Глава 8
Уинтер

Я вздрогнула, сглотнув неприятный привкус во рту. Черт, что она делала?

Торопливо перейдя вдоль живой изгороди к кирпичной стене, я свернула направо и побежала к черному ходу. Повернув ручку, ворвалась в дом, захлопнула за собой дверь и заперла ее.

Желчь подступила к горлу. Зачем моя сестра это сделала? Во время вечеринки, в лесу? Господи.

Я не знала, что у нее есть парень. Ари не упоминала о нем после моего возвращения. Какого черта?

Все еще паникуя из-за услышанного, я прикрыла рот ладонью.

Это часто случалось? Другие люди тоже будут лапать друг друга на нашей лужайке всю ночь? От отвращения меня чуть не вырвало.

Может, если бы последние пять лет я провела здесь, в обычной обстановке, то не была бы настолько шокирована, но… проклятье. Кроме фильмов, видео на YouTube и редких разговоров по ночам с подругами в общежитии в Монреале, я ни с чем подобным не сталкивалась… Романтическим или типа того.

Пройдя по кухне, я перешла коридор, обогнула перила и поднялась по лестнице. Музыка до сих пор гулко гремела где-то вдалеке. Я бы хотела остаться на вечеринке, но решила уйти еще до того, как услышала Арион с тем парнем в кустах.

Щеки у меня вспыхнули от смущения, когда я вспомнила парня, подошедшего ко мне несколько минут назад.

«У тебя футболка немного просвечивает», – запинаясь, пробормотал он мне на ухо.

В его словах не было недоброжелательности, но я все равно ощутила стыд.

Подавив порыв скрестить руки на груди, я попыталась сделать вид, что это пустяк. Я иногда чувствовала свои соски даже под лифчиками. Что тут поделаешь.

С его стороны было любезно предложить мне толстовку. Даже мило.

Я добралась до своей комнаты и слегка прикрыла дверь, на случай, если Арион приведет своего дружка в дом. Все входные двери я заперла, чтобы никто из гостей не пробрался внутрь, но моя сестра знала, где спрятан ключ.

Сорвав с себя майку, я натянула спортивный лифчик и опять надела майку. Бюстгальтеры я носила практически постоянно, потому что генетика наградила меня щедрее, чем большинство танцовщиц, однако благодаря диетам и тренировкам слишком пышными формами я все-таки не обладала.

Стоило мне единственный раз обойтись без белья, как кто-то сделал замечание. Великолепно.

Я подхватила свои пуанты с комода, но остановилась и положила их обратно, вместо этого нащупав чешки. Затем открыла дверь, вышла из спальни и вытащила телефон из заднего кармана. Едва касаясь перил для поддержки, я нажала на верхнюю часть дисплея. В ответ мужской голос произнес:

– Десять-тридцать.

Арион проведет у бассейна еще несколько часов. У меня есть куча времени.

Пока я спускалась по лестнице, сзади внезапно скрипнула половица. Остановившись, я повернула голову.

– Арион?

Не слышала, чтобы она заходила.

– Арион, ты здесь? – снова позвала я, на сей раз громче.

Мне ведь не послышалось?

Сейчас везде было тихо. Никакого ответа не последовало. И новых скрипов тоже. Но мой пульс все равно участился. Я прислушалась на мгновение, перебирая в мозгу все возможные объяснения.

Домашних животных у нас не было.

Родители уехали.

В доме я находилась одна.

Может, это ветер?

Сжав свой сотовый, я нервно водила пальцем по углу экрана.

– Телефон, – произнес виртуальный помощник, когда я случайно нажала на иконку приложения. От неожиданности я вздрогнула. И в этот момент половица скрипнула опять. После короткой заминки я переступила с ноги на ногу. Пол снова заскрипел. Значит, это из-за меня? Оглянувшись, я навострила уши. Готова поклясться, что звук донесся сзади.

Я пошла дальше. Паркет нашего старинного особняка жалобно поскрипывал под моим весом, пока я спускалась по лестнице в небольшой бальный зал.

Все в порядке. Я только что зашла домой, а до этого все двери были заперты.

