Глава 11
Уинтер

– Уф, ненавижу! – выпалила я шепотом, выдернула наушники из ушей, бросила их на кровать и остановила аудиокнигу.

Алгебра никому не нужна.

Никому.

Придется записаться на дополнительные занятия или типа того. Я должна получать хорошие оценки, иначе отец заберет меня из школы Тандер-Бэй и отправит обратно в Монреаль.

Почему она так трудно мне давалась? Со всеми остальными предметами – никаких проблем. То есть математика всегда была сложной, но здешняя учительница… Она говорила слишком быстро и часто пользовалась интерактивной доской, проектором и другими бесполезными для меня гаджетами.

И было понятно, что менять свою систему преподавания, эффективную для двадцати детей, ради одного она не собиралась. Думаю, мама могла бы поговорить с ней, объяснить мою ситуацию, только я не хотела, чтобы отец узнал. Он ненавидел, когда я доставляла неудобства другим, так же сильно, как я сама.

Я оттолкнула свой ноутбук, калькулятор и клавиатуру со шрифтом Брайля, рухнула на кровать и взяла наушники. Подсоединив их к мобильнику, нашла приложение «Музыка» и включила один из своих плей-листов. Начала играть «Is Your Love Strong Enough?» Я закрыла глаза. В мыслях сразу же начал зарождаться танец, ведь я всегда представляла, как могла бы станцевать под каждую песню, которую слушала. Танцы я обожала. Если бы мама не спала сейчас, я бы врубила музыку внизу и начала репетировать.

Во время танца я не слышала ничего, кроме мелодии. В таком мире мне хотелось бы остаться жить навечно.

Я лежала в постели, качала головой, чертя знак бесконечности в такт музыке. Неосознанно мои руки и ноги тоже начали двигаться.

А что, если он наблюдает за мной сейчас? Парень вполне мог находиться в моей комнате.

Но нет. Прошла неделя, и я не получила от него ни весточки. Наверное, он просто пришел на вечеринку сестры и решил повеселиться. Это единичный случай, своеобразная шутка, какие он частенько разыгрывал. Я хотела поговорить с кем-нибудь о своем незнакомце, рассказать о случившемся, вот только понятия не имела, как начать разговор. Кроме того, что от него пахло бассейном, я больше ничего не знала. Парень общался шепотом и не поделился личными подробностями. Например, где он жил, кто его родители, с кем он дружил, сколько ему лет… Правда, он высокого роста, и голос у него явно низкий, значит, мальчик точно был старше меня, хотя бы на пару лет.

Родителям я тоже не сказала. Да, безответственно с моей стороны, но… Мне были известны возможные последствия, если семья решит, будто я в опасности.

И он меня не обидел…

Конечно, это не гарантировало, что вообще не обидит, но… кто знает. Если расскажу, он не сможет вернуться.

А я пока сомневалась, что хотела от него избавиться.

Глупая девчонка. Парень полчаса меня терроризировал. И я, вместо того чтобы спрятаться, бросилась в омут с головой.

Я всегда была глупой. До сих пор верила, что стану танцовщицей, игнорировала причиняемые отцом страдания, ведь этот дом был моим якорем. А еще я сохранила в тайне визит своего непрошеного гостя потому, что его появление меня взбудоражило. У меня никогда не было секретов, и теперь я чувствовала себя… Не знаю. Подростком, возможно?

Песня подошла к концу. Зазвучал спокойный рокот следующей, однако в перерыве между треками я заметила едва уловимую вибрацию кровати. То же самое я ощущала, когда открывалась гаражная дверь или когда садовники включали свои инструменты для работы в саду и стрижки деревьев.

Я вынула наушники и приподнялась на локтях, прислушиваясь.

Арион ушла праздновать Ночь Дьявола несколько часов назад. Про эту странную традицию, когда молодежь устраивала беспорядки в ночь накануне Хэллоуина, забыла большая часть мира, кроме нашего маленького городка. Отец так и не вернулся. Видимо, опять ночевал в Сити.

Вспомнив слова матери о его любовнице, я тут же попыталась отбросить эти мысли и встала с кровати. Помимо меня дома была только мама. Она ушла спать час назад, приняв снотворное.

Я направилась к двери, слегка приоткрыла ее и прислушалась. Может, мать проснулась или Арион привела друзей.

Но сейчас я чувствовала, что вибрация была протяжной и медленной, постоянной и мелодичной. То усиливалась, то ослабевала.

Музыка. Кто-то включил музыку.

Я прокралась в коридор. Пульсация у меня под ногами набирала силу, пока я приближалась к источнику звука. С барабанящим сердцем я спустилась по лестнице и наконец-то узнала композицию, игравшую очень тихо.

Это была песня группы Bush из моего плей-листа в бальном зале.

Закусив нижнюю губу, я пыталась подавить страх и восторг, разлившиеся внутри меня. Мне следовало позвать маму. Я должна разбудить ее.

Но я проигнорировала свой внутренний голос и распахнула двери бального зала. Трек звучал из моей стереосистемы. Не знаю, в чем была причина – в монстрах, которых мы все чувствуем, когда боимся, или в шестом чувстве, в которое я не верила, – однако я ощутила чье-то присутствие в комнате.

Я подошла к танцевальной площадке, остановилась на центральной метке, медленно повернулась кругом и спросила:

– Ты здесь?

Музыка вдруг выключилась. У меня перехватило дыхание и екнуло сердце.

– Да, – донесся шепот откуда-то спереди.

Я облизала губы. Мои руки и ноги дрожали, но то, как голос парня захлестнул меня… Кровь как будто наэлектризовалась.

Мне пришлось пару раз сглотнуть, чтобы смочить горло.

– Это ты нашел «Заснеженную деревеньку»?

Он не ответил. Я знала, что ее нашел именно он. Только если парень подтвердит эту догадку вслух, то тем самым, по крайней мере, докажет, что он был на вечеринке, рядом с моей сестрой, раз услышал мою просьбу. Возможно, тогда мне удастся разгадать, кто он.

