Глава 9
Белая башня

А вот история Брана, бывшего королем острова Британия, или острова Великих, как он когда-то назывался. Бран жил в замке Гарлех, когда ему сообщили, что на горизонте появились 13 кораблей и они стремительно приближаются к побережью. Бран послал вооруженных людей на берег выяснить, что́ эти корабли делают в водах Британии. Затем он спустился на берег сам, готовый, если понадобится, повести своих людей в бой. Когда он пришел к кромке моря, то увидел, что с кораблей спускают маленькие лодки. Вскоре посланцы сошли на берег и приветствовали Брана, и сказали ему, что Матолвх, король Ирландии, находится на одном из кораблей, это его флот и он пришел с миром. Поэтому Бран сказал посланникам, что будет рад приветствовать короля на берегу. Но посланники ответили, что он не сойдет на землю Британии, пока не завершит свою миссию.

– А в чем она заключается? – спросил Бран.

– Он очень хочет жениться на вашей сестре, Бранвен, дочери Лира, – ответили посланники, – ибо этот союз создаст связь между Ирландией и островом Великих. Бранвен станет его королевой.

В чем смысл истории, которую они начали слушать? Почему она звучит именно здесь и сейчас? Жакетта де Сен-Поль рассказывает легенду о Бране и Бранвен Элизабет и Энтони. Сегодня суббота накануне Пятидесятницы, и поскольку завтра коронация Элизабет, сегодня они ночуют в Белой башне, откуда утром торжественной процессией отправятся в Вестминстер. Волосы Элизабет – как струящееся золото, такие достойны сказочной принцессы. Она без устали их расчесывает и, водя по ним щеткой, без умолку болтает о том, какие наряды наденет завтра и какими прекрасными подарками заваливает ее Эдуард. В конце концов у Жакетты заканчивается терпение и она обещает рассказать им историю, которая обоих кое-чему научит. Перед тем как начать, Жакетта долго о чем-то шепчется с Элизабет. Энтони боится грядущего рассказа, ибо догадывается, что услышит историю о себе самом, хоть и не понимает, почему он так решил. Жакетта продолжает:

– Тогда пусть приходит ко мне, и мы обсудим этот вопрос, – сказал Бран.

И вот Матолвх сошел на берег и пришел в королевский замок, и после переговоров между двумя королями было решено, что золотоволосая красавица Бранвен (очень похожая на Элизабет) станет супругой Матолвха. Затем устроили великий праздник и пир. Праздник проводился в шатрах, ибо не нашлось здания, которое вместило бы великана Брана. Но Эвниссену, сводному брату Брана, не сказали об этой свадьбе, и это была ошибка Брана, потому что, хотя Эвниссен обожал устраивать сюрпризы, сам он сюрпризов не терпел. Эвниссен обладал даром вершить события, именно он создавал историю, поэтому рассказчикам, пришедшим после него, оставалось лишь перечислять его деяния.

Произнеся последние слова, Жакетта тут же поднимается с кресла, проворно приближается к Энтони, садится рядом с ним на скамью и шипит на него:

– Ну же, сын мой! Давай! Это ты, это твоя история. Ныряй в нее прямо сейчас!

Вот так и получилось, что Энтони покинул темноту Белой башни и стал Эвниссеном. Он больше не слышал слов матери, зато видел события, о которых она рассказывала. Однажды солнечным утром, когда туман все еще поднимался от травы, он бесцельно гулял, пока не набрел на табун лошадей. Энтони – или Эвниссен – понятия не имел, кому принадлежат лошади. Поэтому он спросил о них, и ему ответили, что это табун короля Матолвха и его свиты, и что Матолвх только что женился на сестре Эвниссена. Свадьбу держали в тайне от него. Тогда он подумал, что пришло время вершить события. Он будто оказался в мрачном сне, когда понимаешь, что прогулку по залитым солнечным светом полям не растянешь на всю ночь. Что-то обязательно должно случиться, поскольку такова природа сновидения. Его поступки совершенно безумны, и хотя чей-то шепоток в голове неумолчно призывает его не делать этого, безумие пересиливает, ибо Энтони попал в такое время и место, где может поступать, как ему угодно.

Энтони знал, что́ ему следует сделать как Эвниссену, и поэтому он подошел к лошадям и отрезал им губы по самые зубы, и обрубил им уши, и связал гривы, и срезал веки. Табун поднял ужасный шум, и шепчущий голосок тоже возопил, поскольку был напуган действиями Энтони. Конюхи бросились спасать своих лошадей, но увидели, что Энтони вооружен, а они нет. Поэтому они отступили и закрыли уши руками. Так Энтони отомстил Матолвху за то, что король не сказал ему о свадьбе его сестры, а поскольку Эвниссен был сводным братом короля, он имел право так поступить. Повсюду кровь, и он упивается ею. Христианская мораль не имеет здесь законной силы, поскольку это языческие времена и Христу еще только предстоит родиться. Теперь, превратившись в Эвниссена, Энтони может делать все, что захочет, и он удивляется своим желаниям.

Когда Матолвх услышал, как уничтожили его табун, он посчитал себя чудовищно оскорбленным. Вместе со свитой он вернулся на корабли и приготовился отплыть в Ирландию. Услышав об этом, Бран послал к королю Ирландии спросить, почему тот столь неблагодарно покидает их. Когда Бран узнал о зле, сотворенном с лошадьми Матолвха, и выяснил, что это дело рук Эвниссена, он направил Матолвху послание, в котором объяснил, что ему тяжело наказывать сводного брата, но также принес извинения и послал в знак примирения дары, включая новый табун лошадей, серебряный жезл и золотое блюдо. Матолвх смягчился и вернулся на пир, но Бран, видя, что между ними остался некоторый холодок, решил предложить еще больше. Он подарил Матолвху волшебный котел. Волшебство заключалось в том, что, если Матолвх потеряет человека в бою, ему надо лишь бросить погибшего вечером в котел, и совсем скоро воин возродится, живой и здоровый, вот только говорить больше не сможет. Матолвх с радостью принял котел.

