Джерри

Лондон, май 2015 года

– Трудоголик, как и я, – сказал Джерри Гейбл. – С чувством юмора, однако очень твердых убеждений. Если брался за тему, то уже не слезал с нее, а это и определяет хорошего журналиста.

Я отправился в Лондон специально, чтобы поговорить с Джерри. В материалах Стига его имя возникало вновь и вновь, и было ясно, что он служил для Ларссона одним из образцов поведения. Они постоянно переписывались и обменивались идеями.

Джерри уж точно знал, как работал Стиг. Я надеялся, что, если повезет, он поможет мне разобраться с направлением поисков, которые вел Стиг. Джерри и Стиг испытывали глубокое уважение друг к другу и оба любили сдобрить дело юмором, без чего, по словам Джерри, они бы не сработались так хорошо.

Джерри предложили встретиться в дешевом пабе, «грязной ложке». Там я смог насладиться спецификой английской атмосферы, но не английской кухни.

– Как вы проводили изыскания относительно Ведина? – спросил я.

– У меня был источник, телохранитель одного известного фашиста. Парень помог мне проникнуть в консервативный Клуб понедельника и представил Андерсу Ларссону. Однажды, в начале восьмидесятых, мой информант ни с того ни с сего спросил, не хочу ли я пойти с ним на один шикарный обед с человеком, который играет большую роль в шведском Демократическом альянсе. Оказалось, что это не Андерс Ларссон, как я ожидал, а Бертиль Ведин.

– И какое он произвел на вас впечатление?

– Он выглядел как ловкий, успешный бизнесмен, – ответил Джерри. – Элегантный костюм, ботинки, пошитые на заказ, галстук, изысканные манеры. Но в глазах пустота, как будто смотрит куда-то сквозь тебя.

– А кто такой ваш информант?

– Да, сейчас я могу наконец сказать. Его имя Лесли Вулер. Он боялся за свою жизнь, когда собирал информацию о Ведине на Кипре.

– Получается, вы вроде как проникли в их ряды.

– Когда мы занимались засылкой шпионов в Англии, наша работа заключалась в том, чтобы находить кандидатов, учить их втираться в доверие и направлять в экстремистские группы. Иногда мне приходилось говорить с людьми из разведки. Когда мы, например, слышали о нацистах, у которых было оружие, взрывчатка или которые занимались какой-то криминальной деятельностью.

Когда мы расстались, я понимал, что еще обращусь к Джерри с вопросами, но я уже узнал от него одну очень важную вещь. Если журналистам надо выудить что-то у кого-то, кто не хочет этим делиться, приходится использовать более эффективные методы, чем интервью. В случае Стига это включало что угодно, от работы под прикрытием до хакерских взломов. Интересно, использовал бы Стиг социальные сети, если бы они тогда существовали. Если я хотел продвинуться глубже в своем расследовании, вполне возможно, мне пришлось бы прибегнуть к методам Стига.

Правые экстремисты

Стокгольм, сентябрь 1987 года

Бертиль Ведин не только состоял в Демократическом альянсе, ВАКЛ и сотрудничал в паре организаций, близких к высоким шведским торгово-промышленным кругам, в том числе в Федерации шведской промышленности и новостном агентстве Press-Extrakt, он работал еще и по контракту с СЭПО, когда там, например, требовался эксперт по слежке. Неясно, с кем именно он был связан в СЭПО, хотя логика подсказывала, что это Торе Форсберг, ответственный за контрразведку. Однако Стиг не мог получить этому никаких подтверждений.

Из всех персонажей, внесенных Стигом в список, только относительно некоторых он мог быть уверен, что они знали Ведина и могли иметь отношение к делу Пальме. Карл Г. Хольм тесно общался с Ведином, который нанял его работать на Федерацию шведской промышленности. С Андерсом Ларссоном Ведин был знаком по Демократическому альянсу, лондонскому Клубу понедельника и еще по одной организации, носящей название Шведский совет свободы. И Хольма, и Ларссона упоминали в связи с убийством Пальме. Но Ведин не мог обратиться к обоим, поскольку они были заклятыми врагами еще со времен раскола ДА. Стиг подозревал, что анонимным источником информации для книги его друга Свена Уве Ханссона «Справа от нейтральности» являлся Андерс Ларссон. В книге рассказывалось, как в мир шведской индустрии и торговли находят дорогу экстремистские взгляды, и детально описывался случай Карла Хольма. Похоже, и сам Хольм подозревал Андерса Ларссона, потому что журнал «Контра» опубликовал статьи, намекавшие, что тот работает на КГБ.