– Зачем ты вернулся? – спросила я тихо.

– Может, я вообще не уходил.

Его шепот прозвучал зловеще, и в то же время в нем слышались мягкие, игривые нотки.

Судя по тому, что парень продолжал шептать, я когда-то могла слышать его голос, поэтому он и боялся разоблачения. А может, просто хотел напугать меня.

– Кто ты?

– Призрак.

Я покачала головой. На моих губах заиграла легкая улыбка.

– Я не верю в привидения.

– Почему ты не кричишь? – сменив тему, поинтересовался незнакомец. – Не зовешь на помощь?

Промолчав, я задумалась, сама желая узнать ответ. Ради своего же блага. Мне могла грозить опасность. Как минимум неизвестный мужчина пришел в мой дом без приглашения. И он уже был здесь раньше, угрожал.

Беги. Кричи.

– Не знаю, – ответила я вместо этого.

Я все еще могла закричать. Просто пока была не готова.

– Зачем ты вернулся?

– Хотел посмотреть, станцуешь ли ты для меня снова.

– Откуда ты узнал, что я буду одна?

– Мне плевать, одна ли ты, – произнес он. – Лишь бы была со мной.

Мое сердце пропустило удар, дыхание участилось.

Я хотела стать похожей на него. Дерзкой.

– Твои туфли у меня.

Мои туфли?

Ах, пуанты. После утренней репетиции я оставила их возле стереосистемы.

Станцевать для него…

Я могла бы. Если не включать на полную громкость, то музыка не разбудит маму.

Но что случится, когда я станцую?

Что со мной не так, раз мне нравилось его присутствие?

Ему запали в душу мои танцы. Парень пришел, надеясь увидеть, как я танцую.

Быстро подавив улыбку, я протянула к нему руку:

– Туфли?

Он положил их мне на ладонь, придерживая обеими руками, чтобы они не упали.

Я села на пол, надела пуанты, завязала ленты и услышала, что незнакомец отошел, вероятно, стараясь не мешать.

Проверив плотность шнуровки, я поднялась, направилась к центру площадки, нашла свою метку и встала во вторую позицию. Затем согнула колени в быстром деми-плие, чтобы найти баланс, поднялась на пуантах и опять опустилась.

Нужно бы размяться подольше, но я внезапно занервничала. Возможно, потому что в прошлый раз не подозревала о наличии зрителя. А может, из-за неуверенности в том, перережет он мне глотку или нет.

– Седьмой трек, – окликнула я слегка дрожащим голосом. – Включишь, пожалуйста?

Услышав, как парень пересек зал, чтобы выполнить мою просьбу, я пожалела, что не переоделась. Учитывая ситуацию, поверить не могла, что меня это беспокоило, однако я была лишь в шортах, майке и без проклятого лифчика.

Наконец-то зазвучали гулкие распевы и мурлыканье Элли Голдинг, тихие и слабые поначалу, постепенно набирающие силу. Осваиваясь, я медленно обошла танцплощадку по кругу. С хореографией к этой песне я экспериментировала всего один раз и не помнила ее, поэтому придется импровизировать.

Темп нарастал, обволакивал меня. И тут вступили ударные, зазвучали слова, пронизанные хоралами. Мое сердце забилось чаще. Я закрыла глаза, представила себе границы площадки и, оттолкнувшись от наждачной ленты, начала двигаться. Попав в ритм, я качнула головой, встала на носочки и закружилась, чувствуя музыку.

Я забыла о парне, обо всех учителях, критиковавших мою технику, и просто перенеслась в свой собственный мир, где жаждала ощущать, как мое тело рассекает воздух, а руки скользят по волосам и шее.

Выгнув спину, я выполнила аттитюд. Сердце подпрыгнуло в груди, когда я сделала оборот и встала в арабеск. Я улыбнулась и прикусила губу, чтобы сдержать смех, рвавшийся наружу. Продолжив вращаться и наклоняться, я делала все, что вздумается, позволяя мелодии самой вести меня.

Когда песня закончилась, воздух внезапно показался мне холодным. Тяжело дыша, я вспомнила, что была не одна.

– Ты… ты все еще здесь? – спросила я. Во рту пересохло.

Несколько мгновений он молчал, а потом ответил спокойным тоном:

– Ты двигаешься… по-другому.

– В каком смысле по-другому? – Я замерла, стараясь отдышаться.

Однако он промолчал. Для меня не секрет, что я раздражала учителей своей любовью к импровизациям. Очень часто. Я ценила полученное классическое образование, но не хотела из раза в раз повторять избитые вещи. Обычно просто поддавалась порыву, ведь это доставляло мне радость. Ему не понравилось?

Найдя стул, я села и сняла пуанты.

– Ты до сих пор думаешь, что можешь причинить мне боль? – поинтересовалась я.

– Мне некуда торопиться.

Я едва не засмеялась. Бесполезно было спрашивать, так как я не ожидала, что парень скажет правду, но его ответ мне почему-то понравился. В нем была доля юмора.

– Почему ты не вызываешь полицию? – прошептал он.

Его голос прозвучал ближе. Парень медленно подходил ко мне.

Нагнувшись, я сняла одну туфельку и помассировала ноющую ступню.

– Тебе понравился танец? – ответила я вопросом на вопрос.

– Я не стану тебе мешать, если ты позовешь на помощь, – пояснил он. – Не сегодня. Давай.

– Это не отрепетированный номер. Я импровизировала.

– Я могу тебя убить, – подметил незнакомец. – Все будет кончено раньше, чем ты поймешь, что произошло.

– Мне хочется, чтобы тебе понравился танец, – продолжила я, не обращая внимания на его односторонний разговор, иначе мне пришлось бы давать ответы, которых у меня пока не было. – Мои родители считают, что слепая балерина – это смешно. Только я всегда мечтала стать танцовщицей. Такое возможно.

– Ты можешь умереть сегодня, – продолжил он, словно не слыша меня.