На следующее утро Матолвх и Бранвен отправились в Ирландию, где их приезд встретили с ликованием и удостоили Бранвен больших почестей и множества наград от подданных короля; и она родила Матолвху сына, которого назвали Гверн. Но потихоньку по всей Ирландии расползлись слухи, что Эвниссен оскорбил их короля, и среди ирландцев поднялся ропот, и они возжелали отомстить за нанесенную обиду. Бранвен отослали на кухню готовить на весь королевский двор, и каждое утро мясник, доставляя мясо, драл ей уши. Король велел своим людям запретить судоходство между Ирландией и Уэльсом, иначе Бран услышит, что случилось с его сестрой. Но Бранвен поймала скворца и научила его говорить, чтобы птица рассказала королю острова Британия, как она наказана за оскорбления, нанесенные Матолвху ее братом Эвниссеном.

В конце концов Бран прослышал о случившемся и собирает войско. Воины садятся на корабли и отплывают в Ирландию. Поскольку не находится судна, подходящего Брану по размерам, он идет прямо через Ирландское море. Вообразив размеры своего сводного брата, Энтони понимает, в какую дикую и безумную историю он попал. Хотя Жакетта и называла Брана великаном, прежде Энтони не понимал, насколько тот огромен. Энтони тоже очень высок, телосложение у него ближе к обычному, и для него не проблема найти себе корабль. Набирается столько судов, что они напоминают лес, плывущий по волнам вслед за тем, что выглядит горой, раздвигающей воды, однако на самом деле это Бран. Со своего корабля Энтони дивится странной форме оружия и доспехов Бранова войска и примитивному оснащению флотилии. Прежде он не отдавал себе отчета, что в старину все выглядело по-другому и мужчины одевались и вооружались совершенно иначе, чем в его время. Он предвкушает грядущую битву, хотя голос в голове взывает к Богу, чтобы тот не допустил никакой битвы, но молитвы бесполезны, потому что еще нет единого Бога, присматривающего за всем миром, а есть множество соперничающих духов.

Когда Матолвх видит, сколь велика армия, идущая на Ирландию, он понимает, что ему остается только подчиниться, и отправляет Бранвен просить пощады у брата. Теперь Матолвх стал вассалом Брана и обещает построить достаточно большой дом, чтобы великан в нем поместился. Огромный дом вскоре построен, там и пройдет праздник примирения. Но Энтони, который предпочел бы битву, первым заходит в дом и с подозрением осматривается. На каждой стене висят мешки, и на вопрос, что в них, Энтони получает ответ: «Мука». Затем он замечает, что один из мешков шевелится, и догадывается, Матолвх столь же коварен и безумен, как и он сам, и здесь устроена засада. Поэтому Энтони подходит к мешку, который шевелился, и ощупывает его, пока не находит голову воина, после чего сжимает руки с такой силой, что пальцы вонзаются в мозг человека. И так он идет от мешка к мешку. Каждый раз его уверяют, что в мешке мука, и каждый раз он, нащупав голову воина, сжимает ее, пока тот не умирает. Энтони славится силой рук.

Не пора ли ему покинуть историю, пока все идет хорошо? К этому времени его злодейство с лошадьми забыто, и в настоящий момент он выглядит прозорливым героем.

– Давай выходи! – шепчет робкий голос в голове. Он отчаянно хочет прервать рассказ, ибо понимает, что грядет нечто плохое. – Почему твоя мать вечно выбирает истории, где проливается столько крови?

Но Энтони не может собрать волю в кулак и покинуть сюжет, ибо, даже предчувствуя грядущую мрачную и ужасную развязку, он знает, что мрачные и ужасные события ждут его и в реальной, из которой он ненадолго сбежал и о которой пытается забыть. В реальности ужас случится в Тауэре, и виноват будет Энтони. Поэтому лучше уж остаться внутри истории, ведь, в конце концов, это просто история. Любой рассказ не имеет смысла без финала, и, кроме того, в легендах герои не умирают по-настоящему. Ему еще придется пожалеть об этом решении.

К этому времени Бран со своим отрядом вступает в дом. Бранвен, увидев сводного брата, посылает к нему маленького Гверна. Ребенок такой красивый и ласковый, что сердце Брана тает. Гверн должен стать королем Ирландии, а Бранвен – его регентом, вот так и кончится история. Но Энтони не интересует сын Матолвха, и он совсем не желает такого благостного финала, иначе придется возвращаться в Лондон и мрак Белой башни. Поэтому он хватает симпатичного малыша и швыряет его головой в огонь, а затем поворачивается спиной к очагу и ждет, попытается ли кто-нибудь спасти ребенка, а так как репутация бойца у Брана устрашающая, никто не осмеливается. Его сестра Бранвен хочет броситься вслед за сыном, но другие оттаскивают ее.

Теперь битва разворачивается внутри и снаружи дома. Именно в этот момент Джеймс Батлер, граф Уилтшир, бежавший из стольких сражений, решает, что не собирается участвовать и в этом, и с вместе дымом, выходящим через ноздри, покидает голову Энтони, торжествующего в своем новом злодеянии и с ясной головой. В конце концов Энтони обожает сражаться. Спустя некоторое время он замечает, что они с Браном мало преуспели против сил Матолвха. Всякий раз, когда они убивали одного из врагов, люди Матолвха клали труп в котел, и очень скоро воин был снова в строю, пусть и немой. Поэтому Энтони решает прикинуться мертвым ирландцем (что не трудно сделать). Его перетаскивают к огромному котлу и бросают в него. Оказавшись внутри, он ногами разбивает котел на куски, чтобы магия впредь не сработала. Это тяжелый труд, и в тот момент, когда ему все-таки удается достичь желаемого, сердце у него взрывается.

Поскольку Эвниссен теперь мертв, Энтони больше не может быть частью истории и снова оказывается в Белой башне, где слушает, как Жакетта завершает рассказ, и конец уже близок. Несмотря на героическую жертву Эвниссена, англичане потерпели поражение, и в Уэльс с Браном возвращаются всего семеро. Бран, раненный в ногу отравленным дротиком, испытывает такую боль, что умоляет отрезать ему голову, и его просьбу выполняют. Вернувшись в Уэльс, Бранвен погружается в скорбь и умирает от разрыва сердца. Энтони слушает только вполуха. У него такое ощущение, будто он отсутствовал много лет, но вот этого не может быть. Еще он думает, что у него, как и у Эвниссена, есть сестра, вышедшая замуж за короля, и он пытается разгадать послание легенды о Бране и Бранвен. Энтони привык считать себя главным героем своей истории. Но в сюжете о Бране и Бранвен Эвниссен был лишь вспомогательным персонажем. Так что же, в истории Эдуарда и Элизабет Энтони останется на вторых ролях?