Войдя в просторное помещение бального зала, я отсчитала шаги и мысленно представила его, воскресив в памяти детские воспоминания. Стена слева, обращенная к фасаду здания, почти полностью состояла из огромных окон с длинными кобальтовыми шторами. Темный деревянный пол всегда сверкал в свете электрических свечей, установленных в массивной люстре на потолке. И я по-прежнему помнила белый камин у дальней стены, полку которого украшала к каждому Рождеству.

Точнее, мама позволяла мне ее украсить, но потом приходила сама и все «исправляла» втайне от меня.

Я надела чешки. Мои ступни слишком болели, чтобы возиться с пуантами. Взяв пульт от стереосистемы, установленной у стены, я включила плей-лист, нашла трек Nothing Else Matters группы Apocalyptica, прибавила громкость и бросила пульт вместе со своим телефоном на стол. Затем обошла квадратную танцевальную площадку, отмеченную наждачными стикерами, истершимися за годы моих визитов домой на праздники и каникулы. Когда родители устраивали банкеты, здесь расставляли столы и стулья, однако сейчас комната пустовала. Наверное, я могла бы увеличить репетиционную площадку, учитывая отсутствие мебели, в которую не врежешься.

Зазвучала музыка. Я прошла по периметру, отсчитывая шаги и покачивая головой в такт виолончелям. Подстраиваясь под счет «раз, два, три, четыре и пять», встала на носочки и развернулась кругом, когда вступили другие инструменты.

Согнув запястья, я расправила пальцы, вскинула руки вверх, склонила голову, двигаясь по наитию. Позволяя музыке просочиться внутрь и поглотить меня.

Да.

Знакомый трепет возник в животе. Я кружилась и исполняла па, ощущая энергию мелодии, разливавшуюся под кожей.

Я улыбнулась.

Мой танец был далек от классики, и, вероятно, я никогда его никому не покажу. Это мое развлечение на время отъезда родителей. Отец не любил громкую музыку, так почему бы мне не устроить собственную вечеринку, раз выпала такая возможность.

Кружась по пустому залу, я чувствовала, как спина охлаждалась из-за выступившего пота, а пряди волос, собранные в хвост, касались лица. Я провела руками по щекам и шее. Музыка лавой растекалась по венам, пробуждая во мне желание стать дикой. Закусив нижнюю губу, я запрокинула голову назад и продолжила двигаться. Затем подняла руки, провела ладонью над головой и перекинула волосы через плечо.

Я с такой силой зажмурила глаза, что ощутила боль в области бровей…

Вспомнив слова Дэймона, сказанные в кафетерии, я сбилась с ритма. Сукин сын.

Я выбросила его из головы и продолжила. Под конец композиции мои движения замедлились. Тяжело дыша, я чувствовала, как пот каплями стекал по спине.

Козел.

Стараясь отдышаться, я опустилась на пятки и уперлась руками в бока.

Почему он вторгался в мои мысли?

Мне удалось избегать Дэймона всю неделю после нескольких встреч в первый день. Хотя это не означало, что я не чувствовала его. В каждом коридоре. В кафетерии, ведь обедали мы на одной перемене. На парковке, где слышала громкий рев пикапа Уилла Грэйсона – его лучшего друга, как я выяснила.

Я очень остро чувствовала его близость в школе. И даже за ее пределами думала о нем гораздо чаще, чем нужно. Рика со своими подружками подробно посвятила меня в то, какой энигмой стал повзрослевший Дэймон Торренс. Популярным парнем с очень плохой репутацией. Плохой – в том смысле, что люди ему не завидовали, а старались избегать, одновременно не желая в этом признаваться.

Несмотря на сомнительную репутацию, девушки были очарованы им. Они считали Дэймона своеобразным испытанием, думали, что смогут его укротить. Поэтому меня сразу предупредили: не будь настолько глупой, чтобы попасться ему на пути. У него нет сердца.

Ну, им не следовало об этом беспокоиться. Дэймон уже навредил мне однажды. И мне хватило той пары часов в детстве, чтобы больше не искать с ним встреч. Я буду держаться от него подальше.

С помощью пульта я пролистала несколько треков до пятнадцатого, после чего вытянула руки над головой, разминая ноющие мышцы спины.

Прошло несколько секунд, однако музыка так и не заиграла.