Распустив ленты на второй ноге, я бросила пуанты на пол.

– Смерть мне грозит каждый день по десять раз. Я могла умереть, когда потеряла зрение в восемь лет.

К постоянному риску я привыкла. Любой мой шаг теоретически мог привести к тому, что я опасно упаду и получу серьезные повреждения. Возможно, именно поэтому я не особо его боялась.

– Что случилось в тот день? – спросил парень.

В день, когда я ослепла?

– Я упала. С домика на дереве. Во время падения дважды ударилась головой. Повреждение зрительного нерва. Необратимое.

– Тебя столкнули?

Сжав правую руку в кулак, я вспомнила ужасное ощущение того, как ладонь мальчика медленно выскользнула из моей, и осознание, что лишь она удерживала меня на огромной высоте над землей.

Меня не столкнули. Не совсем.

– Мне не следовало туда подниматься, – едва слышно пробормотала я. – Как бы я хотела, чтобы мы с ним не встретились. Я жалею, что пошла с ним… Я… – Моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, если бы я могла изменить один-единственный день и не войти в тот фонтан. – Я тоскую по возможности видеть вещи. Фильмы и море. – После секундной заминки я продолжила: – Твое лицо.

Неспособность читать язык его тела и мимику делала меня уязвимой.

Послышался скрип ножек стула по полу, затем парень поставил его передо мной и сел. Он взял мою руку, отчего я дернулась, сразу же насторожившись, и выпрямила спину по струнке.

Однако парень опять поймал меня и чуть крепче сжал пальцы.

– Встань.

Я догадалась, что он пытался сделать и, раз уж зашла так далеко… Нерешительно поднялась, приготовившись сбежать, если придется. Все мои мышцы напряглись.

Кисть незнакомца была немного больше моей, с изящными длинными пальцами, но такими холодными. Ледяными. Он взял меня за обе руки и подвел к себе, к своему лицу.

– Что ты видишь? – произнес парень, положив мои ладони на себя и отпустив их.

Расправив пальцы на его щеках, я несколько секунд стояла смирно, боясь пошевелиться, ведь тогда он почувствовал бы, как сильно я дрожала. Каждый миллиметр моей кожи, соприкасавшийся с ним, буквально гудел. Я едва не отстранилась.

– Ты высокий, – сказала я, прочистив горло. – Да?

Я помнила, что чувствовала, когда он прижимался ко мне своим телом.

Двигая руками, я ощущала гладкую кожу. Осторожно провела подушечками пальцев по лбу, вискам, скулам и бровям.

– Молодой. – Я продолжила рисовать образ у себя в голове. – С овальным лицом, но угловатой челюстью. Острый нос. – Я слегка сжала место, где кость соединялась с хрящами, потом провела пальцем по спинке. – Как ты его сломал?

Этот едва различимый изгиб невооруженным взглядом, наверное, и не заметишь, но тактильно я его почувствовала.

– Упал.

Он врал. Я услышала это в его голосе.

– Да, моя мама тоже часто падает.

Его явно ударили, однако парень решил не говорить об этом. Значит, он либо по-прежнему злился, либо… стыдился.

Я двинулась дальше и очертила пальцами ровные брови, провела по прохладным ушам, густым волосам, спадавшим на лоб почти до глаз. Волосы у него, скорее всего, темные, потому что у людей вроде меня они более тонкие.

Опустив руки к подбородку, я с колотящимся сердцем принялась изучать линию губ.

Горячее дыхание парня овеяло мои пальцы, и по всему моему телу разлилось тепло. Он тоже смотрел на мое лицо? В глаза? О чем он думал?

– Как бы мне хотелось увидеть тебя по-настоящему. Я хочу знать, какое у тебя выражение на лице, когда ты смотришь на меня.

Незнакомец ничего не сказал. Мои щеки вспыхнули. Отбросив стыд, я продолжила.

– Пирсинга нет, – добавила я. – По крайней мере, на голове.

Верхняя губа парня приподнялась в полуулыбке.

– И он умеет ухмыляться, – произнесла я дразнящим тоном.

Разумеется, я даже без знакомства с его озорной улыбкой знала, что он плохой мальчик, зато теперь убедилась – у него есть чувство юмора.

– Твоя шея… – Я провела подушечками пальцев вдоль его горла.

– Что с ней?

Удивив саму себя, я прильнула щекой к коже парня. Он не шелохнулся.

– Она теплая, – отметила я. – Гладкая.

А в доме холодно.

Когда я сделала вдох, то ощутила аромат мыла и шампуня, слишком отчетливый, чтобы быть давнишним.

– Ты недавно принял душ, – предположила я.

Выпрямившись, я подошла еще ближе и запустила руки ему в волосы.

– Высокий, темноволосый, – начала перечислять все собранные детали. – Любишь горячий душ и драться. С длинными ресницами. Довольно красивый мальчик, я думаю…

Незнакомец прыснул от смеха. Я тоже улыбнулась, как вдруг мои пальцы задели какую-то неровность на коже его головы. Прежде чем я успела сообразить, что это такое, нащупала еще одну. Улыбка сползла с моего лица. Исследуя шевелюру парня дальше, я нашла еще несколько рубцов длиной примерно в пять миллиметров.

Шрамы.

– Я упал, – снова сказал он, не дожидаясь вопроса.

На мгновение я стиснула зубы.

– Многовато падений. У тебя есть такие где-нибудь еще?

– Хочешь проверить остальные части моего тела? – дерзко предложил парень.

Я опустила руки, стараясь не закатить глаза. Спасибо за предложение.

– Сколько тебе лет?

Но он и не думал мне поддаваться, когда ответил:

– Я старше тебя.

Зачем он на самом деле пришел? Он обычный приколист, который устроил очередной розыгрыш в Ночь Дьявола? Или у парня действительно имелся злой умысел, когда он вломился к нам неделю назад, но потом он увидел мой танец и внезапно был сражен? Что случится, если я откажусь танцевать? Какова его истинная цель?