Перед тем как Брану отрезали голову, он велел отвезти ее в Лондон и похоронить в Тауэр-Хилле, обратив лицо в сторону Франции. Хотя семеро спутников выполнили его просьбу, они не особенно и спешили, ибо семь лет праздновали в Гарлехе Собрание Чудесной Главы. Три птицы Рианнон, обладавшие силой будить мертвых и убаюкивать живых, пели им далеко из-за моря, и они совершенно забыли о проигранной в Ирландии кровавой войне. Семи товарищам Брана ничто не грозило, пока они не открывали заветную дверь. Не открывайте дверь! Разумеется, один из пировавших, посмелее и полюбопытнее остальных, все-таки ее открыл. Иначе эта история не завершилась бы и сегодня. И вот воин открыл заветную дверь и выглянул на Бристольский канал. Но не успел он этого сделать, как все горести жизни вернулись и затопили все вокруг, и веселью пришел конец. Тогда семеро воинов отправились в Лондон, где под Тауэром похоронили голову Брана, и она превратилась в один из трех мистических тайников Британии. На этом Жакетта и завершает свой рассказ.

Настоящий мир беден по сравнению с миром сказок. Энтони жалеет, что нельзя вернуться обратно в легенду Брана и Бранвен, ибо там он знал, что Матолвх – его враг и с ним надо сражаться, а теперь, снова оказавшись в ледяной верхней комнате Белой башни, он понимает, что в ближайшие месяцы и годы ему придется противостоять совсем другим врагам. Он способен угадать лишь несколько имен. Разумеется, граф Уорик и рыжий, а еще тот, кто послал рыжего. Да и Рипли, несмотря на все его улыбки, тоже может быть опасен, и Типтофт, опять же вроде бы расположенный к Энтони, способен изменить свое мнение и бог знает что выкинуть.

Элизабет, похоже, рада окончанию истории.

– Когда все это произошло? – спрашивает она.

– Возможно, этому еще предстоит произойти, – отвечает ей мать.

– Надеюсь, что нет. Я боюсь того, что еще может произойти.

– Вам обоим нечего бояться, пока я жива, – говорит Жакетта.

В ту ночь Энтони спит мало. Белая башня пропитана смертью и всегда была такой, с тех пор, как Юлий Цезарь приказал построить ее. Энтони участвовал в осаде Алника, когда ланкастерских заговорщиков – Обри де Вера, сэра Томаса Тадденхама, Тиррела и Монтгомери – привезли на санях к Тауэру и обезглавили, а через несколько дней отец Обри, граф Оксфорд, последовал за сыном на тот же самый эшафот, и его голова оказалась рядом с сыновней на прутьях ворот Лондонского моста. Типтофт, руководивший их казнями как верховный констебль Англии, сообщил об этом Энтони. Он описывал, как грохотом барабанов заглушают последние слова приговоренных, как палач делает два или три предварительных удара, чтобы примериться, и что иногда требуется два удара, а то и третий, чтобы отделить голову от тела. Отсечение человеческой головы – дело не простое, ибо приходится преодолевать сопротивление кожи, мышц, сухожилий и костей. Но палач, казнивший сэра Обри де Вера и его товарищей, по крайней мере, был мастером своего дела. Как напомнил Типтофт, когда во время Крестьянского восстания в прошлом веке повстанцы захватили Тауэр и там обезглавили Саймона Садбери, архиепископа Кентерберийского, им потребовалось для этого восемь ударов топора.

Чуть позже, уже вернувшись в Лондон, Энтони сидел с Типтофтом в Рыцарском суде, когда там судили Джона де Вера. Были представлены надлежащие письма, и в виновности этого человека не было сомнения. Его притащили на эшафот, где вспороли живот, вытащили внутренности и кастрировали, а кровавые обрезки бросили в огонь. Де Вер все еще дышал, глядя, как его потрошат. Затем его подтащили к плахе и обезглавили. По обычаю, отделив голову, палач схватил ее за волосы и поднял над телом, от которого она была отрублена, чтобы казненный, если он по-прежнему в сознании, видел, что ему пришел конец, и знал, что его последний взгляд будет ужасен. Палач показал голову толпе, и Энтони удивило, что губы и глаза приговоренного двигаются. Позже умелый мясник содрал кожу с четвертованных останков, а голову наконец унесли, чтобы ошпарить соленой водой с семенами тмина: тогда птицы не будут клевать ее, выставленную на Лондонском мосту.

Казнь де Вера собрала внушительную толпу, поскольку и для мужчин, и для женщин естественно испытывать радость при виде чужой смерти, когда сами они, зрители, все еще живы и невредимы. Типтофт благочестиво заявляет, что простолюдины на самом деле приходят в восторг, наблюдая, как низводят сильных мира сего, ибо казни – это те же проповеди, но кровавые, и повествуют они о непостоянстве человеческого везения, как и предписано Провидением Божьим. В Тауэре Типтофт организовал музей отрубленных голов.

Энтони не стоило бы думать о таких кровожадных материях, потому что сейчас солнечный полдень и они с Элизабет выходят из Тауэра. Сразу за воротами Байуотер их ждут лошади, и оттуда брат с сестрой вместе со свитой торжественно отправляются в Вестминстер, где Элизабет будет коронована. Элизабет, идущая рядом с ним, очень бледна и больше не болтает о своих прекрасных нарядах. Вместо этого она обращается к Энтони:

– Несомненно, ты считаешь весьма глупой историю, рассказанную нам матерью вчера вечером. Наверняка ты думаешь, что это какая-то ерунда, которой старухи пугают маленьких детей. – И, не позволяя Энтони ответить, она продолжает: – Но это была моя история. Я видела все своими глазами, поскольку находилась внутри сюжета. Ты только слушал историю, а я была в ней и видела много ужасного. Я была самой важной частью легенды, потому что именно я была помолвлена с Матолвхом. Я стояла рядом с троном Брана, когда пришло известие о злодеянии, совершенном с лошадями. Позже я правила Ирландией и некоторое время даже думала, что новые подданные любят меня, но потом все изменилось, и меня сослали на кухню, где я мыла посуду и выполняла прочую черную работу. Каждое утро мясник приносил мясо, и каждое утро он давал мне такую затрещину, что я отлетала к столу или падала на пол. Я чувствовала оплеухи и могу точно описать внешность мясника, его рябое лицо и волосатые ноздри, и я запомнила запах несвежей пищи и сырых кладовых. Но хуже всего, что мне довелось видеть, как Эвниссен бросил мое прекрасное дитя в огонь и не давал его вытащить, пока крик не замолк и мальчик не умер. И знаешь, брат Энтони, это было так ужасно… Я думаю обо всем том зле, что сотворил Эвниссен, который был моим братом.

