всякое может быть, да и привести себя в порядок для его будущей невесты значило пропасть среди косметики и расчёсок часа на два. Но ожидание огромным грузом ложилось на его плечи. Может, не стоило устраивать всё это, не стоило звать столько людей, а нужно было просто сегодня утром, целуя её, едва проснувшуюся, надеть это кольцо на её палец и пообещать, что теперь так будет до конца дней? Благими намерениями, как говорится… Вот и его личный ад полыхал ярким пламенем сожаления и тревоги в глазах окружающих.

– Такси подъехало, – оживилась Николь. – Наверное, это наши девочки!

Трой моментально оказался на ногах, ощущая, как перехватывает дыхание и дрожат пальцы. Он спрятал кольцо в карман, позволил Джо завязать ленты маски на затылке и вышел во двор – встречать свою судьбу.

Они впятером – красивые и взволнованные – стояли у калитки, ожидая пассажиров такси. Трой представлял, как поцелует свою уже невесту, Джо подпрыгивала от нетерпения, ведь она знала этих двоих столько лет, наблюдала всю историю из первого ряда, поэтому была счастлива чуть ли не больше будущих жениха и невесты. Николь и Мейси стояли по обе стороны от Арти, который вообще плохо понимал, зачем его сюда притащили, но на самом деле все трое были очень рады за друзей – всё-таки счастье слишком заразительная штука, чтобы можно было просто проигнорировать его.

Дверца такси открылась, и к ребятам вышла Эмма. Одна. Она виновато смотрела на друзей, держа в руках телефон.

– Она написала, что, возможно, приедет только к утру. И выключила телефон, – последняя фраза прозвучала сквозь всхлип. – Мне так жаль…

Трой смотрел на отъезжающее такси, не веря в то, что всё происходит в реальности. Скай осталась там, с Энди Рэндфордом, когда здесь её ждали друзья, ждал он… Даже не зная про предложение, она должна была сделать всё, чтобы провести этот вечер вместе со всеми! Но её призрачные цели оказались дороже всего на свете. Она смогла оставить его одного на их общем празднике, предпочтя пост Мамочки. Может, он поспешил с решением? Как можно доверить жизнь человеку, которому он даже один вечер доверить не может? Неужели Скай всегда будет слепо идти за своими желаниями, не замечая его рядом, не замечая его любви и самопожертвования? Лучший вечер его жизни превращался в худший прямо на глазах, словно кто-то стирал огромным ластиком пелену любви с мира, оголяя уродливую правду, от которой он бежал, которую так хотел не замечать.

– Так, спокойно. – Джо хотелось кричать. Ведь она чувствовала, что что-то пойдёт не так, но того, что Скай просто не появится на помолвке, она даже предположить не могла. – Сейчас я попробую всё исправить.

– Не стоит. – Трой размахнулся и бросил коробочку с кольцом на дорогу. – Всё так, как должно быть. Помолвки не будет.

Его тон был таким серьёзным, почти стальным, что никто не посмел ему возразить. Он резко развернулся, расстёгивая пуговицы на рубашке, и зашагал в дом.

– Пусть все веселятся – это ведь почти Новый год! Новая жизнь, – горько произнёс он, скрываясь внутри. Эмма подобрала юбку и направилась за ним.

– Я ничего не могла сделать! – со слезами сказала она Джо, и та понимающе кивнула.

– Скажите ребятам, что… Боже, я даже не знаю, что делать.

– Мы всё уладим, – тут же взяла себя в руки Николь. – Попробуй до неё дозвониться. К чёрту эту вечеринку, но, может, мы хотя бы сможем спасти отношения…

– Это так страшно! – Мейси не скрывала слёз, отчего Арти обнимал её за плечи. – Я смотрела на это, как на сказку, а теперь… Что могло задержать Скай, что она не приехала? Она ведь может потерять его навсегда, так не должно быть…

– Я знаю, что её задержало, – зло проговорила Джо. В этот момент она ненавидела и Скай, и Рэндфорда, и всё на свете за компанию.

– Так, мой любимый гик, хватит разводить сырость. – Николь потянула Мейс и Арти к дорожке во двор. – Нам нужно сделать так, чтобы сейчас не началась паника и сплетни. А ты – достань её из-под земли!

– Постараюсь.

Джо вытерла слёзы – она просто не могла забыть взгляд и голос Троя – и набрала номер подруги. Естественно, её тут же перенаправило на голосовую почту. Джо буквально рычала от злобы, пока искала в переписке телефон Фелисити – недавно Скай сбрасывала его, Джо уже и вспомнить не могла, зачем именно. Несколько гудков, и на том конце провода послышался печальный голос:

– Да?

– Фелисити, привет! Это Джордан Купер, помнишь меня? Не могу дозвониться до Скайлар. Вы, случайно, не вместе?

– Да. – В трубке всхлипнули или Джо показалось?.. – Она здесь.

– Можешь дать ей трубку?

– Сейчас. – Джо едва держала телефон – её трясло от ярости и слёз. – Джо?

– Твою мать, Скай! Почему ты всё ещё там?

– Джо, не устраивай трагедий! Меня назначили Мамочкой, и мы тут празднуем… Вам там и без меня должно быть отлично.

– Скай, ты дура! Празднует она!

– Эй, ты перегибаешь. Ну, пропустила я вечеринку, что с того? У меня тут такое событие!

– Событие, моя дорогая, ждало тебя здесь. Трой собирался сделать тебе предложение. – Джо снова заплакала. – Он устроил праздник, как в «Рухнувших небесах», твой любимый, помнишь? Мы тут собрались, всё приготовили, ждали тебя и вашей помолвки, а ты…

– Но… я же… не знала… – Скай на том конце провода едва могла говорить.

– А какая разница? Этот вечер ты должна была провести с нами, с Троем, с дорогими тебе людьми, а не там! Боже, как же я тебя ненавижу… Ты бы только видела его…

– Джордан, дай ему трубку, я всё исправлю, я ведь…

– Ты уже всё сделала. Расставила свои приоритеты. Празднуй, Мамочка.

