ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Кто виноват

Если вам придется однажды открыть какую-нибудь статью по геронтологии, вы наверняка обнаружите, что она начинается словами вроде "Старение — это прогрессирующее изнашивание организма". Зачем, казалось бы, ученые с мировым именем начинают свой текст с общеизвестного факта? На самом деле таким образом авторы обозначают определение старения, от которого будут отталкиваться в своих рассуждениях. И в этом есть резон: поскольку общего определения до сих пор не существует, ученым приходится каждый раз уточнять, о чем именно они ведут речь. Научное сообщество до сих пор не нашло ответ на вопрос, что такое старение.

Нет его и у меня. В предыдущих главах я показала, что этот процесс сложно свести к чему-то одному. Возможно, дело в том, что мы не научились отвечать на другой важный вопрос — почему мы вообще стареем. Мы не только не знаем единой причины этого странного процесса, который невозможно определить, — мы даже не уверены в том, что такая причина возможна. Сама я решаю эту проблему так: я представляю себе старение как густую сеть событий, которые происходят в организме одновременно. Старение — это и накопление мутаций, и захват ткани клонами, и рост иммунной агрессии, и разомкнутая цепь гормональной регуляции. Это деградация, в ответ на которую организм перестраивается, жертвуя одними процессами и усиливая другие. Старение — это режим, в котором организм борется со временем.

Давайте попробуем объединить множество причин и процессов, которые замешаны в старении, в единую картину. У организма есть серьезная проблема, от которой никуда не уйти — со временем он копит микроскопические повреждения: мутации, свободные радикалы, белковые агрегаты. Клетки перестают работать и превращаются в агрессивных чужаков. Разворачивается гражданская война: иммунитет против собственных постаревших сограждан.

С этой проблемой можно было бы справиться, недаром у каждого живого существа есть свои системы вне- и внутриклеточного ремонта. Но ремонт стоит дорого, и не все себе могут его позволить. Поэтому судьба животного зависит от того, хватит ли у него средств починить сломанные детали. Как предполагает теория "тела на выброс", большинство решает эту задачу в пользу половых клеток: тратит большую часть сил на то, чтобы сохранить их в хорошей форме и жертвует благополучием остального тела.

Что заставляет оставшиеся клетки стареть? Это феномен можно объяснить злым умыслом — то есть существованием некой программы старения, которая последовательно глушит механизмы ремонта по всему организму. Но гораздо проще предположить, что никакого злого умысла в этом нет, а есть просто побочный эффект от программы развития, которую забыли вовремя "отключить". Ровно так предлагает смотреть на вещи теория антагонистической плейотропии: то, что нам в старом организме кажется патологией, в начале жизни работает, наоборот, на пользу здоровья, защищая тело от инфекций, опухолей и стресса.

Таким образом, разные теории старения принципиально друг другу не противоречат, а только дополняют общую картину. В каждой есть здравое зерно, все в какой-то степени соответствуют действительности. Рассудит их только время: каждая из теорий предсказывает свое средство продления жизни, и наиболее верной придется признать ту, чья таблетка от старости окажется самой действенной. Однако поскольку единственной причины старения, кажется, нет, то стоит смириться с тем, что никакая таблетка от старости не сможет работать в одиночку.

Что делать

Как бы меня ни настораживал подход Обри ди Грея, кое в чем он все же прав. Борьба со старением потребует самых разных инструментов и тактик. Вечной молодости не получится достигнуть одним щелчком пальцев в лаборатории — понадобится непрерывный и утомительный ремонт тела.

Но из этого же следует, что обещания ди Грея в обозначенный им срок не сбудутся. Ни одно клиническое испытание из тех, что стартуют сейчас, не станет громкой новостью и не принесет однозначных результатов. Ни рапамицин, ни метформин, ни сенолитики, ни антиоксиданты с горметинами — ничто из этого само по себе не способно расправиться с врагом и остановить наши внутренние часы. Лучшее, на что мы можем рассчитывать в ближайшие годы, — это получить доказательства безопасности этих средств и, возможно, добиться прогресса в борьбе с возрастными болезнями. И в этих протоколах лечения, историях болезни, между строк невнятных отчетов о клинических испытаниях нам придется выискивать проблеск надежды на будущие победы.