Теперь она с тревогой смотрит на Энтони. Однако он по-прежнему молчит, поскольку не может придумать в ответ ничего хорошего. Хотя он тоже находился в той истории, он ее совсем не понял и теперь опасается, что ему не понравится настоящий смысл легенды, когда он его постигнет.

К счастью, они уже прошли через Байуотер-Гейт, и он избавлен от необходимости отвечать сестре, так как ей помогают сесть в паланкин. Это непростое дело, поскольку за платьем из белого золота тянется длинный шлейф и его надо сложить сзади красивыми складками. Энтони садится на Черного Саладина, который уже полностью выздоровел, и следует прямо за паланкином. В детстве Энтони, бывало, возил Элизабет на закорках. Теперь он будто едет на шее сестры к величию, и ему стыдно.

Процессия направляется через ликующую толпу, обрамляющую обе стороны Чипсайда. Еще больше народу собралось у Вестминстер-холла и на подступах к нему, но герцог Кларенс, граф Арундел и герцог Норфолк – все трое верхом на лошадях, покрытых золотыми попонами, – расчищают дорогу для Элизабет и остальных Вудвиллов. Теперь сестра идет босиком по длинной ковровой дорожке от Вестминстер-холла в аббатство. У дверей ее облачают в пурпурную мантию, на голове у Элизабет корона, и она несет два скипетра – по одному в каждой руке, шествуя под балдахином, который несут бароны Пяти портов. Королеву сопровождают архиепископ Кентерберийский и другие духовные лица. Благородные дамы во главе с Жакеттой одеты в красный бархат и мех горностая. Эдуарда здесь нет, так как по традиции король не присутствует на коронации своей жены.

В аббатстве Элизабет проходит к высокому алтарю и ненадолго преклоняет перед ним колени. Когда она поднимается, архиепископ коронует ее и помазывает, прежде чем отвести к трону. Хотя короля в аббатстве и нет, на вымпелах и щитах вдоль нефа видны его белая роза и золотой значок сокола. Суровый зверинец – львы, виверны, грифоны, единороги, быки и орлы – вновь выставлен здесь напоказ, как и перед битвой на Вербное воскресенье. Энтони знает каждый герб. Вон клетчатый штандарт Клиффорда, а там опускная решетка и цепи Сомерсета, а за ними – шевроны Монтагю и стоящие на задних лапах львы Уильяма Герберта, графа Пембрука. В геральдическом зверинце не видно только одного зверя – косматого медведя, ибо граф Уорик находится за границей, во Франции, с дипломатическим поручением. Как утверждал сам Уорик, эта миссия необходима для будущей безопасности королевства, но правда заключается в том, что он просто не мог остаться в Англии и стать свидетелем торжественной коронации этой выскочки Вудвилл. Хотя медведя нет, именно его отсутствие ощущается как угроза.

Энтони не сводит глаз с цветного буйства: серебро, червлень, лазурь, зелень и пурпур. Тем не менее ему кажется, что цвета в аббатстве сегодня не такие яркие, как во времена короля Брана и короля Матолвха, поскольку мир стареет, его краски блекнут и очертания становятся менее отчетливыми. Кроме того, со старением мира каждое поколение становится глупее, чем предыдущее, и мужчины, женщины, звери, ветры и приливы движутся медленнее. Теперь Энтони видит все по-другому, ибо прошлой ночью он провел семь лет на острове Великих, каким тот был в годы правления Брана. По человеческим меркам ему двадцать шесть лет, и в то же время он прожил уже тридцать три года. Конечно, будет цена, которую придется заплатить за дар этих лет. Всегда есть цена, которую придется платить, когда проникаешь в такие миры.

Скука является неотъемлемой частью ритуала, и если церемония не скучная, то это и не церемония вовсе. Никакая часть мероприятия не предусматривает ни смеха, ни слез. Королевская власть принуждает саму себя и своих подданных долгими часами стоять и терпеть. Дворянство Англии получило команду сплотить ряды, демонстрируя свое богатство и положение. Они притворяются, будто гордятся присутствием здесь, но по правде они унижены. Энтони вдруг понимает, что хочет снова стать Эвниссеном и вершить события. С коронацией Элизабет скука не заканчивается, ибо за ней следует торжественный пир из семнадцати блюд. Элизабет трапезничает по высшему разряду: графини Шрусбери и Кент преклонили колени по обе стороны от королевы, и каждый раз, беря в рот кусочек с одного из семнадцати блюд, Элизабет снимает корону, а графини поднимают завесу, чтобы скрыть ее рот. Затем, когда Элизабет заканчивает жевать, завеса опускается, и она возвращает корону на голову.

Наконец коронационный пир закончился, и когда Энтони выходит из Вестминстерского дворца, солнце уже садится. Он замечает, что идет рядом с сэром Томасом Мэлори в сторону аббатства. Мэлори с тревогой поглядывает на Энтони. Чувствуя своего рода вину за вычурность ритуала коронации сестры, тот заговаривает с сэром Томасом:

– Утомительная церемония.

– Да. По правде говоря, я ловил себя на мысли, что все время думаю о белом олене, суке и черных гончих, хоть и не должен бы, – говорит Мэлори.

Заметив удивление Энтони, Мэлори в ответ рассказывает легенду:

– После восшествия на престол король Артур влюбился в Гвиневру, дочь короля Лодегранса, и вознамерился жениться на ней. Когда он сказал о своем решении Мерлину, старый волшебник и советник принялся отговаривать его: «Она одна из самых красивых женщин в королевстве, но я бы предпочел, чтобы вы влюбились в кого-то другого, ибо именно красота Гвиневры доведет королевство Логров до разорения и до позора его рыцарей».