Джо нажала на отбой, буквально оседая на землю. Она не понимала, как всё это могло произойти, как вообще вселенная допускает такую боль. Трой ведь всегда был идеальным парнем, хорошим другом – почему сейчас его жизнь разваливалась на куски? Как им всем жить дальше? Как не возненавидеть Скай всем сердцем за внезапную холодность в голосе Троя, за мёртвое спокойствие в его глазах? Джо поднялась, размазывая макияж по лицу, и пошла на дорогу – искать кольцо. Оно обязательно понадобится, не может быть так, просто не может…

Следующие два часа были сплошным адом. Сочувствующие улыбки гостей, которые очень хотелось стереть с печальных лиц, суета, с которой сворачивалась неудавшаяся вечеринка, Трой, разделивший своё горе с бутылкой джина и лежащий на коленях у Эммы. Все это выглядело сюрреалистично, словно все они были героями плохого фильма, тягостной мелодрамы, от которой хочется залезть под одеяло и рыдать. Джо знала, что Трой точно не ринется всё крушить, шататься по барам или драться с первым же подвернувшимся парнем. Он словно застыл, лишь тихо попросив оставить его одного. Не самое мудрое решение, конечно, но она не стала спорить – увела вниз сестру, закрывая дверь в спальню, где всё напоминало о Скай, чтобы Трой мог почувствовать себя хоть каплю лучше.

Эмма выглядела не лучше. Она машинально спустилась вниз, скользнула взглядом по удручённым друзьям и застыла, увидев в одном из кресел Доминика. Она смотрела на него так, словно это он был виноват в сегодняшней ситуации, словно он вообще был во всем виноват. Джо моментально оценила ситуацию и потянула сестру к выходу, попутно подозвав остальных.

– Арти, развези их по домам, ладно? Я закончу тут всё и присмотрю за Троем.

– Тебе точно помощь не нужна? – Никки до боли сжимала руку Эммы, держась за неё, как за спасательный круг. Этот вечер надломил всех.

– Я справлюсь. Поезжайте. – Джо кивнула всем на прощание – сил на объятия не осталось. Мейси вышла первой, она зябко обнимала себя за плечи, не переставая всхлипывать. Никки вывела из дома Эмс, а за ними последовал Арти, ещё раз обещая Джо, что всё будет хорошо. Она закрыла за ними дверь и вернулась в гостиную, где сидели «LADE».

– Что вообще произошло? – Адам потягивал виски из широкого стакана, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Скай… не знала о том, что должно произойти… и задержалась в другом месте.

– Как Трой?

– Подавлен, Итан. Я не представляю, что он сейчас чувствует. Для него Скай всегда была на первом месте, а она…

– Мы можем чем-то помочь? – Доминик, кажется, только сейчас решился подать голос, когда Эмма и Никки исчезли с горизонта.

– Нет, спасибо. Поезжайте, вам завтра выступать! Вы же прямо отсюда?

– Да, мы со всеми вещами и инструментами – нет смысла делать круг.

Ребята обняли Джо на прощание. Дом снова извинился за Эмс, хотя как всегда не был виноват. Джо попыталась улыбнуться и, вставая на носочки, чтобы поцеловать его в щеку, спросила:

– А где Лео? Я хотела поговорить насчёт базы: там срок аренды истекает…

– Так её же выкупили, – бросил Адам через плечо. – Он как раз и поехал в Стоквуд, там что-то подписать нужно.

– Выкупили? Вы сами?

– Он тебе не говорил, да? – Доминик засунул руки в карманы чёрных скинни, и Джо сразу стало не по себе. – Айви и остальные выкупили базу целиком, нам в подарок. Если честно, это ещё более странно, чем то, что ты для нас её снимала, но у нас нет возможности отказаться – сами мы её сейчас не потянем.

– Но почему Лео не сказал мне? Я тут ношусь, думаю, где взять деньги, чтобы продлить аренду, а у вас всё схвачено… Да ещё и кем…

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно, – отмахнулась Джо. – Давно он уехал?

– Сразу, как мы отыграли.

Джо закрыла глаза, считая про себя до десяти. Сказать, что у неё почва из-под ног ушла, – ничего не сказать, хотя именно она снимала базу последние полгода. А Лео просто промолчал, скрыл от неё такой важный момент. Да ещё и покупатели отличные – «отчаявшиеся дамы». Вот они и начали плести свой узор из нитей, что натягивали месяцами ранее. Джо не удивилась бы, если бы просьба не говорить о подарке ей исходила от них. Но кроме всего этого Лео просто уехал, именно тогда, когда её жизнь и жизнь близких ей людей рушилась, когда ей нужна была поддержка, объятия и тепло. Это было время, когда её демонов нужно было успокаивать, но Лео было не до неё с её горем – он даже не попрощался, не нашёл её в этой суматохе, не удостоверился, что она в порядке. Он просто сбежал оттуда, где было некомфортно, где он точно не стал бы центром мироздания.

– Эй, ты в порядке? – Дом обеспокоенно разглядывал Джо, явно сожалея, что рассказал всё. – Он, наверное, просто забыл сказать тебе, сейчас столько всего происходит.

– Да, наверное, – согласилась она, ни на минуту не веря в это. – Напишите завтра, как всё пройдёт! И хорошего концерта.

– Спасибо. – Доминик отчетливо видел, что Джордан очень ранила история, рассказанная им, но она уже успела отгородиться фразами о концерте, а значит, теперь из неё и слова по делу не вытащишь. – Если что, сразу звони.

Джо хотелось кричать. Этот вечер ломал их всех, словно старый год хотел избавиться от всего ненастоящего, очистить дорогу для новой жизни. Вот только идти этой дорогой приходилось по трупам.

Чёрно-белое платье с множеством кружевных юбок внезапно стало самым неудобным нарядом в мире, а шпильки в причёске впивались в голову. Она быстро распустила волосы, стараясь не думать о Лео, не позволять себе утонуть в горечи, пока она все ещё в доме Троя. Джо осторожно поднялась наверх, тихонько открыла дверь в спальню. Трой лежал в той же позе, в которой она оставила его, уводя Эмму.

– Как ты?

– В порядке, – глухо отозвался Трой, и Джо вошла в комнату, чтобы сесть на кровать рядом с ним.

– Трой, мне можешь не врать – после такого не бывают в порядке.

– А что ты хочешь услышать? Что я раздавлен, убит, что я не знаю, как дальше жить, что я почти ненавижу Скай, и от этого ненавижу самого себя? Что из этого звучит лучше, чем «я в порядке»?

– Как ни называй, всё отвратительно. – Она легла рядом с Троем на кровать, разглядывая потолок. – Может, напиться?

– Мне не лезет – бесполезно всё. Тебе – не знаю. Утопиться сейчас хочется больше, чем пить.

– Не смей даже думать!

– Прости. В голове столько дурацких мыслей. Они не дают мне думать о том, что случилось, отгораживают. Потому что я просто не представляю, как проснуться завтра без неё.