– Скажи, чем бы ты очень хотела заняться, но никогда не сможешь? Всего одну вещь.

Мне захотелось рассмеяться. Одну?

– Ты шутишь? – выпалила я. – У меня их целый список.

– Назови одну.

На мгновение я с тоской задумалась обо всем, чего больше никогда не увижу.

О фильмах, пьесах, горах, деревьях, водопадах, платьях, обуви, лицах родных и друзей… Я понятия не имела, каково это – выйти из дома одной и заняться простыми вещами, например прогуляться по лесу или сходить в горы. Мне никогда не удастся познать свободу спонтанных решений, я не смогу отправиться в незапланированное путешествие без посторонней помощи, не поставив всех в известность.

– Проехаться за рулем машины, – наконец, ответила я. – Раньше папа хранил старый гоночный автомобиль в гараже нашего зимнего дома в Вермонте, и я садилась за руль, переключала передачи, представляя, будто участвую в гонке. Я бы хотела научиться водить.

После нескольких секунд молчания парень поднялся. Я почувствовала, что он стоит передо мной.

– Серьезно?

Даже по голосу было слышно, как он хитро улыбается. Я начала волноваться.

– Ну, значит, идем. – Незнакомец схватил меня за руку и потянул за собой.

– А? – В растерянности я оступилась, однако сопротивляться не стала, хоть и понятия не имела, что происходит. – Куда идем? Я не могу уйти!

Я вспомнила, что мама наверху, и мгновенно накрыла свой рот ладонью.

– Если хочешь, мы прокатимся, – сказал он, направившись к входной двери в фойе. – Можешь закричать, конечно, но тогда веселью конец.

– Кто сказал, будто мне весело?

– Скоро будет. – Парень остановился, но не отпустил мои пальцы. – Или могу уложить тебя спать и развлечься с кем-то еще, как пожелаешь.

Я закатила глаза. Не смешите меня. Можно подумать, я приревную.

– Правда, я предпочел бы поиграть с тобой, – прошептал он, прильнув ближе.

Ага, кто бы сомневался. Псих, которого влечет к слепым девушкам, не способным его узнать. Я совсем рехнулась?

– Толпа, музыка, костры, пиво, – поддразнил парень. – Идем, Уинтер. Мир ждет.

В шоке от самой себя я покачала головой. Похоже, я все-таки рехнулась.

– Ты привезешь меня обратно домой?

– Конечно.

– Живой и… нетронутой?

Он засмеялся, и я впервые услышала его голос – низкий, плавный и явно потешающийся надо мной:

– Сегодня. Разумеется.

Замешкавшись лишь на секунду, я опустила руку и двинулась к шкафу, где нашла одну из своих толстовок, надела ее и кроссовки тоже прихватила.

Мне нужен телефон. Я должна его взять.

Повернувшись к лестнице, я вдруг вспомнила про GPS-датчик. С его помощью родители отслеживали мои передвижения через приложение.

Если мама проснется или отец вернется, захочу ли я дать им возможность узнать, что я занималась чем-то запрещенным с мальчиком, имени которого даже не знала, и тем самым дать повод родителям отослать меня в пансион?

А с другой стороны, если мне понадобится, чтобы родители меня нашли, я буду чертовски рада, что телефон со мной.

Решайся, решайся…

К черту.

Сделав вдох, я развернулась и протянула ему руку.

Взяв ее, парень открыл дверь.

– Почему ты не пользуешься тростью? – поинтересовался он, ведя меня по подъездной дорожке. – Или собакой-поводырем?

Поверь, я бы с удовольствием. Это дало бы мне больше свободы.

– Меня всегда кто-нибудь сопровождает при необходимости. Родители не любят, когда я привлекаю к себе внимание.

Им казалось, что все станут на меня пялиться. В городе жили еще люди с нарушениями зрения, но полностью слепая – только я, похоже. Даже не спрашивая, я знала, чего боялись отец с матерью. И они правы. Людям не по себе в моем присутствии. Я участвовала во множестве неловких бесед и была в курсе, что некоторым просто хотелось убраться от меня подальше. Они не понимали, как себя вести со мной.

Родители ошибочно думали, будто окружающий мир для меня остался прежним, поэтому я должна научиться существовать в нем так же, как раньше. А я не могла.

Да, посторонним поначалу будет неловко со мной, но они могут привыкнуть. Могут измениться.

Больше всего меня возмущало то, что мать и отец были убеждены: никому нельзя доставлять неудобства и что я обязана не быть обузой для других.

Но ведь это и мой мир тоже.

– Ты всегда будешь привлекать к себе внимание, – наконец, сказал парень. – И твоя слепота тут абсолютно ни при чем.

От того, как он это произнес – нежно и задумчиво, – у меня вспыхнули щеки. Я не знала, что незнакомец имел в виду, мой танец или красоту, но мое тело вдруг окутало теплом.

Только уточнить я не успела, в следующую секунду он оказался прямо передо мной, подхватил меня под бедра и усадил себе на спину. Когда мои ноги оторвались от земли, я резко вздохнула и быстро обвила руками его шею, чтобы не упасть.

– Я могу идти быстрее. Могу. Я не хотела…

– Заткнись и держи меня крепче.

Ла-а-а-адно. Я сжала руки сильнее.

– Крепче, – огрызнулся парень. – Как в гардеробной той ночью.

Он не видел этого, но я ухмыльнулась. Крепко обхватив руками его шею, я прижалась щекой к его щеке. Я старалась не вспоминать ссору родителей, а не думать о нем не могла. Кроме его объятий, тепла и пульса тогда все исчезло. Порой, чтобы тебе стало хорошо, должно случиться что-то плохое. Это было приятное воспоминание.

Парень понес меня дальше. Когда под его обувью захрустели камни, я поняла, что мы вышли за пределы усадьбы.

Остановившись, он поставил меня на землю, и мои голени коснулись металлического корпуса. Я выставила руки вперед и провела ладонями по стали, стеклу и дверной ручке, не сдержав улыбку.

