Глава 9
Дэймон
Наши дни
– Итак, это курс «Женщины, гендерная идентичность и сексуальность в культуре Японии», – произнес я, войдя в университетскую аудиторию Бэнкс. – Часть первая.
Последнюю фразу я добавил с сарказмом, до конца не понимая необходимость существования данного курса, не говоря уже о том, что он делился на несколько частей.
Оглянувшись через плечо, моя сестра встретилась со мной взглядом. Она медленно опустила свою ручку и повернулась в кресле. При виде меня на ее губах появилась осторожная, слабая улыбка, словно говорящая: «Я его люблю, но стоит ли мне волноваться, раз он здесь?»
– Твое расписание похоже на тарелку, наполненную всеми до единого продуктами, которые я отказывался есть в детстве.
– Мне нравится мое расписание.
Тут Бэнкс улыбнулась по-настоящему, и мое сердце екнуло. Она улыбалась так же, когда занималась всевозможными ребяческими глупостями со мной вместо моих друзей, в старших классах считавших себя слишком крутыми для этого.
Мы пробирались в кинотеатры без билетов.
Играли в салки в лабиринте.
Гоняли с превышением скорости по ночам в будни, потому что нам нужно было выбраться из дома.
Но ее улыбки появлялись все реже по мере взросления, однако в этот момент ей ничего не помешало улыбнуться мне, как раньше. Хотя Бэнкс изменилась, я уже это видел.
Я начал неторопливо спускаться по ступеням аудитории, опустевшей несколькими минутами ранее. Только она всегда задерживалась после лекций и помогала своему профессору выставлять оценки за тесты.
Моя сестра превратилась в прилежную студентку.
– Там полно политологии, истории и социологии, – припомнил я ее расписание. – Почему ты выбрала такие предметы?
Девушка пожала плечами и с задумчивым видом опустила взгляд на бумаги. В школе она выполняла большую часть моих домашних заданий. Я получал за них оценки гораздо выше средних, поэтому знал, что она умная и все схватывает на лету. Хотя новости о поступлении Бэнкс в колледж сначала меня озадачили. Мне даже в голову не приходило, что ей нравилось учиться.
– В детстве мой мир был слишком маленьким, – наконец ответила она, снова подняв глаза. – Сейчас любые новые знания расширяют его. Я хочу знать все. О каждом человеке, ходившем по земле до меня. О каждой войне. О каждой культуре, когда-то существовавшей. Не могу это объяснить, просто…
– Ты только что объяснила. – Остановившись за несколько ступенек до площадки, я невольно ощутил раздражение, ведь прекрасно понимал, что она имела в виду меня. Бэнкс перебралась в наш дом в двенадцать лет. И я стал одной из причин, ограничивавших ее жизнь. Я хотел, чтобы она была счастлива, но не перерос свой собственнический инстинкт. Мне по-прежнему было нелегко радоваться тому, что счастье ей дарил не я.
А это – я окинул взглядом аудиторию – еще одна вещь, способствовавшая нашей разлуке. Чем больше становился ее мир, тем сильнее она отдалялась от меня. Из всех эмоций, которых я сторонился, чувство потери ненавидел особенно глубоко.
– Я рад, что ты учишься в колледже. Никогда не представлял тебя такой. Но тебе идет.
Бэнкс была прекрасна. И сияла. Темно-каштановые волосы девушки крупными локонами струились по спине, черная блузка с короткими рукавами и джинсы сидели на ней гораздо лучше, чем моя одежда. Ее губы и ресницы были накрашены. И на левой руке в луче света поблескивал рубин, окруженный бриллиантами. Должно быть, Кай подарил ей кольцо после их неожиданно быстрого венчания.
Гребаный Кай. Он явно относился к моей сестре так, как она того заслуживала.
Но принадлежала ли Бэнкс ему теперь? По-настоящему?
Оглядевшись по сторонам, я вздохнул.
– Я терпеть не мог колледж.
– Ты терпеть не мог разлуку со своей семьей, – поправила она. – И я говорю не про нас с Гэбриэлом.
Я стиснул челюсти. Да.
Один год и два месяца, проведенные в колледже, оказались паршивыми. Даже сейчас я вспоминаю то время как бесцельное существование без Майкла, Уилла и Кая.
И без нее.
– Ты был единственным известным мне одиночкой, который ненавидел одиночество, – озвучила свои мысли Бэнкс, собирая учебники и конспекты.
– Ну, и что ты будешь делать? – сменив тему, поинтересовался я. – Я имею в виду, со своим образованием.
– Она уже делает, – донесся сверху женский голос. Оглянувшись через плечо, я увидел стройную брюнетку, резво спускавшуюся по лестнице.
Алекс.
– Мы с Бэнкс и Рикой разрабатываем учебный план для молодых женщин, – сказала она, остановившись чуть выше меня. – Самозащита, выживание, ситуационная осведомленность, поиск решений… Мы надеемся запустить его следующим летом, в «Сэнсо» для начала.
«Сэнсо». Додзе, открытое Каем, Рикой, Уиллом и Майклом. Без меня.
Самозащита, выживание, ситуационная осведомленность, поиск решений… Людям не нужны подобные учебные курсы. Если бросить человека в бассейн, он довольно быстро научится плавать.
Бэнкс встала и подхватила свой тяжелый портфель, набитый книгами и бог весть чем еще. Посмотрев на меня, она сказала:
– Мне хочется вселять в людей уверенность. Пока это все, что я знаю.
– Хочешь перекусить? – спросила Алекс. Ее вопрос был явно адресован не мне. Они, вероятно, собирались встретиться с Рикой, так как учились втроем здесь, в колледже «Тринити».