– Может… стоит дать ей шанс? – Джордан ненавидела себя за эти слова. Она ведь понимала, что Скай виновата по всем фронтам, а она просит Троя отбросить гордость и самоуважение, снова расстилаясь перед ней. Но Джо просто не могла видеть Троя таким, она не представляла их по отдельности.

– Шанс на что? Снова променять нас на этого Рэндфорда? Дело ведь не только в помолвке. Скай очень хорошо продемонстрировала, что для неё важно, – ведь мы давно спланировали этот вечер, она должна была быть здесь, со мной, со своими друзьями, поддержать тебя, ведь по легенде это был особенный вечер для тебя, Джо. Но вся та блестящая жизнь для неё интереснее, а я не уверен, что готов быть на вторых ролях, что хочу жениться на девушке, которая просто не готова к нормальной взрослой жизни. Может, Скай была права, говоря, что мы переросли наши отношения…

– Что? Она такое сказала?! – Джордан приподнялась на локте, поворачиваясь лицом к Трою.

– Видишь, она даже с тобой не делилась проблемами, видимо, наши отношения не так важны, чтобы волноваться о них и просить совета.

– Это же Скай – она всегда была такой! – из последних сил пыталась спасти ситуацию Купер, предчувствуя неминуемый конец самой красивой сказки, что она видела.

– Вот только я повзрослел, Джо. И то, что раньше казалось милым, теперь выглядит инфантильно. Я отдавал ей всё, что имел, но теперь… всё кончено.

– Трой…

– Оставь меня одного, пожалуйста. Ничего личного, просто мне нужно всё обдумать. В одиночестве.

Джордан протянула руку, чтобы погладить Троя по волосам, но так и не прикоснулась. Она осторожно встала с кровати, обернулась у двери, словно прося не сдаваться, и вышла из комнаты, сдерживая рыдания. Джордан никогда не могла подумать, что чужие отношения и расставание могут задеть её до такой степени, но ведь это были Трой и Скай, Скай и Трой – никогда по отдельности, только вместе, только в любви и согласии.

Джордан спустилась вниз, отключила электричество в саду – убирать всё это не было сил, да и как-то рука не поднималась – это оставляло надежду, пусть и очень призрачную. Она закинула туфли в багажник, села в Крошку Би и набрала Лео. Сбросила вызов, так и не дождавшись ответа. Позвонила ещё раз. И ещё. Когда раз на шестой её сразу перенаправило на голосовую почту, она едва сдержалась, чтобы не швырнуть телефон в лобовое стекло. Возможно, если бы Лео повёл себя так по-свински в любой другой день, она бы просто поплакала в ванной – как и всегда – и простила. Но сегодня сорвало все предохранители: накопившаяся усталость и недосказанность, злость и обида, желание забраться кому-нибудь на колени и спрятаться от жестокого мира в объятиях – всё это смешалось и взорвалось внутри Джордан. Поэтому она буквально за десять минут добралась до дома, через чёрный вход пробралась к себе в комнату, переоделась и снова вернулась в машину. Только за рулём она заметила, что машинально надела футболку Лео, – но времени переодеваться уже не было. Она повесила на шею ключ от базы, натянула поверх знаменательной футболки свитер и завела двигатель. Она наконец-то выяснит отношения. Прямо сегодня. Чем бы это для неё ни закончилось – она сделает тот самый шаг, после которого уже нет никаких вариантов.

* * *

Они сидели в машине в полной тишине. Мейси всё никак не могла прийти в себя после произошедшего. Она молчала, пока они отвозили домой Эмму, едва обмолвилась словом у дома Никки, а теперь просто сидела на пассажирском сиденье и даже не смотрела в сторону Арти.

– Маргарет…

– Прекрати называть меня этим идиотским именем! – непривычно резко отозвалась она.

– Что с тобой?

– Ты правда не понимаешь?! – Она, наконец, развернулась к Арти – её губы дрожали, а глаза блестели в свете фонарей от набежавших слёз. – Если даже они не смогли, то кто тогда сможет? Я ведь думала, что вот так выглядит любовь, понимаешь? А теперь… Во что теперь верить? Кому верить, Арти? Её нет, просто не существует этой чёртовой любви! Только одни страдания! Эмма, Николь, Джо… Теперь вот Трой и Скай – все только и делают, что мучаются! Плачут! Сходят с ума – и никакой настоящей любви… Ради чего тогда всё это?

– Мне…

– Что? – Мейси видела лишь очертания лучшего друга – она не могла остановить рыдания, не могла успокоиться. Она ощущала такой необъятный страх, словно радости в мире вообще не существовало.

– Ты можешь верить мне, Мейси. И в нас.

Она не поняла, как это произошло: столько раз они останавливались в шаге от поцелуя, но сейчас Арти не спасовал. И когда это наконец произошло, Мейси отчётливо почувствовала, как страх начал отступать, уступая место спокойствию. Вот они – самые правильные губы в мире, самое правильное место для неё, самый правильный человек рядом. Тот, кому можно всецело доверять, кого можно вот так робко и самозабвенно целовать, не боясь ничего, ощущая лёгкую эйфорию внутри.

– Я не могу больше делать вид, что всё осталось, как прежде. Мне кажется, мы оба понимаем это. И если ты больше не веришь в любовь, то я докажу тебе обратное.

Арти выглядел таким решительным, но в то же время – родным и забавным, что у Мейси внезапно появились силы улыбнуться.

– Я буду рада любым доказательствам, – прошептала она. – Можем повторить предыдущее?

Арти почти правдоподобно сделал вид, что недоволен, но сдержать улыбку всё же не смог. Он стёр слёзы с её лица, такого знакомого и внезапно – абсолютно нового, словно его взгляд поменял резкость, когда он признался себе, насколько влюблён в эту милую и сильную девушку.

– Ты смотришь так, словно видишь меня впервые.

– В какой-то степени так и есть, – Арти снова поцеловал Мейси, и теперь уже поцелуй вышел более чувственный и долгий. И это было так естественно, словно всю жизнь, долгие годы дружбы они только и делали, что шли к этому моменту, выстраивали платформу для того, чтобы влюбиться.

– И что, мы больше не друзья? – Мейси переплела пальцы с пальцами Арти, чувствуя, как тепло разливается по всему телу.

– Ты не отделаешься от меня, как от друга, – в привычной манере ответил он. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы стать просто бойфрендом.

– Лучшие друзья навеки? – усмехнулась она. – Которые вывели дружбу на новый уровень.

– А есть ли смысл всё это как-то называть? Просто давай делать то, что нам хочется, – быть вместе.

– Когда мы успели так вырасти? Где те дети, что строили крепости из кресел и одеял по выходным и объедались пирогами твоей мамы?