Но Артур не мог ни о чем думать, кроме блестящих глаз Гвиневры и ее волос, струившихся чистым золотом.

Поэтому в Камелоте устроили большой пир, и король взял Гвиневру в жены в церкви Святого Стефана. На пиру все рыцари расселись, как кому подобало по положению, за Круглым столом или другими столами поменьше. Они думали, что праздник будет торжественный и серьезный. Однако Мерлин предупредил, что они увидят нечто странное и чудесное. Не успели гости притронуться к блюдам, стоявшим перед ними, как в зал вбежал белый олень и принялся носиться среди столов; почти сразу за ним вбежала белая сука, а за ней следовали тридцать гончих псов. Сука догнала оленя, вцепилась зубами ему в бок и вырвала кусок. Белый олень заметался, охваченный паникой, и опрокинул один из столов, за которым сидел рыцарь, а затем выбежал из зала.

Между тем рыцарь поймал суку и также поспешил с ней из зала. Отыскав свою лошадь, он тут же ускакал, прихватив с собой и собаку. Все еще были в смятении, когда в зал верхом на белом скакуне въехала дама и потребовал от короля Артура, чтобы ей вернули белую суку, так как животное принадлежит ей. Не успела дама договорить, как за ней явился рыцарь, схватил ее и унес.

– Я молился, чтобы сегодня случилось нечто подобное, – говорит Мэлори. – Похоже, достойные приключения являются в наше время большой редкостью.

– А что произошло потом? – спрашивает Энтони. Они не торопясь идут по крытой анфиладе аббатства, и Мэлори продолжает свой рассказ:

– Поскольку леди наделала много шума своим плачем и жалобами, Артур обрадовался, что ее больше нет в зале, но Мерлин предупредил, что король обязан вмешаться, иначе всему королевству грозит бесчестье. Лучше всего отправить на поиски трех рыцарей: сэр Гавейн пусть приведет обратно белого оленя, сэр Тор найдет рыцаря с белой сукой, а король Пеллинор отыщет опечаленную даму. Сэр Гавейн отправился в путь с тяжелым…

Но Энтони так и не успевает ничего узнать о приключении сэра Гавейна, потому что в этот момент видит своего отца, который стоит на другом конце монастырской анфилады и жестами велит ему срочно подойти. Энтони приносит извинения Мэлори и спешит к графу Риверсу.

– Что случилось? Зачем я тебе нужен?

– Мне нужно, чтобы никто не видел, как ты беседуешь с сэром Томасом, – отвечает отец. – Он опасен. И ты это знаешь.

– Я слушал интереснейшую легенду о белом олене, собаках и двух необузданных рыцарях. Что тут плохого?

Почему мне нельзя дослушать ее до конца? В легендах никакой опасности нет.

– «Негодных же и бабьих басен отвращайся, а упражняй себя в благочестии» – вот чему нас учит Библия, – говорит Риверс. – А всей этой волшебной чепухи, по-моему, ты уже более чем достаточно наслушался от матери. Опасность же заключается в том, что тебя могут заметить рядом с сэром Томасом. Сейчас ему дана свобода, поскольку за ним присматривает граф Уорик, и еще он в родстве с Робертом Мэлори, лейтенантом Тауэра. Более того, король и Рипли прикладывают много усилий, чтобы легенды об Артуре и Камелоте возродились и служили интересам государства. Однако сэр Томас – известный сторонник дома Ланкастеров, и хотя король Эдуард, подстрекаемый этим мошенником-алхимиком, любит изображать из себя возрожденного короля Артура, сдается мне, те же легенды могут в равной степени служить и делу нашего бывшего короля – Генриха.

Антони кивает отцу, но про себя думает, что ему нет смысла бояться Мэлори, если остерегаться любого предательства и впредь не брать у этого человека ни одной книги. И все-таки ему нравится слушать легенды. Следующий раз он встречает Мэлори только через два месяца, в день, когда по улицам Лондона провозят пленного короля Генриха. Именно тогда в Уэстчипе Энтони случайно обнаруживает, что стоит плечом к плечу с Мэлори в самой гуще глумящейся толпы.

Генрих и правда представляет собой жалкое зрелище. Несколько месяцев он скрывался в Озерном крае, пока в июле йоркские офицеры не нагнали его в деревне Бангерли-Хиппингстоунс. Затем низложенного короля отправили на юг, и граф Уорик, как раз вернувшийся из французской миссии, ездил на встречу с Генрихом в маленькую деревеньку Ислингтон, после чего сопроводил его в Лондон.

Граф едет во главе процессии, а Генрих следует за ним. Ноги бывшего короля привязаны кожаными ремнями к стременам лошади. Идет дождь, но Генрих с непокрытой головой. Всклоченные волосы, неухоженная борода, залатанный плащ. Однако видно, что он спокойно улыбается, хоть и проезжает по враждебно настроенным улицам. Наверное, он рад, что больше не надо убегать и скрываться. На подходе к Тауэру, где поселят бывшего короля, толпа редеет, и Энтони, обращаясь к Мэлори, говорит:

– Я рад, что мы встретились: хотелось бы услышать, как закончилось приключение с белым оленем, сукой и черными гончими.

Однако Мэлори отвечает:

– Нет, брат-убийца, сейчас не место и не время для такой истории. У меня не лежит к ней душа. – Он действительно выглядит усталым и печальным, но немного погодя продолжает: – Я расскажу вам другую легенду. Она больше подходит к сегодняшнему дню и вашему состоянию. Здесь недалеко есть таверна, и если вам угодно последовать за мной, я расскажу эту легенду там, раз уж вам так хочется послушать.