Сестра прошла мимо. Я заметил, что она едва заметно склонила голову, будто извиняясь. Этого неуловимого жеста я не видел уже давно, но раньше она постоянно так делала. Такими мимолетными взглядами и мимикой Бэнкс всегда старалась совладать с моим нравом, удержать меня в узде.
Я глубоко вздохнул.
Она мне нужна. Мне нужен якорь.
– Бэнкс, – произнес я, медленно развернувшись.
Она остановилась и замерла, не поворачиваясь. Девушка не хотела разбираться со мной, и ей не придется. Я ее старший брат. Это я должен о ней заботиться, а не наоборот.
– Иди, я догоню, – в конце концов, сказала она Алекс.
Та бросила на меня многозначительный взгляд.
Сжав губы в плотную линию, Бэнкс кивнула подруге, и та покинула аудиторию.
Бэнкс повернулась, но так и не посмотрела мне в глаза.
Нас разделяло всего несколько метров, только внезапно они показались километрами.
Я едва не убил своего друга.
Уничтожил бизнес Кая.
Угрожал ей, держал ее под охраной, практически в заточении.
О некоторых поступках я сожалел, о других – нет.
Сглотнув, я сказал:
– То, как… Как я обращался с тобой… Я…
– Ты вырастил меня, – сказала она, подняв взгляд. – И кто знает, что бы со мной произошло, останься я с матерью.
Ожидая продолжения, я не знал, пыталась ли сестра утешить меня или действительно думала, что ее жизнь со мной того стоила.
– Я довольна тем, какой стала. Мне не за что тебя ненавидеть.
В ответ я глубоко и медленно вздохнул, продолжая смотреть на нее. Чувство облегчения разлилось по всему телу.
Провожая Бэнкс взглядом, я ощущал себя не так уверенно, как час назад, когда входил сюда. Она мне не доверяла и могла сделать выбор не в мою пользу.
Но по-прежнему оставалась со мной. Хотя бы частично.
И на том спасибо.
* * *
Я вернулся в дом Эшби – фактически мой дом – в начале седьмого, чертовски голодный. Днем почти ничего не ел. Обычно я предпочитал задерживаться допоздна, чтобы иметь дело с Арион как можно реже, однако сегодня хотел увидеть ее. Хотел увидеть Уинтер за своим обеденным столом.
– Здравствуйте, сэр, – сказал Крэйн, открыв для меня дверь.
Войдя в дом, я услышал, как отъехал мой водитель, и сразу же метнулся вверх по лестнице. На улице ветер свистел в кронах деревьев и во всех щелях старинных оконных рам. Но на втором этаже оказалось темно. Ни музыки, ни звука шагов.
Я остановился, сунув руку в карман пиджака.
– Кто-нибудь дома? – спросил я, оглянувшись через плечо на Крэйна.
Он прокашлялся.
– Миссис Эшби и миссис Торренс отправились на шопинг в Сити, но уже скоро должны вернуться домой, – пояснил мужчина. – Они хотели успеть к ужину.
Миссис Торренс. Господи, да пошел ты на хрен.
Сжав пальцами переносицу, я выдохнул в ожидании.
– А… – продолжил он, – мисс Эшби на заднем дворе.
На миг у меня перехватило дыхание. На заднем дворе. Ненавидел себя за то, как внутри все замирало от осознания, что она рядом.
Стиснув челюсти, я продолжил подниматься по лестнице.
– Она не одна, сэр, – сообщил охранник мне вслед. – Мистер Грэйсон здесь.
Я замер. Уилл?
– Пожалуйста, дайте мне знать, стоило ли его впускать, – поспешил добавить Крэйн. – Вы сказали только…
– Все в порядке, – огрызнулся я.
Распахнув дверь своей спальни с такой силой, что ручка врезалась в стену, я стремительно направился к окнам, раздвинул шторы и посмотрел вниз. Со второго этажа открывался вид на террасу, бассейн, домик у бассейна и лес позади него. Мой взгляд сразу же сосредоточился на них. Они были в воде.
– Какого хрена? – прорычал я тихо.
Уилл с широченной улыбкой держал Уинтер в шейном захвате. Волосы спадали ей на лицо. Она сопротивлялась, пыталась вырваться и дотянуться до него. Пока я гадал, что разозлило меня сильнее – то, что он притронулся к моей собственности, или то, что ей это нравилось, – Уилл отпустил девушку, подтолкнул вперед и обрызгал. Они оба рассмеялись, ответив на мой вопрос.
Я сжал подоконник, хмуро глядя на парочку, стоявшую в бассейне по пояс. На Уилле не было футболки; его татуировки ярко контрастировали с кожей. А на Уинтер – бикини с лямкой через шею.
Следующие несколько минут он отрабатывал с ней различные захваты и способы из них выбраться. Его губы двигались, когда он объяснял, что нужно делать, при этом хватая, дергая или загоняя девушку в угол.
Я чуть не рассмеялся. Гребаная Рика.
Это ее идея. Готов поклясться любой задницей, это она прислала сюда Уилла, чтобы он научил Уинтер некоторым приемам самозащиты для борьбы со мной. Неплохой ход, мелкая, однако мы играем в шахматы, а не в шашки. Забыла?
Уинтер вскинула руки и уперлась ладонями ему в грудь. Мои глаза буквально пылали от ярости; я тяжело и глубоко дышал.
Она не смеет прикасаться к нему.
И он не смеет прикасаться к ней.
Отпустив штору, я развернулся кругом, вышел из комнаты и спустился по лестнице. Мне нравилось присутствие Уилла. Я хотел, чтобы он был здесь. Чтобы он был со мной. Но он не станет ее гребаным спасательным средством. И точка.
Я обогнул перила, направился в заднюю часть дома и вышел через черный ход. Добравшись до края террасы, остановился и посмотрел на Уилла и Уинтер. Они болтали и дурачились.
