Глава 12
Картер

Когда мы приземлились в Нидерландах, я со всех ног бросился к выходу.

В течение всего полета капитан Алекса доводила меня до кипения. Она то ударялась в воспоминания о прошлом, то рассказывала о своем разводе, хотя мне совсем не было до этого дела. С той секунды, как мы вошли на борт, я хотел лишь одного – оказаться рядом с Кендалл. И спустя семь часов моя мечта сбылась.

Когда я вышел из кабины после грубой посадки, мой дерзкий белокурый ангел ждал меня в салоне. Игнорируя Алексу и остальных членов экипажа, я схватил Кендалл в объятия и поцеловал с такой же страстью, как целовал ее перед посадкой в самолет. Словно мы просто продолжили то, что начали семь часов назад.

Мне не терпелось показать ей Амстердам, где я мог свободно в общественном месте дотрагиваться до нее, когда и где мне вздумается. У нас было не так много времени, так что я хотел по максимуму использовать каждую минуту, пока не настанет момент возвращаться в Дубай. Я знал, что после нашего приключения нам придется принимать сложные решения. Но мы могли оставить это на потом. В настоящий момент мы собирались оторваться по полной в этом месте без правил и границ.

Когда мы ждали в пункте выдачи багажа, я стоял позади Кендалл, обняв ее руками за талию, и шептал ей на ухо:

– Забудь обо всех тревогах, которые волнуют твою прелестную головку. Забудь о них на сегодня, ладно? Это будет лучшее время нашей жизни. Ты готова, прелестница?

– Безусловно, – сказала она, повернувшись ко мне и игриво дотронувшись пальцем до ямочки у меня на подбородке.

Я забронировал отель рядом с кварталом красных фонарей. Мы с Кендалл немного поспали, а потом отправились бродить по городу.

Поскольку в Амстердаме огромное количество жителей передвигается на велосипедах, мы арендовали тандем и отправились смотреть город.

Мы припарковали велосипед рядом с гостиницей «Джордаан» и, взявшись за руки, стали бродить по узким улочкам, посещая художественные галереи и антикварные салоны.

Немного позже мы отправились на экскурсию по каналам. Мы проплыли мимо танцующих домов, как их называли местные жители. Это были высокие, чуть наклоненные вперед старинные здания.

К вечеру мы уже очень устали. После ужина в экзотическом ресторане мы решили пройтись по кварталу красных фонарей, перед тем как лечь спать.

По обеим сторонам улицы стояли дома с освещенными красными фонарями окнами. В каждом доме была комната, где можно было наблюдать за сексуальными играми или принимать в них участие – как кому захочется. Нигде в мире не было ничего подобного. Я бродил по этой улице тысячу раз, но никогда не участвовал в таких развлечениях. Даже у меня были какие-то границы. Меня забавляла реакция Кендалл, которая видела все это впервые.

– Итак, это все законно?

– Да. И что еще интереснее, посреди квартала стоит гигантская церковь, – сказал я, говоря о Старой церкви. – Возможно, это единственное место в мире, где рядом соседствуют религия и проституция.

– Это просто какое-то извращение, – рассмеялась Кендалл. – По каналу плавают лебеди в окружении церкви, шлюх и торговцев наркотиками.

– Это как мечта грешника. Знаешь, что сделает этот момент еще лучшим?

– Что? – рассмеялась она.

– Вот это, – сказал я, резко притянув ее к себе и прижавшись губами к ее теплым губам.

Я знал, что она чувствует мою эрекцию. Член практически чуть не проделал дырку в моих джинсах. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы целовались напротив одного из борделей.

Стук в стекло прервал нас. Полураздетая высокая блондинка, стоявшая у окна, которое мы загораживали, махнула нам, чтобы мы убирались. Мы, должно быть, мешали ей смотреть на улицу.

– Простите, – сказал я, обняв Кендалл и прижав ее к себе.

И мы продолжили нашу ленивую прогулку.