Энтони предпочел бы услышать продолжение истории об украденной суке, олене и раскричавшейся даме. К тому же ему по-прежнему хочется получше узнать этого мрачного рассказчика. Опасности вроде не предвидится, ведь у него есть меч и телохранители, поэтому он соглашается пойти с Мэлори. Эмиас и Хью следуют за ними на расстоянии. Таверна оказывается не так уж и близко, и они пробираются по лабиринту грязных улочек, под вывесками с пошлой торговой геральдикой: ножницы у портного, подкова у кузнеца, куст на вывеске таверны, яблоко у бакалейщика, пестик у врача или аптекаря, книга у писца. Мэлори не очень хорошо знает Лондон, и вот они уже заблудились. Вполне возможно, правильная дорога нашлась бы быстрее, не разразись Мэлори чрезвычайно любопытной речью. В упор глядя на Энтони, он говорит следующее:

– Я нахожу вашу страсть к байкам об оленях, собаках и гончих поразительной. Вы сами являетесь главным героем стольких историй, и я никогда бы не подумал, что вам интересны и другие сюжеты. Люди рассказывают о ваших деяниях, о власянице под богато украшенным камзолом, о ночах, проведенных в самобичевании. Говорят, вы носите амулет, защищающий от смертельных ран. А еще – будто вас убили в битве на Вербное воскресенье, но вы воскресли из мертвых. Вы отбились от четырех наемных убийц, защищаясь всего лишь обломком меча. Еще болтают, что вы колдовством вызвали ходячих мертвецов и тем самым свели жену с ума. И что вы произошли от дракона. А в таверне в Саутуорке убили человека одним ударом по горлу. Говорят, у вас есть меч, который безошибочно находит жертву, стоит только извлечь его из ножен, и ради этого меча вы связались с драугом. И еще говорят, что вы видели Священный Грааль, который никому не показывался на протяжении уже многих веков. – Во время этой тирады Мэлори говорит все громче и громче, а заканчивает неприкрытой насмешкой: – Короче, вы ходячее чудо, а не человек, и клянусь вам, мне даже не верится, что вы вообще существуете.

Тут Энтони делает шаг к Мэлори и бьет его кулаком в живот. Сэр Томас, задыхаясь, падает на землю.

– Вот вам опровержение! – кричит Энтони.

– Зря вы так, – хрипит Мэлори.

Телохранители бегут к нему, но Энтони, махнув рукой, отсылает их прочь.

– Скажите спасибо, что я не целился в глотку. Надо было убить меня, когда мы были еще в осаде на севере. Ну как, теперь убедились в моем существовании? Хорошо меня слышите, а? – Энтони все еще кричит. – А теперь еще и попробуете на вкус. – И он собирается помочиться на лежащего на земле человека.

– Прошу пощады! – Мэлори хватает ртом воздух. – Я только хотел предупредить вас о возможной опасности, но вижу, что пошел по неправильному пути. – С этими словами он пытается подняться на ноги.

– Почему я должен верить всему, что вы говорите? Я тоже знаю вашу историю, и, с удя по ней, скорее уж вы у нас не человек, а демон.

– Я такой же человек, как и вы. – Голос Мэлори падает до шепота.

– Нет же, говорю вам, сущий демон. Клянусь, нет на свете насилия, злодеяния или богохульства, которое вы еще не совершили: браконьерство, засада, грабеж с применением силы, прелюбодеяние, вымогательство, кража, изнасилование, конокрадство, осквернение святынь, кража из аббатства и, – шепотом, – предательство. А если учесть, что вы провели столько дней в стольких тюрьмах, не представляю, где вы нашли время совершить такое множество преступлений.

Мэлори пожимает плечами:

– Все мои поступки объяснимы, пусть они и не заслуживают прощения. Но, как я уже сказал, я хотел лишь предупредить, что вы в опасности.

Теперь Энтони берет Мэлори за руку.

– Вы что-то знаете о рыжем… Вам известно, кто он такой?

Мэлори отвечает:

– Клянусь, мне не известно об угрозе со стороны любого из людей. Вы сильны, богаты и близки к королю. Ищите опасность в другом.

– Где же?

Мэлори усердно счищает грязь с камзола:

– Она исходит от историй. Сюжеты вьются вокруг вас, точно мелкие бесы. Не так уж приятно оказаться персонажем чьей-нибудь байки. Иногда облик у вас зловещий. Вы истязаете себя, пока спина не превращается в месиво кровавых рубцов. Пытаетесь убить бывшего товарища по оружию. Отнимаете у мертвых их сокровища. В других случаях вы комическая фигура, например, когда противитесь соблазнам госпожи Бичевательницы Рыцарей. Рядясь в чужие истории, все больше запутываясь в паутине лжи, вы теряете собственные жизнь и душу. Кто крадет их у вас? Мать? Говорят, она целиком увязла в магии. Я угадал? Это Жакетта де Сен-Поль?

– Некоторые из этих историй правдивы, – наконец говорит Энтони.

Мэлори стоит на своем:

– Они могут начаться как правда, а закончиться ложью. И именно ложь вас одолеет, превратит в призрак, предмет и жертву мрачной фантазии. Бывают такие истории-бесы. И знайте: часть историй, которые сейчас рассказывают о вас, принадлежит другим людям, давно умершим. Кража их историй – своего рода разорение могил, и она должна быть наказана. Истории-бесы придут за вами и будут преследовать. Они будут ползать по вам, как вши. Кстати, вы на самом деле носите власяницу?

Энтони качает головой.

– Я так и думал. Истории-бесы – слуги дьявола. Безумные твари не дадут вам спать ночью, перешептываясь по углам спальни. И там же они будут спариваться и размножаться. Борясь за ваше внимание, одна история начнет убивать другую. В этой битве некоторые истории покалечатся и потеряют жизненно важные части. Другие лишатся головы и примутся слепо блуждать вокруг. Третьи начнут хлопать крыльями, но им не хватит сил взлететь, и крылья для них станут лишь обузой. Но увечные истории по-прежнему будут ковылять или ползти в вашу сторону, умоляя выслушать их и соблазняя безумными посланиями, искусами и россказнями об ужасах прошлого.

Дальше, до самой таверны, они идут молча. Энтони думает, что сейчас именно Мэлори несет безумные послания. В таверне «Бык и рот» в Сент-Мартинс-Ле-Гранд Мэлори заказывает отдельную комнату, чтобы уединиться и спокойно обсохнуть у камина. Эмиас и Хью сидят в общем зале таверны. Когда перед Мэлори ставят кувшин гасконского вина, он смотрит на Энтони и спрашивает:

– Что вам известно о Скорбном ударе?

– Ничего. Да и откуда мне знать? – И Энтони добавляет уже не так уверенно: – Но как я теперь вспоминаю, когда я будто бы встретился с драугом около Гилфорда, тот пообещал рассказать о Скорбном ударе, но не сдержал слова.