Теперь ясно, почему он тренировался с ней в бассейне. Учитывая ее слепоту, так ей будет легче сохранить равновесие, к тому же вода смягчит падение. Спасибо за это, Уилл. Она нужна мне в идеальном состоянии.
Дождь заморосил по моим плечам. Ресницы девушки дрогнули, когда она подняла лицо к небу и развела руки в стороны ладонями вверх. Капли всплесками нарушали гладь воды, шипели, попадая на каминную чашу возле домика у бассейна, манящее мерцание которой озаряло темнеющее небо.
Загладив свои влажные волосы назад, Уилл наконец-то поднял взгляд и заметил меня. Он не шевелился, его глаза цвета можжевельника, как обычно, сверлили меня, буквально оставляя проклятые дыры в голове. На мгновение я словно вернулся в школьные годы. Тогда мы еще были заодно, и Уинтер не стояла между нами.
Мне вдруг захотелось забрать его, ее и Бэнкс и уехать с ними на какой-нибудь остров. Потому что их место рядом со мной, навсегда.
Молния пронзила небо, грянул гром. Уилл и Уинтер обменялись несколькими фразами, после чего она выпрыгнула из бассейна. Он последовал за ней и помог найти полотенце.
Обтерев себя, девушка укуталась в плюшевую ткань. Когда Уилл попытался взять ее за руку, она отмахнулась. Он сказал что-то еще, Уинтер кивнула. Развернувшись, она подняла правую руку и двинулась в сторону дома, ко мне. Я встретился взглядом с Уиллом.
Уголок его губ дерзко приподнялся, а я покачал головой. Проходя мимо, Уинтер остановилась возле меня и повернула голову. Я посмотрел на нее, зная, что она чувствовала мою близость.
Мой взгляд заскользил по ее лицу, шее, плечам, касаясь девушки единственным способом, который я пока себе позволял.
Глупышка. Он научил тебя отражать атаку лишь одного нападающего. А если их будет больше?
Голова Уинтер поникла, губы плотно сжались. Она пошла дальше, обратно в дом.
Скоро.
Уилл вытерся и подошел к каминной чаше, протянул руки к огню, чтобы согреться. Спустившись по кирпичной лестнице, я подошел к нему.
– Получил твое письмо, – сказал он, глядя на пламя.
Я ухмыльнулся, вспомнив свое послание, отправленное довольно давно, в котором предложил ему меня найти. Осознать свою истинную сущность, а не быть пятым колесом для Майкла и Кая. К черту их.
– Думаешь, тебе удастся мне помешать? – спросил я, глядя на него сквозь огонь. Поэтому он здесь? Чтобы исполнить желание Рики и попытаться вооружить Уинтер против меня?
Его глаза озорно сверкали, хоть он и избегал моего взгляда.
– Ты ведь не думал, что все ограничится той взбучкой, которую я тебе устроил?
Моя улыбка застыла, едва я вспомнил о том, как позволил ему избить себя в прошлом году, считая, что заслужил это. Опустившись тогда на колени, я совершенно не сопротивлялся, пока Уилл бил снова и снова. Я хотел, чтобы моему телу стало гораздо хуже, чем душе. Пока он наносил удары, во мне не раз просыпалось желание, чтобы он просто меня убил. Убей меня, потому что я не в силах изменить прошлое и не могу жить дальше.
Я сам чуть не убил его. И хотел спровоцировать в нем такую лютую ненависть к себе, чтобы он просто прикончил меня. И тогда, возможно, выпустив всю ярость, Уилл смог бы вновь меня полюбить. Не важно, выживу я или умру, но он должен простить мне то, как я позволил брату Майкла сделать все, что произошло на яхте в ту ночь.
Однако не я один был виновен в том дерьме, которое началось два года назад, после нашего выхода из тюрьмы. Я принял свою часть наказания, но больше не буду безропотно терпеть.
Если бы в глубине души Уилл был не готов меня простить, то не пришел бы сюда сегодня. Он здесь по собственному желанию. Он не забыл и, значит, не отпустил меня. Не полностью.
– Ты скучал по мне, – тихо произнес я.
Парень начал медленно двигаться вокруг чаши. Я пошел за ним.
– Разве нет? – поддразнил я.
Промокшие джинсы липли к его ногам. От моего внимания не ускользнули новые татуировки, появившиеся у него на груди и руках с момента нашей последней встречи.
Но было и то, что не изменилось. Уилл до сих пор зацикливался на проблемах, постоянно пил и употреблял наркотики. Он нуждался во мне.
Наши взгляды снова встретились, и парень тихо хохотнул.
– Когда-то ты был моим героином, – сказал Уилл. Его глаза опять скрылись за языками пламени.
Продолжая кружить, я снова поймал его взгляд.
– И тебе по-прежнему нравятся твои наркотики, насколько я слышал.
Он покачал головой, прекрасно зная, откуда я получил информацию.
– Гребаная Рика.
Я кивнул.
– Гребаная Рика.
Мы продолжили наматывать круги, не теряя друг друга из виду. Уголки его губ приподнялись в улыбке, взгляд пылал яростью, злостью, восторгом. Судя по нормальному размеру зрачков, Уилл был трезв, ведь ему не нужно это дерьмо, когда я рядом.
– Ты нравишься Уинтер, – сказал я, сделав очередной медленный шаг. – Похоже, она доверяет тебе. Почему?
– Я умею… находить общий язык с женщинами, – дразнящим тоном ответил мой друг.
– Помню. – Я облизал губы. – За тобой было интересно наблюдать.
Его дыхание участилось, и я понял, что парень вспоминал все наши прошлые безумства. Мы бурно веселились. Даже без девушек.
– Хочешь увидеть меня с ней? – поинтересовался он. – Не так ли?