Я взяла пульт и вновь нажала кнопку «Play». И еще раз.

«Ничего. Давай же», – жалобно пробормотала я и направилась к стене.

Упершись в дверной проем, я пошла вдоль стены влево и нащупала провод стереосистемы. Но когда моя рука коснулась розетки, вилки я в ней не обнаружила. Я неуклюже потрогала розетку обеими руками. Что?

Я опустилась на корточки и пошарила ладонями по полу. Провод лежал там. Черт, как это могло произойти?

Вставив его обратно в розетку, я озадаченно прислушалась. Кто-то издевался надо мной?

Я развернулась спиной к стене.

– Здесь кто-то есть? Эй?

Что-то было не так.

Выставив руки перед собой, я нашла дверь и вышла из зала на кухню за бутылкой воды. Может, мне следовало позвонить мистеру Фергюсону, одному из охранников, патрулировавших нашу коммуну по ночам? Но родители не знали о вечеринке Ари, и они точно о ней услышат, если я вызову охрану.

Я вошла в кухню, достала из холодильника воду, открыла бутылку и сделала глоток. Конечно, я могла бы попросить сестру осмотреть дом. Ее это взбесит, но она выполнит просьбу, если пригрожу рассказать маме и папе про вечеринку. Подойдя к входной двери, я потянулась к ручке. Однако едва я ухватилась за нее, дверь легко поддалась, и до меня дошло, что она уже была открыта.

Мое сердце пропустило удар. Я мгновенно отпрянула назад. О черт.

Ведь я же ее закрывала.

– Арион? – настороженно крикнула я. – Ты тут?

Похлопав по ручке двери снаружи, я нашла в замочной скважине ключ, который мы хранили под отколовшимся кирпичом. Это должна быть Ари. Только члены нашей семьи знали, где его найти.

– Арион! – прорычала я, теряя терпение. – Прекрати дурачиться и ответь мне!

Похоже, она ловила кайф, подшучивая надо мной всю неделю после происшествия в раздевалке, скорее всего организованного ею.

Я ощупала свои карманы и поняла, что оставила телефон в бальном зале.

И вдруг совсем рядом скрипнула очередная половица.

Меня буквально парализовало на месте, голова закружилась из-за осознания собственной беспомощности. Я попыталась сглотнуть, но гортань сдавило.

Слова смешались у меня в голове. Рот не подчинялся.

Пол больше не скрипел, а я слушала, затаив дыхание.

Здесь кто-то есть.

Я чувствовала это довлеющее присутствие.

Хотя звук описать не могла. Сердцебиение? Медленные, едва различимые вдохи? Движение суставов этого человека.

К горлу подступила желчь.

Мне наконец-то удалось выдавить из себя сбивчивый вопрос:

– Кто… кто это? Ве… э-м… – Я попыталась сглотнуть. Во рту пересохло. – Вечеринка проходит у бассейна. Вам нельзя заходить в дом.

Нужно было выбежать за дверь, но если к нам действительно кто-то вломился, я в любом случае далеко не убегу. У меня не получится сократить путь через двор, не споткнувшись о какой-нибудь предмет.

Шагнув влево, я попятилась обратно в кухню. К ножам.

Они мои шансы не повысят, однако…

Я сделала еще шаг, чувствуя, как он – или она – смотрит. Всего в нескольких метрах.

Этот человек рядом. Он подстраивался под мою походку, двигаясь вперед, когда я отступала назад? Я прислушалась, но пульс слишком громко отдавался в ушах.

Очередной шаг.

– Это не смешно. – Мой голос дрогнул. – Ты развлекаешься или типа того? Убирайся из моего дома.

Еще один шаг.

Кто же это? Голова шла кругом, сердце бешено колотилось.

Пока я неуклюже искала ящик сбоку от себя одной рукой, а вторую выставила вперед, чтобы защититься, он выдохнул мне в ухо сзади:

– Бу.

Поймав ртом воздух, я вскрикнула, оттолкнулась от островка и побежала. Отчаянные попытки найти дверь ни к чему не привели, потому что ее внезапно захлопнули у меня перед носом. Я упала на пол, сразу же метнувшись в противоположную сторону, к фойе и парадной двери.

Мой телефон. Мне не хватит времени его забрать.