– Я так и думал, – кивает Мэлори. – Когда вы будто бы встретились… Ну тогда еще одна история. Сейчас я расскажу вам о Скорбном ударе.

И вот его рассказ.

В начале правления Артур сражался в великой битве против короля Лота Оркнейского и выиграл ее у Лота и еще двенадцати королей, что сражались на стороне Лота и погибли. Дело происходило еще до появления Гавейна, Ланселота и Галахада. Самыми известными из рыцарей, выступавших на стороне Артура в той битве, были Балин, он же рыцарь с двумя мечами, и его брат Балан. Люди считали их то ли посланными небесами ангелами, то ли демонами из ада. Но когда пришло время хоронить двенадцать королей и Артур послал за Балином, Мерлин напророчил, что именно Балин нанесет Скорбный удар, за которым последует страшное возмездие. Судя по всему, хороших предсказаний у колдунов вообще не водится.

Чуть позже Артур заболел и провел несколько дней в постели. В это время его посетил неизвестный рыцарь. Он плакал у постели короля, но на вопрос Артура о причине горя ответил, что не в королевской власти поправить дело, после чего удалился в направлении замка Мелиот. Когда Балин наконец предстал перед Артуром, король повелел ему найти опечаленного рыцаря и привести сюда, пусть даже силой.

Балин поскакал галопом и вскоре догнал плачущего рыцаря, который ехал в сопровождении девы. Балин потребовал, чтобы рыцарь вернулся с ним к королю. Рыцарь отказался, ибо знал, что ему грозит большая опасность, но Балин предупредил, что если тот не пойдет добром, то им придется сражаться. Рыцарь не уступал и умолял Балина о защите. Тогда Балин поклялся, что будет защищать его, при необходимости даже ценой собственной жизни. Вот так Балин, рыцарь и дева поехали обратно, но совсем рядом с походным шатром Артура на рыцаря напал невидимый противник и нанес ему смертельный удар.

– Увы, – произнес рыцарь, – хоть вы и клялись защищать меня, я убит сэром Гарлоном. Поэтому теперь следуйте за этой девой, куда она вас приведет, и отомстите за мою смерть.

– Я так и сделаю, – ответил Балин.

И он последовал за девой в лес, где они повстречали охотившегося рыцаря, и он спросил, в чем их нужда, а когда Балин рассказал ему, тот решил поехать с ними. Как только рыцарь забрал на постоялом дворе доспехи и вооружился, они поскакали дальше, пока не добрались до кладбища рядом с жилищем отшельника, и там невидимый сэр Гарлон снова нанес удар рыцарю, который был с Балином, и убил его насмерть.

– Увы! – воскликнул рыцарь. – Я убит рыцарем-предателем, который ездит невидимым.

Похоронив рыцаря, Балин с девой поскакали прочь и за четыре дня пути обошлись без приключений и ничего не слышали о невидимом рыцаре. Но вечером четвертого дня они остановились на ночлег у состоятельного человека, который сказал им, что менее чем через три недели король Пеллам из Листенойза будет проводить турнир и что сэр Гарлон наверняка появится там.

Балину и деве потребовалось чуть более двух недель, чтобы добраться до замка Листенойз. Балина хорошо приняли и предоставили ему удобные покои. Местные прислужники сняли с него доспехи и снабдили богатым нарядом, но когда они хотели унести его меч, Балин не позволил им, сказав, что в его стране не принято расставаться с мечом.

После этого он спустился к ужину и увидел, что ему отвели почетное место. Тогда он осведомился о сэре Гарлоне.

Сосед по столу ответил:

– Вон он, человек с черным лицом. Это великий рыцарь, который ездит по свету невидимым и убивает других рыцарей.

Тут сэр Гарлон сообразил, что речь идет о нем, подошел и ударил Балина по лицу тыльной стороной кисти, говоря:

– Почему ты так смотришь на меня? Стыдись! Ешь мясо и веди себя, как подобает нашему гостю.

После чего Балин поднялся со своего места, вытащил меч и обрушил его на голову Гарлона, разрубив ее почти пополам. Тогда король Пеллам вскочил и гневно закричал:

– Эй ты, рыцарь, ты убил брата моего и поэтому живым из замка не уйдешь!

Слуга вручил Пелламу топор, и король, бросившись к Балину, хотел ударить его по голове. Защищаясь, Балин поднял меч, но тот сломался под ударом топора.

Оставшись без оружия, Балин повернулся и побежал через помещения замка в поисках орудия, которым мог бы защититься. Наконец он попал в богато украшенную палату, в центре которой стоял стол из серебра и золота, а на нем лежало странное по виду копье. Балин схватил копье и ударил им преследовавшего его Пеллама в пах. Когда Пеллам рухнул бездыханным, стены его замка задрожали и начали разваливаться. Балин пролежал без сознания в руинах три дня, прежде чем пришел в себя и выбрался из завала. Дева была мертва, как и большинство придворных и слуг короля Пеллама, хотя сам король прожил еще много лет, несмотря на ужасную рану. Прежде бодрый мужчина, любивший рыбачить и охотиться, теперь он не мог подняться с одра болезни без чужой помощи.

Мерлин разыскал под обломками потерявшего сознание Балина и дал ему лошадь, так как его конь вместе с девой погиб во время обвала. Чародей рассказал Балину, что копье, которым он ударил Пеллама, было тем самым, которым сотник Лонгин пронзил грудь нашего Господа Иисуса Христа. Пеллам, гостеприимно принявший Балина, – самый благородный из всех живущих королей, но из-за его неисцелимой раны на страну пало проклятие: когда король болен, его королевство обязано страдать вместе с ним.

Балин молвил Мерлину:

– В этом мире мы никогда не встретимся вновь, – и ускакал прочь.

Где бы он ни оказывался, везде ему попадались умирающие или уже мертвые. Фермы были заброшены из-за нехватки рабочих рук, скотина бродила беспризорной и голодной. Плоды гнили на земле, а затем и сами деревья засохли и больше не плодоносили. Щедрая земля стала пустой, а реки заполонила мертвая рыба. Голодные псы нападали на истощенных людей. Брат бился с братом, только бы получить немного пищи, и эта битва продолжается доныне. Война между Йорком и Ланкастером – это лишь самые последние сражения, что тянутся от увечья Пеллама и падения его замка, и сегодня мы живем в разрухе, вызванной ударом Балина. Это зима человечества.