Тихо засмеявшись, я покачал головой.
– Не особо.
Я сделал выпад, застав его врасплох, обогнул каминную чашу, ударил ладонями в грудь и прижал его к стене домика у бассейна. Уилл закряхтел, врезавшись в кирпичную кладку обнаженной спиной.
Дождь начал громче барабанить по навесу у нас над головами. Приготовившись повалить его, я рванул вперед, однако он согнулся и протаранил плечом мой живот, из-за чего мы оба упали на бетонную площадку.
Закипая от гнева, я оскалился и ударил его в висок, в то время как парень нанес мне удар под дых. Я напряг каждую мышцу живота, сопротивляясь атаке. Не знаю, сердился ли я на самом деле или просто отчаянно желал получить от него хоть какую-нибудь реакцию, потому что чертовски соскучился по этому, но мне в любом случае было весело.
Когда я уложил Уилла на лопатки, он продолжил переворачиваться. Я все равно поймал его, навалился на спину, прижал к земле и надавил рукой на заднюю поверхность шеи, чтобы обездвижить.
– О, я помню, – произнес я с издевкой ему на ухо. Каждый сантиметр моей груди касался спины парня, и мы оба чувствовали, что мой пах упирался в его задницу. – Тебе на самом деле этого не хватало, да?
Он дернул головой назад в попытке врезать мне по носу затылком.
– Твою мать, заткнись, – прорычал Уилл. – Я был пьян.
– Все три раза? – поддразнил я с улыбкой. – Майкл с Каем не знают, насколько мы сблизились, верно?
Я наклонился к его уху, собираясь освежить в памяти те моменты, когда, кроме меня, никто не мог дать ему то, в чем он нуждался. Когда рядом больше никого не было. Мы владели всем, что можно купить за деньги, но в действительности хотели простых вещей, не имеющих цены. В юности мы уже чувствовали себя опустошенными, гниющими изнутри. Изредка, по ночам, нам просто хотелось прикоснуться к кому-то, кто понимал.
Я мог напомнить Уиллу об этом. Мог пойти напролом, перестать думать, заставить его не думать и просто брать, чувствовать…
Обхватив парня за горло, я уткнулся лицом в его шею. Однако он начал метаться, снова дернул головой, вырвавшись из моей хватки, и попал по нижней губе. Мои зубы впились в щеку; я зажмурился и зарычал. Ему было достаточно этой заминки, чтобы сбросить меня.
Жар разливался под кожей, сердце забилось чаще. Засмеявшись, я облизал рану и почувствовал привкус крови во рту.
Мелкий говнюк. Уилл был милым… до поры до времени. Уинтер не следовало чересчур ему доверять.
Мы с ним одновременно поднялись на ноги.
– Знаешь, – начал парень со снисходительной ухмылочкой. – Раньше Уинтер меня не возбуждала. Она слишком бледная. Слишком чистая.
Подхватив с земли мои сигареты, он достал одну и швырнул пачку мне. Я поймал ее, зло глядя на Уилла, который нагнулся к каминной чаше и прикурил.
– Она симпатичная, но я люблю добычу погорячее. – Он выдохнул струю дыма, задумчиво уставившись на огонь. – Сексуальную, с шоколадными волосами и смуглой кожей. Пухлыми губами, темными глазами, дразнящими меня из-под соблазнительных библиотекарских очков.
Уилл умолк, затерявшись в образах, переполнявших его мысли. Я точно знал, о ком он сейчас думал. Однако через секунду парень очнулся, покачав головой.
– Мне так и не удалось до конца понять, почему тебя тянуло к Уинтер. Майкл и Кай думали, что она – лишь игрушка на одну ночь, но я-то знал. – Он встретился со мной взглядом. – Они не замечали, как ты смотрел на нее в школе, во время обедов, в коридорах. Как все… абсолютно все, – подчеркнул Уилл, – перестали издеваться над Уинтер, когда увидели, что ты делал с парнями, проявившими к ней неуважение.
Он опять двинулся вокруг чаши, а я последовал за ним, ни на миг не сводя с него глаз.
– Но примерно год назад я решил проведать твою девочку. Посмотрел ее репетицию с каким-то танцором.
Мои зубы начали медленно сжиматься.
– Правда, они недолго репетировали, – произнес парень дразнящим тоном, явно представляя себе увиденное. – Он прижал Уинтер к стене, ее волосы рассыпались по плечам, кожа разгорячилась, раскраснелась, покрылась потом после танца… Его руки блуждали по всему ее телу, пока он целовал ее, пропихивая свой язык чуть ли не в глотку.
Я подавил порыв оскалиться, однако воображение все равно заработало.
Твою мать, однажды мы с ней были в такой же позиции. Уинтер прижималась ко мне своей обнаженной грудью, а ее руки так крепко овивали мою шею, что нельзя было различить, где соединяются наши тела…
Надеюсь, он говорил правду.
– Она все остановила, когда он попытался ее раздеть, – сказал Уилл. – Только на одну деталь я определенно обратил внимание. Эта девочка готова к тому, чтобы ее использовали как женщину. – Его глаза полыхнули. – С тобой ей, может, и не понравилось, зато меня она оценит.
Я сжал кулаки.
– Да, – мечтательно протянул он, стараясь задеть меня за живое. – Сейчас она чертовски меня возбуждает. В бассейне с ней было довольно приятно. Я почти вижу, как ее лилейно-белая задница движется навстречу моему члену, а распущенные волосы взлетают над спиной…
Пнув каминную чашу, я столкнул ее в бассейн, где она с шипением погасла, и бросился на Уилла. Тот даже не попытался увернуться. Схватив его одной рукой за горло, а другой – за спину, я развернул его и прижал к стене домика.
– Один раз я тебя едва не убил, – процедил я сквозь зубы. – Могу повторить.