– Итак, тебе нравятся эти женщины? – спросила она.

– Нет.

– Врунишка.

– Я совершенно серьезен. Они привлекательны, но я их не хочу. Но если бы это была ты, там, в одном из этих окон… это была бы уже другая история. Я, безусловно, вошел бы внутрь и разорился. Я давал бы тебе все больше и больше денег, чтобы ты позволила мне попробовать с тобой все. – Я остановился и снова прижал ее к себе со словами: – Просто возьми все мои чертовы деньги.

Она рассмеялась и сказала:

– Я сделаю тебе хорошую скидку.

Мы смеялись и шутили, но в таком сексуальном окружении и после всех наших поцелуев я был чертовски возбужден. Когда мы пошли назад к отелю, я уже не мог скрыть свою эрекцию. Чувствуя себя с каждой секундой все слабее, я знал, что, если она просто посмотрит на меня, когда мы останемся одни в номере, на этот раз я не смогу удержать себя в руках.

Отель, в котором мы остановились, был небольшим, и он всячески эксплуатировал идею квартала красных фонарей. В номерах даже были красные фонари, что чертовски заводило меня.

– Знаешь, за что я сейчас готова умереть? – спросила Кендалл, когда мы вошли в наш номер.

– Я знаю, за что готов умереть я.

Она игриво шлепнула меня по груди.

– За бокал вина.

– Я могу пойти и купить нам бутылку или даже две, если хочешь.

– Мне неудобно снова гнать тебя на улицу, но на самом деле это было бы превосходно.

– Почему бы тебе не расслабиться и не принять душ, пока меня не будет?

– Отличная идея.

Найдя в телефоне ближайший винный магазин, я выбежал из отеля, чтобы не терять слишком много времени в разлуке с ней. В конце концов, это могла быть наша последняя ночь вместе. Я уже решил попросить ее полететь со мной во Флориду, ко мне домой. Но если она не согласится, наше приключение закончится очень скоро.

Во мне стала нарастать паника.

Нет.

Я не мог позволить страху испортить все сегодня ночью. Мы должны наслаждаться каждым мгновением, проведенным в Амстердаме. Точка.

Пытаясь отогнать грустные мысли, я вошел в винный магазин и потребовал у них две бутылки самого лучшего вина – красного и белого.

Когда я уже возвращался в отель, мне на телефон пришло сообщение от Кендалл.

Что, черт возьми, это означало?

Спустя несколько минут я сделал так, как она сказала.

Я уже там как раз и стоял. И посмотрел вверх.

Ох.

Мой.

Бог.

Черт.

Меня.

Побери.

Мое сердце забилось сильнее. Кендалл зажгла красные фонари в нашей комнате. Она прижалась всем телом к стеклу, и на ней были лишь кружевной бюстгальтер и трусики. Она заплела волосы в две косички и покачивалась медленно и соблазнительно, при этом выглядя очень уверенной, как те дамы в окнах, которых мы сегодня видели. Но это была не просто какая-то дама в окне. Это была девушка моей мечты, превращавшая в жизнь самые невероятные фантазии, которые намного превосходили все, что могло подсказать мне мое воображение.

С кокетливым взглядом она подняла указательный палец и поманила меня внутрь. Оцепенело стоя на тротуаре, я пытался запечатлеть это в своей памяти – то, как она выглядела, стоя у окна и словно освещая этот туманный вечер в Амстердаме. Я знал, что не забуду этого до самой смерти. И тот факт, что я все еще держал бутылки с вином в руках, а не уронил их на землю, говорил многое о моей выдержке.

Лифт был слишком медленным, так что я бросился на лестницу, перепрыгивая через ступеньки, чтобы быстрее добраться до нее. Прежде чем открыть дверь, я сделал глубокий вдох и закрыл глаза, дав себе слово просто плыть по течению. Я даже не знал, предлагает она мне что-нибудь на самом деле или просто дразнит меня. Но я знал, что готов на все, что ждет меня за этой дверью.