Серьезно, если это гребаный розыгрыш, я убью свою сестру.

На пути к двери не было никаких препятствий, и я побежала. Ударившись руками о древесину, дернула ручку, но успела лишь перешагнуть порог.

В ту же секунду чья-то рука обвила мою талию и втащила меня обратно в дом. Дверь захлопнулась.

Я закричала. Высокая фигура обхватила мои плечи обеими руками и прижала к двери, чтобы я не сопротивлялась.

– Дэймон? – выдавила я. – Дэймон, это ты?

Несмотря на то, что я с уверенностью могла заподозрить нескольких человек в пристрастии к розыгрышам, особенно по распоряжению Арион, он – первый, кто пришел мне на ум. У меня даже мысли не возникло, что Дэймон появится сегодня, учитывая распоряжение не приближаться ко мне, но он вполне мог заглянуть на вечеринку, верно?

– Это не смешно! – заорала я.

Пиная дверь, я попыталась оттолкнуться, однако парень просто поднял меня и передвинул, а затем отпустил. Вскинув руки, я дотронулась до стены.

Угол. Он загнал меня в угол возле бального зала.

Я резко развернулась и попробовала обогнуть его. Однако незнакомец молниеносно преградил мне путь. Моя грудь вздымалась и опадала в два раза быстрее, чем обычно. Попытка повторить маневр с другой стороны тоже не увенчалась успехом. Попятившись, я покачала головой.

– Кто ты такой? Что происходит?

Почему он молчал?

Надрывно втянув воздух носом, я не ощутила запаха дыма, которым несло от Дэймона при нашей прошлой встрече. Он постоянно курил, судя по рассказам школьников. Неужели это не Дэймон?

– Что? – взревела я. – Чего ты хочешь?

Парень не ответил.

Я оскалила зубы, начиная разъяряться. И толкнула его в грудь.

Он едва пошатнулся.

Зарычав, я обезумела. Стала хлестать его по щекам, молотить кулаками по груди, но незнакомец сохранял молчание и даже не пытался меня остановить. Я вновь метнулась влево. Он встал передо мной. Метнулась вправо – то же самое. Парень не отпускал меня, стоял стеной.

Мой подбородок задрожал.

– Кто… кто ты такой?

Он не проронил ни слова. Слышались лишь его вдохи и выдохи, казавшиеся оглушительными, потому что этот человек нависал прямо надо мной. Словно не способное общаться животное, которое явно могло только дышать и сожрать тебя.

Врезавшись в него всем телом, я открыла рот и закричала так громко, как только смогла:

– Помогите! Помогите мне!

Я кряхтела, стараясь хоть немного его сдвинуть, и продолжала кричать.

Вдруг его шепот овеял мое ухо:

– Они тебя не слышат.

Мягкость его голоса пугала сильнее всего, потому что слова были произнесены, будто вердикт, с ужасающим спокойствием и непоколебимостью, из-за чего у меня в животе затянулся тугой узел.

Они тебя не слышат.

Мне не удалось сдержать слез, подступивших к глазам. Господи.

– Что тебе нужно? – выкрикнула я.

Я никак не могла совладать с дыханием, втягивая в легкие все больше и больше воздуха. Других звуков, кроме этого, я уже не слышала. Черт, он был настолько невозмутим. Его это забавляло?

– Чего ты хочешь?! – провопила я.

Глаза закрылись, слезы полились по щекам, и я поняла, что до возвращения Арион могло пройти несколько часов. Гости сюда тоже вряд ли заявятся. В домике у бассейна была ванная комната и маленькая кухня, забитая всевозможными закусками и напитками.

В горле образовался ком размером с мяч для гольфа. Казалось, меня вот-вот стошнит. Не в силах сопротивляться, я покачала головой.

– Чего ты хочешь?

Его рука коснулась моих волос, затем он стянул резинку и распустил мой хвост.

– О боже. – Я снова начала отбиваться от рук незнакомца. – Перестань. Пожалуйста, перестань.

Отчасти желая выбраться из его хватки, а отчасти из-за того, что меня мутило, я резко присела. В попытке сдержать приступ тошноты, я накрыла рот ладонью.