– Ну, давай, – выпалил он в ответ. – Сделай это, потому что мне нечего терять, Ди. Нечего.
Последнее слово Уилл произнес надрывно, с внезапным отчаянием. Оно было так мне знакомо, потому что я чувствовал то же самое. Я смотрел ему в глаза, пока он что-то искал в моих.
– Моя жизнь катится под откос, и я не могу остановиться, – едва слышно прошептал мой друг. Его глаза наполнились слезами. – Семья поставила на мне крест. У Майкла есть Рика. У Кая – Бэнкс. Ты меня обманул. – Он запнулся, потупив взгляд. – Она тоже оказалась ложью.
Она… станет следующей. Расправившись с Уинтер, я сделаю это для него.
– Я тебя не боюсь, – заявил Уилл, несмотря на отчаяние, слышавшееся в его голосе. – Я больше ничего не боюсь. Если не убьешь меня, я продолжу провоцировать, пока тебе не придется это сделать. И я буду гадить тебе всеми возможными способами. – Оскалившись, он прорычал: – Ей очень понравится.
Я вновь ударил его о стену. Уилл по-прежнему отказывался сопротивляться.
– Хочешь понаблюдать? – подначил он. – Давай. Уинтер даже не узнает, что ты в комнате. Посмотришь, останется ли она довольна мной. Будет ли отвечать мне лучше, чем тебе.
Прекрати.
– Посмотришь, как сильно я заставлю ее потеть и стонать, насколько быстро она кончит на моем члене, – язвительно продолжил парень.
Взревев, я впился пальцами ему в шею. Уинтер его не захочет. И помоги ей бог, если захочет.
– Так что сделай это, – потребовал он, наконец-то толкнув меня ладонями в грудь. – Убей меня раньше, чем я трахну ее, потому что я не остановлюсь.
Еще одним толчком Уилл заставил меня отшатнуться назад. Я сжал пальцы в кулаки.
Нет. Остановись, просто остановись.
– Потому что саморазрушение – моя страсть, и ты всегда это знал. Ты всегда знал, что между нами все плохо закончится. – Его голос дрогнул. – Другого финала не будет.
Он прав? Думал ли я, что наша дружба переживет наше будущее?
Будь со мной. Просто будь со мной, а не против меня.
Только Уилл опять меня толкнул.
– Я заберу ее у тебя.
– Нет, – сдавленно произнес я.
Мне стало трудно дышать.
Он продолжал толкать, и я поморщился – грудь уже начинала болеть.
– А она заберет меня, и ты останешься один. Тебе вообще всегда следовало оставаться в одиночестве.
Живот свело. Я закипал от ярости. Вдруг Уилл ударил меня, отчего жалящее ощущение разлилось по лицу, а голова запрокинулась в сторону.
– Ты со мной разберешься! – заорал парень, после чего нанес новый удар. Я пошатнулся. – Убей меня. Твою мать, закончи свое дело и убей меня, потому что мне крышка. Я тебя ненавижу. Если ты не прикончишь меня, я прикончу тебя, потому что все кончено!
Он толкал меня снова и снова. Я еле сдерживал себя. Пытаясь его остановить, я поднял руки.
– Не надо. Перестань.
Вытерев скатившуюся по щеке слезу, Уилл прорычал:
– Сделай это. Сверни мне шею, разорви глотку, придуши меня, больной ублюдок! Ну же, сделай это!
Он опять врезал мне по челюсти. Ощутив резкую боль, я сжал кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.
– Уилл… – прошептал я. Все никак не получалось перевести дыхание. – Хватит.
– Я никогда не остановлюсь. – Парень покачал головой, вновь наступая. – Никогда. Убей меня.
Перестань.
Принявшись снова меня толкать, Уилл пригрозил:
– Убей, иначе я заберу ее у тебя.
Ты не можешь ее забрать. Я…
– Убей меня, чтобы убрать с дороги! – рявкнул он. – Если бы ты все сделал правильно в прошлый раз, я бы сейчас был на дне гребаного океана. Закончи начатое, и тогда получишь ее!
Образ того, как мой друг исчез под темной поверхностью воды, прокрался в память. Стараясь от него избавиться, я зажмурился.
Уилл бы пропал навсегда.
– Твою мать, убей меня. – Его голос вдруг прозвучал ровно и спокойно.
– Нет.
– Убей. Тебе придется.
Я покачал головой.
Схватив меня за воротник, парень закричал:
– Сделай это!
В ответ я обхватил руками шею друга и швырнул его в стену.
– Я не могу!
Он застонал, тяжело дыша. Прижавшись к его лбу своим, я не мог сглотнуть. В горле словно застряла тысяча гребаных игл.
– Черт, я не могу, – прошептал я. – Пожалуйста, остановись. Пожалуйста.
– Я не могу, – произнес Уилл одними губами. Слезы лились по его лицу. – Не могу.
Положив ладони ему на щеки, я просто держал его. Я был готов так много всего сказать, ведь раньше ничего не скрывал от Уилла. Он никогда не видел во мне слабака. Я хотел все ему рассказать. Что никогда бы не причинил ему вреда. Что я не знал о планах Тревора. Все должно было произойти совершенно иначе, потому что из троих моих друзей Уилла я всегда спасал первым. Что моя гордость и злость не позволили мне отступить и, если бы он утонул, я бы последовал за ним.
Твою мать, я бы последовал за ним и сгнил бы там, поблизости. Потому что без него все потеряло бы смысл – мое наследство, месть Уинтер.
Дыхание парня овеяло мои губы. Влажные волосы согрелись под моими пальцами. Уилл нуждался во мне. Я надавил на кожу его головы. Он должен понять, что я ему нужен. Никто не поддержит Уилла так, как я.
Никто.
