Райл: Ты дома или еще на работе?

Я: На работе. Закончу примерно через час.

Райл: Могу я к тебе зайти?

Я: Ты слышал, люди говорят, что не бывает глупых вопросов? Они ошибаются. Это был глупый вопрос.

Райл: ☺

Спустя полчаса он постучал в парадную дверь цветочного магазина. Я закрыла магазин почти три часа назад, но я все еще была там, пытаясь разобраться с хаосом, которым стал первый месяц работы. Магазин все еще оставался слишком новым, чтобы точно понять, насколько хорошо или насколько плохо идут дела. Некоторые дни торговля шла отлично, тогда как в другие дни покупателей почти не было, и я отправляла Алису домой. Но в общем и целом я пока была довольна тем, как развивался бизнес.

И счастлива от того, как развивались отношения с Райлом.

Я отперла дверь, чтобы впустить его. Он все еще был в светло-голубой медицинской форме, на шее висел стетоскоп. Только что с работы. Очень милый жест. Клянусь, каждый раз, когда я видела его сразу после смены, мне приходилось прятать глупую улыбку. Я быстро поцеловала его в щеку и направилась в свой кабинет.

– Мне надо кое-что закончить, а потом мы сможем поехать ко мне.

Райл пошел за мной в офис и закрыл дверь.

– Ты купила диван? – спросил он, оглядываясь.

Я потратила часть недели на последние штрихи. Я приобрела несколько настольных ламп, чтобы не включать мощные флуоресцентные лампы. Настольные лампы озаряли кабинет мягким светом. Я купила и несколько растений, чтобы держать их там постоянно. Это не был сад, но близко к нему. Комната проделала долгий путь от кладовки для ящиков из-под овощей.

Райл подошел к дивану и упал на него лицом вниз.

– Не торопись, – пробормотал он в подушку. – Я вздремну, пока ты заканчиваешь.

Порой меня беспокоило то, как он нагружает себя работой, но я ничего не говорила. К этому моменту я просидела в офисе уже двенадцать часов, поэтому не мне было заводить разговор о том, что кто-то слишком амбициозен.

Следующие пятнадцать минут или около того я провела, разбираясь с заказами. Когда я закончила, я закрыла ноутбук и посмотрела на Райла.

Я подумала, что он уснул, а он, оказывается, лежал на боку, подперев голову рукой. Все это время Райл смотрел на меня, и от улыбки на его лице я покраснела. Отодвинув кресло, я встала.

– Лили, думаю, ты мне слишком сильно нравишься, – сказал Райл, когда я подошла к нему.

Он сел на диван, притянул меня к себе на колени, а я сморщила нос.

– Слишком сильно? На комплимент не похоже.

– Это потому, что я ничего об этом не знаю, – признался Райл. Он усадил меня так, чтобы я оседлала его, а потом обнял меня за талию. – Это мои первые настоящие отношения. И я не знаю, должна ли ты мне уже нравиться до такой степени. Я не хочу напугать тебя.

Я рассмеялась:

– Как будто такое возможно. Ты слишком много работаешь, чтобы не давать мне свободно дышать.

Он провел рукой по моей спине.

– Тебя беспокоит то, что я слишком много ра-ботаю?

Я покачала головой:

– Нет. Я иногда беспокоюсь за тебя, потому что не хочу, чтобы ты дошел до выгорания. Но я не возражаю против того, чтобы делить тебя с твоей страстью. На самом деле мне нравится, что ты такой амбициозный. Это сексуально. Вполне возможно, это то, что я люблю в тебе больше всего.

– А знаешь, что я в тебе люблю больше всего?

– Я уже знаю ответ. – Я улыбнулась. – Мой рот.

Райл откинул голову на спинку дивана.

– О да. Это самое любимое. Знаешь, что на втором месте?

Я покачала головой:

– Ты на меня не давишь, не заставляешь быть таким, каким я быть не могу. Ты принимаешь меня ровно таким, какой я есть.

Я улыбнулась:

– Что ж, честно говоря, ты немного изменился с момента нашей первой встречи. Ты больше не настроен так отрицательно по отношению к подружкам.

– Это потому, что ты облегчила мою задачу. – Его рука пробралась мне под рубашку. – Быть с тобой легко, я могу делать карьеру, о которой всегда мечтал. Когда я с тобой, я к тому же чувствую, что получу свой пирог и съем его.

Уже обе его руки оказались под моей рубашкой, прижались к моей спине. Он притянул меня к себе и поцеловал. Я улыбнулась и прошептала:

– Это лучший пирог из тех, которые ты пробовал?