Естественно, незнакомец не стал подъезжать прямо к дому. Он припарковался за открытыми воротами.

Моя рука скользнула дальше по плавным, четким линиям кузова, ощущая гладкую, но не глянцевую поверхность машины. Решетка радиатора оказалась узкой, замысловатой и изящной. Явно импортная.

– Мне нравится твоя машина, – сказала я, затем, дразня его, добавила: – Как ее зовут?

Он тихо засмеялся, подошел сзади и прошептал мне на ухо:

– У всех моих питомцев есть пульс.

Волоски на задней поверхности шеи встали дыбом, каждый сантиметр моей кожи ожил. Как ему это удается?

Парень за руку подвел меня к водительской двери, открыл ее и забрался внутрь. Я услышала, что сиденье сдвинулось, но вперед или назад – не поняла. Что-то еще переместилось. Руль?

Сердце заколотилось сильнее; мрачное предчувствие заставило меня отступить на шаг. Не думаю…

– Подойди сюда, – произнес он.

Э, нет. Наверное, это не очень удачная идея.

Он поймал мои пальцы и слегка потянул.

– Сейчас же садись в машину.

Пока я колебалась, мой желудок провалился куда-то вниз. Мне стало дурно.

Я могла бы вернуться в свой тихий дом, лечь в кровать, послушать музыку или аудиокниги, в то время как мир вокруг продолжал бы вращаться. А в следующий раз, когда мне выпадет шанс сделать что-то дикое, безрассудное и пугающее, будет еще проще поджать хвост и сбежать… Каждый день останется таким же предсказуемым, как предыдущий.

Это глупо. И противозаконно.

Но весело. Я не хотела, чтобы этот вечер закончился.

Закрыв глаза и признав поражение, я шагнула вперед.

Ладно. Засунув ногу в салон, я нагнулась, и парень помог мне сесть на сиденье между его длинных ног. Чтобы не лежать на рулевом колесе, я немного откинулась назад. Моя спина прижалась к его груди.

Он положил мои ладони на руль, загнул пальцы и проинструктировал:

– Это похоже на циферблат. Ты сейчас на десяти и двух часах.

Крепче сжав пальцы вокруг моих, незнакомец зафиксировал их положение.

Я кивнула. В животе снова что-то исполнило сальто.

– Педалями и рычагом передач займусь я, а ты рули, – сказал он.

– Как рулить? – выпалила я. Слезы отчаяния уже подступили к глазам. – Мы погибнем.

Парень хохотнул.

– Дорога пустая, в такое время встречных машин точно не будет. Расслабься.

Все еще сомневаясь, я покачала головой.

– Эй. – Он чуть приблизился и произнес над самым моим ухом: – Тебе всего лишь нужно мне довериться, мелкая. Поняла?

Я замерла, чувствуя нашу близость.

Страх постепенно рассеялся. Он главный и способен на все. Я действительно ему доверяла.

Кивнув, я глубоко вздохнула и вновь посмотрела вперед. Его ноги зашевелились подо мной; он протянул руку под руль, и внезапно двигатель заурчал.

Правой рукой парень поставил рычаг в нужное положение. Его дыхание овеяло мою шею, и я изо всех сил вцепилась в руль.

– Тебе придется выехать на улицу, сначала подавшись влево, – пояснил он. – Когда почувствуешь, что все четыре колеса уже на ровном асфальте, выпрямляй руль.

Я сглотнула и опять согласно кивнула.

– Сильно не разгоняйся для начала, хорошо?

В ответ послышался очередной смешок. Ладно, может, я не совсем ему доверяла.

– Жму на газ, – предупредил парень. Двигатель взревел.

Я нервно дернула руль из стороны в сторону, но незнакомец не отпустил тормоз… или не включил передачу, поэтому мы не тронулись с места, и я почувствовала себя глупо.

Хотя парень не засмеялся.

Он снова чуть поддал газу. Ощутив, как гравий затрещал под покрышками, я вцепилась в руль с такой силой, что щипцами не отдерешь. Левое переднее колесо преодолело маленький барьер. Я повернула руль в том же направлении, пока не почувствовала, как правое тоже оказалось на дороге.

Из груди вырвалось нечто среднее между смехом и всхлипом, и я улыбнулась. Как только задние колеса достигли асфальта, я повернула руль вправо, чтобы остаться в своей полосе.

Вдруг машина быстро съехала обратно на обочину, на гравий и траву, с которых я совсем недавно ее увела.

– О черт! – Я дернула руль влево, стараясь вернуться на дорогу, но побоялась выехать на встречную полосу, поэтому снова метнулась вправо. Оба правых колеса сползли с проклятого асфальта.

У меня не получится.

Покачав головой и тяжело дыша, я еще раз попыталась выровняться.

– Извини. Извини…

– Ш-ш-ш, – успокоил парень. Его рука придерживала меня за талию. – У нас уйма времени.

Мой подбородок дрожал из-за нахлынувшего чувства стыда и досады. Мне хотелось сдаться, потому что я просто выставлю себя дурой. Я облажаюсь! Почему он пытался унизить меня?

Глаза наполнились слезами. Машина замедлилась, и я опустила веки, размеренно вдыхая и выдыхая в попытке привести мысли в порядок.

Все нормально. У нас уйма времени.

Я медленно, протяжно выдохнула.

Все хорошо.

Парень не торопил меня. Не издевался надо мной.

Ничего страшного, если мне требуется больше времени, чтобы чему-то научиться. Это нормально.

Всхлипнув, я растопырила пальцы и вновь сжала руль. Даже не видя моего лица, он, вероятно, знал, что я плакала.

– Ладно, – сказала я.

Когда незнакомец нажал на газ, я выбралась на дорогу, теперь двигая рулем не так резко, затем вильнула из стороны в сторону, чтобы найти границы своей полосы. Нечто подобное я делаю во время танца – определяю периметр площадки и под счет ориентируюсь по меткам.

Левые шины каждые несколько метров попадали на крошечные выступы. До меня дошло, что это отражатели на разделительной линии, которые позволяют водителям видеть направление дороги в темноте.