– Это шутка, – сказала сама себе, теряя рассудок. – Ты так поступаешь ради розыгрыша. Это шутка. – Я задрожала. – Просто шутка.

Он присел передо мной, и я вновь ощутила его дыхание вблизи.

– Тогда почему ты не смеешься? – прошептал парень.

Во мне опять проснулась злость; я оскалилась.

Почему он говорил шепотом? Означало ли это, что мы знакомы? Он боялся, что я узнаю его голос?

Заставив себя успокоиться, я наконец смогла протяжно, глубоко вздохнуть.

– Ты… ты причинишь мне боль? – спросила я.

– Не знаю.

– Ты хочешь этого? – уточнила я настойчиво.

– Немного.

Его замаскированный голос напоминал бриз, колышущий деревья.

– Почему?

– Потому что я больной, – ответил парень.

Что? Никто не отличался подобным самосознанием. Особенно психопаты.

Я оцепенела, когда он взял меня за предплечья и потянул вверх. Мы оба встали.

Он прильнул еще ближе, его куртка коснулась моих рук.

– Потому что я больше не могу чувствовать вину, печаль, злость или стыд так же остро, как страх. И ничто не пугает меня сильнее, чем я сам. – Парень утер слезу с моего лица. Я отпрянула назад. – Никогда не знаю, насколько далеко зайду, – закончил он.

Каждая его фраза звучала хуже угроз. Складывалось впечатление, будто он совершенно себя не контролировал и в сложившейся ситуации оказался такой же жертвой, как и я.

Пошел ты к черту.

Снова толкнув парня, я полоснула его ногтями по шее, стала брыкаться и звать на помощь.

Только незнакомец схватил меня за запястья, развернул и обвил руками, словно стальными оковами. Мои собственные руки теперь были прижаты к телу, а его дыхание коснулось уха:

– Побереги силы.

Но они уже закончились. Ноги подкосились. Он упал вместе со мной на колени. Лишь его хватка не дала мне рухнуть на пол ничком.

Положив ладони на стену и склонив голову, я постаралась собраться с мыслями. И в этот момент почувствовала, как джинсы внезапно стали очень холодными. Откуда-то к тому же несло хлоркой. Его шорты были мокрыми после купания в бассейне.

– От тебя пахнет бассейном, – сказала я слегка окрепшим голосом. – Ты был на вечеринке. Там много людей. Много свидетелей. Они тебя найдут.

Несколько секунд он держал меня молча, после чего ответил тихо, но внятно:

– Мои развлечения имеют свою цену. Уж лучше наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность.

– Почему ты выбрал меня?

Серьезно. Я бы никому не пожелала столкнуться с таким человеком, но неужели дело в моей слепоте? Он посчитал меня легкой добычей?

– Не знаю, – ответил парень.

Наконец-то я услышала низкий тон его голоса, однако он все равно говорил слишком тихо, чтобы можно было его узнать.

– Ты был в бальном зале, пока я танцевала.

– Да.

– И наблюдал за мной все это время?

– Да.

– Почему?

О боже. Тот первый скрип половицы, который я услышала на лестнице. Это был он. Он находился в доме с самого начала. От мысли, что его взгляд был прикован ко мне, что парень притаился в углу комнаты и следил за мной… играл со мной…

Зачем ему просто слоняться рядом и смотреть?

– Потому что это было красиво, – ответил он.

Красиво?

– Ты спросила, почему я выбрал тебя? – произнес незнакомец, прижимая мою спину к своей груди. – Вот почему. Ты чистая.

Чистая? Что?.. И теперь он решил меня замарать или?..

– У тебя плохие родители, – пояснил он. – Твоей сестре не хватает глубины, чтобы быть интересной. Свой дом я ненавижу. Там слишком темно. – После короткой паузы парень продолжил: – Но все это исчезло к чертовой матери, когда ты танцевала. Ты сделала мир красивее. Мне это понравилось.

– И что? – возразила я. – Ты заточишь меня в своем подвале, чтобы я танцевала для тебя по команде? Так получается?

Вместо омерзительного, монотонного и спокойного ответа его грудь затряслась от тихого смеха.

– Могу я спрятаться там вместе с тобой?

Я нахмурила брови, застигнутая врасплох его почти искренним тоном.