– Вырасти? Не понимаю, о чём ты, – надменно произнёс Арти, и Мейси, растрепав его волосы, всё же рассмеялась.

– О да, Артур, ты прав. Некоторые из нас даже не начинали расти…

– Ты ведь о себе, да? – поинтересовался он, снова вовлекая её в поцелуй. Они столько времени упустили, что сейчас не могли оторваться друг от друга, не могли насытиться новыми ощущениями. Но при этом оба чувствовали себя настолько комфортно, словно всё это происходило в тысячный раз. – Уверен, что мама будет рада напечь для тебя пирогов. Ну, а стульев с одеялами в нашем доме – завались!

– Правда?

– О, как глаза загорелись! И ты ещё говоришь о «выросли». – Арти притянул к себе Мейси, чтобы обнять её и спрятать лицо в её волосах, – он не хотел, чтобы она видела, как подрагивают его ресницы, как дрожат губы. Он так переживал, что она испугается, оттолкнёт его, что они потеряют их дружбу, – а как тогда жить вообще?

– Мне нужно домой, – пробормотала Мейси, утыкаясь ему в грудь лицом. – Но я так не хочу. Если бы ты только мог забрать меня с собой.

– Ты ведь знаешь, что проблема не во мне и не в возможности – хоть сейчас можешь поселиться в нашем доме. Но ты ведь не уйдёшь из своего.

– Не уйду, Арти, – вздохнула она, нехотя отстраняясь. – Последний… На сегодня.

Теперь уже она сама поцеловала его, пытаясь забыть о том, как волновалась о дружбе, как говорила, что они слишком давно друг друга знают. Может, они и любили друг друга так же давно – просто не осознавали, не решались, не были готовы к таким переменам.

– Я позвоню, – улыбнулась она на прощание и вышла из машины. Несмотря на предысторию сегодняшнего вечера, Мейси была счастлива. Ощущать себя такой влюблённой и при этом не бояться, не быть одинокой, видеть взаимность в его глазах – это было так ново, так дорого и важно. Она буквально летела к своему крыльцу, стараясь не растерять очарование сегодняшней ночи, запечатлеть в памяти этот момент, с которого начался новый отсчёт их истории. Мейси уже представляла, как поднимется наверх, откроет свой скетчбук и нарисует их вот такими – целующимися в первый раз. Счастливыми и почти идеальными.

Вот только все планы рухнули, едва она переступила порог дома. В гостиной её ждали родители – не спали, как обычно, а сидели вокруг груды вещей, сложенной на журнальном столике. По напряжённой тишине и выражению лиц Мейси поняла, что сейчас случится катастрофа – необратимая и настолько мощная, что она определённо запомнит этот вечер. К сожалению.

– Где тебя носит? Ты видела, который час, Маргарет?! – Голос матери пронзал хуже ледяного ветра, обещая, что всё это – лёгкая прелюдия.

– Я была с друзьями, я говорила вам.

– С теми самыми, что научили тебя врать? Или с теми, кто вбил тебе в голову, что образование – не важно?

Мейси сделала несколько шагов вперёд, чтобы увидеть, что на столике лежали её скетчбуки, рисунки – даже футболка, которую подарил ей Арти. Всё в куче, что-то порвано, что-то – смято.

– Что это такое? – крикнула она, подбегая ближе, чтобы собрать свои вещи. Но мама резким движением оттолкнула её.

– С этим можешь попрощаться! – холодно произнесла она, прямо на глазах у Мейси разрезая на куски футболку. – Как и со своими курсами: я уже отправила письмо, что ты отказываешься от них.

– Что? Нет, ты не можешь так поступить!

– Могу! Ещё как могу! – Мама взяла какой-то конверт со стола и подошла вплотную к Мейси. – Так же, как и ты посмела обманывать нас все эти месяцы! Вот, уведомление пришло, что платить за второй семестр не нужно, так как ты ни разу не была на курсах! Дрянь!

Пощёчина пришлась аккурат по скуле: Мейси ойкнула, но на ногах удержалась, – мама вложила всю свою ярость в этот жест.

– О чём ты вообще думаешь?! Как ты собираешься поступать, если тратишь всё своё время на ерунду?

– Это не ерунда! – в тон матери ответила Мейси. – Я не буду юристом! Никогда! Хватит решать за меня! Это моя жизнь, и я сама решу, на какие курсы мне ходить, чем заниматься и на что тратить своё время!

– Смотрите, какая взрослая она стала! Даже не думай! Я не позволю тебе разрушить свою жизнь!

– Единственные люди, которые её разрушают, – это вы. Неужели вы не понимаете, что я хочу делать то, что люблю и умею?

– И побираться? Или ты думаешь, что сможешь сидеть на нашей шее всю жизнь? Нет, Маргарет, ты получишь нормальное образование и хорошую работу! И точка. Нам виднее. И пока ты живёшь в этом доме, тебе придётся делать то, что лучше для тебя.

– Может, мам, мне виднее, что для меня лучше? – Мейси потихоньку начала пятиться к дверям – предложение Арти поселиться в их доме сейчас выглядело как никогда соблазнительно.

– Что там тебе виднее? Ты глупая девочка, которая попала под влияние плохой компании! Это они тебе посоветовали пойти на глупое рисование? Они подсказали обмануть нас?

– Нет! Я сама решила, что проще врать вам, чем вбить в ваши закостенелые головы, что я буду художником! И это нормальная профессия, ничем не хуже юриста! Это моя жизнь!

– Маргарет, – наконец подал голос отец. – Не смей разговаривать с нами в таком тоне, это во‐первых. Во-вторых, потом ты поймёшь, что мы правы, и ещё спасибо нам скажешь.

Мейси закусила губу, отступая ещё на шаг назад. Она уже привыкла, что родители её не понимали, даже не пытались понять, но весь этот разговор выглядел как истинное предательство.

– А вы когда-нибудь поймёте, что я имею право на своё мнение? На свои желания? На свои ошибки? И не вам жить мою жизнь, а мне? Если вопрос в том, что вы распоряжаетесь мной, как марионеткой, пока я живу здесь, – что ж, я найду другое место!

Мейси почти добралась до двери, когда Сильвия оттащила её – назавтра точно останутся следы от пальцев, намертво вцепившихся в её руку.

– Ты – неблагодарная тварь! – прошипела мать, толкая дочь к лестнице. – Мы из сил выбиваемся с отцом, чтобы у тебя было нормальное будущее, а ты всё пускаешь коту под хвост, так ещё и ведёшь себя так, словно мы для тебя – никто!

