Глава 31

Нина Бэрроуз постучала в дверь кабинета службы безопасности и, когда ей никто не открыл, облегченно вздохнула. Гэри Бердж отдыхал от своих новых шпионских обязанностей. Его перевели из ночной смены в дневную, когда родственникам были разрешены посещения. Миссис Джеффрис вышла из больницы полчаса назад. Предполагалось, что некоторое время она будет отсутствовать и вернется к чаю. Гэри оставался на связи и должен был немедленно вернуться, если она появится снова. У Нины имелся ключ от его комнаты, и она могла входить и выходить, не будучи обнаруженной. Сейчас Нина пришла проверить нечто такое, в чем начала сомневаться.

Она вошла и закрыла за собой дверь. Гэри устроился с комфортом. На столе стояли чайник, кофе, сухое молоко. Рядом – две пластиковые упаковки с лапшой быстрого приготовления, открытый пакет с зефиром и круглая коробка чипсов. На стуле лежала грязная подушка. Нина сбросила ее на пол. Надо будет не забыть вернуть ее на место. Сев на стул, она на колесиках подкатилась ближе к столу.

Теперь здесь стояли два монитора: тот, который был раньше, и второй, поставленный Гэри для наблюдения за палатой мистера Джеффриса. Пациент, судя по всему, спал. Его глаза были закрыты, руки лежали поверх одеяла.

Нина отвернулась. Она пришла сюда не за тем, чтобы сменить на посту Гэри. Ей был нужен больничный компьютер. Она очень надеялась, что легко найдет нужный ей файл. Нажав кнопку «Пуск», а затем «Документы», с облегчением увидела в библиотеке видеофайлов названия и даты, начиная с момента открытия больницы. Сначала Нина прокручивала список медленно, нерешительно, однако, поняв, что дошла лишь до января прошлого года, – уже быстрее, сосредоточенно глядя, как месяц за месяцем сменяют друг друга. Наконец вверх по экрану поплыли месяцы этого года, и как только закончился май, она, по мере приближения нужной ей даты, сбавила скорость. Четыре папки с файлами того дня были названы по отделениям: Нэш, Остин, Аллен, Сулис.

Она навела курсор на папку «Аллен».

Спустя десять минут Нина в задумчивости откинулась на спинку стула. Она дважды прокрутила запись, чтобы убедиться, что это не обман зрения, и теперь сомнений у нее не было.

Видеокамеры, о существовании которых все давно забыли, записывали события, которые в глазах большинства показались бы неважными, ничего не значащими. Если только вы не знали, чего там не должно быть. За свою долгую сестринскую карьеру Нина ни разу не сталкивалась с подобной ситуацией. Осознание серьезности ее находки было сродни гигантскому грузу и больно давило на ее хрупкие плечи. Узнай кто-то про это видео – и на их будущем можно поставить крест. От репутации клиники ничего не останется. Ее простая, обычная жизнь, какой она ее знала, закончится.

Нина пришла сюда, чтобы найти ответы на вопросы, которые в последнее время не давали ей покоя. Она пришла успокоить себя, что ей нечего бояться. И вот теперь ей было о чем беспокоиться. Если Эмили Джейкобс уже видела этот файл – она или, если на то пошло, Гэри Бердж, – то правда рано или поздно всплывет. Это всего лишь вопрос времени. И вот теперь ей предстояло сделать выбор, с кем она будет, когда корабль пойдет ко дну.

Нина закрыла файл. Затем взяла с пола подушку и положила обратно на стул. Она смотрела на компьютер, прекрасно зная, что там, внутри. Может сломать чертову штуковину или даже украсть? Или же просто уйти отсюда, притвориться, что все обойдется?

Но Эмили Джейкобс была полна решимости, так что надеяться на то, что все обойдется, не приходится. Эта Эмили – ходячий детонатор бомбы замедленного действия, которая, взорвавшись, нанесет невосполнимый урон. А часы уже начали последний отсчет.

Солнце уже почти село: небо за окном ее комнаты было красным. Эмили удивилась тому, как долго спала.