Прильнув ближе, я поймал зубами его нижнюю губу и ввалился вместе с ним через дверь в домик у бассейна. Уилл оступился. Оскалившись, он приготовился возобновить борьбу, однако я резко накрыл его рот своим и толкнул парня на диван. Не разрывая поцелуя, я обхватил одной рукой его горло, а второй уперся в спинку дивана для поддержки.
– Иди на хрен, – огрызнулся мой друг, увернувшись.
Я ухмыльнулся и коснулся языком его губы.
– Только если ты этого захочешь.
Отпустив шею Уилла, я рывком раскрыл молнию его джинсов и сунул ладонь под ткань. Он поймал меня за запястье, пытаясь остановить, но я сжал его чертов член, ощутив, что тот уже слегка отвердел.
– В чем она? – Не дав ему опомниться, я начал поглаживать его член. – Что она надела для тебя, а?
Парень перестал дышать, закрыл глаза, запрокинул голову назад и застонал.
– Дэймон, остановись.
Я завис у него над губами, немного ускорив темп, и коленом раздвинул его ноги.
– Во что она одета?
Член Уилла набух и затвердел. Проведя языком по его нижней губе, я крепче сомкнул пальцы.
– Она хочет взять тебя в рот.
– Да.
И он мой.
– Черт, во что она одета? – Моя ладонь снова и снова скользила по гладкой горячей коже.
– Она спит… – Поймав ртом воздух, Уилл умолк из-за моих настойчивых движений.
– Да?
Он вздрогнул.
– Она спит в таких… в таких милых трусиках, – произнес друг, не раскрывая глаз и представляя предмет своей одержимости. – Это всего лишь крошечный треугольник ткани, прикрывающий ее спереди.
– Они красные? – уточнил я, опять прикусив его губу.
Парень покачал головой.
– Голубые. И в футболке. Она любит спать на животе, и ее бедра двигаются во сне. Боже, ее задница…
– М-м-м-м… – Я ощутил, как капля спермы скатилась по головке его члена. – Она трется киской о кровать, да? Наверное, она уже готова, такая теплая.
– Твою мать, это так горячо. – Уилл обхватил заднюю поверхность моей шеи. Наши рты разделяли считаные сантиметры.
– Сильнее.
– И влажная? – поддразнил я, сделав так, как он хотел, ускорив темп и давление. – Она влажная?
Тяжело дыша, он кивнул.
– И тесная?
– Да.
– Оближи ее, Уилл, – распорядился я, давая ему то, чего он не получал от той суки. – Она любит тебя в темноте. Позволяет Уиллу Грэйсону, звезде баскетбольной команды, приходить к ней домой по ночам, пробираться в ее комнату и кончать в нее, когда ему захочется.
Мышцы его пресса напряглись, он полностью погрузился в свою фантазию, оскалил зубы, впился пальцами в мою шею, а затем… кончил, излившись на мою руку и свой длинный член.
Уилл испустил стон, его шея и грудь блестели от пота. Он не спешил открыть глаза, потому что знал – стоит ему это сделать, и чары рассеются. Перед ним окажусь я вместо девушки.
Спустя минуту его дыхание выровнялось, и парень медленно приподнял веки. Его плечи расслабились, он больше не собирался драться.
Я слез с него, выдернул полотенце из шкафа, вытер им руку и бросил ему.
– Это все, что ты умеешь делать, не так ли? – спросил Уилл, вытерев себя и застегнув брюки. – Ты можешь только трахать людей или трахать им мозги. Только так ты способен находить с ними связь.
Он швырнул полотенце на пол. Мой друг вел себя спокойнее, чем раньше, но все еще… был не со мной.
– Оглядываясь в прошлое, – с печальной задумчивостью произнес Уилл, – я гадаю, была ли хоть толика искренности во всем, что ты для меня делал?
Не знаю, прав он или нет, но мне было плевать. У него свои маневры, у меня – свои, и я двигался дальше, всегда нацеливаясь на победу. Я делал то, что должен.
Проблема вот в чем: уничтожить Уилла я не хотел. Если одержу победу в игре, которую мы все вели, не пострадает ли он в процессе? Уилл сказал правду? Никакой другой финал для нас невозможен?
– Если обидишь Уинтер, тебе придется иметь дело со мной, – предупредил парень.
Поправив свою одежду, я стряхнул капли дождя с лацканов пиджака. Но не ответил. Он знал, что я не нуждался в его предупреждениях. Только я все равно позволил ему их озвучить.
– И с Майклом, – добавил Уилл. – И с Каем.
– И с Рикой, и с Бэнкс? – бросил я.
– И с Алекс. – Зловеще ухмыльнувшись, он принял мой вызов. – Наша армия больше. А у тебя нет никого.
– Мне никто не нужен, кроме меня самого. Кроме единственного человека, способного сделать то, что никто из вас не сделает. – После короткой паузы я продолжил: – У вас кишка тонка для этого, Уилл. Не сомневайся, я способен на все, чтобы сохранить свое. Эта девочка принадлежит мне.
Помедлив секунду, парень окинул меня взглядом с ног до головы, затем решительно посмотрел мне в глаза:
– Она не хочет принадлежать тебе, Дэймон.
* * *
Упершись рукой в серую плитку, я стоял под горячими струями душа, стекавшими по моей шее и спине.
Она не хочет принадлежать тебе.
Она не хочет принадлежать тебе.
О, я это знал. И с превеликим удовольствием сделаю еще многое, чего Уинтер не хотела.
Мои мышцы никак не могли расслабиться. Я был не в состоянии забыться.
Она не хочет принадлежать тебе.
Закрыв глаза, я услышал эхо этих же слов.
– Ты принадлежишь мне, – говорит мать. – Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе.