– Это я для вас – никто, просто инструмент, с помощью которого вы воплощаете свои нереализованные мечты. Манипулируете тем, что вы – мои родители! Но я не просила всего этого! – Мейси вырвала руку, потирая покрасневшую кожу. – Хватит решать за меня! Хватит делать то, что мне не нужно, и ждать за это благодарности! Родители – это не только деньги и наставления, мам. Всё, что мне нужно было от вас, – немного веры в меня, понимания и поддержки. И возможности быть собой, а не нарядной куклой, которую не стыдно показать друзьям – она ведь учится в «Лиге плюща»! Но вам плевать, что я ненавижу всё это, вам плевать на то, чего я хочу, чего добилась – просто потому, что это не вкладывается в ваш план.

Мейси смотрела на отца – она надеялась найти отклик хотя бы в нём. Ей было больно, она устала сражаться с теми, кто, по идее, должен быть на её стороне. Она завидовала Арти, у которого родители были самой большой поддержкой, завидовала Никки, потому что её мама позволила дочери жить так, как та хотела. Да даже Джо – её семья хоть и не одобряла её стремлений, но дальше разговоров и словесных перепалок не заходила. А Мейси смотрела на груду мусора, в которую превратилось всё то, что ей было дорого, над чем она работала все эти годы, – и ей хотелось сбежать куда-нибудь далеко, начать с нуля, чтобы больше никто не мог посягнуть на её свободу.

– Я просто хотела, чтобы вы любили меня такой, какая я есть, не пытаясь подстроить под себя. Но, видимо, вот такая дочь вам не нужна.

– Марш к себе, – чётко произнёс отец, заканчивая этот разговор, пока они не наговорили друг другу то, что не смогут простить.

– Ты под домашним арестом, – добавила мать. – В школу и на курсы тебя будем возить мы, забирать – тоже. Никакого Арти и друзей. Никаких рисунков – я сейчас же сожгу всё это.

– Не надо! – сквозь слёзы взмолилась Мейси, но Сильвия была непреклонна.

– Снять пароль на компьютере – немедленно! Я буду каждый день проверять его и твой телефон – больше никаких концертов, вечеринок и прочего. Только учёба!

– За что вы меня так ненавидите? – Мейси бросила последний взгляд на свои рисунки, уже продумывая то, как соберёт вещи и сбежит ночью к Арти, – ей уже есть восемнадцать, они ничего не смогут сделать. Но голос матери разрушил всё и на этот раз:

– И да, мы заколотили окно – твоё отвратительное бегство нас кое-чему научило.

Сердце Мейси ухнуло куда-то в живот. Происходящее обернулось настоящей катастрофой: если родители действительно начнут вести себя так, как пообещали, она не сможет закончить курс, она не сможет рисовать, она не сможет видеться с Арти… Новый год обещал начаться самым кошмарным образом – и Мейси не была уверена, что сможет смириться со всем этим, вынести и не сойти с ума. Она быстро забежала к себе в комнату, проверила, что окно теперь не открывается, и осела на подоконник, не сдерживая эмоций, – она бормотала о том, что ей просто нужно понимание, что она ничего плохого не делает, что она хочет жить настоящей, своей жизнью… А в это время мама сжигала на заднем дворе всё то, чем жила Мейси. Она наблюдала за этим почти ритуальным костром, и ей казалось, что в огне горит она сама.

* * *

Скай гнала машину на максимальной скорости – ей было плевать на штрафы, ей было плевать вообще на всё. Она не могла поверить в то, что произошло. Трой не поднимал трубку, Джо – тоже. Всё только начало налаживаться: после разговора с отцом, когда вся правда вылезла наружу, Скай потихоньку начала приходить в себя, осознавая, что нет идеальных людей и что мечтать о том, как могло бы быть, да не стало, – пустое. Сложно, конечно, принять то, что тебе всю жизнь врали, но то, с какой горечью и честностью говорил отец, даже как-то сблизило их. Скайлар решила, что время расставит всё на свои места, и даже измена отца не могла оправдать то, как с ней поступала Джемма, – так что для себя она закрыла эту тему. Тем более, по возвращении домой её работа на Рэндфорда дала новый виток: она постоянно куда-то ездила, делала столько дел, что сама удивлялась, как вообще можно столько успевать, готовила розыгрыш и отслеживала любые изменения в настроении фандома. А потом, накануне Рождества, они с Энди провели розыгрыш, передали огромное пожертвование фонду, и многие фанаты, наконец, посмотрели на неё другими глазами. Они увидели в ней лидера, того, кто действительно верит в идеи Рэндфорда, кто заботится о нём и фандоме, кому Энди доверяет, – и это было лучшей наградой. Хотя нет, лучшую она получила сегодня. На самом деле, она просто ехала сделать некоторые отчёты, обсудить волну отзывов СМИ о благотворительной акции, но её ждал огромный сюрприз: Энди и Кэсси организовали ужин с командой, чтобы торжественно объявить новую Мамочку – её. Скай знала, что дома ждут друзья, но ведь они могут встретиться в любой день, а тут исполнялась её мечта! Она чувствовала себя так, словно впервые в жизни прорвалась к кумиру, – её ноги подкашивались, ладони предательски потели, а глаза наполнялись слезами. Хоть Скай и была уверена, что получит эту должность, но только услышав заветные слова от Энди, осознала, насколько сильно этого хотела, насколько нереально и прекрасно всё происходящее.

А потом позвонила Джо. И мир Скай рухнул – прямо как небеса в названии проклятого сериала. Разве она могла подумать, что Трой решит сделать ей предложение? Что эта дружеская вечеринка окажется лишь прикрытием самого важного события в их жизни? Если бы она только знала… Скай не хотела думать, смогла бы она отказаться от сегодняшнего ужина и роли Мамочки, но отказываться от Троя она точно не собиралась. Да, она была виновата, больше, чем когда-либо в жизни, но ведь они всегда были вместе, они созданы друг для друга. Трой сможет её понять – Скайлар повторяла это про себя, пока её трясло от страха и злости. Она не могла потерять Троя, только не его. Он и роль Мамочки – вся её жизнь сейчас, те составляющие, которые наполняли её существование смыслом. Да чёрт побери, она любит Троя, как никогда и никого не любила в жизни!

Скай резко притормозила у дома и, не давая себя времени собраться с силами, выскочила из машины. Она бежала по дорожке, видя издалека погасшие гирлянды и стоящие везде цветы, и от этого её сердце сжималось ещё сильнее. Дверь оказалась заперта, а сумка осталась в машине – поэтому Скай нетерпеливо нажала на звонок, проклиная себя за всю боль, что принесла Трою. Она готова была молить его о прощении на коленях – лишь бы всё исправить, лишь бы не потерять его.