Пальцы Райла проникли под мой бюстгальтер сзади и легко расстегнули его.

– Я почти уверен в этом, но, возможно, мне нужно попробовать еще кусочек, чтобы сказать точно. – Он стянул с меня рубашку и бюстгальтер. Я начала приподниматься, чтобы стянуть с себя джинсы, но он усадил меня обратно к себе на колени. Схватив стетоскоп, он вдел его в уши, потом прижал диафрагму к моей груди, прямо над сердцем.

– Отчего твое сердце так сильно бьется, Лили?

Я с невинным видом пожала плечами:

– Должно быть, в этом есть доля вашей вины, доктор Кинкейд.

Он отбросил конец стетоскопа, снял меня со своих коленей и уложил на диван. Он развел мои бедра в стороны, устроился между ними на коленях и снова приложил стетоскоп к моей груди. Он опирался на одну руку, продолжая слушать мое сердце.

– По-моему, около девяноста ударов в минуту, – сказал он.

– Это хорошо или плохо?

Райл усмехнулся и лег на меня.

– Я буду удовлетворен, услышав сто сорок ударов.

Ага. Если бы пульс достиг 140, пожалуй, я бы тоже была довольна.

Его губы коснулись моей груди, и я закрыла глаза, когда язык Райла скользнул по моему соску. Он взял его в рот, все это время продолжая прижимать стетоскоп к моей груди.

– Уже около ста ударов, – сообщил он, снова повесил стетоскоп на шею и принялся расстегивать мои джинсы. Как только он спустил их с меня, он начал меня переворачивать, пока я не оказалась на животе с закинутыми на подлокотник дивана руками.

– Встань на колени, – сказал Райл.

Я повиновалась, и прежде чем я успела устроиться поудобнее, я снова почувствовала холодный металл стетоскопа на своей груди. Его рука обвила меня сзади. Я не шевелилась, пока он слушал мое сердцебиение. Другая его рука начала медленно искать путь между моими бедрами, пробралась в трусики и внутрь меня. Я ухватилась за диван, но старалась сдерживать рвущиеся звуки, пока он слушал мое сердце.

– Сто десять, – констатировал Райл, все еще не удовлетворенный.

Он потянул мои бедра назад навстречу ему, и я почувствовала, как он освобождается от медицинской формы. Одной рукой он ухватил меня за бедро, другой рукой отодвигая мои трусы в сторону. Одним движением Райл вошел в меня.

Я в отчаянии вцепилась в диван, когда он остановился, чтобы снова послушать мое сердце.

– Лили, – сказал он с деланым разочарованием, – только сто двадцать. Это не совсем то, чего я от тебя жду.

Стетоскоп снова исчез, и его рука обвилась вокруг моей талии, потом скользнула вниз и устроилась у меня между ног. Я больше не могла успевать за его ритмом. Я едва стояла на коленях. Ему каким-то образом удавалось держать меня одной рукой, а другой доводил меня до оргазма. Когда по моему телу побежали первые волны дрожи, он резко выпрямил меня так, чтобы моя спина прижалась к его груди. Он все еще был внутри меня, но он снова сосредоточился на моем сердце, так как приложил стетоскоп к моей груди.

Я застонала, и Райл прижался губами к моему уху.

– Тсс. Не шуми.

Понятия не имею, как я сумела продержаться следующие тридцать секунд и не издать ни одного звука. Одной рукой он обнял меня и прижал стетоскоп к моей груди. Другую руку он крепко прижимал к моему животу, и его пальцы продолжали творить свое волшебство между моими ногами. Каким-то образом он все еще был глубоко во мне. Я попыталась двигаться, но он держался как скала, когда по мне пробежала дрожь. Ноги у меня задрожали, руки были прижаты к бокам, я вцепилась в его бедра. Мне понадобились все силы, чтобы не выкрикнуть его имя.

Меня все еще трясло, когда Райл поднял мою руку и приложил стетоскоп к запястью. Через несколько секунд он убрал стетоскоп и отбросил его на пол.

– Сто пятьдесят, – с удовлетворением отметил он. Райл вышел из меня, перевернул меня на спину, его губы снова прижались к моим губам, и он опять оказался во мне.

Мое тело было слишком слабым, чтобы двигаться, и я даже не могла открыть глаза, чтобы смотреть на него. Райл несколько раз вошел в меня и замер, застонав у моих губ. Он упал на меня, напряженный, но дро-жащий.