Люди возроптали против Балина, навлекшего своим Скорбным ударом упадок на страну, а некоторые предсказывали, что его настигнет божественная месть, и действительно: не прошло и нескольких месяцев, как Балина убил родной брат. Но это уже другая история.

Мэлори вопросительно смотрит на Энтони.

– Мне не понравилось, – говорит Энтони. – Я бы предпочел послушать о белом олене. Легенда, которую ты только что рассказал, по-моему, не имеет смысла, ведь невидимый рыцарь Гарлон был убийцей и к тому же использовал колдовство, чтобы уничтожать своих жертв, поэтому Балин был просто обязан убить его, а Пеллам показал себя злодеем, раз дал приют Гарлону, пусть даже тот был ему братом. И Пеллам зря пытался отомстить Балину своими силами, а Балин имел право защищался любым доступным ему оружием. И уж точно Пеллам не «самый благородный из всех живущих королей». С чего бы Богу наказывать Балина, а еще хуже, насылать разруху на страну и ее неповинных жителей?

На лице у Мэлори безрадостная улыбка.

– Я знал, что вы не поймете. Эта история – испытание для слушателя, поэтому я и поведал ее вам. Пеллам был помазанным королем. Тот, который наносит удар королю, наносит удар самому Богу, а пути Господни неисповедимы. Сомневаться в Божьем промысле – ужасное богохульство. Какое бы зло ни совершил король, он всегда прав, и негоже подданному поднимать руку против законного правителя. Здоровье и благоденствие подданных монарха зависят от его здоровья и благоденствия.

Разумеется, сейчас Мэлори имеет в виду не Пеллама, а Генриха Ланкастера.

Затем Мэлори прикрывает глаза и произносит по памяти, будто читая книгу:

– «Увы мне, – сказал сэр Ланселот, – что довелось услышать, как самый благородный король, посвятивший меня в рыцари, низвергнут своими подданными в своем же королевстве».

Но Энтони возражает:

– Ты лицемер, ибо признал себя многажды преступником, и вдруг я слышу, что ты сравниваешь себя с сэром Ланселотом! Ты определенно лицемер, поскольку по пути сюда я слышал, как ты осуждаешь истории, называя их злобными искусительным бесами, а сам только что рассказал мне еще одну историю.

Мэлори снова закрывает глаза и на этот раз цитирует по латыни:

– «Odi et amo: quare id faciam, fortasse requires. Nescio, sed fieri sentio et excrucior», – а затем переводит: – Я ненавижу и люблю. Вы можете спросить, почему я так поступаю. Не знаю, но я так чувствую, и я страдаю. – И Мэлори, открыв глаза, продолжает: – Нет на свете простого человека, состоящего лишь из одного элемента. Катулл говорит нам об этом. Я хочу творить добро. Во мне есть и хорошее. Впервые я это понял, когда оказался в Людгейтской тюрьме за браконьерство по милости шерифов Лондона. Я был в отчаянии, потому что уже повидал ужасы заключения, но еще не притерпелся к ним.

Сейчас я расскажу вам, как Бог послал мне избавление. Я молился, и во время молитвы Бог дал мне ответ: Он не только показал мне, как покинуть темницу, хотя все двери и ворота тюрьмы на запоре, но и научил, как оставить все мои грехи позади. Я просто закрыл глаза и мысленно представил золотой свет и освещенную его лучами прекрасную страну, по которой я путешествую вместе со справедливыми королями, отважными рыцарями, мудрыми отшельниками и где встречаю женщин столь же добродетельных, сколь и прекрасных. Как ни странно, все эти добрые люди были моей полной противоположностью и все-таки жили во мне. Словно семена потомков, которых я сам и породил.

Эти короли, рыцари и девы были знакомы мне по легендам, слышанным в детстве, но теперь те легенды расплылись и потеряли форму, и мне открылось, что я должен свести их воедино, должен исцелить сюжеты, должен записать услышанное, и я стал молиться Иисусу, ибо мне денно и нощно требовалась великая сила Его поддержки, поскольку я посвятил себя сочинению благородной и радостной книги, озаглавленной «Смерть Артура», которая поведает о рождении, жизни и деяниях короля Артура, о благородных рыцарях Круглого стола, об их чудесных приключениях, о поиске Священного Грааля и, наконец, о прискорбной смерти всех этих героев и их уходе из этого мира. Вполне возможно, что в будущем меня снова бросят в тюрьму, и все же я никогда уже не буду заключен в стенах темницы, поскольку я своей волей могу переместиться оттуда в Камелот, Саррас, Лайонесс или Броселианд.

Теперь Энтони опять просит досказать легенду о белой суке, олене и плачущей леди, но Мэлори отвечает, что сегодня душа у него к этому не лежит.

Тогда Энтони встает из-за стола и говорит:

– В таком случае желаю тебе хорошего дня. Сомневаюсь, что мы еще встретимся.

Но Мэлори отвечает:

– Я слышал, что в следующем году вы будете сражаться на турнире в Смитфилде против Великого Бастарда Бургундского. В королевстве Логрис большой рыцарский турнир проходил примерно каждые две-три недели, но здесь, в Англии, давненько не видели рыцарских турниров. Я обязательно приеду в Смитфилд посмотреть, как вы держитесь: мне надо вспомнить, как проводятся подобные поединки, чтобы правильно описать их в книге. Возможно, вы узнаете себя в одном из моих паладинов.

Энтони пожимает плечами и уходит. По пути обратно в городской дом Вудвиллов Эмиас спрашивает, что за дело было у Мэлори.

Но Энтони лишь замечает:

– Одно из двух: либо он безумец и лицемер, либо я.

А сам думает, что если Мэлори и грозит снова попасть в заключение, то не как насильнику, браконьеру или предателю, а как сумасшедшему. Но затем он спрашивает себя, в самом ли деле он собрат Мэлори по убийству. Потом размышляет о сэре Гарлоне из легенды о Скорбном ударе, невидимом рыцаре, который скитался по свету, убивая рыцарей и похищая женщин. Это только в легендах злодеи потирают руки и злорадно гогочут. Только в легендах злодеи сами считают себя злодеями.