Вот они, мои метки. С их помощью я почувствую, если уйду со своей полосы.

Плечи слегка расслабились, и я выпрямила спину. Ладно.

Контролируя руль, я прислушалась к тому, не проваливается ли правая сторона с асфальта на траву, а отражатели слева не давали мне выехать на встречную полосу. Держать руль прямо не получалось, но мы ехали достаточно медленно, поэтому мне удавалось замечать изгибы трассы и держаться между метками.

– У тебя получилось, – прошептал парень.

Я широко улыбнулась. Несмотря на мокрые от слез глаза, я чувствовала себя немного лучше, чем несколько минут назад. И он мне не помогал. Незнакомец не упомянул отражатели, не подсказывал, как обращаться с рулем.

Он просто ждал, пока я сама не наловчусь. Приятно для разнообразия, что тебя не торопят. Это снизило градус напряжения.

– Сейчас мы будем ускоряться, – сообщил парень.

Ускоряться? От моей только обретенной уверенности и спокойствия не осталось и следа.

– Я дам тебе знать, в какую сторону поворачивать руль, идет?

– Хорошо, – ответила я. В этом есть смысл. Если мы поедем быстрее, у меня будет меньше времени на ошибки.

Его ноги вновь зашевелились подо мной. Он переключил передачу, и машина набрала скорость, отчего мое тело резко прижалось к нему. Инстинктивно вцепившись в руль, я перестала моргать в попытке сконцентрироваться.

Мотор зарычал. Я почувствовала вибрацию под бедрами из-за нарастающей скорости. Мы неслись по ночной дороге, где в любой момент я могла встретить препятствие – животное, другую машину, человека… Его и мой мозг не успеют среагировать одновременно. Господи. Слишком быстро. Слишком быстро. Машина рокотала у меня под ногами, сердце выпрыгивало из груди.

– Руль на двенадцати часах. Когда я скажу «вперед», медленно и плавно поворачивай влево, примерно на десять часов.

Я не могла сглотнуть или проронить хоть слово, поэтому лишь кивнула, поджав пальцы ног от страха. Черт.

– Вперед, – скомандовал парень.

Следуя указаниям, я осторожно повернула руль на несколько сантиметров и ощутила, как колеса прокатились по отражателям. Однако вместо того, чтобы взять правее для корректировки траектории, я нашла разделительную линию самым краем шин и осталась на ней. Вероятно, моя близость к центру дороги напугает встречных автомобилистов, но так я смогу отслеживать ее изгибы самостоятельно.

– Хорошо, поворот направо через…

– Ш-ш, – огрызнулась я, перебив его.

Мне нужно прислушиваться.

И тут, как он и сказал, отражатели переместились вправо. Пришлось поправить руль, чтобы последовать за ними, однако я, на удивление, не улетела с трассы, как ожидала.

– Боже правый, – засмеялся парень, явно впечатлившись. – Ладно, я пока вздремну. А ты развлекайся.

– Не смей! – отчитала я.

Рано или поздно мы доберемся до перекрестка, светофора или пешеходов. К тому же он контролировал газ.

– Мы можем ехать еще быстрее?

Я была настолько напряжена и сосредоточена, что мне захотелось более острых ощущений.

Нажав на педаль, он переключил рычаг. Если я не сбилась со счета, мы ехали на четвертой или пятой передаче.

– Следующие пару минут дорога будет довольно прямой. Хочешь, включу музыку?

Задумавшись на мгновение, я поняла, что и так чувствовала отражатели, мне не обязательно было к ним прислушиваться.

– Ладно.

Парень включил стерео, и из динамиков зазвучала «Go to Hell». Я немного расслабилась, но продолжала следить за каждой меткой.

Откуда-то издалека донесся рокот мотора, земля подо мной затряслась чуть сильнее. Что это такое?

Я обернулась, ожидая его комментария. Внезапно нас обдало резким порывом ветра, раздался громкий гудок. Похоже, мимо пронесся грузовик.

Ощутив, как сотряслась наша машина, я поймала ртом воздух. Мои руки дрожали на руле, пока я снова не нашла линию отражателей.

– Черт побери!

Я засмеялась и почувствовала, что он смеется тоже.

– Почему ты меня не предупредил? – рявкнула я сквозь улыбку. – Мы могли умереть!

– Весело, правда?

Сволочь.

И да, было весело.

– Готова к большему? – с издевкой спросил он.

– Да. – Я прикусила губу. Несмотря на волнение, я уже не могла остановиться.

– Через минуту тебе придется дернуть руль на девять часов, – пояснил парень. – Я не сбавлю скорость.

– Что?

– Три… два…

– Подожди, ты сказал, у меня есть минута! – взвизгнула я.

– Один! – крикнул он мне на ухо. – Давай!

– Твою… – Я закричала, дернув руль на девять часов и судорожно вздохнув. – Боже!

Автомобиль подбросило и занесло при переходе с асфальта на гравий. Незнакомец накрыл мою голову своей рукой, потому что нас дернуло из стороны в сторону так, что я едва не стукнулась о крышу.

– О боже, о боже…

Он понизил передачу и сказал:

– Выровняйся.

Я вернула руль прямо, часто дыша, в то время как парень вновь переключил передачу и разогнался. Мы помчались по неосвещенной гравийной дороге навстречу какому-нибудь дереву, в которое я наверняка врежусь.

Но, черт. Все мое тело пылало, кровь неслась по венам, а руки казались такими сильными, что я могла бы взлететь.

Сделав музыку громче, я нашла клавиши управления и опустила стекло. Желанный прохладный ветер растрепал мои волосы. Я повернула голову к незнакомцу.

– Можно еще быстрее?

Он ничего не ответил, лишь дернул рычаг и надавил на газ.

И мы рванули вперед. Мне было безумно весело. Только контроль над собой уже теряла не я. Мой пульс и дыхание успокоились. А вот у него…

Я ощущала, как вздымается и опадает его грудь в такт поверхностным, затрудненным вздохам.