Она лежит рядом, просунув руку мне под голову, очень крепко прижимает к себе и смотрит на меня.
– Мы всегда будем принадлежать друг другу, Дэймон. Мамочка будет твоей, несмотря ни на что. До конца твоей жизни. Я твоя, малыш.
Рассеянно кивнув, я сжимаю простынь в кулаках. Я часто сплю с мамой. Она любит держать меня рядом, но я никому об этом не рассказываю. Ведь я гостил в домах своих сверстников и знаю, что у них все по-другому.
Мамина шелковая сорочка касается моей груди, а ее черные волосы щекочут руку. Она смотрит на меня с улыбкой.
– Я не принадлежу твоему отцу. Не так, как тебе. Мне было тринадцать, когда он впервые меня увидел. Он когда-нибудь рассказывал тебе об этом? Я была всего на пару лет старше, чем ты сейчас.
Она наклоняется и щекочет мою шею. Тихо засмеявшись, я отворачиваюсь и убираю ее руку от себя.
– Он пришел посмотреть выступление моей балетной труппы, – продолжает она. – Твой отец часто у нас бывал, и я видела, как он наблюдает за мной из зала. Все остальные девочки мне завидовали, потому что я стала получать цветы и подарки, которых никогда раньше не получала. Он называл меня своей маленькой принцессой. Иногда я мечтала, что он заберет меня домой, сделает своей маленькой девочкой и будет заботиться обо мне. И мне больше не придется жить в том холодном театре, где почти нечего есть.
На мгновение мама отводит взгляд, ее улыбка меркнет. Я знаю, что она была совсем молодая, когда вышла замуж за отца. И слышу, как люди шепчутся, узнав, что у нее есть одиннадцатилетний сын.
– А однажды ночью за мной приехала большая черная машина. Мне сказали надеть свой самый красивый костюм, сделали макияж, прическу, и я покинула театр. Меня отвезли в его дом в пригороде Москвы. Он попросил, чтобы я для него станцевала. – Ее лицо опять озаряется. Снова наклонившись, она шепчет мне на ухо, словно рассказывает какой-то секрет: – И я станцевала. Я кружилась и делала прыжки на мраморном полу холла с огромными люстрами, будто очутившись в сказке. Он разрешил мне съесть торт и выпить шампанское.
Мать проводит одним пальцем по моему животу и накрывает его ладонью, отчего волоски на теле встают дыбом. Это приятно.
– Когда я уснула, – продолжает она, глядя на ласкающую меня руку, – то не могла вспомнить, как оказалась в кровати. В его кровати. – Затерявшись в воспоминаниях, мама смотрит в пространство. – Не уверена, в какой момент я проснулась. Может, задремала всего на несколько секунд, но, открыв глаза, я увидела, что он снимает с меня костюм… раздевает мое маленькое тело… срывает мои лосины и чешки.
Я замираю, слушая ее. С одной стороны, меня это удивляет, с другой – нет. Прежде я этой истории не слышал. Однако мой отец известен своими кошмарными поступками.
– Испугавшись, я начала плакать и кричать, пока он покрывал меня поцелуями и сильно кусал. А когда твой отец стянул мои трусики и резко вошел в меня, я… – Мать тяжело дышала, до сих пор находясь во власти воспоминаний. – Мне понравилось, Дэймон. Мне это понравилось.
Знаю, о чем она говорит. Что он с ней делал. Я уже видел это раньше.
Но ей тогда было тринадцать. В ее городской балетной студии учатся тринадцатилетние девочки. Я не могу представить, чтобы кто-то из них…
– Мне нравилось, что он взял меня силой. Теперь я стала большой девочкой. Он был гораздо грубее некоторых мужчин, которые трахали других танцовщиц, когда я подглядывала за ними в театре. Так делают настоящие мужчины. Они подчиняют. Они сильные и берут свое, Дэймон.
Мать смотрит на меня, и тут я понимаю, что ее пальцы скользят по моим пижамным штанам.
– И тебе пора начинать практиковаться.
Просунув руку мне в брюки, она берет меня и начинает гладить.
Извиваясь, я трясу головой и пытаюсь отстраниться.
– Ш-ш-ш, все в порядке, – воркует мать, целуя уголок моего рта и быстрее двигая рукой. – Чувствуешь, малыш? Он становится твердым. Это значит, что тебе нравится. Тебе нравится то, что делает мамочка.
Нет, не нравится. Она не должна так делать. Она не…
Оцепенев, я зажмуриваюсь. В нем пульсирует кровь, и он поднимается.
Нет, нет, нет, нет… Я не хочу этого. Мне хочется уйти. Я хочу уйти.
– Наслаждайся, малыш. Просто получай удовольствие. – Мать осыпает легкими поцелуями мой рот и лицо, продолжая меня гладить.
– Ты ведь сильный мужчина, а сильные мужчины получают столько женщин, сколько захотят, чтобы им было хорошо.
Я не хочу… Я не хочу…
Закрыв глаза, я испускаю стон. Нет, нет, нет…
Подхватив мыло с полки, я намыливаю грудь, живот, а потом член, чтобы очистить его. Насколько возможно.
В тот раз мать впервые так ко мне притронулась. Это был первый случай, вылившийся в годы грязи.
Горло сдавило от подступившей рвоты. Понурив плечи, я старался сжаться, стать как можно меньше. Чувство давнишнее, но до боли знакомое. Из-за него я прятался в фонтане. В лабиринте. В душевых и шкафах. Ведь если меня никто не увидит, то и стыд мой не заметят.
«Ее больше нет, – сказал я себе. – Она больше ничего от меня не получит. Никто не получит».
Однако оглядываясь на минувшие годы, я понял, что это началось гораздо раньше той ночи. Мать принимала душ вместе со мной даже после того, как я подрос и уже мог купаться самостоятельно. Она мыла меня, вытирала, оставалась в комнате, пока я одевался или раздевался.