А потом настанет время мешать коктейли. Как только разные средства борьбы со старением поодиночке докажут свою безопасность, их начнут смешивать в разных пропорциях и пробовать в разных сочетаниях, пытаясь по кусочкам собрать эликсир бессмертия. Когда я начинала писать эту книгу, таких экспериментов практически не было. Разговоры о коктейлях ограничивались парой пробных исследований на червях и дрожжах и теоретическими выкладками. Но за последний год одна за другой начали выходить статьи, авторы которых уже пробуют новые комбинации — генов, гормонов, лекарств.

Есть основания полагать, что разные средства продления жизни способны действовать сообща. Известно, например, что нематоды с мутацией в белке каскада TOR живут на 30% дольше обычных, а с мутацией в аналоге ИФР-1 — даже на 200%. Можно было бы ожидать, что черви с обеими мутациями проживут на 230% дольше, однако на поверку все еще интереснее: продолжительность их жизни оказалась в пять раз выше средней. А это означает, что если один и тот же механизм — "программу развития и молодости" — заблокировать в нескольких местах, то эти вмешательства не только дополняют, но и усиливают друг друга.

То же известно и про мышей. Самый серьезный результат по продлению жизни, который пока достигнут на млекопитающих, Анджей Бартке получил, когда морил голодом карликовых мышей. Их карликовость говорит о том, что плохо работает сигнальный каскад гормона роста, следовательно, хуже работает mTOR. А ограничение калорий тормозит его дополнительно.

Но эти результаты были получены на мутантах, с людьми так поступить мы осмелимся едва ли. Поэтому в последних работах ученые тестируют комбинации вмешательств извне. Например, на мухах проверили коктейль из трех веществ, которые блокируют разные сигнальные пути, реагирующие на присутствие еды. Каждое вещество по отдельности продлило насекомым жизнь на 11%, пары веществ — на 30%, а все вместе — на 48%. Это еще один пример того, как блокаторы одного и того же механизма усиливают действие друг друга.

На мышах испытывают генетические коктейли. Недавно ученым удалось предотвратить у животных развитие четырех спутников старости: диабета, фиброза почек, ожирения и сердечной недостаточности. Для этого оказалось достаточно добавить в клетки пару генов — FGF21 и TGFβ1, первый из которых регулирует обмен глюкозы в клетках, а второй — перестройку матрикса и работу иммунитета.

В экспериментах, проведенных на людях, тоже появились первые неожиданные результаты. Группа ученых пробовала экспериментальную терапию для восстановления тимуса — типичный пример "маленькой возрастной болезни", на которой можно отработать "лекарство от старости". Тимус — это небольшая железа, которая служит военной академией для Т-лимфоцитов. С возрастом она зарастает жировой тканью и перестает работать. Чтобы вернуть ее в строй, исследователи давали пациентам коктейль из метформина, гормона роста и ДГЭА (дигидроэпиандростерона) — предшественника стресс-гормона кортизола, который тормозит воспаление. За два года терапии таким коктейлем у испытуемых действительно несколько подрос тимус. Но что более удивительно — в течение эксперимента эпигенетический возраст их крови постепенно становился меньше. Таким образом в первом же испытании "коктейля молодости" на человеке удалось получить первое свидетельство эпигенетического "омоложения" — по крайней мере, клеток крови.

Создание эликсира бессмертия движется медленно, потому что не все комбинации оказываются рабочими. Добавляя каждый новый компонент, ученым приходится проверять не только, влияет ли он на жизнь организма, но и взаимодействует ли он с другими ингредиентами коктейля. В эксперименте на мышах, например, изначально для генной терапии использовали не два гена, а четыре, но потом оказалось, что другие два неэффективны. А в другой работе выяснилось, что метформин и физические упражнения в чем-то оказывают противоположный эффект: метформин тормозит работу митохондрий, а упражнения, напротив, усиливают потребление кислорода. Таким образом, прием метформина может свести эффект от тренировок на нет.