Отбросив свое замешательство, я решила действовать. Дважды дернула головой назад и, наконец-то ударив его в лицо, не стала терять ни секунды, едва он ослабил хватку. Я уперлась ногой в стену и оттолкнулась, заставив парня потерять равновесие. Упав на спину, он утянул меня за собой, однако мне этого хватило – как только его руки расцепились, я отползла в сторону.

В спальне и ванной родителей есть стационарный телефон. Я могла бы запереться там и даже найти какое-нибудь орудие для самообороны. Черт, да я зеркало разобью, если придется.

Метнувшись вверх по лестнице, я пробежала по коридору к комнате родителей на нетвердых ногах. Легкие горели от недостатка кислорода, волосы липли к лицу и телу из-за выступившего на коже пота.

Я распахнула двустворчатую дверь и бросилась к прикроватному столику, на ходу ударившись ногой о кровать.

– Черт!

Резкая боль взорвала мои легкие выкриком. Нащупав телефон, я схватила трубку.

Однако мой преследователь уже был сзади. Рыдания застряли в горле, когда он обвил руками мою талию, поднял меня и выхватил телефон из моей ладони.

Тяжело дыша, я уронила голову ему на плечо, пока он нес меня. Мои конечности ослабли из-за усталости, я чувствовала себя опустошенной от страха. На плечи словно навалился тысячетонный груз.

Парень остановился и прислонился спиной к стене возле гардеробной, как я предположила. Из последних сил я пыталась либо вырваться из его хватки, либо ударить его по голове, но почти не попадала в цель в таком положении.

Внезапно он поймал одну из моих рук, крепко сжал пальцы и, несмотря на мое сопротивление, приложил их к своей шее, где бешено пульсировала кровь.

Парень уткнулся лбом в мой затылок, часто дыша, и прошептал:

– Ты знаешь, что мне приходится с собой делать, чтобы оно так билось?

Его голос прозвучал изможденно.

Пульс незнакомца неистовствовал; я чувствовала пот на его коже. Ну и что? Мое сердце тоже выпрыгивало из груди, урод. Мы только что взбежали по лестнице. О чем он говорил, черт побери?

– Не беспокойся, – наконец, произнес он, отпустив мои пальцы. – Я тебя не обижу. Не сегодня.

Я опустила руку, скользнув по его ключице, однако четок там не обнаружила. И от него не пахло Дэймоном.

На миг парень сжал меня крепче; я не поверила ни единому его слову. Затем он позволил моим ногам коснуться пола, но не отпустил.

– Я хочу уйти, – сказала ему.

Если он не собирался причинить мне вред, то мог бы отпустить. В доме и во дворе не было камер. Больше никто его не видел и не сможет опознать, если он сейчас уйдет. Я уж точно не узнаю его.

– Значит, уходи, – послышался дерзкий ответ парня.

– Ты не позволяешь мне, – прорычала я, надавив на его руки.

– Люди будут многое тебе не позволять, Уинтер.

То есть он хотел, чтобы я заставила его отпустить меня? Какую игру он затеял?

Мне надоело его развлекать.

– Пожалуйста, – попросила я.

– Не уходи, когда я с тобой разговариваю! – внезапно закричал кто-то в коридоре.

Я вскинула голову, сообразив, что в доме появился кто-то еще.

Что?

Мама. Она дома.

– Черт, – прошептал парень.

Собираясь закричать, я открыла рот, но он накрыл его своей ладонью и снова меня подхватил. Позади нас распахнулась дверь, и мне стало ясно, что он спрятался вместе со мной в гардеробной.

Я брыкалась и орала, только его рука заглушала мои крики. Дверь спальни снова закрылась, щелкнул выключатель. Наверное, перед тем, как забраться в шкаф, он выключил свет.

– Нет, нет, нет, – послышались возражения моего отца. – Раз уж ты потащила нас обратно домой, я не собираюсь держать двери нараспашку, чтобы девочки увидели твою пьяную истерику.

Парень развернул меня лицом к себе, крепко прижал к своему телу, одной рукой обхватив за талию, а другой по-прежнему зажимая рот.

– Мам! – безрезультатно выкрикнула я, тяжело дыша через нос.

