«Вдоль решетки соборного сада, по обеим сторонам от входа в собор чинными рядами стоят оборванцы обоего пола и всех возрастов числом обыкновенно от пятисот до семисот человек… — писал еще в 1891 году Александр Зыбин в очерке “Иоанн Ильич Сергиев. Протоиерей, ключарь кронштадтского Андреевского собора”. Это — “армия о. Иоанна”, как в шутку называют этих оборванцев кронштадтские жители. Это те самые бедняки — “посадские”, среди которых с первых дней священства и начал свою благотворительную деятельность уважаемый пастырь.

Начинается раздача милостыни, отец Иоанн разделяет собравшихся на десятки, и каждому десятскому вручает известную сумму для дележки между его десятком; причем обыкновенно на долю каждого оборванца приходится от 5 до 10 копеек».

Как видно из воспоминаний, тот, кто бывал на службе у отца Иоанна Кронштадтского, уже никогда более не мог забыть этого.

«Всех поражали прежде всего его возгласы… — вспоминал архиепископ Евдоким (Мещерский), посещавший о. Иоанна еще студентом. — Он произносил их отрывисто, резко, громко, подчеркивая известные слова и придавая каждому из них особенный смысл и значение. Это не обыкновенное наше произношение — монотонное, певучее, мертвенное, а живое, глубокое, полное смысла и одушевления. Видно по всему, что слово льется из глубины чистой, глубоко верующей души, полно непоколебимой уверенности, силы и внутренней мощи. Это слово — плоть, слово — жизнь, слово — действие. И молился он также необыкновенно… Однажды во время утрени он подошел к жертвеннику, стал перед ним на колени, руки сложил крестообразно на жертвеннике, голову склонил на них. Под руками у него были, кажется, всевозможные записки с просьбой помянуть больных, умерших. Я смотрел на него из-за колонн. Волосы прядями ниспадали на плечи; весь он был освещен слабым утренним светом, едва-едва пробивающимся сквозь толщу утреннего северного тумана. Он находился в таком положении около десяти минут… Казалось со стороны, что он как бы умер и перед нами было только его тело, оставленное, сброшенное его душой, как бы некая одежда» (выделено нами. — Н.К.).

А вот другие воспоминания…

«Пришел я с отцом к Андреевскому собору еще до звона… Было темно: только половина пятого утра. Собор был заперт, а народу стояло около него уже порядочно. Нам удалось накануне достать от старосты билеты в алтарь. Алтарь в соборе был большой и туда впускали до 100 человек. Полчаса пришлось простоять на улице, и мы прошли через особый вход прямо в алтарь. Скоро приехал батюшка и начал служить утреню. К его приезду собор был уже полон. А он вмещал в себя несколько тысяч человек. Около амвона стояла довольно высокая решетка, чтобы сдерживать напор. В соборе уже была давка. Во время утрени канон батюшка читал сам. После утрени началась общая исповедь. Сначала батюшка прочел молитвы перед исповедью. Затем сказал несколько слов о покаянии и громко на весь собор крикнул: “Кайтесь!” Тут стало твориться что-то невероятное. Вопли, крики, устное исповедание тайных грехов. Некоторые, особенно женщины, стремились кричать как можно громче, чтобы батюшка услышал и помолился за них. А батюшка в это время преклонил колени перед престолом, положил голову на престол и молился. Постепенно крики превратились в плач и рыдания. Продолжалось так минут пятнадцать. Потом батюшка поднялся, пот катился по его лицу; он вышел на амвон…»

Я привел эти воспоминания очевидцев для того, чтобы показать, чем был для России Андреевский собор.

— Наверное не было тогда более посещаемого места в России, чем это… — говорит священник Геннадий Беловолов. — Здесь мистический центр нашего Отечества. Столько было произнесено здесь молитв, столько пролито слез покаяния…

И понятно, что этот собор сатанинские силы постарались уничтожить так, чтобы выкорчевать и саму память о нем.

Собор снесли в 1932 году, еще во времена безраздельного господства «ленинской гвардии», а в 1954-м, через год после смерти Сталина, на месте амвона, с которого говорил свои проповеди Всероссийский батюшка, поставили памятник вождю мирового пролетариата.

Мы обращаем внимание на даты, потому что это не просто осквернение, здесь зримо видно, как недобро сцеплено в нашей стране прошлое и будущее…

Это место, этот мистический центр нашего Отечества как бы превратился в центр того сатанинского круга, по которому — уже который раз! — гонят нашу бедную Россию и из которого она не может вырваться.

Вглядимся, как очерчивается этот сатанинский круг…

Памятник Ленину после десяти лет нынешнего развала сделался символом свершений и достижений нашего народа, которые вопреки всему все-таки были достигнуты при советской власти.

Вокруг этого памятника готовы были встать ветераны, члены КПРФ — те люди, которых В.И. Ленин непременно бы расстрелял при своем владычестве за то, что они слишком много думают о России, за то, что не согласны, чтобы Россия была полигоном для отработки западных идей, хворостом для мировых пожаров…

Убрать памятник требовали все православные. Те, кого Ленин расстреливал и продолжал бы расстреливать и сейчас. Для нас Ленин, поставленный на месте алтаря Андреевского собора, попирающий престол, возле которого молился великий русский святой — это не просто памятник историческому деятелю, это олицетворение зла, продолжающего жить, продолжающего порождать ненависть, продолжающего утверждать вражду.

И получалось, что снова поставлены были друг против друга русские люди и не оставлено было черными силами никакой возможности мирного выхода из этой ситуации.

Воистину заколдованный круг…

И глумливо потирали руки прислужники сатаны, радуясь, что ни объясниться, ни договориться не могут между собою русские люди. И действительно, как часто — памятник Ленину на месте алтаря Андреевского собора — не единственный повод для раздора! — не можем мы, хотя и говорим на одном языке, услышать друг друга, потому что нам не дают друг друга услышать.