Ведин мог договориться либо с одним из них, либо с каждым по отдельности так, чтобы один не знал об участии другого.

Изыскания касательно Карла Хольма больших затруднений не вызывали. Символом необузданной ненависти к Пальме стало лицо премьера на мишени для метания дротиков, выпущенной журналом «Контра», где хозяйничал Хольм. Он казался мерзким типом, хотя все они, ультраправые, хороши, начиная с их воззрений и заканчивая личными качествами. Но это еще не означало, что он виновен в убийстве. Слишком мало улик указывало на то, что Хольм в этом замешан. А вот с другим давним знакомым Ведина дело обстояло иначе.

Андерс Ларссон связан со всеми организациями в списке, составленном Стигом для Херманссона и Венандера. 20 января 1986 года, за месяц до убийства Пальме, его уволили из Прибалтийского комитета; один из представителей Комитета тогда сказал, что Андерс – «никто». Тот в гневе ответил: «Это я никто? Погодите, вы скоро увидите: прольется кровь, все будут по колено в крови».

В тот же день агент разведки, SSI, Йоэль Хаукка получил от Андерса письмо, в котором тот описывал, как сидел с Жаном Дювалье в стокгольмском отеле «Шератон» перед ярко пылающим камином. Он говорил Дювалье, что огонь внушает ему мысль о «будущем некоторых людей, которое наступит, когда их депортируют туда, откуда они явились, – предателей, мошенников… и прочих».

16 февраля Ларссон и один его знакомый следовали за Пальме, когда он посещал в Стокгольмском соборе службу, посвященную памяти Альвы Мюрдаль, и убедились, что «безопасность Пальме обеспечивается плохо».

20 февраля, за восемь дней до покушения, Ларссон предупреждает канцелярию правительства и Министерство иностранных дел, что Пальме будет убит. Примерно тогда же он говорит: «Скоро произойдет важнейшее событие моей жизни».

После гибели премьера два знакомых Ларссона были убеждены, что он как-то причастен к убийству: это парламентский стенограф Бенгт Хеннингссон и книготорговец Бо Рагнар Столь.

Стиг также читал о недавних словах Бертиля Ведина, что он знает о преступном сговоре, в который предположительно вовлечен Андерс Ларссон. План состоял в том, чтобы убить самого Ведина и свалить на него убийство Пальме. У Ведина было доказательство: список звонков из государственной телефонной компании Северного Кипра. По словам Ведина, из списка следовало, что Андерс Ларссон находится в тесном контакте с англичанами на Кипре, работающими на КГБ.

Все это выглядело эффектно, однако вызывало всё больше вопросов. Если Андерс замешан в убийстве премьера, почему он о нем предупредил? Зачем Ведину нанимать Ларссона, который принадлежит к враждебной фракции былого Демократического альянса? И какая сколько бы то ни было профессиональная организация будет иметь дело с неконтролируемым и неуравновешенным человеком вроде Ларссона хоть в сколько-нибудь серьезном предприятии?

Обстоятельства, касавшиеся Андерса Ларссона, выглядели противоречиво. И если несколько недель назад Стигу во время его полуночных размышлений казалось, что все сходится, теперь он изменил мнение. Нет, ничего не сходится.

Южноафриканцам требовался тот, кто помог бы им со слежкой, кто-то опытный. На эту роль гораздо больше подходили люди из СЭПО, полиции или военных структур, чем ультраправые крикуны. Много говорилось о людях квалифицированных, которые следили за Пальме в ночь убийства. Но ничто не доказывало связь Ведина с СЭПО или военными, зато он был тесно связан с Андерсом Ларссоном и ему подобными.