На моих губах заиграла легкая улыбка. Моя очередь.

– Скажи когда, – произнесла я.

– Когда что?

– Я хочу повернуть еще раз.

Парень покачал головой.

– Мы слишком быстро едем для этого, Маленький Дьявол.

Удерживая руль, я приподняла ногу и надавила на его ступню, чтобы он не отпустил педаль газа.

– Пожалуйста?

Голос незнакомца дрогнул.

– Уинтер…

Я игриво качнула рулем туда-сюда.

– Влево или вправо? Выбирай, иначе я выберу сама.

Втянув воздух сквозь зубы, он сжал мои бока обеими руками.

– Нет.

– Я это сделаю.

– Нет, – прорычал парень громким шепотом. – Ты сделаешь то, что тебе скажут.

Наступив ему на ногу, я прибавила скорости.

– Влево или вправо? – опять уточнила я, сильнее прижимаясь к нему. – Скажи мне.

Он часто дышал, впившись пальцами в мою кожу через толстовку.

– Три, – пригрозила я. – Два…

– Ладно, ладно, ладно. Подожди. Подожди немного.

Я прильнула лбом к его лбу.

– Один.

– Хорошо, на три часа! Сейчас! – прошипел парень.

Я резко повернула руль вправо. Нас обоих вжало в дверь, когда машину подбросило на неровной дороге.

– Нет, четыре! – крикнул он, осознав, что такого угла поворота недостаточно. – На четыре часа! Черт!

Я выкрутила руль сильнее, но парню уже было ясно – это бесполезно. Машину занесло, и я потеряла управление. Пытаясь себя защитить, я рефлекторно сжалась в комок. Он обвил меня руками, прикрыв голову. Я закричала, когда автомобиль накренился и завис на миг, грозя опрокинуться, однако затем опустился обратно на все четыре колеса. Двигатель заглох, мы остановились.

Если не считать колена, которым я стукнулась о руль, и ноющей боли в плече после удара о дверь, со мной все было в порядке. Я подняла голову и положила ладони ему на лицо.

– Я тебя убила?

Он не засмеялся. И молчал. Просто дышал в течение нескольких секунд.

– Мое сердце, – наконец, произнес парень. – Черт.

Мне вспомнилось, что он сказал в моем доме на прошлой неделе. Ты знаешь, что мне приходится с собой делать, чтобы оно так билось?

– Я тебя напугала.

Парень задумчиво ответил:

– Не привык быть беспомощным.

Он нащупал пальцами пульс на моей шее. Я тоже приложила свою ладонь к его пульсирующей вене. Мы сидели так несколько мгновений, чувствуя наши пульсы и сцепив свободные руки. Его сердце билось быстро, наравне с моим. Мне нравилось, что я сделала это с ним.

– Какого цвета твоя машина? – спросила я, опустив руки.

– Черная.

Ну конечно.

– Когда я вспоминаю цвета, – поделилась я, – порой у меня возникают определенные ощущения. Сейчас мое состояние подходит розовому. У меня в животе все переворачивается и трепещет от радости, сумасбродства и желания рассмеяться… – Я слезла с его коленей на пассажирское сиденье. – Но я не знаю, что чувствую, думая о черном. Ничего, полагаю.

– Звучит как вызов.

Едва удержавшись от улыбки, я сказала:

– Сначала ты напугал меня, потом я напугала тебя, теперь опять твоя очередь.

Парень завел мотор и включил передачу.

– Надень капюшон и пристегнись.

– Зачем?

– Затем, что я так сказал, – пробормотал он, стараясь казаться властным, но слова прозвучали скорее озорно.

Я пристегнула ремень безопасности и натянула капюшон толстовки на голову, оставив волосы свисать по бокам.

Мы ехали молча, что меня вполне устраивало, потому что я наслаждалась громкой музыкой. Точно так же я ездила когда-то с Ари, но теперь она редко возила меня.

Отвернувшись к окну, я задумалась обо всех событиях, произошедших за последний час. Как я танцевала для него, прикасалась к нему. Насколько терпелив он был со мной и одновременно требователен, проверяя, из чего я сделана. И я не знала точно, ради моего блага он так поступал или для своего удовольствия.

Парень был рядом со мной, переключал передачи и гнал на бешеной скорости, но время от времени я ощущала его взгляд на себе. Сердце вновь начало биться чаще. Я порадовалась тому, что не могла увидеть его глаз. И никогда не смогу.

Он останется картинкой в моей голове, безликим мальчиком с темными волосами и горящим взглядом, как я того и хотела. Навсегда.

Добравшись до города, парень сбросил скорость и, думаю, остановился на светофоре. После нескольких поворотов припарковал машину и заглушил двигатель.

– Я скоро вернусь, – сказал он, забрав ключи. – Капюшон не снимай.

Я не ответила, а он не стал дожидаться подтверждения, услышала ли я. Распахнув дверцу, парень вышел и опять ее захлопнул. Я услышала щелчок замка, затем все стихло. Конечно, я все равно могла открыть свою дверь. Могла выбраться из салона. Он так сделал, чтобы никто чужой не забрался внутрь.

Откуда-то издалека доносился шум движущегося транспорта, а из здания слева – гулкий ритм музыки. В остальном городке царила тишина. Я понятия не имела, который сейчас час.

Зачем мне укрываться? Может, незнакомец все-таки планировал убить и расчленить меня и не хотел, чтобы кто-нибудь увидел меня с ним?

Я чуть не рассмеялась. В этот момент я была практически уверена, что он не замышлял ничего ужасного. Но потом мне в голову пришла неприятная мысль. А что, если парень не хотел показываться со мной перед своими друзьями? Вдруг у него есть девушка?

Нет. Не глупи. Он сам пришел за мной. Нашел меня и взял с собой. Я не стану искать повода испортить этот вечер.

Совсем скоро дверь открылась, только на сей раз моя.

– Идем. – Парень взял мою руку.