Кендалл открыла дверь.

Я расплылся в улыбке, окинув ее взглядом и ожидая ее первого шага.

– Я видела, как ты смотрел на меня, – сказала она. – Я тебя заинтересовала?

Черт, да.

Мой голос был хриплым от возбуждения.

– Да.

Я судорожно глотнул.

– Входи.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Кендалл. А тебя?

– Картер.

– Привет, Картер.

– Привет, Кендалл. – Немного приблизившись к ней, я спросил: – Могу я что-то тебе сказать?

– Да?

– Я весь день бродил по улицам в тщетных поисках. Я никогда не видел в этих окнах никого красивее тебя. Я, наконец, нашел именно то, что искал. Спасибо, что впустила меня.

Она, казалось, покраснела, возможно, уловив в моем голосе большее, чем просто шутку.

– Добро пожаловать.

Я с хищным видом направился к ней, и она игриво отступила на шаг с лукавой улыбкой.

– Итак, скажи мне, Кендалл. Я никогда еще этого не делал. Что будет дальше?

– Мы торгуемся. Ты говоришь мне, чего ты хочешь, а я говорю, на что я готова пойти.

Она облокотилась о подоконник и слегка раздвинула загорелые ноги. Уличные фонари освещали ее сзади.

Дернув ее за косичку, я сказал:

– Я хочу всего. Так что ты сама определи границы дозволенного. – Я провел кончиками пальцев по ее щеке и шее. – Как насчет того, чтобы просто трогать друг друга, пока мы не выясним, на что ты согласна?

Закрыв глаза и нервно переводя дыхание, она сказала:

– Ты хочешь, чтобы я сняла все остальное?

– Только если ты сама не против.

Она выпрямилась и шагнула ко мне.

– Не против.

Наши лица почти соприкоснулись, и я спросил:

– Могу я раздеть тебя?

Она кивнула.

– Пожалуйста.

Я расстегнул застежку бюстгальтера и замер, любуясь ее восхитительными грудями, которые напомнили мне две идеальные чайные чашки.

– Ты так прекрасна.

– Я тоже хочу видеть тебя, – прошептала она.

Медленно сняв через голову сорочку, я подумал, что она должна была бы увидеть, как бьется мое сердце, выскакивая из груди. Я понятия не имел, как смогу еще дольше сдерживать себя.

Я расстегнул ремень и отбросил его в сторону. Потом снял брюки.

Теперь мы оба были в одном белье. Я погладил ее шею, а потом положил ладони на ее груди, медленно массируя их. Пытаясь сохранить контроль над собой, я напряг мышцы живота, чтобы держать в узде свой член.

– Могу я потрогать тебя? – спросила она.

Расслабив свое тело, я с мольбой произнес:

– Пожалуйста.

Кендалл провела своими маленькими ручками вверх и вниз по моей груди, а потом по моим бицепсам. Мне безумно нравилось, как затвердели ее соски в ответ на эти прикосновения.

Я дотрагивался до нее, а она – до меня, и все это время мне приходилось сдерживать себя. Но это было самым эротичным ощущением, которое мне доводилось испытывать. Мне так трудно было не целовать ее. Я снова и снова облизывал губы, чтобы не утратить контроль над собой и не наброситься на нее.

Я смотрел ей в глаза, когда почувствовал, как ее рука скользнула в мои трусы и она сомкнула пальцы на моем члене. Я вздрогнул. Она стала медленно сжимать и разжимать пальцы, продолжая смотреть на меня. Закрыв глаза от невероятного ощущения, я откинул голову назад, в то время как Кендалл продолжала водить рукой, массируя мой член и подушечкой большого пальца размазывая предэякулят по головке. Тишину в комнате нарушало лишь наше неровное дыхание.

Готовый вот-вот взорваться, я положил свою руку поверх ее, чтобы остановить ее.

– Остановись или продолжай, Кендалл. Как скажешь. Но я долго не продержусь. Мне пришлось ждать слишком долго.