Она заползла в постель сразу после завтрака и с тех пор лежала не вставая. Доктор Грин не попросил о дальнейшей встрече, и это ее тревожило. А ведь он сказал, что хотел бы поболтать с ней еще. Но, может, он не спешил ее видеть? Она дала ему достаточно пищи для размышлений. Семьдесят два часа истекают завтра, но что-то подсказывало ей, что ее пребывание здесь не заканчивается. Он наверняка захочет повесить на нее какой-нибудь ярлык – возможно даже, в свете признания того, что ей хотелось умереть, припишет ей склонность к самоубийству. Она дала ему немало причин держать ее здесь дольше.

Боль в груди заставила ее встать с постели. В зеркале ванной комнаты она увидела покраснение и припухлость вокруг шрама. Потрогав его, почувствовала тепло. Взяв полотенце, намочила его холодной водой и прижала к груди. Она была измотана, в этом вся проблема, и, похоже, ей понадобятся антибиотики.

А еще ей нужно поесть. С того момента, как Эмили попала сюда, она едва касалась еды. Аппетит пропал. Она убрала полотенце и поправила на себе джемпер. Ей нужно найти выход из этой ситуации, найти способ доказать, что она видела. Она не может оставаться взаперти. Что угодно, только не это.

Когда Эмили вошла в столовую, за столом сидел только Джемс. Перед ним, как обычно, лежали кусочки хлеба. Она тихо взяла нож и намазала маслом свой кусок. Металлические подносы, на которых часом раньше наверняка стоял ужин, были пустыми и чистыми, лампа над ними выключена. Фрукты и хлеб – вот и все, чем еще можно было поживиться.

Интересно, подумала Эмили, в каком настроении Джемс был этим утром и всегда ли он реагирует таким образом? Если верить Молли, парень был опасен, и ему уже случалось терять контроль над собой. Эмили вспомнила слова Молли о том, что рано или поздно он кого-нибудь убьет.

Эмили взяла намазанный маслом кусок и, зажав в ладони твердый пластиковый нож, ощутила его гладкие, округлые контуры. Интересно, можно ли превратить его в оружие? Она подошла к столу Джемса, подождала, когда он поднимет взгляд, и произнесла:

– Мне нравится красная машина на твоем подоконнике.

Не дожидаясь ответа, повернулась и зашагала обратно в сторону спальных комнат.

Прошло целых пять минут, прежде чем он подошел к своей двери.

Эмили сидела на его кровати. Вокруг нее валялись кусочки хлеба. Пластиковый контейнер с гелем для рук был весь в жирных следах, оставленных ее пальцами. Книги навалены кучей, обувь разбросана по всей комнате. Желтая и синяя машины лежали на полу под подоконником; красную машину Эмили держала в руках, нарочно крутя игрушечные колесики, дразня и подначивая его. Нож она положила у ножки кровати и теперь ждала, как он отреагирует.

Из горла Джемса медленно вырвался низкий гортанный звук, похожий на предупреждающий рык животного. Он застыл, раздувая ноздри, как будто видеть ее ему было мало и он должен был уловить ее запах. Его тело разительно изменилось: плечи стали шире, руки налились мускулами, лицо исказилось. Рот широко открылся в хищном оскале. Джемс с ревом бросился к ней.

Эмили инстинктивно попыталась убежать, но он уже прыгнул на нее. Его кулаки наносили удары по ее голове, челюсти, уху.

Она попыталась перевернуться, но в следующий миг у нее перехватило дыхание – это Джемс со всей силы ударил ее кулаком в живот. К горлу тотчас подкатился комок рвоты. Джемс тем временем оседлал ее бедра, не давая ей встать. Единственное, на что она была способна, это защитить руками лицо, пока он дубасил ее по груди и плечам. Почувствовав во рту вкус крови, Эмили выплюнула ее. Судорожно втянув в себя воздух, она приготовилась закричать, но острая боль пронзила ей левую грудь.

Не в силах увернуться, Эмили окаменела от шока. Ее глаза открылись, и она впилась взглядом в его глаза. Джемс явно намеревался убить ее. Она вот-вот станет тем самым «кем-то, кого он убьет»…

Затем его лицо стремительно отодвинулось, а вес его тела перестал давить на нее.

Эмили слышала голоса, все мужские, все громкие; они говорили быстро и одновременно. Потом раздался голос Бена:

– Господи, он ударил ее ножом… Скорее вызывайте «Скорую»!

Сквозь окровавленные губы Эмили улыбнулась.