Ждать пришлось довольно долго. Когда дверь, наконец, открылась, Скайлар оторопела – перед ней стоял другой человек: сломанный, опустошённый. Она смотрела в его глаза, но не находила отклика, не находила вообще ничего – словно внутри всё умерло. И это было страшно: видеть любимого человека таким, знать, что ты – причина этих перемен. Ей хотелось сделать хоть что-нибудь: обнять, молить о прощении, бросить всё на свете, лишь бы увидеть его улыбку, лишь бы вернуть жизнь в любимый взгляд. Скай только набрала воздуха в лёгкие, чтобы сказать, как она виновата и как любит его, но Трой скользнул по ней разочарованным взглядом, холодным и безразличным, и закрыл дверь. Она стояла и не могла осознать, что только что перед ней закрылось будущее, которое ещё утром было наполнено любовью и теплом. Не чувствуя земли под ногами, Скай бросилась во двор, к чёрному входу, но замерла на полпути. В саду всё выглядело в точности так, как в её любимом эпизоде. Трой создал эту сказку для неё, принял её увлечение, бросил всё к её ногам, а она не заметила. Она подвела его. Снова. Она делала это постоянно, но в этот раз – окончательно. Скай медленно прошлась по саду, проводя пальцами по гирляндам, скатертям, мебели, представляя, как всё это могло бы быть. Как она могла бы стоять вот здесь, болтать с подругами, когда Трой внезапно взял бы слово, стал на одно колено и предложил ей стать его женой. Всю жизнь – с лучшим из мужчин. Каждый день – с тем, кто тебя любит. Кого любишь ты.

Она всё потеряла. Она предала самого дорогого человека, самого лучшего человека в мире. Скай свернулась клубочком на полу беседки, мечтая о возможности отмотать время назад. Или умереть – потому что её жизнь без Троя не имела никакого смысла.

* * *

Джордан сидела в Крошке Би, недалеко от базы. Она видела, как отъезжали «отчаявшиеся дамы» – они ворковали, смеялись, выглядели так, словно выиграли эту жизнь. Хотя для них, скорее всего, всё происходящее именно так и выглядело. Они подобрались к ребятам вплотную, переплюнули её и сделали так, что теперь «LADE» им по гроб жизни обязаны. «Доступ к телу» в идеальном его варианте. Джордан ничего не могла с собой поделать – сейчас она ненавидела их, чистой, ничем не замутнённой ненавистью. Если бы только она могла бросить им в лицо всё, что думала, всё, что она сделала для ребят, и насколько, на самом деле, была близка… Но это было чересчур, а главное – очень глупо и по-детски. Пусть радуются. Джо искренне верила в карму, поэтому знала, что рано или поздно им воздастся сполна. Хотя эта же карма ударила сегодня по совершенно невинному Трою – и тут никаких объяснений не находилось.

Подождав ещё немного, Джо, наконец, выбралась из Крошки Би, чтобы поговорить с Лео. Его машина была на стоянке, значит, он не успел снова от неё сбежать. Им нужно объясниться, перестать делать вид, что всё в порядке. Джо злилась, но в то же время ей просто хотелось немного покоя, ясности. Она всё ещё надеялась, что разговор всё исправит и в итоге она прижмётся к Лео и поверит в то, что всё наладится. Всё, что ей нужно, – немного тепла и любимых рук вокруг её напряжённых плеч. Она уже хотела войти внутрь, когда услышала смех. Чужой смех. Который никак не мог принадлежать Лео. Сперва Джордан испугалась, что кто-то из дамочек не уехал, но этот голос был очень знаком. Слишком знаком. И куда более ненавистен, чем все дамочки, вместе взятые.

– Я скучала. – Джо передёрнуло от интонации – игривой, властной и вызывающей.

– Мы виделись утром, не преувеличивай. – Голос Лео звучал так непривычно мягко, что Джо непроизвольно всхлипнула. Благо, никто её не услышал. – Через пару часов мне нужно ехать – ребята уже в пути, между прочим.

– Тогда, может, покончим с разговорами?

Джо не хотела верить тому, что слышала. На ватных ногах она подошла к окну – пришлось забраться на ящик, который стоял неподалёку. Она прижалась лбом к стеклу, боясь открыть глаза. Этого просто не могло быть – ей показалось, она что-то напутала, её мозг сошёл с ума от сегодняшних переживаний. Но увиденное не оставляло сомнений – только огромную чёрную дыру, образовавшуюся в одно мгновение там, где раньше было сердце. На том самом диване её Лео целовался с Эвой. Так естественно, словно его ничего не связывало с Джо. Словно это она – наглая, стервозная певичка – и была его девушкой. Той, кому он доверял, кому посвящал песни, кого любил. В тот момент Джо почему-то ясно поняла, что это и было правдой. Эва – а не она – занимала место в сердце Лео. Но кто тогда она? Кем была для него? Что вообще происходило между ними всё это время?

Джо уже было всё равно. Вот она – ясность, которой она хотела. И ощущалась эта ясность так, словно она падала вниз, разрываясь от боли, но всё никак не могла упасть.

* * *

Скай просидела в беседке до утра. Она оттягивала вторую попытку поговорить с Троем, но в итоге так и не смогла. Каждый раз перед глазами появлялось лицо Троя, и вся решительность тут же улетучивалась. Скай не знала, сможет ли когда-нибудь снова произнести его имя, – оно отдавало глухой болью в каждой клеточке её тела. Она собиралась поехать к дому Куперов, хотя Джо не брала трубку, а на все её сообщения ответила парой очень странных фраз. Но тут пришло оповещение из группового чата.

Никки

Скай тупо смотрела в экран телефона. Возможно, это лучшее, что она сейчас могла сделать, – дать немного времени и Трою, и себе. Поэтому она тут же набрала ответ.

Несколько мгновений ничего не происходило – Скай успела испугаться, что все они отвернулись от неё. Она бы не удивилась и уж точно не осудила бы подруг, но Никки внезапно согласилась.

Эмма

После этого сообщения Скайлар задалась вопросом, спал ли сегодня хоть кто-нибудь.

Мейси

Скай ещё раз посмотрела на дом, в котором провела самые счастливые месяцы своей жизни, молясь всем богам, чтобы однажды туда вернуться, и пошла к машине. Она боялась встретиться лицом к лицу с подругами, но в то же время ей просто необходимо было увидеть их, почувствовать хоть каплю поддержки и поверить, что она не осталась совсем одна с теми горами пепла, в которые превратилась её жизнь.