– Куда? – Я вышла из машины, следуя за ним.

– Увидишь черноту.

Увижу черноту? Мне нравилось его воображение.

Озадаченная, но заинтригованная, я молча шагала по улице. Послышалось гудение неоновой вывески. В воздухе витал аромат пиццы, едва не заставивший меня застонать от голода. «Стикс». Мы оказались у популярной местной забегаловки на городской площади, напротив парка. В этот бар пропускали несовершеннолетних, потому что там проходили концерты и в бильярд можно было поиграть, так что посещали его люди любого возраста. Он здесь был несколько минут назад?

Незнакомец протянул мне что-то. Взяв вещь и покрутив ее в руках, я поняла, что это шлем.

Шлем?

Я услышала какое-то движение – ключ вставили в зажигание – и засомневалась на мгновение, ведь на мне лишь тонкие пижамные шорты. Если мы упадем, одежда не защитит мои ноги – самое ценное достояние, от которого зависело мое будущее в танцах.

Я растерялась и испугалась. Главное, чтобы он не решил посадить меня за руль.

Застегнув шлем под подбородком, я приняла его протянутую руку. Парень помог мне забраться на сиденье позади него. Было немного прохладно, а на скорости ветер покажется еще холоднее. Проведя ладонью по его голове, я заметила, что он обошелся без шлема.

– Чей это мотоцикл?

– Друга.

Я обхватила его за туловище. Он сел на мотоцикл. Взревел мотор. Парню больше не пришлось ничего объяснять мне. Положив голову на его спину, я чертовски нервничала. Никогда прежде не каталась на мотоцикле.

– Не отпускай, – распорядился он.

Ага, само собой.

Поставив ноги на подножки, я крепче обняла его, и мы моментально сорвались с места.

Я заскулила, но не думаю, что парень услышал.

Байк летел гораздо быстрее машины. Или у меня сложилось такое впечатление из-за ветра.

Он свернул налево, огибая площадь. Мотоцикл наклонился так низко – я подумала, мы вот-вот перевернемся.

– Ты можешь немного сбавить скорость? – выкрикнула я. – Пожалуйста?

Однако едва мы повернули за угол, парень бешено рванул вперед. Я взвизгнула, сжав его руками и бедрами.

– Я не… – сказала я, засмеявшись для убедительности, – очень уверенно себя чувствую. Помедленнее!

Он не послушал, свернул направо, потом налево и снова направо. Вес наших тел казался слишком большим, когда мы наклонялись в разные стороны.

Дорога пошла под уклон. Мой желудок как будто взлетал и опускался. Мы начали подниматься на крутой холм. Поймав ртом воздух, я сильнее обхватила парня руками.

На вершине нас подбросило в воздух. Когда байк приземлился, мое сердце едва не выскочило из груди. Я словно попала на карусель, которую не могла контролировать, и не успевала думать. Но даже если бы успевала, то не смогла бы ничего предотвратить. По телу пронесся поток жара и энергии, от ужаса сдавило горло. И я не понимала, хотелось ли мне рассмеяться, вырваться или закричать.

Мы преодолели изгиб трассы на скорости, наклонившись настолько, что я буквально ощутила асфальт в нескольких сантиметрах от своего колена. Я не сдержалась и крикнула:

– Я упаду! Остановись, пожалуйста!

Парень выполнил мою просьбу. Замедлившись, он остановил мотоцикл, и будто по волшебству все вокруг затихло.

Но я его не отпустила.

– Это черный, – произнес он. – Страх, падение, разрядка, восторг, риск, опасность.

Я сидела, обнимая парня, и пыталась понять, нравилось мне это или нет. Поездка испугала меня так же, как его проникновение в наш дом неделю назад. Сначала было отвратительно, однако сейчас… Возможно, потому что я уже не особо боялась своего незнакомца. Это был страх в контролируемой среде, в отличие от мотоцикла.

Или мне нужно попробовать еще раз.

– Я не отпущу тебя бо… – Он осекся и продолжил более ровным голосом: – Я тебя не отпущу. Держись.

Неровно вздохнув, я приготовилась к новому заезду. Как только байк сорвался с места, я подняла голову, заставив себя не прятаться.

Он меня не отпустит.

Ветер хлестал по лицу. Я закрыла глаза, чтобы они не слезились. Спустя несколько секунд мое тело плотно прильнуло к его телу и двигалось с ним в унисон, пока парень маневрировал. Мы словно превратились в единое целое.

Когда мы вновь накренились и мне показалось, что мы упадем, я зажмурилась, перестала дышать и позволила ему контролировать мотоцикл и меня. В следующий раз расслабила мышцы еще больше, полностью доверившись незнакомцу. Я запрокинула голову назад, ощущая ветер и то, как мое тело следует за ним. Мне уже не требовалось слишком сильно обнимать его.

Хотелось ехать вот так всю ночь, ведь впервые за долгое время я снова могла видеть. Моя слепота не означала, что я собьюсь с пути.

Возможно, именно этого я и жаждала.

Из-за рева мотора в животе все дрожало. Я улыбнулась, надеясь пережить еще тысячи подобных ночей.

Парень затормозил и поставил ноги на землю.

– Страх, падение, разрядка, – повторил он, – восторг, риск, опасность.

– И смерть в любой момент, – размышляла я вслух, по-прежнему улыбаясь небу.

– Свобода, – добавил парень.

Я положила голову обратно ему на спину, в то время как он опустил подножку и вытащил ключ из замка зажигания.

– Мы закончили, – сообщил он с нотками смеха в голосе, когда я не разжала рук.

– Мне холодно, – сказала я, прильнув ближе.

Незнакомец тихо хохотнул. В ноздри опять ударил аромат пиццы.

– Можешь показать мне красный? – спросила я, не желая завершать эту ночь.

Он замолчал на мгновение, затем прошептал, оглянувшись через плечо:

– Когда-нибудь.

– Ты все равно причинишь мне боль?

После очередной паузы парень едва слышно произнес:

– Когда-нибудь.