На протяжении месяцев она испробовала на мне все, на что были способны ее руки и рот, и в итоге, придя однажды ночью в мою комнату…
Раньше я хвастал, что в первый раз переспал с женщиной в двенадцать лет, упиваясь тем, как другие парни либо не верили мне, либо считали счастливчиком, из-за всех шлюх, которых отец держал в нашем доме. Но я всегда говорил правду.
Отец должен был знать о происходящем. Хотя, по его мнению, это сделало меня мужчиной.
К тому же его не назовешь противником насилия над детьми. Учитывая то, какой юной была моя мать при их первой встрече.
Ополоснувшись, я выключил воду, схватил полотенце и вытерся. Затем обернул его вокруг бедер, вышел из душа, направился к зеркалу и смахнул с него конденсат.
Я смотрел на свои глаза – чуть темнее, чем у нее, – и такие же черные волосы. Щетина уже покрыла челюсть, поэтому я взял свою опасную бритву и промыл под струей воды.
Что чувствовала Уинтер, когда думала обо мне? Была ли ее злость настолько всеобъемлющей, что заглушала все остальное?
Он попросил, чтобы она станцевала для него.
Отец попросил ее станцевать для него, как я попросил Уинтер.
Он наблюдал за матерью так же, как я наблюдал за Уинтер.
Означало ли это, что в школе я сделал с Уинтер то же, что мой отец сделал с матерью? Подготовил ее для себя?
Я заглянул в глаза своему отражению.
Всем известный, но позабытый секрет жизни состоял в том, что мы не одиноки. Люди считают себя уникальными. Первопроходцами.
Никто не переживал то, что пережил я.
Никто другой не испытывал таких чувств.
Никто не знает, каково быть на моем месте.
С испытаниями, выпавшими на мою долю, еще никто не сталкивался, верно?
Все это самообман, ведь мы считаем себя особенными. Иначе обесценим привилегию на страдания, если узнаем, что наша жизнь не настолько уж незаурядна. Этот секрет я хранил в памяти и использовал, чтобы трезво смотреть на вещи и не утонуть в дерьме, переполнявшем мою голову, однако сейчас…
Сейчас мне бы хотелось его забыть. Я хотел остаться один.
Не желал знать, что я похож на отца или он похож на меня. Что жизнь состоит из шаблонов, а история повторяет себя. Я не такой, как он. Уинтер не такая, как моя мать. И остальные понятия не имеют, через что мы прошли.
Наша ситуация особенная.
У нас все по-другому.
Она уникальная и только моя.
Мы с Уинтер… одни во вселенной. Таких, как мы, больше нет.
В отличие от моей тринадцатилетней матери Уинтер полностью заслужила все, что ее ждало впереди.
Закончив бриться, я понял, что сомнения мне ничем не помогут. Поэтому я завершу задуманное. Мать была права в одном. Трудности я любил.
Я вошел в спальню и сразу же заметил Арион, сидевшую на кровати с еще одной девушкой. Но я не остановился, а подошел к столику за своими часами.
– Ты что-то приготовила мне, Арион? – Не глядя на женщин, я застегнул ремешок на запястье.
Ей не полагалось находиться здесь, и она об этом знала, черт побери.
Основная спальня была разделена на две комнаты, которые связывала общая гардеробная. У Арион имелось свое пространство, у меня – свое. Возможно, когда-нибудь я приглашу ее на ночь, только решение приму самостоятельно.
– Маленький подарочек, – ответила она.
Бросив мимолетный взгляд на кровать, я увидел, что Арион сидела позади молодой чернокожей девушки, положив руку ей на плечо. Они обе смотрели на меня так, словно были готовы стать моим «шведским столом». Я не мог разглядеть одежду Арион, но с ее плеча соскользнула шелковая бретелька, пока она одной рукой поглаживала обнаженный живот девушки.
– Сколько ей лет? – Взяв пачку, я вытряс одну сигарету.
– Столько, сколько захочешь, – ответила незнакомка.
Я прикурил и сжал переносицу, выдохнув облако дыма. Господи, твою мать. Уилл нырнул бы в эту постель уже со стояком, готовый трахаться.
Мне не нравилась добыча, предложенная на блюдечке. Я любил охотиться.
– Ее киска течет, – проворковала Арион. – Юная, узкая и горячая. Такая горячая.
Мой член начал слегка пульсировать. Окунувшись в фантазию, я представил, как она будет ощущаться.
– Очень узкая, – добавила дразнящим тоном девушка. – Мой приемный папочка говорил, что я туже, чем его кулак, когда меня имел.
Я тихо засмеялся, выдохнув дым. Боже, милочка, ты серьезно промахнулась с этой хренью. Какую бы табу-историю тебе ни впарила Арион, чтобы меня завести, она явно окажется слишком банальной. Моя версия разврата была за гранью понимания большинства людей.
– Трахни ее без защиты, – сказала Арион. – Посмотри, как широко она умеет раздвигать ноги.
Несмотря на их игру, я не удержался и перевел взгляд на девушку. Она сидела на краю кровати, полностью открыв свою гладкую киску. А из-под края ее короткого топика виднелись округлые сиськи.
В моей голове закружились разные сценарии. Я инстинктивно принялся искать подходящий вариант, чтобы все сработало.
Секс втроем. Девушка с девушкой. Или связать их? Заткнуть рты кляпами.
Да. Кляпы.
Не сводя с них глаз, я сделал очередную затяжку.
– Трахни ее без защиты, – повторила Арион. – Трахни так жестко, как захочешь, и заставь меня смотреть. А когда будешь готов кончить, кончи в мою киску.
И вот оно. То, чего она на самом деле от меня хотела.