Как мне ни нравились те ощущения, которые она дарила мне, я не мог игнорировать тот факт, что в ее глазах все еще была нерешительность.

Я был уверен, что она хочет меня так же сильно, как и я ее, но она была еще не готова. И эта ночь была еще не той самой ночью.

Но это не меняло того факта, что я мучительно хотел получить облегчение. Мне нужно было взять руководство на себя.

– Я хочу, чтобы ты продолжала ласкать меня, пока я буду ласкать тебя. И мы кончим вместе, ни много ни мало.

Выражение неуверенности на ее лице сменилось облегчением.

И на этом разговоры закончились.

Мы жадно целовались, пока она гладила мой член, а я стаскивал с нее трусики. Я стал массировать ее клитор указательным и средним пальцами, и уже очень скоро мышцы у нее между ног стали пульсировать. Ее дыхание участилось, и я понял, что она вот-вот кончит. Боже, она была возбуждена еще больше меня! Ее стона удовольствия было достаточно, чтобы я достиг оргазма и выстрелил невероятным количеством спермы в ее руку.

Я не так представлял себе нашу первую близость. То, что произошло, было неопрятно и неистово, но, возможно, это было логично, учитывая непредсказуемость, которая царила между нами с самого начала. Мы просто не знали, что могло случиться в тот или иной момент.

Положив ладони на ее упругую попку, я сказал:

– Это было потрясающе. Но я хотел сделать гораздо большее.

– Я бы согласилась на большее.

– Я в восторге от сюрприза, который ты приготовила для меня сегодня ночью, но ты не была готова на большее, Кендалл, и ты сама это знаешь.

– Как случилось, что ты так хорошо знаешь меня?

– Я провел достаточно времени, наблюдая за выражением твоих глаз, чтобы знать, что ты чувствуешь. Ты все еще не уверена, и я не стану обладать тобой, пока из твоих глаз полностью не исчезнет выражение сомнения. Даже то, что мы сейчас сделали, было слишком много для тебя.

– Я не возражала против этого.

– Между прочим, ты можешь сделать это еще раз попозже, если захочешь.

Подняв с пола ее трусики, я поднес их к носу и пробормотал:

– Бог мой, я так скучал по твоему запаху.

– И когда ты успел прежде ощутить его?

– Э-ээ…

– Картер…

– В первый день, когда мы были у Марии Розы. Я положил твои трусики себе на лицо, когда дрочил в ванной.

– Это так извращенно… но в то же время мило и сексуально. Совсем в твоем духе.

– Видишь, ты принимаешь меня. Несмотря на то что я нюхач трусиков. И именно поэтому ты не можешь расстаться со мной. Никто другой не стал бы терпеть меня такого. – Я страстно поцеловал ее, а потом проговорил, уткнувшись носом в ее шею: – Не бросай меня. Не бросай меня в Дубае. Полетим со мной домой, во Флориду. Это будет еще одним шагом в нашем приключении. А после этого ты сможешь принять свое важное решение. Что ты на это скажешь?

– Ехать к тебе домой – это не то же самое, что летать с тобой по свету. Позволь мне подумать об этом во время нашего перелета в Дубай, хорошо? У меня будет семь часов на размышления, а потом я скажу тебе свое решение относительно Флориды.

Как бы мне ни хотелось, чтобы она сразу же согласилась, я должен был уважать ее желания и не протестовать.

Той ночью мы спали в более интимном положении, чем прежде. Мой затвердевший член был крепко прижат к ее попке, и нас разделяла лишь ткань ее ночной сорочки. Мой член молил о большем с той же силой, что и я сам.

Бо́льшая часть боли, которую я ощущал в груди, была вызвана одной песней «Битлз», которая крутилась у меня в голове. Она пока звучала еще очень негромко, похожая на отдаленный фон, и мой мозг не был уверен, что готов усилить звук до максимума. Я не был готов поверить в это. Но тем не менее я не мог отделаться от этой песни.

«И я люблю ее».