И хотя бум экспериментов с коктейлями еще впереди, мы уже сегодня можем представить себе, как будет устроен многокомпонентный эликсир бессмертия, и составить его приблизительный рецепт. Вместо спирта и опия, которые предпочитали пражские алхимики, в его основе будет какое-нибудь средство, чтобы остановить квазипрограмму: рапамицин, метформин или другой блокатор mTOR-каскада, а может быть, даже не один.

Вторым слоем — вместо 77 трав — станут препараты, которые целятся в непосредственные причины старения. Среди них наверняка будет активатор теломеразы, который позволит клеткам делиться дольше, и какой-нибудь препарат, способный репрограммировать клетки, то есть вернуть их ближе к стволовому состоянию. К этой же группе можно отнести и генную терапию. Правда, включать или выключать "гены старения" придется уже во взрослом возрасте, поскольку в детстве многие из них необходимы для роста и развития.

Третий слой — профилактика старения. Для этого, вероятно, будут служить горметины, или уже известные, или новые, синтетические. Какой из них окажется самым эффективным: физкультура, голодание, перепады температуры или токсины, — нам еще предстоит выяснить.

Наконец, с некоторыми признаками старения придется бороться постфактум — это тот самый ремонт, на котором призывает сосредоточиться Обри ди Грей. Здесь в качестве четвертого слоя нам понадобятся сенолитики для очистки тела от старых клеток и, возможно, какие-нибудь другие препараты, например, чтобы расщеплять сшивки в молекулах межклеточного вещества или растворять белковые агрегаты в тканях.

Пока от эликсира нас отделяет долгая дорога, полная испытаний и разочарований, проб и ошибок. И мы совершенно не уверены в том, что именно ждет нас в конце. Но опыт животных-долгожителей показывает, что организм способен поддерживать себя на плаву довольно долго. Подобно тому, как мне пару раз удалось повторить успех мамы и сохранить часть своего гардероба в целости на полтора десятка лет, люди тоже могут в чем-то последовать примеру китов и голых землекопов, если займутся методичным ремонтом собственного тела. И лучший рецепт, который мы сегодня для этого знаем, — это те самые волшебные слова из моего детства: ждать, поститься, размышлять и помнить, что хорошего — понемножку.

Правда, тот факт, что среди настоящих долгожителей мало млекопитающих и совсем нет близких к нам существ, намекает на то, что долгая жизнь дается непростой ценой. Самый простой способ бороться со смертью — постоянно заниматься обновлением собственных клеток и молекул, подобно Черной Королеве из "Алисы в Зазеркалье", которая вечно бежала, чтобы оставаться на месте. Но организм, который производит так мало мусора, что успевает его убирать, и выделяет достаточно ресурсов на эту уборку, как правило, не может похвастаться физической активностью и развитой высшей нервной деятельностью. А наши запросы и наши ежедневные затраты куда выше, чем у алеутского окуня.

В некотором смысле наше старение — это плата за бурную молодость и насыщенную интеллектуальную жизнь, в том числе за возможность написать и прочитать эту книгу о старении. Еще в начале ХХ века зоолог и эмбриолог Евгений Шульц писал: "…природа обладала всеми средствами сделать индивидуум бессмертным, но она выбрала для него смерть. Вместо постоянного молодения отдельных органов — посредством молодения их клеток, она избрала молодение всего организма с помощью одной клетки. Она отняла у нас бессмертие и взамен его дала нам любовь". Поэтому не стоит винить тело в том, что с годами оно терпит поражение за поражением. С рыцарским энтузиазмом оно ведет войну со временем, которая заведомо обречена, но эта война — как и заведено у рыцарей — во имя любви.