– Ох, да, всенепреме-е-е-е-енно, – закричала мать ему в ответ. – Давай возьмем их на следующий корпоративный фуршет, где твоя очередная двадцатилетняя шлюшка сможет слизать с тебя пот в мужском туалете, с толпой наших друзей за стеной!

Я навострила уши, перестав сопротивляться на мгновение.

– Эта тоже беременна? – продолжила она. – Опять заплатив за аборт и за ее молчание, мы определенно продемонстрируем пример тех праведных католических ценностей, которые старались привить детям. Ты просто кусок дерьма.

– Повтори, – бросил отец с вызовом.

Беременна? Аборт? Что?

В попытке привести мысли в порядок, я покачала головой и вновь окликнула:

– Мама! Папа!

Парень прижал ладонь так сильно, что мои зубы впились в губы.

– Ты нигде не работаешь, лишь тратишь, тратишь и тратишь, ленивая сука, – сказал отец. – Так что, если мне захочется, чтобы молоденькая телка поскакала на моем члене, я скажу, что заслужил это!

Я поморщилась? Молоденькая телка? О господи. Черт, что они там делали?

– А ты сможешь взять мою кредитку с улыбкой на лице, отправиться на шопинг и заткнуть свой гребаный рот.

Звук пощечины пронзил воздух, напугав меня.

– Я тебя ненавижу, – сдавленно произнесла мама. – Ненавижу тебя!

Кровать скрипнула, послышалось что-то похожее на борьбу.

– Раньше мы такими не были! – воскликнула мать. – Ты хотел и любил меня.

– Да. Когда ты сама была молодой телкой.

Раздался треск разорванной ткани; она зарычала. Оцепенев, я перестала вырываться. Глаза наполнились слезами, грозившими в любой момент пролиться.

– Но благодаря моим деньгам, – произнес отец, – твои сиськи до сих пор сохранили форму.

Мать вскрикнула. Я услышала еще одну пощечину, потом кряхтение и стоны. Качая головой, я заплакала. Прежде чем успела задуматься о том, что же мне делать, парень убрал руки с моего живота и рта, вместо этого накрыв мои уши, и притянул ближе к себе.

– Ш-ш-ш-ш, – успокаивающе прошептал он, касаясь губами моего виска.

По щекам тихо катились слезы. Голоса родителей теперь звучали приглушенно, однако я все равно разбирала отдельные слова.

– О боже, – простонал отец. – Да.

Я съежилась.

– Слезь с меня, – потребовала мама. – Нет!

– Ой, ладно тебе. – Его голос звучал натужно. – Ее запах все еще остался на моем члене. Твоя киска будет пахнуть этой девкой слаще меда.

В попытке сдержать рвавшиеся наружу рыдания я накрыла рот ладонью. Парень опустил одну руку и прижал мою голову к своей груди.

Я дышала сквозь пальцы. Несмотря на желание выбраться отсюда – и плевать, если они узнают, что я их слышала, – я боялась последствий. Так как отец неохотно разрешил мне вернуться домой из Монреаля, ему не понадобится веская причина, чтобы отправить меня обратно.

Поэтому я осталась на месте, слушая стук сердца незнакомца, и спустя несколько секунд успокоилась. Слезы высохли, дыхание замедлилось и выровнялось. Я больше не слышала родителей, лишь его пульс – быстрый, громкий, неизменный, словно метроном.

В какой-то момент я убрала ладонь ото рта, мои руки безвольно повисли вдоль тела, но он меня не отпустил. Ритм сердца парня убаюкивал до тех пор, пока мои веки не отяжелели. Меня одолела усталость и, не успев опомниться, я растворилась во всем этом. В его тепле. В его объятиях. В громоподобном сердцебиении.

Проснувшись следующим утром, я медленно повернулась на кровати. Мое тело как будто весило тонну.

Почему?..

Вдруг я распахнула глаза и приняла сидячее положение, вспомнив прошлую ночь.

– Эй? – позвала я. – Здесь есть кто-нибудь?

Ответа не последовало. Протянув руку, я стукнула по будильнику.

– Девять часов тридцать минут утра, – отозвались часы.

Уже позднее утро. Я никогда так долго не спала.