Райл поцеловал меня в шею, потом его губы нашли татуировку в виде сердца над ключицей. Наконец он затих на моей шее и вздохнул.

– Я уже говорил сегодня вечером, как сильно ты мне нравишься? – спросил он.

Я рассмеялась:

– Пару раз.

– Считай это третьим разом, – сказал Райл. – Ты мне нравишься. Все в тебе мне нравится, Лили. Нравится быть в тебе, быть рядом с тобой. Все нравится.

Я улыбнулась. Мне понравилось ощущение от его слов. Я открыла было рот, чтобы сказать, что он мне тоже нравится, но звонок его телефона лишил меня голоса.

Райл снова застонал у моей шеи, потом оторвался от меня и потянулся за телефоном. Он привел форму в порядок и рассмеялся, глядя на фото звонившего.

– Это моя мать, – пояснил он, наклоняясь и целуя мою коленку, лежавшую на спинке дивана. Отбросив телефон, Райл встал, подошел к моему столу и взял коробку бумажных салфеток.

Это всегда неловко, когда надо привести себя в порядок после секса. Но я никогда прежде не испытывала такой неловкости, ведь он не ответил на звонок матери.

Как только вся моя одежда снова оказалась на месте, Райл прижал меня к себе, и мы лежали на диване, я на нем, прижавшись головой к его груди.

Было уже больше десяти часов, но мне было так хорошо, что я подумала, не остаться ли мне в магазине на ночь. Телефон Райла снова подал голос, оповещая, что пришло новое голосовое сообщение. При мысли о том, что я увижу, как он общается с матерью, я улыбнулась. Алиса иногда упоминала об их родителях, но с Райлом я никогда раньше о них не говорила.

– Ты ладишь со своими родителями?

Его рука нежно погладила мою.

– Да. Они хорошие люди. У нас были непростые отношения, пока я был подростком, но мы с этим справились. Теперь я разговариваю с матерью практически каждый день.

Я сложила руки у него на груди и оперлась о них подбородком, глядя на него.

– Ты расскажешь мне больше о твоей матери? Алиса говорила мне, что ваши родители несколько лет назад переехали в Англию. И что они были в Австралии во время отпуска, но это было несколько месяцев – назад.

Райл рассмеялся:

– О моей матери? Что ж… Моя мать очень – властная. И очень субъективна по отношению к тем, кого любит. Она ни разу не пропустила церковную – службу. И я ни разу не слышал, чтобы она говорила о моем отце, называя его как-то иначе, чем доктор Кинкейд.

И говоря все это, он улыбался.

– Твой отец тоже врач?

Райл кивнул:

– Психиатр. Он выбрал область медицины, которая позволила ему вести нормальную жизнь. Умный человек.

– Они приезжают к тебе в Бостон?

– Нет. Моя мать ненавидит летать, поэтому мы с Алисой летаем в Англию пару раз в год. Мама хочет познакомиться с тобой, поэтому в следующий раз тебе, возможно, придется лететь с нами.

Я просияла:

– Ты рассказал обо мне матери?

– Разумеется. Это своего рода событие. У меня появилась подружка. Мама звонит мне каждый день, чтобы убедиться, что я что-нибудь не испортил.

Я засмеялась, и Райл потянулся за телефоном.

– Думаешь, я шучу? Гарантирую, что мама каким-то образом упомянула тебя в голосовом сообщении, которое она только что оставила. – Он включил голосовое сообщение.

Я прижалась лицом к груди Райла и рассмеялась.

– Мы встречаемся всего несколько месяцев. Сколько же ты говоришь обо мне?

Он просунул мою руку между нами и поцеловал ее.

– Слишком много, Лили, слишком много.

Я улыбнулась:

– Не могу дождаться встречи с твоими родителями. Они не только вырастили невероятную дочь, они создали тебя. Это впечатляет.

Руки Райла крепче сжали меня, и он поцеловал меня в макушку.

– А как звали твоего брата? – спросила я.

Я почувствовала, как он напрягся после моего вопроса. Я пожалела, что заговорила об этом, но сказанного не воротишь.

– Эмерсон.

По голосу Райла я поняла, что ему не хочется говорить об этом. Я не стала на него давить, просто подтянулась повыше и прижалась губами к его губам.

Мне следовало догадаться. У нас с Райлом поцелуями дело никогда не заканчивалось. Через несколько минут он уже снова был во мне, но в этот раз все было иначе, чем прежде.

В этот раз мы занимались любовью.