Никки ждала её на крыльце – бодрая и взволнованная. Это был её день – тот самый, ради которого они все старались, которого Николь ждала так долго, поэтому они просто не имели права испортить его. Скай поймала себя на мысли, что почему-то ещё может думать о других, возможно, даже больше, чем когда бы то ни было.

– Ну? – только и спросила Никки, но им обеим было понятно, о чём шла речь. Скайлар отрицательно помотала головой, пряча взгляд. – Я не буду читать тебе нотации – кто я такая? Но вчера я была готова собственноручно тебя придушить.

– Спасибо за поддержку, – глухо отозвалась Скай без тени упрёка – она заслужила это.

– Но я правда надеюсь, что всё наладится. – Никки не стала язвить или говорить что-то ещё. Она просто обняла подругу, позволяя ей выплакаться. Они все совершают ошибки, порой – ужасные и непоправимые. Но самое важное, что вообще можно сделать для другого человека, – это просто быть рядом, даже если его ошибки кажутся чудовищными. – Пойдём в дом. Только тихо – папе нездоровилось, поэтому они с мамой уснули очень поздно.

Они собирались в полной тишине. Скай не знала, что говорить, а всё то, что могла сказать Никки, только усугубило бы и без того плачевное состояние Винтеро. По правде говоря, она никогда не видела Скайлар такой: угнетённой, разбитой, отчаявшейся. Она всегда была самой сильной, выносливой и пробивной, без лишних эмоций могла вынести любые нападки. А тут за её кухонным столом сидело жалкое подобие Скайлар, пытающееся найти смысл жизни в чашке кофе.

– Слушай, может, кому-то из нас сесть за руль? Ты спала хоть немного?

– Не спала, – честно ответила Скай. – Но я поведу сама. Если буду чувствовать, что засыпаю, поменяемся.

– Смотри мне. Не хочу вместо концерта оказаться в больнице.

– Не окажешься, – тихо ответила Скай, и Никки очень хотелось вылить ей этот кофе на голову – настолько неестественной и неживой она была. – Ты слишком много отдала, чтобы попасть на этот концерт. Ничего не должно пойти не так, ясно?

– Тогда поехали. Очередь к залу с ночи выстроилась. Не хочу топтаться в конце.

Скай ничего не сказала – ни язвительной шутки, ни колкости, ни просто слов поддержки. Она встала из-за стола и машинально двинулась к выходу. Никки только и оставалось, что пойти следом, проклиная судьбу за то, что вчера всё сложилось настолько плохо.

Эмма появилась в машине вторым привидением, и Николь взвыла. Младшая Купер выглядела едва ли лучше Скай – заплаканное лицо, огромные мешки под глазами и никакого интереса к происходящему.

– Джо?

– Понятия не имею, где она, – безразлично откликнулась Эмма. – Но точно не дома.

– Тогда поехали за Мейс.

Их поездка напоминала похоронную процессию: когда у всех скорбные лица, в голове – пустота вперемешку с самыми тёмными мыслями, а тишина угнетает настолько, что хочется последовать за покойником. Они ждали Мейси на углу, даже не глядя друг на друга, и Никки взрывалась от нетерпения: ей хотелось поскорее добраться до Сан-Франциско и получить хоть немного счастья, иначе она сама превратится во всхлипывающего зомби. Маргарет двигалась перебежками, оглядываясь и таща за спиной огромный рюкзак. Она знаками попросила Скай открыть багажник, а когда, наконец, села в машину, то дополнила своим видом клуб заплаканных зомби.

– Не спрашивайте, – тихо произнесла она, закрывая глаза.

– Просто девиз сегодняшнего дня, – пробормотала Никки.

– Ни слова больше, – резко осадила её Скай и тронулась с места. Никки оставалось только считать часы до концерта – там-то уж она сможет выдохнуть комок боли, что сдавливал её грудь. Вот бы ещё и остальные смогли сделать то же – но что-то подсказывало, что здесь никакие концерты, никакая, даже самая лучшая музыка – увы – помочь не смогут.

* * *

Утро настигло Джордан в дороге – она уже несколько часов просто ездила по округе, нарушая правила и слушая музыку на такой громкости, что было слышно за милю. Она не стала смотреть за тем, как Лео и Эва наслаждаются друг другом. Не стала врываться на базу со скандалом или ждать Честена на парковке, чтобы плюнуть ему в лицо. Она сбежала оттуда, словно это могло помочь сбежать от мыслей, вопросов и боли, которые испепеляли её. Джо казалось, что она сходит с ума. Что всё это – дурной сон, розыгрыш, да что угодно, только не правда. Но глубоко внутри она осознавала, что единственное, что было ложью, – это её жизнь. И с этим смириться не выходило никак.

Её магнитом тянуло обратно на базу – как преступника на место преступления, как мазохиста за новой дозой боли. Поэтому, покружив ещё примерно час и заехав на заправку, она вернулась в Стоквуд. Ключ на шее обжигал кожу, словно раскалился от её собственного гнева – Джо вышла из машины, срывая цепочку дрожащими одеревеневшими пальцами. Замок поддался только с пятого раза – она почти ничего не видела, пытаясь его открыть. Но едва она шагнула внутрь, как резкость взгляда вернулась, выхватывая мелкие детали: смятое покрывало на диване, пустые стойки гитар и плакаты на стенах, урчание холодильника. Джордан задохнулась от нахлынувших воспоминаний, которые вырвались наружу потоком слёз. Она нашла початую бутылку текилы – помнила, как сама прятала её от ребят пару недель назад, и, морщась, принялась пить. Джо бродила по базе, касалась знакомых вещей, с которыми у неё было связано столько прекрасных, но лживых воспоминаний: огоньки на окнах, которые горели в ту первую ночь, фото, которые сделала Скай, и Дом развесил их, подписав каждую какой-нибудь строчкой из их песен. А вот на этой гитаре часто играл Лео, когда они пытались сочинять новые треки – Джо в шутку называла её тренировочной. На этом пуфе она как-то уснула в объятиях Честена, а здесь они украдкой целовались, пока парни вышли покурить в перерыве репетиции. И вот здесь… А на этом диване… Каждый дюйм этой базы был пропитан её любовью – ненужной, глупой, той, над которой Лео и Эва так весело смеялись этой ночью. Джо хотела бы ненавидеть их, но в ней не осталось места для чувств – любых чувств. Ей казалось, что её самой не осталось. Она упала ничком на кресло-мешок – на котором они с Лео тоже однажды занимались любовью, и зарыдала в голос, позорно жалея себя. Но какая разница, если в мире больше не существовало любви – по крайней мере, в понимании Джо. Она судорожно допила остатки текилы, проливая половину на футболку человека, который предал её во всех смыслах этого слова, и провалилась в кошмарный вымученный сон.