Ощупав ладонями свое тело, я убедилась, что полностью одета. Джинсы, майка, лифчик и чешки по-прежнему на мне.

Я поморщилась и на всякий случай потрогала молнию джинсов. Но она была застегнута. Никаких необычных ощущений. Не думаю, что он ко мне притронулся. По крайней мере, не в том смысле.

Сбросив с себя одеяло, я опустила ноги на пол и потерла заспанные глаза. Как я оказалась в постели? Не знаю, какой из возможных вариантов унизительнее: если я уснула после того, как парень напугал меня до полусмерти, а потом уложил в кровать; или если родители нашли меня в гардеробной и поняли, что я всю ночь была там, а потом перенесли в мою комнату. Мне не хотелось выходить, чтобы узнать ответ, однако нужно было это сделать.

Я встала, прошла вдоль кровати к двери, но случайно что-то задела ногой и остановилась. Вытянув руки, обнаружила перед собой картонную коробку.

Нет, вообще-то… Две коробки, стоявшие одна на другой.

Я открыла верхнюю и несмело ощупала содержимое, почувствовав древесину, фарфор, стекло и глину. Миниатюрные деревья, осыпанные блестками крыши, модели домов, зданий и часовой башни.

Когда я задела кистью какую-то из моделей, начала играть Carol of the Bells, и я поняла, что это ледовый каток с фигуристами.

Я едва не улыбнулась. Это же «Заснеженная деревенька». Две коробки с ее частями.

Как…

Из коридора донесся топот. Я услышала, как мать позвала Арион: голос ее звучал совершенно иначе, чем вчера. Обогнув коробки, я открыла дверь и высунула голову наружу.

– Ари, это ты?

– Я иду в душ, – заявила она, проходя мимо.

– Ты нашла «Заснеженную деревеньку» для меня? – поинтересовалась я. Мне хотелось поблагодарить ее, если это она.

Сестра лишь рявкнула в ответ:

– Я же сказала, попроси маму. Понятия не имею, где она.

Ладно. Значит, не она. Нырнув обратно в комнату, я почесала макушку.

Что происходит, черт побери?

– Привет, милая, – поздоровалась мама, войдя в мою спальню. – Хорошо провела вчерашний вечер?

Господи, нет. В памяти всплыло все, что я слышала у родителей… они чуть не поубивали друг друга. Боже, отец такого наговорил…

Между ними случались ссоры, когда я была маленькой, но, похоже, за время моего отсутствия многое изменилось.

– С… тобой все в порядке? – нерешительно спросила я, пока она перемещалась по комнате, вероятно, заправляя постель, потому что до сих пор считала, будто мне нужна помощь. – То есть, прошлой ночью я, кажется, слышала…

– О, Ари принесла тебе «Деревеньку»? – перебила мать. – Это так мило с ее стороны. Видишь, сестра действительно тебя любит.

Она шутливо ущипнула меня за подбородок. Я слегка отпрянула, будучи не в настроении.

– Одевайся. Мы завтракаем через час.

Мама ушла так же внезапно, как появилась. Полагаю, ей не хотелось выяснять, многое ли я услышала вчера. Кажется, она не знала, что я была в их гардеробной. Слава богу.

Ари тоже вела себя совершенно обычно. Ну, обычно для Ари.

И никто из них не приносил «Рождественскую деревеньку» в мою спальню.

– Какого черта? – озвучила я свои мысли, нахмурив брови. – Проклятье, что это было?

Изощренный розыгрыш? Зачем он так напугал меня, а затем… оберегал, когда родители начали ссориться? Парень защитил меня, уложил в кровать и откуда-то узнал, что мне была нужна «Заснеженная деревенька», которую сестра отказалась искать.

Я понимала, что стоило рассказать родителям о случившемся, но…

Не знаю. Вполне возможно, что это чья-то шутка, верно?

Если расскажу, они могут отослать меня в Монреаль, где мне «безопаснее и комфортнее», как и хотел отец. Я не стремилась привлекать его внимание к каким-либо драмам, потому что в итоге отвечать за них буду я.

Нет. Мальчик не причинил мне вреда. Во всяком случае, пока.

На самом деле, в конце этого ненормального вечера он почти стал ангелом. Ангелом с крыльями летучей мыши.

Психопат.