* * *

Никки стояла в первом ряду – она пробралась туда всеми правдами и неправдами, благо не первый год в фандоме. Она постаралась выбросить из головы все переживания за подруг – Скай была права, ничего не должно омрачить сегодняшний день. И хоть это был далеко не первый концерт, внутри всё трепетало так, словно она никогда прежде не видела любимую группу так близко. Она всем своим существом жаждала той музыки, что спасала её столько лет. Для Никки было настолько важно, просто жизненно необходимо – быть причастной к этому миру, миру «Tricksters». Их музыка уносила её от сложной и причиняющей боль жизни, от неудач и разочарований, от потерь и сожалений. Здесь, в толпе таких же, как и она, рядом с людьми, которые создают самые близкие и такие «её» песни, она была абсолютно счастлива. Восторг, благодарность, окрылённость наполняли её, дарили свободу и покой, как бы странно это ни звучало в данной ситуации. От нетерпения она принялась разглядывать окружающих: кроме желания услышать группу, она очень хотела поскорее показать им, как всё это дорого и важно для фанатов, – они приготовили много крутых флешмобов, чтобы таким образом сказать «спасибо».

Несколько раз они начинали кричать и аплодировать слишком рано – на сцене появлялись люди из команды, а они принимали их за кого-то из группы. Но когда из-за кулис раздался голос Томаса, у Никки внутри всё оборвалось – они начинали концерт старой, но самой важной для неё песней. Той, что однажды вытащила её из вакуума на могиле Алекс. И с этой секунды мир сконцентрировался на пяти прекрасных людях, появившихся на сцене. Николь безумно хотелось выскочить к ним и просто обнять каждого: Томаса, Кейси, Ника, Аарона и Грега. Поделиться хоть частичкой того тепла, которое они дарили ей, сами о том не подозревая. И она была счастлива от того, что была в этот момент здесь. От того, каким единым организмом тут же стал зал – подпевая и радуясь. От того, как ребята на сцене улыбались, словно для них всё тоже было впервые, и они не были готовы к такому приёму. Разве может быть что-то лучше, чем видеть счастье в глазах людей, которые делают счастливой тебя?

Для Никки ответ был однозначным. Она не могла справиться с эмоциями, но знала – это один из лучших моментов её жизни. И она готова пахать в чёртовом кафе, трепать нервы переменчивыми настроениями фандома, копить деньги и сутками стоять в очередях, мониторить «твиттер» и скачивать каждую новую песню. Что угодно, лишь бы снова и снова чувствовать себя настолько живой.

Она превратилась в один сплошной восторг, когда Томас спрыгнул в зал, чтобы поближе подойти к фанатам. Они тут же закричали, огромной мощной волной подступая вперёд. Эйфория помешала Никки вовремя понять, что происходит. Сначала ей стало трудно дышать – от счастья, скорее всего, затем ограждение больно впилось в грудную клетку, – ну, это обычная плата за место в первом ряду. Но когда Томас оказался прямо перед ней, Николь услышала ужасающий хруст, а потом боль смешалась с радостью – в глазах мгновенно поплыло, и она провалилась куда-то во тьму, держа за руку своего кумира, одними губами произнося строчки песни и понимая, что на этом для неё всё и закончится.

* * *

У неё болело всё: голова – от выпитого алкоголя, тело – от неудобной позы, лицо – от бесконечных слёз. А главное – душа. Прерывистый и тревожный сон не принёс облегчения. Джо лежала на кресле, прокручивая в голове разговоры с Лео, пытаясь найти зацепки, понять, где она проглядела его ложь. Получалось – везде. Теперь каждая его улыбка, каждое касание, каждое слово казались ненастоящими. И это место. Оно напоминало о том, какой дурой она была. Счастливой дурой – в этих стенах. Словно маленький мирок, где Джелео всё-таки существовали по-настоящему. Но в большом реальном мире им не было места. Ей, обманутой, униженной и сломленной, тоже. Джо и представить не могла, что можно любить человека даже после того, как он оказался таким подонком. Хотя, возможно, это была фантомная любовь – ей ведь нечем было больше любить. Чувствовать. Ей не за что было держаться. Она погибала, словно в дешёвом фильме, лёжа на руках у любимого под проливным дождём. Так мерзко и пафосно всё это выглядело.

Она больше не могла находиться здесь – среди воспоминаний и остатков надежды. Но и уйти не могла: эта база была последним оплотом того, во что она верила. В порыве какой-то неудержимой ярости она принялась швырять оставшиеся инструменты – те, что ребята не увезли с собой, – срывать гирлянды и фото, разбивать о стены бокалы, оставляя порезы на ладонях. Кровь немного отрезвила её. Но даже физическая боль не могла перекрыть душевную. Нет, она не могла чувствовать – боль была настолько всеобъемлющей, что заглушала остальные ощущения. И у Джо было только одно решение, чтобы прекратить всё это.

Отыскав на полке одну из зажигалок Дома, она подожгла сначала плед, на котором ещё недавно… Нет, лучше не думать, потому что хочется кричать, пока лёгкие не лопнут, пока голос не сорвётся на осиротелый хрип, но она словно онемела.

Дальше всё далось куда легче: подушки, плакаты, алкоголь из разбитых бутылок – всё занялось очень быстро. Стоя в окружении огня, Джо, наконец, смогла закричать – так, словно её сердце живьём вынимали из грудной клетки.

Огонь, как милостивый символ прощания, поглощал всё: воспоминания, боль, ложь, любовь… И её саму.

* * *

Мир рушится, когда прошлое горит, не отпуская тебя на волю. Когда твоё будущее снимает маску счастливого и безоблачного, оголяя изуродованное тобой же нутро. Когда самые близкие не верят в тебя. Мир рушится, когда физическая боль отключает от реальности, в которой боль эмоциональная взрывает каждую клеточку твоего несчастного тела.

Мир рушится внезапно. Под крики врачей, неестественный, страшный смех, наполненный горем, и задорный голос, который беззаботно просит оставить сообщение.

5, 4, 3, 2, 1

5, 4, 3, 2, 1

5, 4, 3, 2, 1

Пистолет исчез,

Как и я.

И я иду.

Aurora – Murder song